– Ну, как я и предсказывал, девяносто процентов заключенных заявили о желании принять участие в обучающей программе, – без всякого приветствия сообщил мне Ларсон, как только я переступила порог его кабинета, явившись по его вызову.
– А до их сведения довели в каких условиях им придется в дальнейшем работать? – изумленно спросила я.
На мой взгляд корпораты из “Метлис” – просто моральные уроды. Планета ZF-405, на орбите которой и болтался наш астероид с тюрьмой, была лишена пригодной для дыхания атмосферы, к тому же ее поверхность – сплошная ледяная корка в полкилометра толщиной. Жить рабочим нужно будет в подземных бункерах, будучи полностью зависимыми от поставок пищи и кислородных картриджей кораблями работодателя, которые будут прилетать за добытой и первоначально очищенной от примесей рудой. Причем, работа в шахтах очень тяжелая, почти вручную, с использованием самых примитивных механизмов, потому что какое-то собственное излучение данной планеты на глубине добычи постоянно выводит из строя любую электронику. А вот о том, как данное излучение действует на человеческий организм исследований не проводилось. Либо они были, но об их результатах умалчивалось в информационных файлах. Короче, заключенным, на мой взгляд, предлагалось сменить свой прозрачный ад на тяжелое рабство в недрах чужого недружелюбного мира.
– Само собой, но будто кто-то особо слушал, – презрительно скривился начальник и прихлебнул кофе из своей огромной кружки. – Для этих ублюдков что угодно, кроме обычного сидения в камерах – сраный аттракцион.
– А девяносто процентов – это сколько человек? – решила уточнить я.
– Человек… – фыркнул презрительно Ларсон. – Человекообразных чудовищ, скорее уж, в количестве двухсот пяти рыл. Но из них на данный момент я уже отобрал чуть больше запрошенного корпоратами количества. Их уже отселили в отдельный отсек по соседству с вашим классом, чтобы не водить каждый день через полколонии, доводя до истерики остальное стадо. И даже сам класс опробовали, проверили всю систему фиксации и защиты, утвердили протокол входа-выхода.
С момента моего прибытия пошли третьи сутки. Я уже успела познакомиться со всем местным коллективом, поняв, что людей, с которыми мне хотелось бы общаться, среди них нет. Хотя, это возможно лишь на первый взгляд, и мое мнение еще изменится. Но пока от местного персонала хотелось запереться в личном отсеке и дверь намертво заблокировать, а не узнавать получше. Особенно, причем от женской части коллектива. На Земле никакими манипуляциями с телом в виде всевозможных татуировок, шрамирования, внедрений, дополнительной мышечной имплантацией и прочим давным давно не удивишь. Но вот обе местные охранницы вызвали у меня лёгкую оторопь. Эми и Лори. Обе высокие, точно за метр девяносто, накачанные до вздувающихся огромными буграми мышц, покрытые объемными тату на всех доступных взгляду частях тела. Но не их общий внешний вид коробил, а то, как они меня буквально щупали взглядами, причем делали это нарочито откровенно, как будто демонстративно визуально лапая. Сразу появлялось противно-липкое ощущение на коже, которое хотелось тут же смыть. Однако, дальше этого не шло, так что я старалась игнорировать их. Как и Зигфрида, который вроде бы ненавязчиво, но постоянно кружил неподалеку, стоило покинуть личный отсек. Он мне напоминал какую-то хищную рептилию, равнодушно-терпеливо выбирающую момент для нападения.
Доктор Алиса Мартинсон тоже не пробуждала желания узнать ее поближе. На вид улыбчивая и казалось бы доброжелательная, но чем-то от неё разило… Не в буквальном смысле, конечно. Просто сразу почему-то посетило видение картинки из ужастика, где она все с этой же приклеенной улыбочкой кого-то скальпелем кромсает. Впрочем, может на меня так местная тягостная атмосфера действует, навевая подобные фантазии. Мне все еще сложно представить, как в такое место можно пойти работать добровольно, если с головой у тебя все нормально. С другой стороны, кому-то же и эту работу нужно выполнять, мне ли судить.
– Нам на выходе необходимы всего три сменные бригады шахтеров по восемь ч… членов и четыре обслуживающих техника, – меня неприятно царапало постоянное пренебрежение и ненависть, что так и перла из Ларсона в отношении заключённых, так что невольно поморщилась. Сознаю, что люди там за стеклянными стенами совершали ужасные вещи, но разве можно заставить кого-то раскаяться, постоянно относясь к нему, как к чудовищу? – Как вы отобрали их из общего числа?
– Да очень просто. Все, кто нарушал порядок и демонстрировал неповиновение за последний год – сразу на вылет. Туда же тех, кто сидит за насильственные преступления против детей и женщин. Мне нахрен не нужно, чтобы кто-то из этих животных напал на вас в процессе обучения. И вообще, если бы гребаный “Метлис” не были такими жадными сволочами, то просто бы прислали нам парочку нейро-проекторов, для бесконтактного обучения, а не вас, Алекс. Но нет же, отправить девчонку учить отбитоголовых зеков куда как дешевле, чем слать такую дорогую технику.
