За три дня до похищения.
Люди в зале беснуются уже десять минут. Последний куплет песни утонул в гуле голосов, породив какофонию звуков, которой хорошо бы встречать грешников у ворот Ада. Он поспешно поклонился, поднял микрофон над головой и, в последний раз обведя взглядом бескрайнее море фанатов, ушел со сцены.
По спине течет пот, волосы прилипли к лицу, кто-то из стаффа1 начал снимать с него джинсовку. Он взял протянутую бутылку воды и жадно выпил половину, не отрываясь от горлышка.
– Устал? – участливо спросил Айрик.
– Ужасно.
– Хорошо, что тебе хотя бы петь не приходится.
Хорошо – это не то слово. Голос, звучащий на концертах, принадлежит какому-то пареньку из глуши, которому хорошо заплатили и за работу, и за молчание. Если пацан проговорится – получит такой штраф, что проще будет в петлю залезть, чем рассчитаться. Выбивать долги головорезы отца умеют.
Проигнорировав знак «курение запрещено», закурил. Старомодная, гадкая привычка, ведущая прямиком к банку органов, но какая разница, если ты можешь позволить себе новые легкие? Спазм сжал горло, на мгновение он перестал дышать, наслаждаясь грубым вмешательством никотина в работу организма, потом выдохнул сизое облако. Айрик показушно закашлялся.
– Себя не щадишь, подумай хоть обо мне!
– Я устал и хочу домой. – он не сумел подавить зевок. – Увидимся завтра.
– Но я хотел обсудить…
– Завтра!
Спорить Айрик не стал – знает, что это бесполезно. Если не указывать этому нагловатому пройдохе на его место, он начинает путать берега и брать на себя слишком много, так что грубость по отношению к нему скорее необходимость, чем прихоть. Хотя, наедине с собой можно быть откровенным – ему, Рэйджи, нравится ставить людей на место. «Сажать на задницу», как он любит говорить. Люди должны понимать, кто перед ними, и вести себя соответственно.
– Можем идти?
Гора мускулов в черной форме – его охранник, имя которого он даже не спрашивал. Кивнул, позволил ему пройти вперед и открыть перед ним дверь. В узкий коридор ворвались ветер и несколько пожухших листьев.
Выглянув из-за спины здоровяка, увидел, что скрыться незамеченным не выйдет – толпа людей обступила черный вход, в темноте мерцают вспышки. Эти люди сделали его популярным, нужно быть благодарным, но… Не сегодня.
– Прямо к машине. – скомандовал он.
Охрана отлично знает свою работу – расталкивает собравшихся локтями, не брезгует использовать грубую силу. Прежде чем вырваться из сужающегося кольца фанатов он схватил за руку девчонку и потащил за собой. Один из плюсов популярности – красивые женщины и их бесплатное внимание.
– Дальше я сам. – сказал Рэйджи, усевшись за руль.
– Уверен? Там…
– Сам. – рявкнул он и опустил дверцу – объясняться с охранником ему не положено по статусу.
Игнорируя предложение автопилота взять управление на себя, выехал со стоянки, вдавил педаль газа в пол, мотор взревел. В этих кварталах дороги к ночи пустеют, так что шанс вписаться в кого-нибудь минимальный.
Девчонка на соседнем сидении вцепилась в ремень безопасности, ее глаза округлились от страха. Хорошенькая, темноволосая, из-под юбки выглядывают острые коленки. Губы густо намазаны красной помадой, потом снова придется оттирать пятна от одежды и…
Он усмехнулся собственным мыслям.
– Тебя как зовут? – решил отвлечь спутницу от созерцания проносящихся мимо зданий ненавязчивой беседой.
– Л-лори. – голос высокий, тонкий, дрожит.
– Ну, Лори, сегодня твой счастливый день. Знаешь, куда мы едем? – она медленно покачала головой. – В Третий квартал, Лори. Бывала там?
– Никогда. – еле слышно пробормотала девушка.
