Оставшись наедине с собой, я ещё долго не могла опомниться. Не только от увиденного несколько минут назад, но и в принципе от всего. Опустившись на край довольно широкой койки в отведенном мне личном отсеке, ещё долго сидела, обводя бездумным взглядом все вокруг.
За время перелета факт расставания со своим первым и единственным я уже перестрадать и оплакать успела достаточно. Перед угрозой, нависшей надо мной на момент отлета, любовные страдания померкли и отодвинулись, проявляясь и раня только в моменты засыпания и пробуждения, когда настолько остро начинало не хватать простого тактильного контакта, знакомых уютных прикосновений, которые были у меня вроде бы всегда, а теперь исчезли.
Сейчас же на меня навалилось другое. Я больше не дома на Земле и даже не на относительно безопасном корабле. Я в тюрьме, самой настоящей, причем настолько жуткой, что мне подобное и присниться не могло бы. Да, я не заключённая, но сильно ли это меняет положение вещей, когда по факту заперта в огромной железной коробке с сотнями преступников, озверевшими окончательно от тех условий, в которых их содержат, если они ещё такими и не прибыли сюда. Как выглядело бы место, куда меня могли засунуть за убийство босса, если бы его могущественная родня просто не прибила меня по-тихому? Примерно так же?
– Руф, ты хоть представляешь куда отправил меня? – шепотом спросила в тишине отсека. – Представляешь насколько мне страшно? Знаешь, что с этим страхом придется бороться каждый день в эти проклятые полгода?
Само собой, ответа я не получила. Махнула ладонью, утирая опять повлажневшие глаза и решительно встала, взявшись за разбор вещей из своей сумки.
– Сто восемьдесят три проклятых дня, минус двадцать шесть законных выходных, остаётся всего-то сто пятьдесят семь чертовых дней чистого страха, – забормотала себе под нос, распределяя вещи по полкам и переключая разум с отчаяния и паники на пусть и бесполезные, но прекрасно отвлекающие подсчёты. – По сравнению с уже мною прожитыми восемью тысячами тремяста двумя днями это фигня, так? Так! Всего-то какие-то четыре тысячи триста девяносто два часа часа, двести тысяч шестьдесят три тысячи пятьсот двадцать минут и все закончится. Потому что время уже пошло. Минута за минутой.
Всерьез задумываться, что ждёт меня по окончании этого срока, куда мне потом податься, чем заняться, я не готова. Это будет задача на потом.
На удивление, личный отсек оказался достаточно просторным и оснащенным еще не устаревшим медиа блоком с неплохим запасом всевозможных фильмов, музыки и книг. А в совсем не крошечной душевой тут использовалась самая настоящая вода. На Земле давно такое расточительство себе далеко не все могли позволить. И в приюте, и в нашей с Руфом каморке стояли исключительно кабины сухой биоочистки. Впервые в жизни я купалась с использованием настоящей воды уже в душевых спортзала в “Кападакес корпорейт”. И вот тут с изумлением обнаружила такую роскошь. Или “Метлис” довольно щедра на комфорт для своих служащих или на астероиде, где построена “Хрустальная звезда”, есть немалые залежи льда, что, впрочем, не такая уж редкость в космосе. Думать о том, что здешняя система водоснабжения действует в замкнутом цикле, и мне на голову сейчас льется вода уже неоднократно кем-то использованная и очищенная, как-то не хотелось. Хотя… при укрощении беснующих заключённых тут тоже щедро использовали воду, а не газ, так что, похоже, недостатка в ней не испытывают.
Меня передёрнуло от воспоминания о скрюченных под бьющими струями людских телах и ещё раз, почему-то гораздо сильнее, когда перед глазами встал тот самый неподвижный громила. Как он стоял и смотрел… Даже не смотрел – сковывал и обездвиживал буквально, заставляя ощущать себя маленькой и беспомощной практически точно так же, как в тот страшный момент в кабинете Кападакеса, когда мерзавец с дикой силой вжал меня щекой в свой стол, а потом все в моей жизни понеслось под откос. Так же, но все же… не так. Обнаженный, запертый за глухой прозрачной стеной этот заключённый смотрел так, словно в любой момент мог бы протянуть руку и взять все, что пожелает. Взять меня. И отчего-то подумалось, что от него бы у меня сил отбиться не нашлось. Такой окончательной и непобедимой подавляющей мощью фонило от этого мужчины, чей прямой взгляд я смогла выдерживать считанные мгновения.