– А после вашего отсева сколько остается? – вернулась я к рабочей теме, игнорируя возмущение Ларсона.
– Сорок три рыла из самых вроде вменяемых, но уверен, что часть еще отсеется, так что, хорошо, если к концу обучения полный комплект набрать сможем.
– То есть, уже завтра я смогу приступать? Раз помещение и вся техника готовы?
– Помещение и техника – да. А вот на ваш счет я не уверен, мисс Нортон. Достаточно ли вы четко понимаете насколько рискуете, и что ни за что, ни при каких обстоятельствах, и что бы вам там ни показалось, вы не должны будете покидать пределы зоны, защищенной силовым полем.
– Капитан Ларсон, мы же уже говорили на эту тему и разве я произвожу впечатление ненормальной или демонстрирую как-то желание умереть? – раздражённо посмотрела в его глаза навыкате.
– Деточка, боюсь вы не понимаете, что как раз просто умереть вам не светит, пойди что-то не так. Эти голодные звери постараются подольше сохранить вас живой, чтобы поглумиться, но и ваш остывающий труп вполне сойдет им для…
– Прекратите! – не сдержавшись, я хлопнула ладонью по столешнице – Зачем вы это опять делаете? Мне все равно придется их учить, а вам – обеспечивать мою безопасность в процессе. Так к чему все усложнять, запугивая меня еще сильнее. Поверьте, я уже достаточно боюсь, чтобы не вытворить чего-либо глупого.
– Вы, Алекс, женщина. Молодая и еще лишенная большого жизненного опыта.
– И что с того?
– А то, что молодые и неопытные женщины имеют склонность романтизировать всяких мерзавцев и даже влюбляться в них.
– Чушь, по-моему. Вы всерьез считаете, что я могла бы влюбиться в кого-то из этих… осужденных?
– Крошечная заминочка, мисс Нортон, которой быть не должно, – потряс перед моим лицом своим толстым указательным пальцем Ларсон. – Они – однозначно чудовища, никаких сомнений в этом, и заслужили все, что с ними происходит и будет происходить.
Я нахмурились и отвела взгляд. Не объяснять же моему начальнику, что причина заминки моей совсем не в том, что сомневаюсь в степени вины местных преступников, а в том, что и я сама, скорее всего, такая же. Убийца. Невольная, но факта это не меняет, если мой бывший шеф все же умер, чего до сих пор не знаю, да и боюсь пытаться узнавать.
– И опасаюсь я не только женской склонности влюбляться в мерзавцев, но и умения влюблять и соблазнять этих ублюдков. Настолько оголодавшие по женщинам мужики способны на те еще чудеса по соблазнению. А вы у нас не состоите ни с кем в отношениях.
– И что? Это делает меня легкой добычей?
– Можете обижаться, но да. Не верю я в стойких на передок одиноких ба… женщин. Вон Яцес явно оказывает вам знаки внимания во время трапез. Может, стоит присмотреться к нему повнимательнее?
Меня едва не передернуло. Яцес меня просто пугал. Высокий, крепкий, спортивный, он был внешне достаточно привлекательным, но было в нем что-то отталкивающее, пробуждающее острые приливы тревоги, стоило только мужчине приблизиться. А от его кривых улыбочек и вовсе разило жутью.
– Во-первых, у вас нет права говорить мне нечто подобное, ясно? – решительно отрезала я. – А во-вторых, мне показалось, что от чего-то подобного вы меня как раз предостерегали ранее, советуя предпочесть одиночество. Разве нет?
Ответом мне стало молчание. Ларсон уставился в стену за моей спиной и присмотревшись к нему чуть получше, я вдруг поняла, что он какой-то… подавленный что ли. Даже меньше ростом показался, чем изначально.
– Давайте вернемся к работе и этим и ограничимся. Кто из отобранных вами претендентов имел какое-либо отношение к технике, чтобы их сразу ориентировать на отладку и обслуживание оборудования?
– С этим сложнее, конечно, – поморщившись, проворчал Ларсон. – Не слишком много среди нашего контингента тех, кто обладает подобными навыками. Поэтому мне пришлось тут немного поступиться критериями отбора и допустить в эту группу одного типа, которого в других обстоятельствах не выпустил из камеры ни за что.
– А что с ним не так? В смысле более не так, чем с остальными?
– Не забивайте себе этим голову, Алекс. Это работа парней из охраны проявлять максимум бдительности. Советую пойти и хорошенько отдохнуть, морально подготовиться к завтрашнему первому занятию.
Я спорить больше не стала, глянула пристально еще раз на Ларсона, упорно глядящего куда угодно, только не мне в глаза, и отмечая в его облике еще больше признаков общей подавленности, сломленности даже.
– Может, вы поговорите со мной откровенно? – тихо спросила уже у двери.
