Мия
Несколько мгновений смотрю немигающим взглядом на сообщение, пытаясь понять, галлюцинация это или нет. А может, чья-то злая шутка?
Но никто не называл меня Пуговкой, кроме него. И никто не знает о Кире. Я не рассказывала о нём ни одной живой душе.
Тогда что это? Откуда у него мой номер телефона? И как он узнал, где я нахожусь.
Дрожащими руками набрала сообщение:
Где находится эта парковка?
Успела отправить сообщение, прежде чем подумала, что должна была уточнить, кто это.
Парковка ресторана “La Grande”.
У меня в груди готовится к взлету ракета. Турбины запущены и экипаж собирается взлететь. Сердце замирает, и стоит кому-то дать отмашку “поехали”, как корабль взмывает в небо, пронзая облака. Еще чуть-чуть, и он выйдет в стратосферу. Механизм запущен и его уже не остановить. Я готова лететь на зов той вселенной, что спрятана в суровом и в то же время заботливом мужчине.
Как он здесь оказался? Откуда узнал, где я? Где взял мой номер?
Все эти вопросы отошли на задний план, когда единственная мысль в моей голове осталась: “Он не забыл обо мне!”
Я помню наш последний разговор, все жестокие слова, произнесенные его губами в ту злосчастную ночь у клуба, помню и папино предупреждение насчет того, что от него стоит держаться подальше.
Но стоит лишь воскресить это в памяти, как слабела рядом с ним, подчиняясь мужской энергетике. Его выразительное лицо, проницательный взгляд и запах. Боже! Только мысли о нем пробуждают во мне какой-то дикий гормональный всплеск. Внутри меня буквально вспыхивают огни, один за другим, и тут же гаснут. Мои терзания не дают им всколыхнуться в полную силу. И узел в животе, удерживающий на месте и не дающий принять поспешное решение, сердце, пробивающее толчками решетку ребер, вступают в конфликт.
Все решает тошнотворная реальность, где я буквально несколько минут назад размышляла над побегом. Так могут ли эти сообщения быть знаком свыше, подталкивающим в нужную сторону?
Не успеваю подумать об этом, как уже вылетаю из дамской комнаты. Осторожно выглянув в зал, отмечаю залипнувшего в смартфоне Романа и скучающих в конце зала охранников наследного принца дома Соколовых.
Проскальзываю к служебным помещениям, наткнувшись на официанта, выходящего из кухни.
– Где у вас черный вход? – спрашиваю растерянного парня.
– Через кухню, – хмурится он. – Туда гостям запрещено ходить! – кричит мне вдогонку, когда я врываюсь в кухню.
– Где выход? – спрашиваю у повара, стоящего на раздаче.
– Гостям через зал, – упирается взглядом мне в грудь, даже не удосуживаясь поднять глаза вверх и посмотреть в лицо.
– Нужно успеть сбежать от парня-тирана! – говорю сбивчиво. – Прошу, помоги, – выпячиваю грудь еще больше, краснея и сгорая со стыда от собственной выходки.
Стараюсь загнать в дальний чулан подсознания осуждающий мамин голос, твердящий о моей глупости и вульгарности. Анализировать свои поступки я буду позже. А пока…
– Налево до конца и через раздевалку, – тяжело выдохнул повар, наконец-то посмотрев мне в лицо.
– Спасибо! – просияла и быстрым шагом, переходящим на бег, направилась в указанном направлении.
– Девушка! Гостям сюда нельзя! – слышала чьи-то крики.
– Мне очень надо! – оправдывалась на ходу, краснея от собственного хамства.
Добежав до раздевалки, стараясь не смотреть по сторонам, увидела две двери, ведущие в мужскую и женскую комнаты, и между ними находился выход на улицу. Радуясь как ребенок каждой из своих побед, выскочила на улицу в одном платье прямо на холодный по южным меркам декабрьский воздух.
Разгоряченная побегом и согреваемая обжигающей вены кровью, выбежала на парковку, осматриваясь по сторонам. Машины гостей были припаркованы с другой стороны здания парковщиком.
Черный седан с тонированными стеклами поморгал фарами и подъехал ко мне. Пассажирская дверь распахнулась, и я услышала низкий бархатистый голос, при звуках которого сбилось дыхание.
– Садись, Пуговка, я тебя похищаю.
– Увезешь меня отсюда? – заглянула в салон автомобиля, встретившись с синими пронзительными глазами, чувствуя, как слабею в коленях.
– Ты хочешь этого? – смотрел прямо в глаза, чуть пригнувшись, так, чтобы видеть мое лицо, и запуская мой бедный моторчик на максимальную скорость.
