В которой героиня узнает много нового о муже и подруге…
– А куда мне идти?
– Что, нет вариантов?
– В смысле?
– В том смысле, что ты всегда задницей перед всеми крутила. Что, навык подрастеряла?
Я просто в шоке от неожиданных перемен в поведении мужа.
– Антош, о чем ты говоришь? Какой навык?
– Такой! Думаешь, я забыл? Как ты под моего конкурента чуть не легла?
Я смотрю в такие родные синие глаза, и мне кажется, что я просто сплю.
Сейчас наваждение закончится, и все будет как раньше.
Мой муж приедет с работы, как обычно, поздно – он бизнесмен, руководит большой компанией, дел у него много. Антон настоящий трудоголик, но я знала, за кого замуж шла.
Я накрою на стол – люблю делать это сама и готовить люблю сама. Домработница Лариса у меня не каждый день и занимается только уборкой.
Поставлю свечи в серебряных канделябрах – он предпочитает, чтобы все было красиво.
Мой муж всегда повторяет, что у него идеальный вкус. И с ним не поспоришь.
Вино охлаждается, ужин томится в духовке, десерт тоже готов – я надела новое белье, изящное белое кружево, тонкая работа, и маленький секрет, который ему обязательно понравится, когда он раскроет полы моего нового платья.
– Так, кончай мечтать. Чемоданы можешь не собирать, Лариса все сделает.
– Антон… ты бредишь? Куда мне идти?
– Меня это не волнует. Все. Задолбала. Пошла вон.
Что? Я немею. Никогда в жизни никто со мной так не разговаривал!
Как он посмел?
Поднимаю руку и с размаху бью мужа по щеке.
И тут же получаю в ответ. Он бьет меня кулаком в лицо.
Так сильно, что я отлетаю к стене. И чувствую кровь во рту…
И умираю внутренне.
Антон. Меня. Ударил.
Это шок.
Разом наваливается дикая усталость. Я раздавлена. Мне просто не хочется больше жить.
За что? Почему?
Почему все это со мной?
Я боюсь поднять глаза.
И понимаю, что никакой это не сон. Это реальность.
Жуткая, вывернутая наизнанку реальность.
И не будет никакого ужина при свечах.
Ничего не будет. Только…
Я уже готова покинуть этот дом. Не могу тут оставаться! Я боюсь его.
Но… Я не могу уйти! Здесь моя дочь, которая спит в своей комнате!
– Антон, а как же… Сашенька?
– Дочь, естественно, останется со мной. Это не обсуждается.
Что? Но почему? Кто будет заниматься дочерью, пока он на работе? И почему я вообще должна оставлять ребенка? А если он ударит и ее?
Я хочу задать все эти вопросы и не могу. Я боюсь его. Боюсь Антона.
– Ты сама уйдешь, или мне тебя вышвырнуть?
Встаю. Я как зомби. Щека горит огнем. Знаю, что завтра там будет огромный синяк. Но это не самое страшное.
Эту боль можно пережить. Но вот другую…
– Ключи от машины оставь. Карточки я твои заблокировал. Оставил одну, на ней тысяч пятьдесят. На первое время тебе хватит, на большее не рассчитывай.
С трудом перевариваю то, что он говорит.
Внезапно меня прорывает:
– Я никуда не уйду. Идти мне некуда! Тут мой дом. Тут живет моя дочь, и я…
– Завтра тут будет психиатр. Надеюсь, подробности диагноза тебе не надо объяснять? Остаток жизни проведешь в клинике под присмотром. Хочешь так?
Я смотрю на него, и в голове одна мысль. Это не он! Не мой муж! Мой Антон другой. Он ласковый, милый, немного мягкотелый, он вечно в себе сомневается. Его всегда нужно поддерживать, и не только словом.
Мне кажется, что его подменили!
– Ты еще тут? У меня нет времени с тобой цацкаться! Мне надо уходить. У меня встреча.
– Сашенька спит… Как ты оставишь ее одну?
– Не твоя забота. Няня сейчас приедет. Тебя что, за шкирку вывести?
Как сомнамбула иду в прихожую. Открываю шкаф.