– Нет! – рявкнул начальник зло и вдруг сунул палец себе в ухо и покрутил там. – С какой стати мне с вами о чем-то откровенничать. Тут у нас совсем не место для бесед по душам, Нортон. Причем везде!
Я вышла, дверь прошуршала, вставая на место. Это что, Ларсон сейчас намекнул мне на то, что за нами тут следят повсюду? Кто? Корпораты? Или кто-то конкретный из местного персонала? А если последнее, то это официально или…
– Ох! – вскрикнула и отпрыгнула я, свернув за угол и буквально влетев в идущего навстречу Зигфрида.
– Что же вы такая пугливая, Алекс? – ухмыльнулся он, как обычно вцепившись в меня своим пристальным взглядом, в котором мне померещилось торжество. Он знает, о чем со мной Ларсон говорил?
– Я не пугливая, просто задумалась, а вы неожиданно появились.
– Алекс, а почему мы друг другу выкаем до сих пор? Может, пора перейти на ты? Предлагаю немного выпить по этому поводу, чтобы облегчить процесс.
– До сих пор? Мы едва трое суток знакомы.
– Целых три дня. Лично у меня такое чувство, что очень давно. У нас ведь очень небольшой коллектив и пространство для обитания.
– Ну, лично я уверена, что из-за ограниченности этого пространства как раз более уместно сохранять личные границы максимально долго неприкосновенными. Это способно предупредить возникновение конфликтов.
– Да ладно, Алекс, вы же не настолько юны, чтобы не понять, чем все закончится неизбежно, так какой смысл оттягивать? – резко шагнул Яцес ближе, нависая надо мной так, что пришлось запрокинуть голову. – Или вы из тех, кому доставляет удовольствие поломаться подольше?
– А давайте сразу выясним кое-что между нами, Зигфрид, – мне очень-очень хотелось шарахнуться, но я себе этого не позволила. – Я абсолютно не планирую сближаться с кем-либо в какой угодно форме пока работаю тут. И менять своих намерений не собираюсь. Поэтому настоятельно прошу вас больше не обращаться ко мне с предложениями подобного плана. Я совершенно точно не из упомянутых вами женщин-ломак, которые ждут от мужчины упорных приставаний в качестве повода сдаться. Я собираюсь тут работать и ничего кроме этого.
– А вы в курсе, милая Алекс, что далеко не все в нашей жизни идет по плану?
– Конечно.
– Я немного старше вас и на этом основании рискну дать совет: в некоторых обстоятельствах лучше поменять планы добровольно, чем под давлением обстоятельств. Так обычно все воспринимается гораздо комфортнее.
Он мне угрожает?
– Благодарю за совет, но воспользоваться им не планирую. Всего хорошего!
– И вам, Алекс, и вам.
В личном отсеке я хотела устроить тщательный обыск, разыскивая технику для слежения, но быстро поняла, что это бессмысленно, если наблюдают через саму систему управления отсеком. Плюнув на это, встала в ванной перед зеркалом и стала репетировать как буду вести завтрашнее первое занятие. Хотят это слушать – пусть слушают.
Отрепетировав все так, чтобы от зубов отскакивало, приняла успокоительное и легла спать. Но нормально выспаться не получилось. Только задремала, как врубился проектор. По ушам врезало звуком громких стонов и влажных шлепков, а во всю дальнюю стену отсека развернулось изображение сцены секса. Подскочив, я захлопала глазами, глядя на запись жесткого соития сразу двух женщин, ублажающих друг друга в позе шестьдесят девять и мужчины, жестко врезающегося в тело той, что была сверху.
– Отключись! – приказала, перекрывая шум, но ничего не произошло.
Вскочила, чтобы вырубить это непотребство вручную. Но учитывая, что вся техника была встроенной, это заняло немало времени. Пришлось пилкой для ногтей разбирать одну из внешних панелей, добираясь непосредственно до кабелей питания. Когда опять наступила благословенная тишина, я вздохнула с облегчением, хотя в ушах еще звенели крики чужого оргазма. Самое гадкое, что увиденное и услышанное все же растеребило во мне нечто. А все потому, что это была не обычная игровая порнуха, ее-то мы с Руфом смотрели когда-то из любопытства, свойственного всем подросткам. Нет, съемка была не постановочной и хоть ракурс был таким, что ни одного лица видно не было, но от происходящего мощно фонило натурально переживаемым участниками удовольствием.
Ну, по крайней мере, я теперь точно знаю, что наблюдение ведется, причем централизованно, через систему управления отсеком. Вот только зачем мне это было продемонстрировано в открытую? Не в расчете же, что меня так проберет, что я рвану искать Зигфрида, чтобы пар спустить? Нет, конечно. Демонстрация наличия контроля за всеми моими действиями? Запугивание, после которого я захочу помощи и поддержки? Или просто идиотская шутка над новенькой в коллективе?
– Да плевала я, – пробормотала под нос, забралась обратно в постель и укрылась с головой. – Мне завтра перед четырьмя десятками зеков стоять, а вы тут с какой-то порнухой.