Меня тряхнуло снова, будто вода лившаяся на кожу, вдруг стала ледяной. Кто он такой? Что сотворил, чтобы попасть сюда? Насколько опасен? Наверное, очень-очень, ведь за кражу пачки печенья в подобные места не запирают.
Уже выйдя из душа, я ощутила, что дико устала и издергалась. Так что, приняла свое успокоительное, без которого последние полгода уже не засыпала, скомандовала системе вырубить свет и вытянулась на койке. Препарат подействовал привычно быстро, но спокойными снами меня обеспечить не смог. В них царил сумбур какой-то. Пол, превращавшийся под ногами из стали в топкое болото, лодка, чье дно вдруг давало течь, и никакие мои усилия перекрыть ее не помогали… Погони, где то я гналась за кем-то, то металась по незнакомым темным зданиям в попытке убежать и спрятаться, обреченно осознавая, что это тщетно… Усмехающийся мне в лицо Ларсон, громоподобно орущий…
– Нортон, подъем!
Резко сев, я испуганно заозиралась в темноте отсека, а по помещению снова разлился неприятный дребезжащий звук зуммера.
– Мисс Нортон, пора вставать! – раздалось из динамика на двери. – Это я, Ларсон, ваш непосредственный начальник, если вы ещё помните. Я понимаю, что во время перелета вы могли жить по иному временному распорядку, но нужно привыкать к нашему.
– Одну минуту! Я уже проснулась! – хрипло ответила, но сразу поняла, что он меня услышать не может, пока не подам команды местному оборудованию, и скомандовала: – Дом, свет! Ответ: буду готова прибыть в столовую через пять минут, капитан Ларсон!
– Хорошо, Алекс. Отсюда вправо по коридору и все время прямо на голоса и запахи.
Быстро умывшись и одевшись, я выскочила из отсека и сразу чуть не шарахнулась обратно, так как в коридоре в паре шагов от моей двери стоял крупный мужчина в форме местного образца с серебристо-синими нашивками.
– Не нужно пугаться так… Алекс, – сказал он мягко, почему-то допустив странную паузу перед именем. – Меня зовут Зигфрид Яцес. Служба безопасности “Хрустальной звёзды”. Нам теперь работать вместе, так что, будем знакомы.
Он протянул мне руку, и я ее осторожно пожала. Этот Яцес был высоким, хорошо сложенным и даже вполне привлекательным, на первый взгляд. Едва ли старше тридцати, правильные черты лица, яркие голубые глаза, чистая кожа, полноватые губы. Но почему-то улыбнуться ему в ответ у меня желания не появилось. Наоборот. Да и сам он не улыбался по-настоящему, просто кривил рот в немного неприятной усмешке и смотрел как-то уж очень пристально, создавая ощущение вторжения в мое личное пространство.
– Вас капитан Ларсон послал убедиться, что я в двух стенах не заблужусь и найду столовую? – спросила его.
– Нет, что вы, это лично моя инициатива. Живём мы тут достаточно замкнуто, новые люди крайне редко появляются, так что нужно успевать… – он как-то неопределенно взмахнул рукой.
– Что успевать? – покосилась я на него, шагая по коридору.
– Все. Мы уже пришли. Ничего не бойтесь больше, если что, я все время рядом.
Может это и должно было меня ободрить, но почему-то почудилось то ли угрозой, то ли мрачным предупреждением. Нервы мои похоже совсем уже шалят.
– О, ну вот наконец и наша птичка-невеличка Алекс, – приветственно загрохотал Ларсон, и я еле сдержалась, чтобы не поморщиться. Похоже, этот мужчина вообще не способен говорить сколько-нибудь тише. – И почему я не удивлен видеть за ее спиной нашего коршуна Яцеса!
Раздался смех, но быстро стих.
– Доброе утро! – сказала я всем присутствующим, чуть прочистив горло, чтобы не запищать смешно.
Помимо самого Ларсона в прямоугольном помещении за длинным столом расположились ещё двенадцать сотрудников. Ближе всего сидела женщина, приветливо помахавшая мне рукой. На вид около шестидесяти, полноватая, улыбчивая, краснощекая, одетая элегантно. Эдакая прямо добрая эталонная бабушка. Даже нитка жемчуга на шее у нее поблескивала. Последнее мне почудилось вообще чужеродно-странным в этом месте.
