Мия
– Миюша, ты готова? – заглянула в спальню мама, критически осматривая меня.
– Кажется, да, – смотрелась в зеркало и в очередной раз сравнивала себя с той роковой красоткой, что я видела сегодня с синеглазым мужчиной.
И снова при мыслях о нем в животе потеплело и к щекам прилила кровь.
– Что с тобой сегодня, Мия! – услышала мамин голос. – Где ты витаешь?
– Прости, мам, – взглянула на нее через отражение. – Какая ты красивая! – окинула ее восхищенным взглядом.
Светлые волосы собраны в высокую красивую прическу, а кремовое платье облепляет идеальную фигуру, как перчатка, оттеняя белизну кожи и осеннюю зелень глаз. Всегда любуюсь мамой, сожалея, что пошла красотой и ростом не в нее, а вышла бабушкиной копией о папиной линии.
Да и подавать себя я так не умела. Мама же могла нарядиться даже в мешок из-под картошки и при этом выглядеть как королева красоты, которой она и была в юности.
– Что это на тебе? – проигнорировала меня.
– Платье, – пожала я плечами.
Нежно-голубое платье без выреза в пол, с воротником-стоечкой, скромной римской драпировкой на груди и расклешенными рукавами, смотрелось на мне неплохо, но напоминало больше вдовий наряд, чем вечернее платье восемнадцатилетней девушки.
– Нет, нет, нет! – стремительным шагом мама побежала в мою гардеробную, и я слышала, как застучали друг о друга плечики. – Что это за гардероб! – доносилось глухое бормотание родительницы.
– Тебя всегда он устраивал, – говорила себе под нос. – Что не так с этим платьем? – повертелась перед зеркалом, не понимая, в чем проблема и почему именно сегодня мама решила, будто я одеваюсь как-то не так. Ничем не хуже того, что я привыкла носить обычно.
– Я же говорила, – вернулась наконец-то мама, – что сегодня особый случай.
– И я оделась для особого случая. Это всего лишь прохождение в следующий этап, мам. К тому же какой праздник, если папа не сможет с нами его разделить, – терпеть не могла всю эту показуху, которая, по большому счету, требовалась только папе для создания необходимого имиджа. И обычно он не упускал возможности, мелькнуть в полном составе перед представителями СМИ. Но сегодня случилось нечто слишком важное, раз он пропустил семейный вечер.
– При чем здесь конкурс? – разложила на кровати пудровое платье с кружевными прозрачными плечами до самого декольте и расклешенной юбкой чуть ниже колен. – Это мы отметим через пару дней с папой, как только у него закончатся переговоры. Сегодня мы едем к Соколовым. У них вернулся старший сын. Помнишь Ромочку? – загадочно улыбнулась она.
– Забудешь его, – тяжело вздохнула, вспоминая ненавистного пацана.
– Вот и отлично! Это приветственный прием. И ты должна показать себя с лучшей стороны, – дернула шпильку из моей прически, а за ней вторую и третью.
– Ай! – вскрикнула, совершенно теряя нить происходящего.
– Так-то лучше, – родительница удовлетворенно смотрела на стрящиеся по плечам и спине локоны. – И вообще, пора нам обновить твой гардероб. Скоро таких таких выходов станет гораздо больше, – улыбаясь подмигнула она.
– Ясно, – только и выдавила из себя, с удивлением отметив, что платье, выбранное мамой, мне нравится гораздо больше того, что на мне, да и с распущенными волосами я выгляжу как нормальный человек.. – Смотрины, значит.
Особняк Соколовых по размеру напоминал больше Эрмитаж, чем обычный человеческий дом, необходимый людям для того, чтобы там есть и спать. Но Игорь Романович обладал какой-то неуемной тягой к гигантизму, и это непроизвольно наталкивало на мысли о размерах его мужского достоинства. Стоило про это подумать, как из меня вырвался нервный смешок.
– Не позорь нас, – говорила мама сквозь натянутую улыбку, – и улыбайся. Постарайся понравиться Роману.
– Пусть лучше он старается мне понравиться, – фыркнула так, что за музыкой мама не могла меня расслышать.
Сад мерцал тысячами огней, будто они пытались сделать так, чтобы их дом можно было увидеть из космоса.
