– Я просто поверить не могу! Как ты умудрилась-то?! Так облажаться самой и подставить меня! – от каждого вопля Руфа я вжимала голову в плечи, начиная чесаться все сильнее.
– Ч… что я… я… пот… твоему дол… должна бы… ла по… позволить е… ему по… по… поиметь себя?! – еще в раннем детстве излеченное заикание вернулось внезапно. Меня все еще трясло, настолько сильно, что зубы стучали, а перед глазами мельтешили цветные пятна.
Легкие горели, в горле пересохло, ноги дрожали и отваливались просто, ведь всю дорогу сюда я бежала, забыв о существовании всех видов транспорта и самоходных тротуарах.
Руф дернул себя еще разок за длинную фигурно извитую ультрамариновую челку и шумно выдохнул, продолжая метаться по нашему маленькому жилому блоку, как тигр в клетке.
– Я столько сил потратил, пристраивая тебя в этот чертов "Кападакес корпорейт". Думал, оставлю в шоколаде, бедствовать и нуждаться ни в чем не будешь без меня, – откровенно досадливо пробормотал он.
– Б… без тебя? – уставилась я на него ошарашено. – П… почему без тебя, Руф?
– Потому что… черт, детка, не так я хотел это сказать… – он отвернулся к узкому окну, сгорбился, и в воздухе отчетливо запахло виной.
– Т… ты меня собирался б… бросить? – ошеломленная догадкой, прошептала я.
Наверное, мне должно было стать в этот момент больно и страшно, но способность что-то чувствовать близилась сейчас к нулю. Весь ужас, отмеренный мне на ближайшее время, успела пережить тогда, когда Лазарос Кападакис вызвал меня в свой кабинет на недостижимом, для такого офисного планктона, как я, верхний роскошный этаж и после пяти минут беседы ни о чем, просто схватил меня за шкирку и нагнул над своим огромным столом. Без вопросов, предупреждения, не говоря уже о хоть малейших авансах с моей стороны. Вжал щекой в гладкую прозрачную поверхность так сильно, что почудилось – сейчас раздробит мне скулу и, не обращая внимания на мой хрип и брыкания, задрал юбку и сдернул трусы, оставив на бедрах ожоги, что саднили и сейчас. Как я нащупала вслепую тот тяжеленный сувенирный шар из густо-черного камня и не представляю, как исхитрилась попасть в мужской висок. Отчаянно взмахнула рукой, и скользкий массивный шар вырвался из пальцев, полетев дальше по собственной траектории.
И вот я уже давилась воплем, глядя на бездыханное тело своего босса, члена богатейшего, влиятельнейшего и, как ходили слухи, мстительнейшего семейства на Земле. Вокруг его головы на белоснежном полу расплывалось голубовато-тусклое пятно его крови. И это тоже являлось еще одним гвоздем в крышку моего гроба, если и прочего было бы недостаточно. Поговаривали, что многие сильные мира сего не совсем уже и люди в их первоначальном виде, но обычно тем, кто болтал такое, быстро укорачивали языки посредством несчастных случаев или затравливали, объявляя психами.
– Робин, не нужно считать меня из-за этого уродом, – смущенно пробормотал мой парень, заставив очнуться от вновь нахлынувшего воспоминания о пережитом.
– Нет? – отстраненно спросила, вдруг перестав даже трястись.
Похоже, сегодня со мной случилось все самое худшее в жизни. Меня почти изнасиловал мерзавец босс. Я его, скорее всего, убила. Но если и нет, то все равно моя жизнь перечеркнута, если и не окажусь за решеткой, то даже легальной работы уборщицы мне больше не видать. И теперь меня бросает парень, с которым мы вместе со школьной скамьи, как принято было говорить в прошлом. Мой первый и единственный. Тот самый, с которым мечтали, что “вместе навсегда”. Единственный мой близкий человек во вселенной, друг и любимый.
– Нет, – Руф развернулся и шагнув ко мне, присел на корточки, хватая меня за руки. И впервые в жизни мне захотелось его оттолкнуть. – Робин, детка, послушай, мы так давно вместе. Всегда. Всегда я у тебя, а ты у меня. – это чистая правда. Оказавшись вместе еще в начальных классах приютской школы мы сдружились накрепко, а позже дружба сама собой перешла в глубокую близость. – Не пробовали… ничего другого. Никого.