Он присмотрелся к ней – одежда новая, но дешевая, ботинки видали лучшие времена, да и лицо простовато. Концерт был в Пятом, но даже для него Лори выглядит слишком бедно.
– Какой у тебя рейтинг? – спросил он и заметил, как девчонка вздрогнула.
– Сорок два.
– Хреново, Лори. – почему-то расхохотался. – Тебе, наверное, пришлось копить деньги, чтобы попасть на мой концерт? Черт, как-то неловко даже, не хочешь закинуться?
Вытащил из бардачка прозрачный пакетик с парой кристаллов и протянул ей. Девчонка затрясла головой, отказываясь.
– Ну, как знаешь. – пожал плечами, включил автопилот и закинул кристалл в рот. Под языком защипало. – Я вот ниже Пятого никогда не спускался. Говорят, там совсем плохо.
– Нормально. – с каждой минутой лицо девушки становится все бледнее.
– Ладно, – он отстегнул ремень безопасности и повернулся к ней, – иди ко мне.
Помада на вкус оказалась куда хуже, чем на вид – жирная, сладковатая, он чувствует, как уродливые красные пятна расползаются по губам и вокруг них. Его не возбуждает этот вкус, даже q602 не перебивает отвратительную отдушку дешевой косметики. Мысль о том, чтобы продолжить, вызывает тошноту.
– Слушай, я… – он осекся. – Тебе сколько лет?!
Перепуганная, со смазанным макияжем и полными слез глазами, девчонка выглядит школьницей. Проклятая помада накидывала пару лет к ее реальному возрасту, а сейчас кажется, что он целовал ребенка в засос!
– Сколько тебе лет, Лори? – прошипел он.
– С-семнадцать. – чуть не плача призналась она.
– Блядство!
Достал с заднего сидения рюкзак, порылся в нем и кинул ей на колени пачку влажных салфеток. Она непонимающе уставилась на него.
– Никак вы, блин, не научитесь!
Продолжая ворчать, вытащил салфетку, крепко взял девчонку за затылок и подтянул к себе. Парой уверенных движений снял с детского личика несколько слоев косметики, от шока Лори даже не пытается сопротивляться. Он чувствует, как она дрожит.
– Так-то лучше.
Машина остановилась у прозрачного бокса остановки общественного транспорта.
– Орси3, вызови такси к этому месту. – голосовой помощник мигнул зеленым светодиодом. – А ты, Лори, будь осторожна. – он попытался изобразить на лице выражение, с которым отец учит его жизни. – Не смей появляться на моих концертах, пока тебе не исполнится восемнадцать.
– Но… – она выглядит как испуганный зверек в контактном зоопарке.
– Представляешь, какие проблемы у меня могли быть, если бы я увез тебя к себе? – закурил. – У нас с этим строго.
– Прости.
Без кричащего макияжа Лори похожа на сладкий пирожок – курносый носик, веснушки, глаза просто огромные. Приди она в таком виде, ему бы и в голову не пришло тащить ее за собой. Может, многие нормы морали и кажутся ему устаревшими, но спать с несовершеннолетними, пусть и достигшими возраста согласия, не в его правилах. Да и если быть совсем честным с самим собой, ему нравятся женщины постарше, никак не дети, едва окончившие школу.
– Такси. – он указал на мигающий фарами беспилотник. – Поезжай домой и больше так не делай.
– Я просто… – Лори мнется и не выходит из машины.
– Давай. – он кивнул. – Доставай свой телефон.
Просияв, девчонка достала смартфон, он притянул ее к себе и натянуто улыбнулся. Щелчок затвора, вспышка, завтра все ее одноклассницы сойдут с ума от зависти. На прощание она сжала его руку и выскочила на улицу. Могла бы и поблагодарить за бесплатное такси и за то, что не лишил ее невинности на заднем сидении.
– Спас еще одну заблудшую душу. – пробормотал он. – Думаю, хороших поступков на сегодня достаточно.
Управлять автомобилем позволил автопилоту – не хватало еще слететь с моста из-за принятого кристалла. Закинул ноги на приборную панель и уставился в окно.