– Я – местный доктор Алисия Мартинсон, – представилась она. – Как вы, Алекс? Проблем в организме после перелета не ощущаете? – я мотнула головой. – Ну и хорошо, если что – сразу ко мне забегайте. У нас прекрасно оснащенный медблок.
Сказала и явно тут же потеряла ко мне интерес, вернувшись к еде. Рядом с ней сидел мужчина в светло-зеленом, кажется, медицинском халате с совершенно невыразительной внешностью. Русо-серые редкие волосы, бледная кожа, тонкие губы, блекло-зеленые глаза, сутулая спина, острые узкие плечи, торчащие сквозь ткань одежды.
– Михаэль Кох, медбрат, – едва удостоив меня беглым взглядом, представился он сухо тихим голосом под стать своей внешности – совершенно незапоминающимся.
Дальше сидели ещё девять мужчин и две весьма колоритно выглядящие женщины, и вот они изучали меня очень пристально, не скрывая откровенного любопытства. Все люди, включая дам, были одеты в форму с такими же нашивками, как у Яцеса. И сложены были так же, как и он – крепкие, высокие, мускулистые, явно часто и помногу проводившие время в спортзале за силовыми тренировками, а вполне может быть, даже прошедшие специальные боди-модификации и внедрение мышц-имплантов. В случае женщин я бы сказала, что выглядели они чрезмерно перекачанными, плюс ещё у них и сантиметра видимой кожи не было без ярких, буквально сплошных тату.
– Присаживайтесь со мной рядом, Алекс! – приглашающе махнул рукой Ларсон. – Думаю, смысла нет разом представлять остальных, все равно не запомните, да и часть народу еще на дежурстве. По ходу работы перезнакомитесь.
– Да бросьте, капитан, не сожрем мы новенькую! – густым грудным голосом сказала одна из женщин-охранниц, отличавшаяся на первый взгляд от второй только коротким ежиком совершенно белых волос. У второй они были жгуче-черными и заплетенными в десятки мелких косичек, торчащих вокруг головы как иглы.
– Угу, не сожрете, только до смерти залижете, – негромко подал голос кто-то из мужчин, все дружно заржали, но Зигфрид за моей спиной громко и многозначительно покашлял, и веселье прервалось.
– Не стоит портить аппетит мисс Нортон сходу, – сказал он вроде бы негромко, но у меня вдоль позвоночника ледяные мурашки пробежали. – Алекс, у нас тут на самом деле собрались вполне нормальные люди, вам нечего бояться. Так, шутят от скуки.
– Я и не боюсь, – ответила, не оборачиваясь и пошла к синтезаторам пищи у дальней стены, игнорируя взгляды, прожигающие спину.
Ясное дело, что они тут – замкнутый сработавшийся коллектив, а я в нем чужеродный пока объект, так что будут задевать и проверять всячески. В таких местах обычные правила рабочих взаимоотношений не действуют, потому что, подобные человеческие сообщества скорее уж временное племя или стая, а не коллектив служащих, которые по окончанию рабочего дня просто уходят домой. Они вынуждены сосуществовать вместе двадцать четыре на семь долгое время, плюс еще и по соседству с сотнями дико опасных зеков.
Вернувшись с подносом, я села рядом с Ларсоном, а Яцес занял место поблизости, между мной и остальными, отчего со стороны компании остальной охраны донеслось ехидное хмыканье. Какое-то время завтрак проходил в относительной тишине, только негромко переговаривались между собой доктор с медбратом и охранники.
– Алекс, а расскажите нам немного о себе! Как вас угораздило получить распределение к нам после учебы? Кто-то взъелся на вас в “Метлис”? – неожиданно спросила охранница-брюнетка. – И я, кстати, Лори.
Мое сердце трусливо подпрыгнуло, кувыркнулось, и очень надеюсь я не побледнела, выдавая то, что Лори почти угадала причину моего появления тут. Только дело не в тех корпоратах просто.
– Приятно познакомиться, Лори. И нет, у меня не было ни с кем разногласий при прохождении обучения в “Метлис”. Считаю, что получила вполне себе обычное распределение.
– Серьезно? – ухмыльнулась Лори. – Даже после прохождения через наш зверинец еще так считаете?
– Не буду врать, была изумлена. – Кто-то повторил “изумлена”, и в компании охраны зафыркали. – О некоторых подробностях местного уклада не была осведомлена, но это моя ошибка, стоило собрать побольше информации о будущем месте работы.
