Вагон качнуло на повороте, и Павел открыл глаза. Он и не заметил, как задремал под мерный стук колёс в тихом и уютном, слегка подрагивающем на ходу, купе поезда. Сладкая парочка молодоженов, его попутчиков, сошла два часа назад. После того как за ними закрылась дверь, Павел остался в полном одиночестве. Он, наконец – то, смог вздохнуть свободно, потому, что в присутствии этих двух, молодых, безумно влюбленных друг в друга существ, то и дело между собой перешептывающихся и поминутно хихикающих, он чувствовал себя как то неловко.
Он явно ощущал себя лишним, находясь рядом с ними, и поэтому старательно делал вид, что ему безумно интересно смотреть в окно, на ежеминутно меняющиеся в нём картины природы.
Иногда, всё же, искоса поглядывая на них и про себя посмеиваясь, Павел прекрасно понимал, какие чувства владеют ими сейчас. И как неловко они себя ощущают в присутствии незнакомого им мужчины. Да – любовь, страсть, половодье чувств. И он такое когда-то проходил и был знаком с этой стороной жизни не понаслышке.
И парень, и девушка, словно светились изнутри от переполнявшего их счастья и нежности друг к другу, и, не смотря на то, что прошло уже два часа после их ухода, Павел все еще видел их своим мысленным взором и радовался за ту чистоту и искренность, которая исходила от них.
Да, все же приятно с таким вот хорошим настроением, приближаться к родному солнечному городу, городу который пришлось ему покинуть почти десять лет назад, но который, он, не смотря на все происки и коварства судьбы, никогда не забывал и верил, что рано или поздно вернется в него. В город своего детства и юности. В город, раскинувший свои утопающие в зелени кварталы по обе стороны широкой и лучшей в мире реки.
Разве мог он забыть эту, кажущуюся бесконечной, степь, раскинувшуюся с восточной окраины города, заканчивающуюся грядой скалистых гор, из-за вершин которых, каждое утро восходит солнце, являя горожанам не с чем несравнимую красоту утра, ту красоту, из-за которой город и получил когда–то свое название.
Да, прошло почти десять лет. Изменилось ли там что – ни будь за это время? Вполне возможно.
Неспешно размышляя, Павел вглядывался в окно на раскинувшийся вдоль железнодорожного полотна пейзаж своей малой родины.
Из приятных, ностальгических размышлений его вывел какой – то шум в коридоре вагона. Он повернулся к двери, которая казалось, только и ждала этого, потому как тут же распахнулась и взору Павла представилась толстая неопрятная цыганка лет под пятьдесят.
– Парень, кожаная куртка или пальто не надо? – бесцеремонно вторглась она во владения Павла. – Твой размер. Не дорого отдам. Посмотри?
От звука ее гортанного скрипучего голоса Павел ощутил какой–то неприятный привкус во рту. Он, конечно, мог бы что-нибудь ответить этой наряженной в цветное тряпье туше, но ограничился лишь тем, что одарил ее таким взглядом, что дверь тут, же захлопнулась и, он вновь остался в одиночестве.
От приятного настроения не осталось и следа. Теперь пред его мысленным взором, вместо, сияющих юной красотой лиц влюбленных, висело темное толстое рыло, украшенное двумя рядами золотых, явно давно нечищеных зубов.
«Ну, вот и приехал», – чуть ли не уныло подумал Павел, ощутив, как неуютно сразу стало в купе.
Он вновь повернулся к окну и уже без всяких мыслей стал смотреть сквозь стекло.
Впереди он увидел электровоз. Новый поворот. Еще немного и покажется река. Теплая, родная. Сколько летних часов, в детстве, вместе с приятелями он плескался в ее водах. Он ведь вполне серьезно тогда думал, что не сможет жить где–ни будь в другом месте, месте, где не будет этой реки, ее манящих плесов, задумчиво шуршащих камышей, стрекоз, порхающих вдоль берегов. Да мало ли еще чего!
И вот, поди – ж ты – десять лет! Как один день. Без любимой реки, без любимых улиц, скверов, парков. Без друзей.
