Мия
После истерики на меня накатывает опустошение. Просто смотрю в одну точку, сидя на ковре. На душе раздрай, воспаленные глаза горят от пролитых слез, засохших на щеках и висках солеными дорожками. Кажется, будто из меня вынули душу и оставили одну оболочку. Не хочется ни кричать, ни плакать, не хочется совершенно ничего. Как и не ощущаю иных эмоций, кроме звенящей пустоты.
Наверное, стоит искать какой-то выход из положения, кричать и звать на помощь. Но у меня совершенно нет на все это сил. Я будто закрылась внутри себя и, найдя там покой, не собираюсь высовывать нос наружу.
Так бы, наверное, и сидела, если бы замок не заскрежетал снова. Стоит мне услышать этот звук, как напрягаюсь всем телом. Но дверь распахивается, и я шумно втягиваю воздух, встретившись взглядом с Кириллом. Он держит в руках поднос с едой. Пробегает по мне взором, а затем отводит глаза в сторону. Проходит в комнату, поставив поднос с едой на столик.
Затаив дыхание, наблюдаю за ним, пытаясь отгадать, что у него на уме. Но на кажущемся идеальном лице ни одной эмоции. Непроницаемая маска хладнокровия, не позволяющая заглянуть в голову мужчине.
Не сказав ни слова и даже больше не удостоив и взглядом, он снова оставляет меня одну, закрыв дверь на замок.
Под ребрами неприятно кольнуло. Что это? Разочарование?
Наверное, я ожидала от него каких-то слов, объяснений, возможно, даже извинений. Ведь то, как он повел себя со мной, совершенно не сочетается с образом того парня из филармонии. Да, даже когда он грубил мне и отталкивал от себя, я не воспринимала его как мерзавца или зло во плоти.
Но то, что он воспользовался моим доверием, моей растерянностью, глупостью и влюбленностью…
– А-а-а! – выкрикиваю в пустоту, наконец-то ощутив, как грудную клетку прорезает боль.
Все мое нутро будто отходит от первоначального шока и погружается в нестерпимую, невыносимую муку. Первым накрывает осознание того, что я чудом избежала насилия. Не оттолкни я его, и мужчина бы довел дело до конца. Кровь отливает от лица и на мгновение сердце ухает куда-то в пропасть, а в следующее мгновение бешено стучит в груди.
Боже! Одна мысль об этом сводит меня с ума, а что бы со мной случилось, если ему удалось задуманное?
Вскакиваю на ноги и начинаю измерять шагами просторную комнату, теребя пальцы и заламывая их. Хожу из угла в угол, не замечая обстановки, игнорируя запах свежеприготовленной пищи и думая лишь о своем несчастном сердце, истекающим горючими слезами.
И лишь когда выбиваюсь из сил, падаю в то самое кресло, где какое-то время назад сидел мужчина моей мечты, осознаю, что я взаперти. Он не просто почти не воспользовался мной, но и увез в неизвестном направлении. Ужас случившегося наконец-то накрывает меня с головой.
Да, я была готова сбежать от родителей и их контроля. Сбежать с чутким и внимательным мужчиной, которого выбрала сама! А теперь… Что со мной будет дальше? Что он там говорил про моего отца и расплату?
Представила на мгновение, в каком ужасе пребывают мои родители, обнаружив мою пропажу, и меня затопило чувством вины.
– Дура! – бормочу себе под нос. – Какая же ты дура, Мия! – падаю лицом в ладони, снова тихо всхлипывая.
Мир окончательно перевернулся с ног на голову. Больше не существует лишь черного и белого. Границы размылись, сливаясь в грязную серую массу, где невозможно определить, кто друг, кто враг, кто прав, кто виноват и как поступать правильно.
Что ж. Выбор сделан. Решение принято. Придется мириться с последствиями своей глупости. А пока нужно взять себя в руки и понять, что именно задумал Кир. Исходя из его планов, думать, как именно действовать дальше.
Приняв ситуацию, ощутила, как тяжкое бремя вины за случившееся начало меня отпускать. Только теперь я начала приходить в себя, осматриваясь по сторонам, отмечая детали комнаты.
По центру помещения располагается просторный диван, напротив которого висит большая плазма. Чуть в стороне от телевизора, ближе к занавешенному коричневыми портьерами окну, стоит кресло с журнальным столиком со стеклянной столешницей. Справа от дивана находится приоткрытая дверь, видимо, в ванную, а чуть левее входной двери шкаф со стеклянными матовыми дверями. Дизайн в спокойных кофейно-бежевых цветах, и только ковер с крупным белым ворсом выбивается из общей цветовой гаммы, привлекая внимание.
Надо же, ковер…
Почему-то только сейчас зацепилась за него взглядом, рассматривая то, насколько он чистый и пушистый. Казалось, что его положили на пол прямо перед моим появлением в этой комнате. Присмотревшись к деталям, показалось, будто и ремонт в целом сделан совсем недавно. И, скорее всего, до меня здесь еще никто не жил.
От этой мысли по позвоночнику пробежал холодок.
Это что же, он готовился к моему появлениею тут?
Во рту пересохло и спазмом сжало горло.
Перевожу взгляд на поднос, где в тарелке меня дожидалось картофельное пюре с отбивной, овощной салат и чашка чая.
Поморщившись отодвигаю поднос подальше. Кто знает, что он туда мне подсыпал. С него станется усыпить меня вновь, закончить начатое, а потом отправить папе доказательства моего позора.
Подошла к окну, отодвигая портьеру, и осторожно отпрянула назад, когда в глаза ударил свет фар. Слегка раздвинула шторы снова, всматриваясь в узкую щель. С высоты второго этажа падал хороший обзор на двор, куда через большие металлические ворота въехал большой черный внедорожник. Лаяли собаки. К машине подошел мужчина в камуфляжной куртке и накинутым на голову капюшоном. Я не могу разглядеть, был это Кир или же он находился в машине. Мужчина в капюшоне как-то резко повернул голову к дому, и я тут же дергаюсь в сторону от окна, боясь быть увиденной. Подбегаю к дивану и зачем-то хватаю с полочки под плазмой пульт, включая какой-то канал.