– Поэтому? – в груди разливался мертвящий холод, даже заикание отступило. – Ты захотел еще кого-то?
– Да нет же, Робин! – мотнул яркой челкой Руф, досадливо морщась. – Не кого-то еще. Это другое. Я… я влюбился, Малиновка.
– Но я… что со мной? – как же это жалко, невыносимо, но сейчас мне все равно. Остаться совсем одной перед лицом сложившейся ситуации куда как невыносимее и страшнее.
– Ты – это ты, Робин, – крепко сжал мои кисти Руф, настойчиво заглядывая в лицо. – Я тебя люблю. Это не может измениться уже никогда. Люблю. Как друга, как часть себя, этого уже не отменить, это насовсем, как быть родными. Время, расстояние, другие люди ничего в этом не изменят, понимаешь?
– Но…? – как можно любить, но допускать "но"? Я ведь так не делаю. Нет?
– Но… не хочу, – гулко сглотнув, выдавил из себя Руф, отводя взгляд. – Больше. Не. Влюблен. Не горю, понимаешь?
– Нет, – честно призналась я. Хотя… я ведь, если подумать, никогда и не горела, наверное. Всегда в нем нуждалась – да, любила тепло и нежность между нами, но чтобы прямо гореть… Пожалуй, я даже не представляю – каково это. Может, вообще не способна? – Это не понимаю. Но ты меня бросаешь. Это ясно.
Я закивала нервно и часто и не могла остановиться. Конечно ясно, что же тут неясного. Новая волна горечи, боли и обиды захлестнула с головой и сдавила горло и легкие, вырывая всхлип из груди.
– Не бросаю, родная, нет. – Руф порывисто стиснул мои кисти, а я их задергала из его захвата не в силах выносить больше близкий контакт. Мы больше не близкие. Нет. – Выбираю близость с другой, но тебя не бросаю.
– А лучше бы да! – выкрикнула, вырываясь и кинувшись метаться по комнате. – Быть рядом со мной теперь смертельно опасно. Ты же понимаешь, что семейство Кападакис не простит мне смерти Лазароса.
– Во-первых, мы не знаем точно ли ты убила этого старого козла. – Руф догнал меня и остановил, положив ладони сзади на плечи.
– О чем ты?! Он точно не дышал. И кровь эта голубая… она текла… так много…
Меня затошнило от картинки воспоминаний, и я обхватила живот, опираясь-таки спиной о мужскую грудь в поисках такой привычной поддержки, которую получала от Руфа всегда.
– Тшшш, Робин, стоп! Не надо мне этого знать! Даже если похотливый мерзавец сдох, то туда ему и дорога. И раньше ходили слухи, что эти измененные придурки – те еще любители приставать к сотрудницам.
– И ты все равно устроил меня туда?! – опешила я, рванувшись обернуться, но Руф удержал меня.
– Малиновка, да я тебя воткнул на самый нижний уровень. Ты с этим сраным небожителем не должна была пересечься ни при каких обстоятельствах. К тому же, нигде больше не платят как в "Кападакис корпорейт". А когда ты… ты осталась бы без меня… ну деньги были бы не лишними.
– Ясно. То есть ты не просто уходил от меня, но и улетал с Земли, так?
– Да. На ближайший год уж точно, – признал мой уже бывший парень. – Так… получилось.
– С ней?
– И да, и нет. Ради чего-то нового. Но сейчас это неважно. – стиснув еще раз напоследок мои плечи, Руф отпустил и порывисто обернулся к своему рабочему углу с несколькими парящими вирт-экранами и взмахом руки вывел одно из окон на первый план. – Потому что ты тоже улетаешь. У меня появилась идея. Офигенски классно, что ты все же пошла со мной учиться в инженерно-технический поток. Я знаю, как спасти тебя, и сделаю это. Но потом ты сама за себя, Робин. Год точно. Я не смогу никак тебе помочь, и даже связаться будет весьма проблематично, но в этом как раз и плюс. Я не смогу, и никто почти не сможет.