Были, были за эти годы и другие улицы, и новые друзья, и другая жизнь. Много чего было. Но только сейчас, в этот момент, он вдруг почувствовал, что все это было не то, и недавнее прошлое, еще мгновение назад казавшееся лучшим временем его жизни, как-то сразу потускнело, стало холодным чужим и незначительным.
Может быть, оттого что он увидел, наконец- то, блеснувшую за поворотом реку, которая этим самым блеском словно приветствовала его после долгой разлуки.
Может быть от того, что он, с замиранием сердца, как нетерпеливый влюбленный ждал встречи с городом, которая произойдет всего через несколько минут. И чем ближе приближалась для него торжественная минута, тем большее волнение охватывало его.
Он был рад тому, что находился в купе сейчас один, и никто не мог видеть волнение отразившееся на его лице. «Ну, как мальчишка, право слово», – улыбнулся он радостному волнению, охватившему его, и хорошее настроение вновь вернулось к нему.
Дверь в купе снова распахнулась. На этот раз это была миловидная девушка проводница, у которой был такой вкусный чай.
– Мужчина не спите? – улыбнулась она Павлу. – Прибываем.
Павлу очень хотелось верить в то, что это была не обычная дежурная улыбка, а улыбка предназначенная именно ему. Да и сам голос ее звучал сейчас как торжественная музыка.
Держа в руке сумку с вещами, Павел спрыгнул с подножки вагона и впервые за долгие годы ощутил под ногами твердь родной земли. Вдохнув полной грудью, пьянящий утренний воздух он произнес:
– Ну вот, я дома.
– Счастливо вам, – раздался за спиной голос проводницы.
– И вам тоже, милая девушка, – улыбнулся ей Павел и, махнув на прощанье рукой, зашагал вдоль перрона к зданию вокзала.
Выйдя на привокзальную площадь, он огляделся.
А город то, за прошедшие годы, конечно же, изменился. Главным украшением площади, помимо явно недавно окрашенного здания вокзала были два современных «сарая» расположенных по обе стороны площади , один из которых был почему – то зеленым; другой же, состоял из стекла и алюминия. Над зеленым висела вывеска: «Шашлычная». Над стеклянным: «Чебуречная».
– Лихо! – присвистнул Павел. – Просто шедевры архитектуры. – А где же позвольте спросить «Блинная» и «Беляшная»? Или подобные названия теперь не в моде в русских городах?
Ему никто не ответил. Впрочем, он ни у кого и не спрашивал.
Осмотревшись, Павел увидел невдалеке стоящий автобус как раз нужного ему маршрута, и двинулся прямо к нему сопровождаемый разочарованными и полупрезрительными взглядами таксистов и частников поджидающих состоятельных пассажиров.
– «Нет, ребятки, сегодня вы на мне не заработаете, – весело подумал Павел. – Я лучше поеду родным русским автобусом».
Однако, подойдя к открытой двери автобуса, Павел чуть было, вновь не присвистнул.
На водительском сиденье вальяжно развалился небритый, заросший шерстью кавказец лет сорока лениво потягивающий сигарету «Русский стиль».
– Да что за черт! – в пол голоса ругнулся Павел. – Ну что за день сегодня. Да, что-то неважно встречает меня город родной. Может я не туда приехал?
– Мужчина, вы садиться будете? – оборвал его «веселые» мысли женский голос.
– А как же, – ответил Павел и, пройдя мимо не обратившего на него никакого внимания шофера, занял свободное место. Настроение вновь стало никакое.
Наконец автобус тронулся. Шофер – кавказец, как и положено, останавливал автобус на каждой остановке, открывал дверь и протягивал свою волосатую руку за платой за проезд. Но, ни разу Павел не услышал, чтобы тот хоть раз произнёс название остановки. Может быть, он их вообще не знал?
За окном мелькали знакомые, немного потускневшие в памяти виды города. Павел смотрел на них так, словно смотрел старый, много лет назад виденный, но порядком подзабытый фильм, пытаясь вспомнить отдельные эпизоды. Так же и он сейчас вспоминал отдельные эпизоды своей юности проведенной на этих улицах. Но теперь он не старался подробно вглядываться в мелькавшие в окне дома, улицы, проспекты, словно боясь увидеть в них что-то чужое противоестественное и не нужное в этом русском городе, расположенном в самом центре земли Русской. Он уже знал, что все равно увидит это чужое, потому, что оно уже пришло, вторглось в мир его детства, так же бесцеремонно и не прошено, как вторглось в мир и жизнь других людей, не считаясь с их мнением на этот счет. Мир, в который он вернулся, был уже совсем не тем миром, из которого он когда-то уехал.
