Индейская шутка

Уолтер Волд поправил очки для чтения и внимательнее вгляделся в табельную карточку. Полярная сова! Он передал карточку обратно через стол Дорис Лаудер.

– Типичная индейская шутка, – покачал головой Волд.

Он заметил, что секретарша совсем перестала пользоваться духами. Что она отодвигалась, когда он пытался приблизиться. Когда он подходил ближе, чувствовал, что от нее странно пахло плесенью.

– Как так? – спросила Дорис. – Не понимаю.

Она обтерла руки мокрой затхлой тряпкой из-под раковины. Она проделывала подобную процедуру каждый день. Она была готова терпеть неприятный запах, лишь бы он не принюхивался к ней всякий раз, когда она проходила мимо.

– Как бы это сказать…

Волд демонстративно постучал себя по подбородку, твердому, как бронза.

– Сюда подойдет слово… слово…

К его облегчению, подходящее слово все же пришло к нему в голову:

– Загадочно.

– О. Я все же не понимаю.

Дорис забрала карточку с расписанием обходов пахнущими плесенью пальцами и снова изучила написанные на ней слова. Лабатт поджидал за дверью с мусорной корзиной, которую ему предстояло опорожнить в большой мусорный бак. Волд взял карточку из рук Дорис.

– Мистер Лабатт, – позвал Волд, кивая и жестикулируя, как будто подавал сигнал самолету, – пожалуйста, зайдите в мой кабинет и кое-что проясните.

Вошел Лабатт, круглым животом вперед, с видом эксперта. Волд передал Лабатту табельную карточку Томаса Важашка.

– Мисс Лаудер любопытно, что это значит, – обратился к нему Волд.

Лабатт поднес карточку к глазам, потом отвел руку подальше от лица и нахмурился, произнося слова одними губами. Он посмотрел на них обоих и принял вид знатока:

– Это значит, что Томас Ондатра вышел на улицу выкурить сигару. Иногда он курит сигары марки «Полярная сова». Я бы предположил, что его заперли снаружи и ему пришлось вернуться через окно. Или он мог пройти прямо сквозь стену, как сквозь туман.

Лабатт ушел, смеясь. Волд и Дорис тоже засмеялись.

– Очень забавно! Прошел сквозь стену, как сквозь туман. Вот уж действительно типичная индейская шутка!


Лабатт перестал смеяться, как только вышел за дверь, и загромыхал тележкой по коридору. Его глаза вылезли из орбит, когда он повез ее еще быстрее. Упоминание о сове было слишком тревожным. Если Томас видел сову, это означало смерть. Скорую. Лабатт перебирал в уме списки людей, которые могли умереть. Людей, против смерти которых он не возражал бы. Людей, против смерти которых он очень бы возражал. Людей, смертью которых он был бы сильно напуган, и та вызвала бы у него боль в сердце. А потом, оставался и он сам, в некотором смысле очень близкий Томасу человек, так как они вместе ходили в школу и иногда пересекались на работе. Да, он был достаточно близок Томасу, чтобы стать жертвой. К тому же он чувствовал за собой вину и ему могло грозить наказание.

Очень тихо он пробормотал, обращаясь к пустому коридору:

– Помоги мне, Родерик.

Загрузка...