– Хочу, – мысленно молю его не бросать меня здесь снова на растерзание Роману и нашим родителям.
– Учти, как только ты сядешь в машину, то выйти не сможешь. Назад дороги не будет, – вижу, как напряжена линия его челюсти, и понимаю, для него это тоже непростое решение.
– Мой выбор уехать с тобой! – не знаю, кому именно адресована эта фраза, наверное, самой себе.
Сделать то, что хочется самой. Принять самостоятельное решение и не оглядываться на всех тех лицемеров, что выстроили свои жизни по какому-то сценарию и упорно стараются убедить себя и весь мир в том, что счастливы и успешны. По факту же лишь занимаясь пусканием пыли в глаза и самообманом.
С меня хватит! Я не хочу принимать в этом участия.
Ныряю на пассажирское сидение, захлопывая дверь. Слышу, как в ту же секунду блокируются замки и машина трогается с места, чрезвычайно быстро оставляя позади ресторан.
Оглядываюсь назад с бьющимся в груди птицей сердцем, надеясь, что мы успеем отъехать как можно дальше, прежде чем заметят мое исчезновение.
Тяжело дыша, цепляюсь пальцами за кожаное сидение и слушаю рев мотора, уносящего меня прочь от навязанного для меня будущего. И только когда автомобиль вырывается за город, облегченно вздыхаю.
– Пожалеешь ведь, – наконец нарушает тишину Кир.
Немного расслабившись, поворачиваюсь к нему, ощущая, как из самого центра груди по телу растекается тепло. Смотрю на мужественный профиль и понимаю, что тону, потому что он идеален. Прямой нос, даже отросшая борода теперь выглядит чуть менее опрятной, чем в наши предыдущие встречи, но оттого придает ему еще больше брутальности. На непослушную русую прядь, спадающую на высокий нахмуренный лоб, плотно сжатые губы и острый взгляд, брошенный на меня мельком и снова вернувшийся к ночной трассе. Разве может какой-то там Соколов сравниться с эталоном мужественности и мужской харизмы, сидящим рядом со мной?
– Выдыхай, Пуговка, – слегка усмехается. – Все, назад не верну.
– Не возвращай, пожалуйста, – с ужасом представляю, что снова придется притворяться, слушаться, выполнять все, что хотят другие, но не я.
– Неужели все так плохо?
– Ты даже не представляешь. Я для них лишь кукла, марионетка, выгодное вложение, которое надеются окупить, – перевела взгляд на дорогу.
– Это ты про жениха своего? – спрашивает Кирилл. Он же Кирилл, верно?
– И про него в том числе… – снова смотрю на него и краснею, как только наши взгляды встречаются.
– Мне жаль, – снова хмурится мужчина, почесав щеку.
– А мне нет. Потому что ты только что спас меня! – осознаю это и захлебываюсь охватившей меня радостью.
– Нет, Мия. Я тебя украл, – с какой-то грустью проговорил он.
– И тем самым спас! – улыбаюсь, не веря тому, что могу вдыхать его запах, смотреть на него и слушать этот глубокий бархатный баритон.
– Тогда нужно это отметить, – улыбается Кир. – Сзади в холодильнике есть бутылка шампанского.
– Поняла, – лезу между нашими сидениями, задевая бедром его плечо и смущаясь этому, и назад, заваливаясь на заднее сидение.
Добравшись до холодильника, достаю бутылку, игнорируя бокалы, и вместе со своей добычей лезу обратно.
– Осторожно, – слегка сбавляет скорость Кир, когда я заваливаюсь в сторону.
– Все в порядке, – пролезаю, выставляя попу прямо ему в лицо и облегченно выдыхая, падаю на сидушку.
– Доставай пробку, – командует Кир.
Но его команды меня будоражат.
– Я не умею, – растерянно смотрю на бутылку.
– Она открыта, тебе нужно просто достать.
– Продумал все? Подготовился? – улыбаюсь, чувствуя наконец-то легкость и радость.
Достаю пробку и салютую бутылкой Киру.
– За мой побег! – говорю громко и припадаю губами к горлышку.
– За похищение, – слишком серьезно добавляет мужчина.
А я пью глоток за глотком, отрываясь от горлышка и смотря на Кира.
– Я ведь влюбилась в тебя, – язык как-то плохо ворочается, мысли путаются.
– Зря, Пуговка, – слышу его голос.
– Ты самый лучший, – говорю невнятно.
– Лучше бы ты осталась в ресторане, – совсем тихо добавляет он перед тем, как веки перестают меня слушаться.