Павел чуть было не проехал свою остановку, но вовремя спохватившись, ринулся к выходу.
Автобус остановился, дверь распахнулась. Жадная волосатая рука потянулась за деньгами. Павел в упор посмотрел на кавказца, который даже не повернул в его сторону голову.
– Ты по – русски то, говорить умеешь?
Кавказец взбрыкнул точно ужаленный и резко повернулся к Павлу. Взбешенный южный взгляд встретился с холодным и уверенным в себе взглядом севера. Что-то в этом бесстрастном взгляде было столь угрожающее и подавляющее, чего незваный пришелец давно уже не встречал в русских, забитых и уставших от «веселой» жизни глазах, что он, поневоле, сам от себя не ожидая, отвел свои темные очи в сторону и проворчал:
– Южная. – Потом добавил. – Остановка.
– Молодец, умеешь. – Павел бросил ему на ладонь положенную плату и вышел из автобуса.
Что собственно могло измениться за эти годы в его районе? Новых домов вроде бы не наблюдалось, а вот старые конечно несколько видоизменились. Впрочем, как и везде. Видоизменились они своими первыми этажами, в которых с каждым днем становилось все меньше и меньше жилых квартир. В освободившихся помещениях теперь вальяжно разместились всевозможные магазины и магазинчики, а так же компьютерные салоны, оболванивающие юные мозги, супер космическими игрушками. Ну и прочие заведения новых хозяев и хозяйчиков жизни, у которых хватило денег на открытие своих «шопов» и «салонов», но вот беда, не хватает на постройку своих собственных зданий, где можно было бы хранить и торговать тем, «что нажито непосильным трудом». Первые этажи домов и подвалы под пивнушки оказались куда дешевле. Интересно только куда делись люди, проживавшие когда–то на этих первых этажах и довольны ли они своей жизнью теперь?
Вот и в его районе, где он провёл своё детство и юность, появились такие же магазинчики, заметно преобразившие и украсившие былой «унылый совдеповский» вид района. Без этих очагов благоденствия и потребления район, как впрочем, и вся страна, вряд ли соответствовал бы новым веяниям жизни, временам процветания и расцвета, о которых с утра до вечера вещают сладкими голосами передовые проповедники новой жизни – телевизоры и радиоприемники.
Мельком взглянув на пестрые и не очень, вывески, висящие над дверями, и зовущими в новую жизнь магазинов и не заметив среди них хотя бы одной, со скромным названием «Книжный магазин», Павел, не спеша пошел вдоль улицы, посматривая на прохожих. Ему почему–то одновременно и хотелось и не хотелось встретить сейчас кого-то из старых знакомых, из своих приятелей юности. Может быть потому, что как-то неловко он себя чувствовал, словно побаивался встречи со своим прошлым, которое как ему казалось, ушло навсегда, поселившись в дебрях памяти, и вот теперь, благодаря обстоятельствам начало оживать и с каждым сделанным им шагом все ближе приближалось к нему. Его прошлое возвращалось и становилось реальностью.
Еще несколько шагов и он повернет в переулок, ведущий во двор, окруженный четырехэтажными домами с тихим сквериком посередине общего двора, с доминошным столом под сенью деревьев и … нет для доминошников еще, пожалуй рановато. Их время наступало ближе к вечеру.
Так и не встретив ни одного знакомого лица, Павел свернул во двор. Конечно, прошло десять лет, все проживающие в округе могли не один раз поменяться. Навсегда здесь останутся лишь только липы и тополя как вечные стражи. Только и они, конечно, изменились, стали больше, взрослее, вытянули свои кроны ближе к солнцу и подальше от повседневной прозы суетной жизни людей.
И все же, как Павел не был к ней готов, а встреча произошла неожиданно. Звук шагов за спиной, и «утробный крик»:
– Коваль! – и не успел он оглянуться, как что-то огромное навалилось на него всей массой, сжав его в своих объятиях.