Отдав верхнюю одежду, прошли в холл, украшенный гирляндами из живых цветов, обвивающих белые колонны и хрустальные люстры. Шары, фотозона с надписью: “С возвращением, Роман”, красовавшаяся прямо напротив входа, все это выглядело пошло и банально. Казалось, будто мы отмечаем не то день рождения папиной принцессы, не то чью-то свадьбу. По залу лавировали официанты, разносящие закуски и шампанское, а гости кочевали от одной кучки приглашенных до другой.
– Нелли, какой прекрасный вечер! – прижалась щекой мама к хозяйке вечера.
– Спасибо, милая. Так жаль, что Алекс не смог прийти.
– Бизнес, – развела мама руками, а хозяйка лишь понимающе кивнула.
– Мия! Отлично выглядишь, – обратила на меня внимание моложавая брюнетка.
– Здравствуйте! Спасибо! – изо всех сил изображала взаимную радость.
– Поздравлявляю! Мама сказала, ты перешла в следующий этап конкурса!
– Да, благодарю.
– Надо же, какая умница у вас выросла, Нати. Ну беги к молодежи. Роман с друзьями вон там, – указала она в противоположный конец зала, где толпились виновник торжества и его приятели.
Натянуто улыбнувшись, побрела в указанную сторону.
Роман Соколов – один из того огромного количества детей приятелей родителей, с которым нужно дружить. Но дружбы у нас с ним никогда не складывалось, как и нормального общения. Задиристый, дерзкий, всегда был душой компании. Веселый легкий нрав и приятная внешность сделали его любимцем девушек. А мне же он казался лишь позером. Никакой искренности или глубины. Хотя интеллектом природа Романа явно не обделила.
Вот и сейчас я бы предпочла свернуть куда-нибудь в сторону и затеряться среди многочисленных коридоров особняка. Но воспитание не позволяло не поздороваться с виновником праздника, да и просто уходить по-английски не в моих правилах.
Приближаясь к компании парней, начинаю сразу же краснеть. А когда их взгляды сосредотачиваются на мне, появляется дикая мысль развернуться и убежать куда глаза глядят. Но я беру себя в руки и, поймав темный взгляд Ромочки, приближаюсь к старому знакомому.
– Мама-Мия, какие люди! – выкрикнул этот паяц раньше, чем я успела подойти.
– И тебе здравствуй, Роман, – старалась делать вид, будто меня не задевают взгляды его друзей, что я их не замечаю.
– Парни, это заноза моего детства – Мия, – представил он своим друзьям, не сводя с меня глаз.
А мне не нравилось такое пристальное внимание. Пусть я и не воспринимала Соколова-младшего в качестве мужчины, но мы не виделись, наверное, года три и за это время он сильно возмужал.
– А где мышиный хвостик? – рассматривал меня как под микроскопом.
– Отпал, – опустила глаза в пол.
Щеки пылали, а эти взгляды… Из-за них я хотела провалиться сквозь землю.
– Давно пора было его скинуть, – видела, как поднес к губам бокал шампанского, отпивая.
– Ну, мне пора, – зря все же я не сбежала. – С возвращением. Рада была увидеться, не буду мешать.
Развернулась к нему спиной, учащенно дыша и собираясь затеряться в толпе, когда услышала:
– Мия!
Сжала губы, проклиная Соколова.
– Что? – обернулась на брюнета.
– Тухло тут. Мы в клуб. Ты с нами? – лукаво улыбался этот гаденыш.
А у меня вдруг участился пульс. Как же хотелось хоть раз сделать что-то, что делает вся молодежь. Вот и на клуб хотелось взглянуть хотя бы одним глазком. Но кто же меня отпустит.
– Клубы для меня под запретом, Ромашка, – улыбнулась, вспомнив детское прозвище, что очень сильно нервировало его раньше.
В ответ он лишь усмехнулся, никак не продемонстрировав своего раздражения.
– Об этом не беспокойся! – улыбнулся во все свои тридцать два зуба. – Сейчас все сделаю в лучшем виде, – поставил пустой бокал на поднос и, засунув руки в карманы брюк, вальяжной походкой двинулся по направлению к моей маме.
Спустя тридцать минут, не веря, что происходящее реальность, я вышла из машины вместе Соколовым и его компанией в первый в моей жизни ночной клуб. Судя по очереди на входе и бриллиантам в ушах девушек, прошедших через фейс-контроль, место это слишком пафосное.