Нет. Это все не по-настоящему. Это сон.
Снова захожу в комнату.
– Я… я могу хотя бы попрощаться с дочерью?
– Нет. Все. Я сказал – все! Вали!
Возвращаюсь к шкафу. Надеваю сапоги.
Протягиваю руку к привычному модному пуховичку, потом вижу шубу. Красивое манто из черной норки, которое мне подарил отец Антона. Мелькает мысль – я могу его продать! У меня хотя бы будут какие-то деньги на первое время. Всовываю руки в рукава. Еле попадаю.
Хватаю платок. Дизайнерский. Его тоже можно продать. Как и где я буду искать покупателей, в тот момент почему-то не думаю.
Сумка. Которая тоже может стать источником дохода. Там паспорт. Кошелек – наличка у меня есть всегда, но мало. Карты он заблокировал.
Пятьдесят тысяч, с одной стороны – вроде бы сумма не маленькая, но, учитывая, что мне надо где-то жить… Придется снимать квартиру, я знаю, что риелторы и хозяева требуют оплату за два месяца, плюс комиссия – слышала разговор нянь во дворе.
Тут я вспоминаю о своей заначке! У меня есть еще одна карта. Антон о ней не знает! Я завела ее специально, чтобы откладывать понемногу, а потом баловать мужа приятными подарками.
Мужа! Который вышвырнул меня из дома как котенка…
Выхожу на лестничную площадку. Вызываю лифт. Оглядываю стены. Тут все красиво, с претензией на стиль.
Нашу квартиру в элитном комплексе столицы я никогда не любила. Мне всегда хотелось иметь свой дом, с садом. И ребенку там было бы удобнее. Но Антон сказал, что ездить из пригорода на работу ему тяжело, и я смирилась.
Лифт открывается, из него выходит моя подруга Ленка.
Меня окатывает волна радости – она мне поможет! С ней я могу поделиться своим горем! Я делаю шаг, и…
– Господи, он что, тебя раньше выгнать не мог? Слабак…
***
Я бегу по улице. Бегу до тех пор, пока хватает сил. Задыхаюсь.
В горле ком. Дико болит скула – в том месте, куда муж ударил, кружится голова и колет в боку от быстрого бега.
Я сама не знаю, почему так несусь. Словно пытаюсь убежать от боли.
Мой любимый муж выгнал меня из дома! Ударил! Отнял ребенка и угрожал, что отправит в «психушку».
И это все не понарошку! На самом деле…
Забегаю за угол, прислоняюсь к стене какого-то обшарпанного дома – да, у нас в столице так – элитное рядом с рухлядью. Сползаю, давясь слезами.
Мне больно, очень больно…
Антон! Мой любимый! Тот, кто еще вчера мне улыбался, гладил по плечу, говорил, какая я красивая…
Или это было не вчера?
Когда предают чужие, ты хотя бы можешь это понять – каждый борется за место под солнцем.
А когда свои?
Когда предает муж, для которого ты все делала! Все! Даже… даже на преступление пошла когда-то, чтобы ему помочь…
Муж, который стал твоим первым мужчиной! И так гордился, что ты хранила себя для него!
Которому ты родила ребенка. Маленькую крошечную девочку… Конечно, он хотел сына, наследника. Но ведь и я была готова родить еще, вот только Сашенька чуть подрастет!
Муж, для которого старалась быть самой лучшей, самой нежной, верной, преданной.
Которому все прощала! И невнимание порой, и сухость, и обидные слова, и придирки! И даже… даже близость интимную, которая доставляла больше горя, чем радости!
Все для него! Все ему!
Почему он со мной вот так?
Я всхлипываю, дрожу. Не от холода, нет.
От безысходности…
А Ленка? Моя Ленка! Самая близкая подруга! Единственная!
Я же ей все время помогала! Мы дружили еще со школы, потом она ушла в колледж, я за нее задачки решала, английский ей помогала подтягивать. И даже вещи свои дарила, зная, что у нее нет возможности купить!
Потом на работу ей помогала устроиться! Всегда во всем поддерживала. Хотя у Ленки такой упрямый характер!