Руф быстро-быстро что-то печатал на виртуальной клавиатуре, моментально отправляя тут же исчезающие короткие сообщения кому-то. Ему стали отвечать, и друг торжествующе хохотнул. Я, промаргиваясь еще от слез, прочитать ничего не успела и только пробормотала:
– Да-да, я поняла. Спасибо. – Слезы стремительно высыхали, для них сейчас уже или пока не время. В груди болело адски, но эта боль больше не сковывала, она требовала решений и действий.
– Не сиди, Робин, – Руф вдруг заметался по нашей каморке, судорожно начав собирать мои вещи. – Ты должна тронуться в путь прямо сейчас. И отныне тебя зовут Алекс. Алекс Нортон, поняла? Ты летишь в самую отдаленную из частных тюрем Федерации в качестве инструктора по обучению заключенных пользованию механическими рудодобывающими машинами корпорации "Метлис".
– Но я не… – опешив, я вытаращилась на него. – Я же понятия не имею…
– Молчи! – оборвал меня Руф, сунув в руки большую сумку-антиграв, продолжая забрасывать в нее все подряд. – Тебе лететь почти полгода, а я закачаю тебе всю программу обучения. Робин, ты у меня умненькая и образование техническое имеешь, так что, справишься. Я в тебя верю. Ты сможешь начать учить эти отбросы и в глаза не видев ту технику, а как только учебные агрегаты расконсервируют, быстренько разберешься с их устройством и работой.
– Но все же… – попыталась вставить хоть слово я, но Руф не дал.
– Тс-с-с! – цыкнул он на меня и продолжил: – Алекс утверждает, что они максимально примитивные, поэтому и не требуют операторов с большим объемом спец знаний. Самым геморным будет тебе изучить все свойства этой породы, которую они будут добывать, чтобы озвучить их уверенно, но Нортон скинул мне все свои обучалки по этой теме. Единственное чего у тебя не будет – возможности вживую посмотреть и пощупать эти чертовы камни, но тут уж импровизируй. Благо их программа не подразумевает высадки инструктора на место с этими уродами. Ты просто учишь их обращаться с этими рудодобывающими машинами. Потом их забрасывают на всеми забытую планету с нужными ископаемыми, куда ни один свободный человек не полетит. И на этом все. Срок контракта – шесть месяцев. Пересидишь там, а потом свалишь и затеряешься в отдаленных колониях. Там есть очень неплохие варианты. Даже частные планеты или принадлежащие всяким общинам. Всяко они лучше, чем смерть от рук мстительной родни старого урода. Как только появится возможность – свяжешься со мной.
– Погоди, Руф! – опомнилась хоть немного я. – Как ты смог организовать это? В смысле откуда…
– Не парься ни о чем, Робин! – отрезал друг. – Все четко, никто прикопаться не должен. Алекс Нортон – мой хороший знакомый. Назначение в эту колонию для него было натуральной каторгой, он как раз и просил меня помочь ему придумать, как соскочить и рвануть с нами в дальний космос с экспедицией. А так мы и тебя спрячем там, где и искать никому в башку не придет, и Алексу шанс осуществить мечту.
– Но он же парень!
– Не парься, я сказал, а вещи собирай. Я все продумал. Пока ты будешь добираться до корабля, мы с Алексом ломанем базу “Метлис” аккуратненько, заменим все его данные биометрические и генетические на твои. А насчет пола – вообще нет проблем. Политика внутренняя “Метлис” запрещает указывать в документах половую принадлежность сотрудников, если только они сами этого не требуют. Так что, в долбанной “Хрустальной звезде” понятия не имеют какого пола инструктор, отправленный им компанией.
– Ну если так… то конечно… – вынуждена была согласиться я. – Руф, а мне нельзя с тобой в эту вашу экспедицию?
– Робин… – нахмурился мой бывший парень и отвел глаза.
– Ладно, я поняла. Прости, – махнула я рукой, сметая свой тягостно повисший между нами вопрос. Руф рвется к чему-то абсолютно новому, опасный балласт в моем лице ему в этом новом не нужен.
– Мы еще увидимся? – замерла я уже на пороге.
– Обязательно, Малиновка моя! – Руф обнял меня порывисто и крепко. – Куда же мы друг от друга денемся! Подумаешь, другой конец галактики! Тоже мне, расстояние.
Рвано выдохнув, я шагнула за порог нашего крохотного мирка, чтобы уйти из него навсегда.