– А если бы собрали, то отказались бы?
– А разве наш общий работодатель предоставляет такую возможность? – глянула я прямо на собеседницу, и ухмылка на пару секунд исчезла с ее татуированного лица, подтверждая мои догадки о том, что степень добровольности у работающих тут была, похоже, весьма условной. – Просто я была бы более подготовлена к тому, что увижу. А вы обладали всей полнотой информации, когда нанимались сюда?
– Еще как! Вы, Алекс, скоро поймете, что у нас тут нет случайных людей, – как-то очень раздраженно ответила за Лори блондинка. – Они у нас тут надолго не задерживаются. Будем знакомы, я – Эми.
– Рада знакомству, Эми. Согласна, “Хрустальная звезда” место специфическое и большинству людей тут может быть неуютно.
– Намекаете, что все мы тут слегка больные на голову? – внезапно зло и отрывисто спросила Лори, подаваясь вперед и приподнимая верхнюю губу с пирсингом в некоем подобии оскала.
Яцес снова кашлянул, женщина уставилась уже на него, но спустя секунду расслабилась и откинулась обратно, с ее лица исчезло хищное выражение.
– Нет, я ни на что не намекаю. Я нисколько не специалист в области человеческого душевного здоровья. Говорю прямо – далеко не все люди готовы морально работать в подобном месте. И вы сами это подтвердили, сказав, что такие у вас не задерживаются.
– Скажите, Алекс, а как вы предпочитаете проводить свободное от работы время? – переключил на себя мое внимание Зигфрид. – Просто у нас тут весьма ограничен выбор развлечений.
– Я люблю читать, смотреть кино, рисовать и собирать головоломки. В общем, я не любительница развлечений вне дома, так что не думаю, что это станет проблемой.
– А что насчет личной жизни, Алекс? – снова вмешалась в беседу Лори. – На Земле вас дожидается милый и преданный молодой человек, готовый терпеть воздержание аж восемнадцать месяцев?
– Что-то наш завтрак затянулся! – грохнул голос Ларсона, он еще и ладонями по столу хлопнул, избавляя меня от необходимости что-то отвечать. – Время пересменки, господа!
Я краем глаза заметила, что Яцес, пристально уставившийся на Лори после ее вопроса, едва заметно кивнул, и тут же зашаркали ноги и стулья, когда все охранники стали подниматься. Хм… очень любопытно. Такое чувство, что далеко не вся власть тут принадлежит громогласному здоровяку начальнику.
Покосившись на Яцеса, спокойно допивающего свой напиток, я нарвалась на его неприятно-цепкий взгляд и поспешила отвернуться.
– Нортон, если вы готовы, то пойдемте я покажу вам помещение, где вы будете проводить эти ваши занятия. Заодно и озвучу вам жесткие правила безопасности, которые вы будете соблюдать неукоснительно, если собираетесь однажды покинуть нас живой и здоровой, – сказал Ларсон, а я поспешила тоже встать и подхватить одноразовый поднос со всем содержимым, чтобы отправить все в утилизатор.
– Буду рад снова увидеться за ужином, Алекс! – тоже поднялся и даже склонил голову в немного старомодной манере Зигфрид, а я только молча кивнула ему.
– Ближайшее время мисс Нортон светит такая загруженность, что на долгие посиделки за ужином я бы не рассчитывал!
Сказав это, начальник быстро зашагал вперед по коридору, так что мне пришлось чуть ли не бежать, чтобы поспевать за ним.
– Итак, мы подготовили это помещение по запросу корпоратов, – сообщил Ларсон, заводя меня в довольно обширный зал. – Столы и стулья привинчены к полу, само собой. Также на мебели предусмотрены надежные крепления для фиксации заключенных во время процесса обучения.
То есть, они будут в кандалах?
– А… а приводить на занятия их будут в том же виде… в котором… – я старалась подобрать слова, стесняясь спросить прямо, но начальник свел на нет мои усилия.
– Будут ли они обучаться голышом? – ухмыльнулся Ларсон, и я кивнула, смиряясь уже с тем, что щеки заполыхали. – Нет, Нортон, мы решили поберечь вашу скромность, да и одежда во время занятий будет первым стимулом для ублюдков вести себя как паиньки. Но если у вас есть иные пожелания, то всегда можем переиграть.