Под действием наркотика знакомый пейзаж изменился – яркие пятна вспыхивают то тут, то там, озаряя унылые небоскребы мягким сиянием. Если верить легендам, когда-то Господь наказал людей за то, что они попытались построить Вавилонскую башню, которая могла достать до самого неба. Что теперь скажет Бог, в век, когда каждый объединенный город – это новый Вавилон? Но только на вид, кстати, если спуститься с сотого этажа, станет ясно, что под личиной благочестия скрываются Содом и Гоморра.
Ему повезло родиться в Третьем квартале, в семье, о которой принято говорить шепотом. Фамилия отца открывает перед ним все двери, даже наглухо запаянные. Так он стал популярным, кстати, просто заведя блог в одном из UwUcервисов. Желающие прикоснуться к деньгам его семьи слетелись на страницу, как мухи на мед, а за ними подтянулись люди попроще, которым никогда не увидеть шикарных ресторанов на крышах небоскребов, дорогих клубов, пляжей, которых во всем мире осталась всего несколько штук.
Отец чует прибыль, как акула каплю крови – за сотни метров. Как-то он привел к нему Айрика и сообщил, что он – менеджер. Его менеджер. Блог о жизни богатенького сыночка начал приносить деньги, хорошие деньги, а когда аудитория выросла, Айрик решил, что ему, Рэйджи, пора запеть. Услышав это предложение впервые он расхохотался менеджеру в лицо – кто в современном мире слушает живое исполнение? Всю музыку пишут нейросети, музыканты никому не нужны. Но он ошибся.
Просто музыка действительно никого не интересует, а вот песни, которые исполняет двадцатипятилетний красавчик с фамилией ван дер Гофф – очень даже. Как оказалось, продавать себя куда выгоднее, чем что бы то ни было. «Личный бренд» – так это называет Айрик.
Менеджера не остановило ни то, что на ухо Рэйджи наступил не просто медведь, а целый слон, ни то, что голос его оказался совершенно непригодным для пения – низкий и бархатистый при разговоре, он превращается в совершенно отвратительное бурчание, если попытаться запеть. В каких-то трущобах нашли парня, которому достались потрясающие вокальные данные, с ним заключили жесткий контракт и теперь мальчишка работает на них, записывая песни для альбомов и плюсы для выступлений.
Догадываются ли об этом фанаты? Возможно. А может быть и нет.
Большей части аудитории достаточно того, что он красив и обаятелен. Если он выкладывает видео, в котором просто говорит что-то (чаще всего в алкогольном бреду), они собирают миллионы просмотров. Люди не хотят учиться, люди хотят развлекаться и смотреть на красивую жизнь.
Автомобиль остановился у многоквартирного дома, дверь автоматически открылась, он вывалился из салона и, шатаясь, побрел к входу. В глазах двоится, карту-ключ приложил к сканеру только с третьего раза. Отец постоянно делает ему мозги утверждая, что пора переехать в частный дом, но ему нравится жить в огромной квартире под облаками, он никогда не променяет это место на душный особняк.
Скоростной лифт дернулся и рванул вверх, желудок скрутило, он согнулся, готовясь попрощаться с его содержимым. Силой воли удалось подавить тошноту. Чем дольше он сидит на q60, тем меньше удовольствия получает. Приход длится от силы час, зато похмелье – дня два. Его ломает, тошнит и трясет, спасает только алкоголь, так что он почти не бывает совершенно трезвым. Конечно, можно записаться в клинику на рехаб4, но как-то лень тратить пару недель жизни на капельницы и правильное питание.
Ввалился в квартиру и тут же оказался подхвачен крепкими руками.
– О, сегодня твоя смена? – бросил рюкзак на пол и уставился на помощника. – Как там тебя?
– А12. – ответил тот.
– Отлично, А12, оттащи меня в постель.