Павел еле вырвался из цепких лап незнакомца бесцеремонно набросившегося на него. Перед ним стоял здоровенный детина, поигрывающий мускулами и хохотал:
– Ну что уставился, не узнаешь? Напрягись Паша!
– Севастьяныч? – чуть ли не по слогам произнес Павел. – Ты что ли?
– Да нет, дух святой! – не унимался детина. – Конечно же, я! А я тоже гляжу ты не ты? Я тебя ещё на остановке увидел!
– Так, а чего же сразу не подошел?
– Так не уверен был, все глазам своим не верил. Ну, думаю, если свернет во двор наш, значит он. Свернул!
– И ты мне поэтому от радости чуть шею не свернул.
– Прости братишка, это точно от радости.
– А с тобой то, что произошло?
– Ты о чем?
– Да о тебе. Ты же тощим был как жердь. Я только что твой рост узнаю.
– Да все нормально, братишка. Значит, говоришь, не вынесла душа, потянуло в родные места – перевел разговор Севастьяныч.
– Это точно, не вынесла. Севастьяныч! – Павел словно все еще не веря что встретил старого друга, дружески хлопнул того по мощному плечу. Он был искренне рад этой встрече. Перед ним невольно проносились картины их «боевой» юности. Сколько вина было тогда выпито, сколько драк на танцплощадках выстояли они спина к спине. Севаастьяныч, точнее Игорь Севастьянов был одним из тех, на кого всегда можно было положиться, тем, кто был готов ради дружбы на все.
– Ну так что Паша, ты в гости или…?
– Или. Думаю навсегда, Игорь. Не возражаешь?
– Да ты что! Буду только рад. Я тебя всегда помнил, да и наши все о тебе не забывали. Хотя конечно были мыслишки, что сгинул ты из этих мест навсегда. Жизнь–то, она видишь какая. Да и сами мы все со временем растерялись все. Разъехались кто куда.
– Да Игорёха, жизнь штука сложная. Ну, так долго мы еще будем здесь стоять?
– Как два тополя на Плющихе? Все понял. Приглашай к себе. Ключи-то за десять лет, надеюсь, не потерял?
– Да нет, не потерял, тем более что у меня их и не было. У тетки они, у Надежды. Она же за моим домом смотрела.
– Так что, ты сейчас к ней что ли? – удивленно спросил Игорь.
– Ну, нет, это успеется. Давай к тебе, надеюсь, никому там не помешаю?
– Да что ты! Я же один.
– А что так?
– Ладно, – махнул рукой Игорь. – Потом. Пошли, только сначала в магазин за горючим и за прочими радостями жизни. Эх, сейчас как напьемся!
– Злоупотребляешь?
– Ну что ты, – Игорь изобразил скромнягу, что при его внешности получилось довольно комично. – Только по великим праздникам. Если бы пил разве был бы таким? – Он потряс в воздухе своими ручищами
– Так ты что, спортом тут, без меня занимался?
– Да нет, – хохотнул Игорь. – Само выросло. Ты же знаешь меня. Сам то я в морду кому заехать, люблю, а вот когда мне…. – Игорь распахнул дверь подъезда. За разговором они подошли к дому, где жил Игорь. – Сейчас сумку свою положишь и в магазин. Эх, кого – еще позвать то? Рано еще, люди все деньги зарабатывают. Это у меня сегодня выходной удачно совпал с твоим приездом. Стоп! Андрей же у нас сегодня выходной.
– Это какой? – пытался вспомнить Павел. Одно имя ему мало что говорило.
– Да Андрюха Ветров! Вспомнил?! Он же хоть и на десяток лет нас младше был, а все время с нами табунился
– А, теперь вспомнил! Как он?
– Да ничего, в норме. Сам увидишь. Он тебя рад будет видеть.
– Я его тоже.
Игорь нажал кнопку мобильника.
– Алло Андрей, привет, как дела? …Выпить хочешь? … Да ладно знаю, знаю, что не хочешь. Но придется. Я тут тебе такой сюрприз приготовил, сам за рюмкой потянешься…. Какой? А ты рви ко мне, узнаешь. Не пожалеешь. Ну все, жду. – Игорь отключился.
– Ну все, Андрей сейчас будет. Пошли в магазин.