Революция в Монако

В Монако вспыхнула революция, подавленная французскими жандармами.

Из газет

Страшные дни пережило несчастное государство Монако. Там, где до сих пор лилось только золото, кровь лилась рекой.

Ну, положим, не рекой, да даже и не лилась вовсе. Но, конечно, не в этом дело.

Во всяком случае, Монте-Карло пережило страшные дни.

Революция приняла сразу грандиозные размеры.

Главный министр, он же главный крупье, вбежал к своему государю в шесть часов утра и огласил весь дворец диким воплем:

– Rien ne va plus!

И стены сотряслись.

Герцог Монте-Карлийский спокойно выслушал ужасное известие, только брови его слегка побледнели.

И сыновья его – наследный герцог Рулетский и князь Трант-э-Карантский[18] – стойко перенесли удар и выразили готовность сражаться за идею до последнего волоса.

Но и подданные Монако тоже выразили полную боевую готовность и выставили свои требования.

– Rien ne va plus! – сказал первый крупье государства. – Они требуют конституцию.

– Конституцию? – переспросил герцог. – Но ведь это очень абстрактно! Это – zéro[19]. А zéro всегда наше. Чего же вы волнуетесь?

Но первый крупье государства мрачно взмахнул лопаточкой и ответил:

– Они хотят особую конституцию. Они хотят разделить с нами не только хлопоты по управлению государством, но и доходы от игорного дома.

– Хотел бы я не понять! – воскликнул герцог и упал в обморок, поддерживаемый своими сыновьями – наследным герцогом Рулетским и князем Трант-э-Карантским.

– Они восстали, – продолжал первый крупье, привыкший к обморокам и самоубийствам. – Они восстали и делают революцию.

– Революцию? – спросил герцог из глубины своего обморока. – Это что же такое?

– Они все играют на «rouge»[20], – старался быть понятным крупье.

– О! – стонал герцог.

– О-о! – стонали его сыновья.

– И если вы не примете мер, – продолжал первый крупье, – они вас свергнут с престола.

– С престола? – удивился герцог. – Это что же такое – престол?

– Они вас сорвут! Поняли? Сорвут!

– Подлецы! – стонал герцог.

– И будут сами управлять всеми столами игорного зала, – жестоко отчеканил крупье.

И герцог очнулся.

– Я ставлю на «noir»![21] – мужественно воскликнул он и послал за французскими жандармами.

А на улицах Монте-Карло шла между тем революция.

Производить ее было очень трудно, так как приходилось все время держаться левой стороны улицы. Правая принадлежала Франции.

Демонстранты шли по монакской стороне и громко провозглашали свободу рулетки.

Только небольшая кучка почтенных людей стояла па правой, французской стороне. Люди эта считались эмигрантами. Они давали директивы и руководили движением.

Вход во дворец охраняли преданные наемные крупье.

С лопаточками наголо, суровые и мрачные, стояли эти гвардейцы, готовые умереть за своего герцога.

А толпа бушевала.

Иногда кто-нибудь, случайно оттиснутый в правую сторону, попадал па французскую территорию и оттуда, из-за границы, дразнил языком гордых крупье.

И вдруг, вызванные герцогом, игравшим на «noir» в эту страшную минуту, – врезались в толпу бравые французские жандармы.

Они два раза проехались по улицам и спели, подмигивая направо и налево:

– Nous arrivons toujours trop tard!

А лошади фыркали, точно им трудно было сдержать смех.

И революция была подавлена в корне.

На другой день, ровно в десять часов, раздался спокойный и властный голос первого крупье государства:

– Faites vos jeux, messieurs!

И шарик запрыгал.

1910

Загрузка...