Давать имена биомехам5 он не любит – «никакого очеловечивания», вот его девиз. Когда одна модель перестает ему нравиться, она отправляется на свалку. Мужчины, женщины, темнокожие и азиаты – он перепробовал всех. Часто спит с ними, но удовольствия от этого получает не больше, чем от мастурбации. Какие-то чудики борются за их права, утверждают, что биомехи «тоже люди», но он далек от подобного рода активизма. В его мире уравнение простое – он покупает искусственно созданного раба, раб исполняет все, что он хочет, а потом отправляется в утиль.
После нашумевшего несколько лет назад проекта «Адам» спрос на биомехов взлетел, а цена упала. Теперь нельзя быть уверенным, что человек, с которым ты общаешься, реальный, а не искусная имитация из лаборатории «Бенома»6.
Две девушки помогли ему раздеться и уложили в постель. Он поманил их к себе, они послушно легли рядом. Одна из них потянулась к резинке трусов.
– Нет. – он оттолкнул ее руку. – Я не в настроении. Спой мне что-нибудь, не знаю, чтобы я уснул.
Запела, голос приятный, отлично, может, сегодня удастся поспать без кошмаров. Вторая биомеханическая женщина гладит его по груди и что-то нежно шепчет. Хорошо, то, что надо.
Кто-то начинает утро с кофе, кто-то – с пробежки, он – с крафтового пива. С утра в зеркале увидел «нечто», хмыкнул, плеснул в лицо ледяной водой и мелко задрожал.
На столе вместо завтрака стоит бутылка, у плиты одна из биомехов, в одном фартуке, кстати, но развлекаться совсем не хочется, приелось. Сел на барный стул, уставился в панорамное окно и попытался осознать себя.
– Что будешь есть? – спросила девушка.
– Как там тебя?
– А15.
– Ага… Что-нибудь жирное. Чувствую себя так же хреново, как выгляжу.
Диалог продолжать А15 не стала – повернулась к плите, демонстрируя подтянутые ягодицы. Есть на свете скучные вещи и задница биомеха – одна из них.
Как только «Беном» выкатил свои разработки и выпустили «искусственно созданных людей» в мир, появилась порно индустрия, в которой начали задействовать только их. Идеальное решение – делать с ними можно что угодно, платить не надо, никаких разборок с активистами, которые борются за права человека. Созданные компаньонами, биомехи стали секс-рабами. Он лично испортил несколько моделей пытаясь понять, как далеко может зайти. Монстр, живущий внутри, оказался беспощадным и настолько жутким, что напугал сам себя. Дай человеку ощущение полной безнаказанности и получишь настоящее чудовище.
– Вкусно?
Вздрогнул, подцепил вилкой кусок хрустящего бекона и засунул в рот. Тошнота накатила с новой силой, пора принять чудодейственный кристалл, чтобы мозги хоть как-то зашевелились.
– Вчерашний концерт прошел хорошо. Весь UwUчат забит фотографиями и постами. – сообщила А15.
– Классно. – прохрипел он, запивая яичницу пивом.
– Пишут, что ты уехал с девушкой.
– Я ее высадил. – автоматически оправдался он. – Малолетка.
– Верное решение. – кивнула А15. – Звонил Георг.
Он поморщился. Георг – главный помощник отца. Тайтер ван дер Гофф никогда не звонит сам, а если позвонит – жди беды. Беды стоит ждать каждую минуту, если ведешь дела с такой акулой, как он, но Рэйджи повезло – он мелкая рыбешка-прилипала, спрятанная под плавником отца, а его старшая сестра Мелита – акуленок, острозубая бестия, работающая с ним с четырнадцати лет.
Матери у них разные, Мелиту родила Хестия, предки которой были греками. Никакой Греции давным-давно нет, а люди все еще держатся за свои корни, хотя кровосмешение почти стерло с лица земли такое понятие, как «национальность». Отобрав у Хестии ребенка, Тайтер выгнал ее, по крайней мере, он так говорит. У Мелиты крутой профиль, еще более крутой нрав и хватка, как у питбуля. Она «папина дочка», звереныш, выросший на совещаниях и встречах с партнерами.