Громкие басы слышались даже с улицы. Я встала как вкопанная перед сияющим неоновыми огнями зданием, не решаясь сделать несколько шагов, отделяющих меня от познания запретного. Размалеванные девицы с выражением лица, будто все вокруг пыль под их ногами, и не менее надменные парни, взирающие на девушек как на товар, все это из какого-то другого мира. Скорее всего, родители были правы и мне нечего делать в подобных заведениях. Да и музыка, доносящаяся изнутри, совсем далека от привычной для меня классики.
Замешкалась, решая, что лучше мне вернуться домой.
– Мышиный хвост! – позвал меня Роман, а я поморщилась от этого мерзкого прозвища. – Ты чего замерла? Пойдем, – схватил меня за плечи, толкая ко входу.
– Я домой. Нечего мне тут делать, – уже совершенно перехотела познавать запретный мир и ощущала, как к горлу подступает паника.
– Ну ты чего? – встал передо мной Соколов. – Пойдем, ничего плохого не случится. Обещаю. Ты ж со мной, – улыбнулся так, что, наверное, у большинства девчонок подогнулись бы коленки. У большинства, но не у меня.
– Сокол, ну ты где? – позвали Романа друзья.
– Сейчас, – крикнул он через плечо, не оборачиваясь и не прерывая со мной зрительного контакта. – Ну же, мышиный хвостик, решайся! Хватит сидеть как плесень дома. Думаешь, я не помню, как тебя родители кошмарили. Вряд ли что-то изменилось. Расслабься и хоть немного повеселись!
В свете неоновых огней от вывески и жидкокристаллических экранов с бегущими по ним абстрактными картинками лицо Соколова окрашивалось разными цветами, не позволяя разглядеть глаз и того, что в них творится.
– Я… – не знаю, как поступить.
С одной стороны, вот он – запретный плод, который манил меня так долго. Стоит протянуть руку, и можно будет вкусить, не переживая за то, что родители будут в бешенстве и начнут обвинять, что я их позорю.
Сегодня тот случай, что они огорчатся, если я не пойду с парнем в этот чертов клуб. Будто я не поняла, ради чего маме потребовалось, чтобы я выглядела лучше обычного, да и отпустила она меня с определенной целью. Родители решили выгодно пристроить меня замуж за правильного претендента из правильной семьи. Видимо, для него и оберегали мою честь. И более удачного случая надкусить запретный плод у меня не будет.
– Мне страшно, – неожиданно для себя произношу это вслух.
И, вырвавшись из его рук, делаю шаг назад, восстанавливая дыхание. Смотрю куда угодно, только не на приятеля.
Взгляд цепляется за группу мужчин, идущих к клубу, но не к центральному входу, а за угол. Внезапно зрение выхватывает образ, отпечатавшийся на сетчатке. Высокая широкоплечая фигура, русые, чуть слегка отросшие и зачесанные назад волосы и аккуратно подстриженная борода.
Сердце замирает, а затем ускоряет ритм.
Не может быть!
Тот самый незнакомец из филармонии.
Пульс разгоняется до таких пределов, что кажется, будто кровь обжигает вены. Наблюдаю за тем, как он скрывается за углом здания, и перевожу взор на Соколова.
– Идем! – не остается никаких сомнений.
Я просто должна его увидеть снова. Наверное, это судьба, раз вижу его за день уже дважды, да еще в таком месте, где никак не могла оказаться. И кто я такая, чтобы сопротивляться ей?
– Отлично, мышиный хвост! – радостно восклицает Роман, приобнимая меня за плечи и подталкивая ко входу. – Моя девочка!
– Только не называй меня так, пожалуйста, – бормочу.
– Как? Девочка?
– Нет. Мышиный хвост.
– Ладно, – усмехается он. – А просто хвост?
– Нет.
– Мыша?
– Нет.
– Тогда как? – откровенно издевается он.
– Мия.
– Договорились, Мия мышиный хвост! – смеется этот негодяй.
Но внезапно меня это не трогает. Мне не терпится оказаться внутри и увидеть своего незнакомца. Наивная, глупая дурочка… Лучше бы я трусливо бежала.