– Что? – вскинулась я. – Нет, конечно! Я вам благодарна за это.
– Серьезно? Ну, если что, всегда сможете опять сходить в зону камер и полюбоваться на тамошнее разнообразие, – не скрывая ехидства ответил он, и я не выдержала.
– Ларсон, зачем это? – резко спросила его. – Я понимаю, что ожидали вы на мое место мужчину, но и для меня тут не работа мечты. Подозреваю, как и для вас. Так какой смысл вам делать все еще тяжелее и хуже для меня? Разве не разумнее общаться нормально и сотрудничать?
Ларсон уставился на меня с высоты своего роста, сдвинув свои светлые мохнатые брови и шумно раздраженно сопя. Потом резко выдохнул и отвернулся.
– Значит так: на уроках постоянно будут дежурить двое охранников, а вы, Нортон, все время занятий будете находиться только тут, – он указал на небольшой подиум со столом и пультом для демонстрации, вокруг которого стояли отключенные сейчас излучатели. – Вас будет окружать силовое защитное поле, за пределы которого вы не высовываетесь, ясно? Если кто-то там будет вякать, что чего-то там не понял, то это чисто его трудности. Никакого, мать его, индивидуального подхода и особого внимания.
– Хорошо, я поняла.
– Если кто-то из этих скотов все же как-то вырвется и невероятным образом избежит мгновенного устранения охраной, то силовое поле будет способно его не подпускать к вам достаточное количество времени, чтобы остальная служба безопасности успела отреагировать. Понятно?
– Да, конечно.
– Также, обращаю ваше внимание, что стол оборудован тревожной кнопкой. Если вам чем-то, чем угодно, не понравится поведение кого-либо из этих поганых зверей, то вы смело ее жмете и прерываете занятие. Даже если что-то просто почудится – лучше перебдеть. Никто смеяться за это над вами не станет. Это понятно?
– Да. Можно вопрос?
– Валяйте.
– Вы называете заключенных постоянно скотами и зверями… ну… разве это профессионально? – спросила и тут же пожалела, схлопотав прямо-таки свирепый взгляд от Ларсона.
– Это – исключительно правдиво, Нортон, – сухо процедил он. – Извольте это постоянно держать в голове. Ясно?
– Ясно.
– Какой там план обучения у вас? – все еще раздраженным тоном поинтересовался начальник колонии.
– Первый месяц вводные общие занятия по полтора часа шесть дней в неделю с одним выходным, – стала перечислять я. – Потом разбивка на группу непосредственно рабочих рудодобычи и обслуживающий персонал, техников. К тому времени мне нужно расконсервировать обе машины добычи, чтобы перейти к практическим занятиям. Для шахтеров занятия по часу дважды в неделю, углубление знаний о максимально желаемых свойствах добываемой породы, чтобы повысить эффективность их каждого спуска, техника безопасности, сценарии действий при возникновении аварийных ситуаций.
– А что, там еще и варианты? – ворчливо спросил Ларсон. – Я думал сценарий один – случись что – и они подыхают в шахте, а “Метлис” шлет туда новых.
Я закусила край нижней губы, потому что тоже такие выводы сделала после изучения обучающих материалов, но продолжила.
– Для техников – по четыре часа и больше, если понадобится, ведь кроме самих машин добычи им предстоит на объекте полностью обслуживать систему жизнеобеспечения, реактор и хаб приема-отгрузки.
– Ясно, – кивнул Ларсон. – Тогда сегодня мы начнем уже отбор, чтобы вы могли вскоре приступить. Идемте на склад, посмотрим на эти ваши машины, и я решу кого вам отправить в помощь для расконсервации.
Мы молча шли по длинному очередному коридору все в том же темпе – Ларсон широко шагал впереди, я почти бежала следом.
– Алекс, то, что вы озвучили о ваших предпочтениях в досуге, правда? – неожиданно спросил начальник, продолжая идти вперед.
– Что, простите? – от удивления я остановилась и пришлось его догонять. – Почему вы спрашиваете?
– Потому что, если вы действительно любите уединение и спокойно переносите его, то лучше пусть так и остается в ближайшие шесть месяцев, – все так же, не оборачиваясь, практически пробормотал себе под нос Ларсон. – И не нужно меня ни о чем переспрашивать.
Я и не стала, хотя в голове тут же родилась целая буря мыслей о чем же таком дерьмовом он пытался меня предупредить подобным образом.