Свою мать Рэйджи помнит смутно, она какое-то время жила с ними, а потом исчезла. Кожа смуглая, глаза раскосые, повзрослев, он навел кое-какие справки и узнал, что ее семья вышла из Сингапура – города-государства, канувшего в Лету так же, как Греция, Россия и все остальные страны, незадолго до появления Объединенных Городов. Видимо, ей он обязан своим экзотическим лицом, за которое в детстве получил прозвище «НЛО». Заклеймила его, кстати, Мелита, а ребятня, с которой они дружили, подхватила. В итоге лет до одиннадцати никто не знал, как его зовут. Отцу дела до него уже не было – он выбрал любимицу, понял, на кого делать ставку, когда придет время передавать бизнес по наследству. Ему тоже перепадет, можно не сомневаться, но компанию получит сестра.
Сейчас Тайтер живет с темнокожей женщиной и, если у них родится ребенок, можно будет сказать, что его цель – собрать детей всех цветов и оттенков.
– Рэйджи?
Наркотики плохо влияют на мозг – задумавшись, он отключается и не слышит ничего вокруг. Стоит перейти на автоматическое управление автомобилем, потому что дело пахнет жареным.
– Так что он сказал? – яичница остыла, желток застыл и вызывает тошноту одним своим видом.
– За тобой отправили машину. – видимо, А15 повторяет эту фразу не в первый раз.
– Отлично. – он потянулся. – Что может быть лучше, чем встреча с отцом.
Биомех смотрит с подозрением, сарказм различать она не умеет, потому что модель старовата. Может, он заменит ее на более новую, а может и нет, готовит она не так уж плохо.
Современный мир растет вверх – Объединенные Города не могут позволить себе расширяться, потому что границы четко обозначены. Можно ли выйти за них? Только если собираешься умереть долгой, мучительной смертью. «Зараженная земля» – так называют территории, пролегающие между городами. Уехать из точки А в точку Б можно, но, опять же, на свой страх и риск. Подземный монорельс довезет быстро, но существует вероятность подхватить лучевую болезнь, в той или иной форме. Дальние разъезды не поощряются, по UwUtv постоянно крутят рекламу о том, чем может закончиться такая поездка. Со всеми подробностями, кстати.
О чем мы там? Ах, да, рост вверх.
Чем выше твой рейтинг, тем выше номер квартала, в котором ты живешь, тем выше этаж, на котором ты работаешь. Высота – главный показатель статуса. Тайтер ван дер Гофф устроил кабинет на самом верху пятисотметрового здания во Втором квартале. Здание, между прочим, тоже принадлежит ему.
Всю дорогу названивал Айрик, потом отчаялся и написал сообщение: «Ты срываешь съемку. Опять». Попытка вспомнить какую именно съемку он пропустил к успеху не привела. В голове пустота, абсолютная и совершенная. Реклама – основная статья его доходов, заказчики платят тысячи кредитов только за то, что он появился в кадре. А ему даже это сделать лень.
Один вид главного здания «Корпорации ван дер Гоффа» заставляет голову кружиться – крыша небоскреба скрыта облаками, сотни окон отражают солнечный свет, десятки людей стекаются к входу. Вспомнив о скоростном лифте, Рэйджи пожалел, что согласился позавтракать.
В толпе вылизанных сотрудников компании он чувствует себя неуютно – его кожаная куртка, узкие джинсы и пижонская стрижка выглядят неуместно. Зато охрана на входе сразу признала сына начальника – лысые бугаи растолкали народ локтями и сопроводили его до самых лифтов, вернее, до одного, самого главного лифта, охраняемого отдельной парой биомехов.
– Простите, мы должны вас обыскать.
– Валяй.
Расставил руки и ноги, закатил глаза, всем видом демонстрируя раздражение. На самом деле, он понимает эти предосторожности – у отца слишком много конкурентов. В Объединенном Городе сложно вести грязную игру – все общество под колпаком, буквально, но люди способны на любые безумства.