Она легко могла обидеть меня. Ленка вообще любила придираться, критиковать, объясняла, что говорит мне правду, которую кроме нее никто не скажет. А я слушала, доверяла.
Я старалась быть настоящей, верной подругой!
Да я… я ведь ей даже парня своего в институте практически отдала, когда она, рыдая, мне сообщила, что ей он очень нравится! Просто отошла в сторону, сказав ему, что он меня не интересует.
Выходит… Выходит, теперь я ей мужа подарила?
Это было настолько ужасно и дико, что в голове не укладывалось.
Но…
Похоже, я не знала, что такое «ужасно и дико»…
– Опа-опаньки! Кто у нас тут такой?
Поднимаю голову, и у меня разом все холодеет внутри, сосет под ложечкой.
Передо мной три силуэта. В темноте я не вижу лиц. Один из них присаживается – жуткое лицо, все в оспинах.
Мамочки.
– Опа, какая попа! Чикуля, ты шо тут забыла?
Я в панике пытаюсь встать, но не могу. Чуть не плюхаюсь на попу.
– Я просто потерялась…
– Потерялась, зая, а мы тя ща найдем. А, брателла? Поможем девушке найти себя?
Он ржет, и двое других тоже гогочут, присаживаясь рядом.
Один из них курит и выпускает струйку дыма прямо мне в лицо.
А я так перепугана, что просто впадаю в ступор.
– Слыш, чика, может, пойдем с нами, раскумаримся, а? Вставит, отвечаю!
У меня стоит дикий шум в ушах.
Я снова думаю о том, что все это происходит не со мной.
Просто НЕ СО МНОЙ!
– Шубка теплая, дай пацану погреться!
Я пытаюсь подняться, вцепившись пальцами в стену. Один из парней протягивает ко мне руку, хватает за плечо.
– Не спеши, милая. Потолкуем.
Я в ужасе стараюсь его оттолкнуть, он пихает меня так, что я подаюсь вперед, падаю грудью на другого парня, тот прихватывает меня, сминая, лапает грудь и толкает в руки третьего.
Это ужас.
Они начинают перекидывать меня друг другу, как мячик, игрушку. Трогают мерзко, грязно…
И ржут так дико, противно…
Мне очень страшно. Я понимаю, что надо что-то делать, но что? Звать на помощь? Вокруг ни души…
Я начинаю отбиваться, молочу руками, стараясь попасть по их мордам. Видимо, сначала их это забавляет, потом…
Потом один повторяет «подвиг» моего мужа.
Хорошенько мне «засвечивая» в глаз.
Господи, меня раньше никто никогда не бил! Ни разу! Родители в детстве пальцем не тронули! А тут… за один вечер я получила дважды…
Пытаюсь прикрыть лицо и получаю третий удар…
– Снимай шубу, курва! И сумку давай!
Тот первый, что заговорил со мной, сейчас с силой хватает за воротник. Я чувствую, как манто слетает с меня.
Сумку срывает второй.
Я в каком-то отупении смотрю, как они копаются в ней.
Мелькает здравая мысль. Конечно, надежды нет, но…
– Паспорт, пожалуйста, отдайте…
– Рот закрой, рамсы попутала?
Тем не менее один из них швыряет паспорт мне под ноги.
Внезапно я слышу шум – едет машина, вижу, как меж деревьев сверкают проблесковые маячки – полиция!
Я что есть мочи ору:
– Помогите! Помогите! Спасите! Грабят!
Бандиты, которые тоже видят патруль и которым явно уже не до меня, все-таки напоследок хорошенько прикладывают меня об стену.
– Заткнись, сука!
– Валим, пацаны.
Меня снова толкают, так, что я падаю прямо на грязный асфальт, сильно приложившись коленкой и бедром.
Мне так больно и так дико, что нет сил звать на помощь, я тихо лежу на тротуаре и подвываю…
Господи, меня не убили! Сейчас мне помогут!
– Эй, гражданочка?
– У… попала красавица… Она под кайфом явно. Забираем, посидит в обезьяннике, подумает о делах своих грешных…