***
Это вовсе никакой не врач, и пришел он сюда уж точно не лечить меня. Это убийца, киллер? наемник или как там их называют. Меня пришли добить, вот только кричать я все равно не могу, чем только облегчаю ему задачу.
Из губ слезает судорожный вдох, когда я чувствую брызги крови на своем лице, а после этот человек падает как подкошенный рядом у моей кровати, я поднимаю взгляд и вижу Крутого. У него в руках пистолет.
– Вставай, живо!
Все случается так быстро, я не могу понять, что происходит. Все в крови, кажется, Савелий вышиб мозги этому киллеру, все словно в замедленной съемке. Это он стрелял.
– Очнись! Блядь, я сказал, приди в себя, смотри на меня!
Крутой. Такой высокий, сильный, большой. Как он здесь снова, что…
Он подходит и буквально отдирает меня от кровати, сжимая за предплечье до хруста костей.
– Или со мной пойдешь или сдохнешь здесь! На меня глаза, выбирай!
Коротко киваю, это все, на что я способна в таком состоянии. Я хоть так, хоть так умру. Мне нужно выбраться из этой больницы и найти телефон, я должна позвонить Алисе.
– Иди сюда. Блядь…уебок!
Этот киллер ранен в плечо и тяжело дышит. Крутой ногой выбивает у него оружие , хватает меня за руку, вытаскивает из палаты.
И все будто в фильме, так не бывает, только не со мной. Савелий выводит меня из больницы через черный вход, но у меня совсем нет сил. Я то и дело медлю и спотыкаюсь, после чего Крутой просто подхватывает меня на руки как куклу, и выносит максимально быстро на улицу.
Тело тут же пробирает дрожь. Я боюсь его рук, я боюсь теперь Его.
На дворе ночь, я босая в одной только больничной сорочке, а еще эта кровь. Чужая. Не моя. Она везде, такая липкая. Меня пришли убить. Меня заказали.
А теперь я в машине Савелия, и он резко бьет по газам. Я сижу рядом, и мне страшно даже пошевелиться. А вдруг это было сделано специально, и куда теперь он меня везет, что со мной будет, я уже ничего не понимаю.
Казалось, страшнее быть не может, но я ошибалась. Вот теперь я реально словно хожу по лезвию, и один неверный шаг порежет меня на куски.
– Алло Даня, где Гафар, почему он не берет трубку? Так найди! – вижу, как Крутой с силой сжимает руль сильными ладонями. И он даже не смотрит на меня. Я чувствую эти вибрации ненависти в мою сторону. Он пылает, и я горю. – Блядь, я рехнусь тут скоро с вами! Что-что, наемник у нас в больнице! Ах, ты не в курсе, а я в курсе! Это охранник Моники, так вот не лезьте! Вы меня поняли? Я сам узнаю, кто заказчик! Не НАДО мне помогать! Пусть Черная Борода мне наберет! Все, отбой!
Рычит Крутой и отключает телефон, а я сильнее вжимаюсь в сиденье. На улице темно, мороз снова ударил. Игорь старался мне помочь, но невозможно спрятаться от льва. Он все равно меня выследил, напал и забрал себе.
Осторожно поглядываю на Савелия, на его напряженные плечи, строгий профиль. Раньше, когда мы ездили вместе, он часто целовал мою ладонь и мне нравилось. Теперь же, он скорее мне пальцы отгрызет, чем коснется губами.
Сердце колотится в груди, Крутой гонит как сумасшедший по дороге, держа незажженную сигарету в зубах. Он выстрелил в того наемника. Из-за меня. Тот человек остался в больнице. Это тоже проблемы. Теперь и я в этом виновата.
Слезы наполняют глаза, сжимаюсь вся, когда Савелий поворачивается ко мне:
– Значит так, сопля, расклад такой: я знаю, ты меня прекрасно слышишь. Да, это по твою душу палач приходил и да, твоей смерти теперь ждут все, включая меня.
Я хочу, чтобы ты сказала мне, на кого работаешь, и я очень надеюсь, что в твоей прекрасной светловолосой головушке еще осталась эта информация, и мне не придется выбивать ее силой. Думай, принимай решение. Я даю тебе сутки чтобы прийти в себя и вспомнить имя заказчика, потому что иначе…
Крутой замолчал, но мне и так все было понятно. Никто со мной больше не церемонился, никто меня не защищал. Как же прав был тогда Игорь, когда предупреждал меня, а я только смеялась. Какой же глупой и беспечной и тогда была.
Валера тоже хотел помочь, но за мной пришли раньше.
Опускаю голову, не хочу, чтобы Савелий видел мои слезы. Я попалась, и понятия не имею, что мне теперь делать.
Волчий билет – это ад. Я не то, что нецелованная, все намного хуже. Теперь каждый мечтает перегрызть мне горло, включая вожака, и это на самом деле страшно, когда ты стал изгоем среди тех, кто принимали тебя как своего.
День, он дает мне сутки? А что они изменят? Я не имею права так подставлять Алису. Я ни за что в жизни не пожелаю ей того, что происходит теперь со мной.