Из лифта вывалился, хорошо, что не на пол. Во-первых, поездка напоминает запуск ракеты, во-вторых, можно было сделать шахту не прозрачной – на высоте сотого этажа перед глазами поплыло от страха. В школе рассказывали, что когда-то людей запускали в космос, интересно, они чувствовали то же самое? От исследований других планет пришлось отказаться, может, когда-нибудь исследования возобновят, но не в ближайшие сотни лет точно.
– Выглядишь ужасно. – Мелита сложила руки на груди и ждет его у двустворчатой двери.
– А ты, как всегда, великолепна.
Он не соврал – сестра выиграла в генетическую лотерею, как, собственно, и он, но к себе-то он привык, а вот длинноногих древнегреческих богинь видеть приходится не часто. Один профиль чего стоит – хоть на монетах чекань, да только они исчезли с лица земли вместе со странами и ракетами.
– Заходи. Не мог одеться нормально?
– А ты не могла бы от меня отъе… Привет, пап.
– Опять грызетесь?
Отец не встал, рукой указал на кресло напротив. Совершенно седой, волосы собраны в низкий хвост, белая рубашка расстегнута до середины груди, на шее простая серебряная цепочка, оттеняющая загорелую кожу. Он будто только что вернулся с юга, где отлично отдохнул на пляже. Говорят, там воспроизвели береговую линию, правда, и песок, и «океан» – всего лишь имитация, но это к лучшему, настоящий океан… в общем, лучше к нему не приближаться.
– Как концерт? – отец поражает своей осведомленностью.
– Я думал, ты за этим не следишь.
– Я слежу за всеми своими проектами. – он усмехнулся. – Ты продолжаешь нарушать условия договоров.
– Айрик уже отчитался? Ему стоит держать рот на замке.
– Он просто знает, в чьих руках кормушка. Налей мне чего-нибудь покрепче. – отец обратился к Мелите.
– И мне! – организм не получил никакого допинга, кроме пива, а этого чертовски мало.
– Обойдешься. – огрызнулась сестра.
– Она права, скоро выглядеть будешь, как алкоголик. – плечи отца непроизвольно дернулись от отвращения.
– Ну, да, продать распухшую физиономию будет не так легко. – он уставился в окно, но не увидел ничего, кроме плотных облаков.
– В последний раз ты обновлял профиль в UwU неделю назад. – отец взял со стола планшет и принялся медленно листать что-то на экране. – И это был совершенно непотребный снимок, Рэйджи.
– Таков уж я. – коньяк в отцовском стакане заманчиво поблескивает в искусственном свете.
– Я позволил тебе заниматься тем, что ты умеешь лучше всего – буквально бездельничать, изредка срывая овации. – рявкнул Тайтер. – Ты собрался все просрать?!
Такие перемены в настроении отца в порядке вещей. Он улыбается, а потом резко выходит из себя, круша все на своем пути. Рэйджи изо всех сил пытается не показывать, что от этого крика по спине маршируют мурашки.
– Об этом мы еще поговорим. – вдруг успокоился Тайтер. – Сегодня я вызвал вас, чтобы сообщить, что собираюсь совершить переход.
– Какой еще…
– Уже?! – Мелита села в кресло.
– Стоп, стоп, какой еще переход? – он пытается понять, но тщетно. – Куда?
– Какой же ты отсталый. – сестра закатила глаза так сильно, что радужка скрылась под веками.
– Слышал о нейроследе? – отец медленно пьет коньяк.
– Конечно.
Историю с проектом «Бенома» слышали все, не только в рамках их Объединенного Города. Как только компания получила зеленый свет от правительства, нейрослед стал выходом для неизлечимо больных людей и тех, кто случайно погиб в самом расцвете сил. Конечно, стоит это немалых денег, но у Тайтера с этим проблем нет.
– Так ты болен? – уточнил Рэйджи.
– Я стар. – раздраженно ответил отец. – Но мой ум ясен, как никогда. Пора поменять это дряхлое тело на что-то более выносливое.
– Ты больше не сможешь иметь детей. – напомнила Мелита.
– И черт с ними. – Тайтер рассмеялся. – У меня столько детей, что, если поискать, смогу сколотить футбольную команду. Вам просто повезло оказаться признанными.
– Тебе не кажется, что это, – Рэйджи замялся, – слишком? Ты собрался жить вечно?
– Нейрослед имеет свойство бледнеть, вечно жить не получится. Пока. – отец хитро прищурился. – Не вижу радости на лицах!
«Радоваться действительно нечему, особенно конкурентам» – подумал Рэйджи.
Тайтер, живущий вечно – начало неплохого хоррора. Мелита такая бледная, будто в голове проигрывает сценарий, в котором крепкая хватка отца будет сжимать ее горло всю оставшуюся жизнь. Она, наверное, уже давно ждет, когда он передаст дела ей. Вот так-то, сестренка, не видать тебе миллиардов, продавцы бессмертия позаботятся о папочке.
– Но ведь для этого нужны показания. – пробормотала Мелита. – Да и тело моложе тебе никто не даст.
– Ты забыла, с кем разговариваешь? – седая бровь отца изогнулась, лицо приобрело привычное презрительное выражение. – Я получу все, что захочу.
– Как и всегда. – Рэйджи хлопнул себя по коленям. – Если обсуждать больше нечего, я…
– Ты едешь на съемочную площадку и отрабатываешь деньги, которые я в тебя вложил. – судя по тону, никаких возражений отец слышать не хочет.
– Когда операция? – голос Мелиты перестал дрожать.
– Тело будет готово через пару недель.
– Но как ты объяснишь это общественности? – сестра никак не может уняться и Рэйджи не смог сдержать ухмылку.
– Я уже сказал, что у меня много детей? Представлю нового себя как преемника, запишем видео, пустим его по UwUtv. Потом разыграем небольшой спектакль с похоронами и…
– Да ты все продумал. – Мелита не выглядит восхищенной. – Как давно все это планировалось?
– Выйди.
– Что? – в один голос переспросили они.
– Рэйджи, проваливай на хрен.
Отец так смотрит на сестру, что захотелось остаться и заступиться за нее, но в их дела лучше не лезть – это он уяснил еще в детстве, когда попытался встать между ними и получил такую пощечину, от которой из носа потекло красное.
– Ну, приятно было повидаться, семья. – с нажимом на последнее слово произнес Рэйджи. – Еще увидимся, да? Может, на похоронах?
От испепеляющего взгляда отца его спасли закрывшиеся двери. Дышать рядом с ним реально невозможно – Тайтер поглощает кислород, как… Он долго пытался придумать сравнение, но так и не смог.
– Похоже, мозг совсем скукожился от наркоты… – пробормотал Рэйджи себе под нос и, перекрестившись, вошел в лифт.
Бога нет – это доказал «Беном», создав своего Адама. Когда парень начал мелькать в новостях, Рэйджи даже не понял, что происходит, пока не напряг измученный алкоголем разум. Дяди и тети в белых халатах вырастили настоящего, мать его, человека в пробирке! Или где там они их выращивают? И он ходит, живет, ведет активную социальную жизнь, и даже, чтоб его, нашел себе бойфренда! Ну и шум тогда поднялся, дороги встали, тысячи людей осадили ратушу.
Теперь отец решил засунуть себя в такое же тело, новенькое, молодое, чтобы прожить жизнь еще раз. Беда в том, что «Беном» разрешает использование «Адамов» только по показаниям и, что еще важнее, больной получает оболочку того же возраста, никак не моложе. Вечную жизнь компания не проповедует, перенаселение в Объединенных Городах чревато большими проблемами – купол лопнет, как мыльный пузырь, и радиоактивная пыль отравит все внутри.
Вышел из здания позеленевший после катания в высокоскоростном лифте. Его будто сбросили с сотого этажа и отправили в свободный полет, ощущение не из приятных, на троечку.
– Поехали в Пятый. – он устроился на заднем сидении и попытался унять дрожь в ногах.
– Вы в порядке? – лысый амбал на водительском сидении озабоченно уставился на него через зеркало заднего вида.
– Заедем в бар по пути, ладно?