Увидев на кухне Мерта, я не сводила с него взгляда.
– Сами? – как ни в чем не бывало спросил он.
– Привет, – неловко поздоровалась я и наконец поняла, что нужно двигаться, а не стоять и смотреть на него.
Сглотнув, я собиралась сказать еще что-то, но он опередил меня:
– В холодильнике есть еще сок, – сказал он, а затем улыбнулся самой красивой улыбкой, какая существует на свете.
– Да, всё же я гость, не стоит наглеть, – с сарказмом ответила и отбросила всё напряжение. По крайней мере, попыталась…
Но он улыбнулся и отпил из банки сока, по-прежнему не сводя пристального взгляда, от которого у меня каждый раз оживают бабочки.
Затем я направилась к холодильнику, так же под его изучающим взглядом, и увидела оставшийся сок. Яблочный, мой любимый, как и его любимый. Но он взял апельсиновый, значит ли это, что он ждал меня?
– Почему ты не взял яблочный? – прямо спросила я, чтобы не мучиться с догадками.
– Разве ты не любишь?
– Люблю. – Он не ответил на вопрос так, как нужно.
– И всё еще смотришь футбол? С прошлого чемпионата мира ты была так зависима.
Я закрыла холодильник и повернулась к нему.
– Да… были времена, – сказала я и прислонилась к холодильнику, пока он стоял, прислонившись к столу напротив меня. – Тогда я фанатела от игры Неймара. Точнее, от его гениальных симуляций.
Он засмеялся, склонив голову, а я наблюдала, как его волосы закрыли прекрасный вид на его лицо. Затем, подняв взгляд, он посмотрел на меня. Посмотрел так, словно я была его луной среди тысячи звезд, которые для него не имели никакого значения. Посмотрел так, словно я была одновременно прекрасным и восхитительным, что он смог отыскать во всем мире.
– Я хотел бы сыграть с тобой в футбол, Сами.
– Ты обыграешь меня, так нечестно, – ответила я, скрестив руки на груди.
– Я буду поддаваться, – шепотом ответил он.
– Так тоже нечестно. Но всё равно согласна.
Он нахмурился, но одновременно с этим радостно улыбнулся. А затем провел рукой по волосам и, вернув взгляд на меня, спросил:
– Завтра?
Я беззаботно пожала плечами, словно у меня не разгорелся пожар внутри от одной лишь мысли, что я буду с ним. Не наедине, конечно, в поле у всех на глазах, но вместе.
Я хотела бы остановить этот момент, чтобы насладиться атмосферой, в которой едва слышно жужжание холодильника и шелест штор от ветра. И приглушенный смех парней, в том числе Али, в гостиной. Хотела бы остаться здесь и бесконечно наблюдать за его улыбкой и ямочками на его лице.
Но я решила испортить эту атмосферу, задав вопрос, который мучил меня столько дней.
– Кто такая Алиса?
Он нахмурился и отвел взгляд.
– Я же вроде говорил…
– Да, формально она твоя одногруппница, а так вы…?
Я не договорила и не произнесла слово «девушка».
Он снова посмотрел на меня своими темными глазами, в которых играли отблески света из комнаты.
– Нет… Наверное, – произнес он, и мое сердце встревожилось, не соглашаясь с его ответом.
Но прежде чем я смогла что-либо ответить, дверь гостиной открылась, и появился Али.
– Мерт, твоя очередь играть. О, Сами, ты вернулась?
Я кивнула и проследила за спиной уходящего Мерта, который даже не посмотрел на меня, когда уходил.
Словно я ему надоела.
***
Утром, открыв шкаф, я сразу решила, что надену. Я достала облегающую черную футболку с длинными рукавами и брюки того же цвета, но оверсайз. Нет, я не собиралась идти в школу в облегающей одежде. Потому что сверху я надену оверсайз футболку с короткими рукавами. Эти рукава открыли бы мою кожу, если бы не черная футболка. На голову я надела светло-темный шарф и дополнила образ черно-белой банданой.
После того как я позавтракала и попрощалась с родителями, я направилась в школу. По дороге я зашла в магазин «Сумая» нашего района. И никого не встретив, я продолжила свой путь, но уже с бутылкой сока. И всё время размышляла над словами Мерта и его действиями. Воспроизводила каждую секунду того прекрасного вечера, но с плохим концом, который я пыталась игнорировать. Пыталась…
Я дошла до ворот школы, и всё было как обычно. Лендена я не видела. Что очень хорошо, потому что я не хотела начинать день плохого.
Сидя уже в классе, даже не заметила, когда вошел учитель литературы. Я быстро достала книгу и стала слушать его. АльхамдулилЛягь*, не было Лендена, потому его литература сегодня последняя.
Почувствовав чей-то взгляд, я подняла голову и увидела Николаса, который словно ждал чего-то. Я отправила взгляд: «Чего тебе надо?». Он закатил глаза и повернулся. Тогда мой телефон вибрировал, и, включив его, я заметила сообщение от неизвестного номера.
Неизвестный номер: Это Николас. Встретимся после последнего.
Сегодня я не планировала заниматься с ним ненормальной биологией.
Самия: Зачем?
Николас: Хватит задавать вопросы, странная.
Самия: «Смайлик с закатываем глаз».
Николас: Хочешь, чтобы я заменил себя Ленденом?
Самия: НЕТ. Я согласна, приду после уроков в то место, что и вчера.
Я заметила, как он прочитал сообщение, даже не скрывая телефон, как это делаю я. Но вопрос остается: зачем он согласился помочь мне? Я подозреваю, что у него какой-то зловещий план, потому что… Он же друг Лендена. Поэтому я записала его: «Исламофобская задница номер 2». Главное, чтобы он не увидел.
Во время урока я вытащила книгу Мерта – «Грозовой перевал» – и стала читать. Я видела его заметки и цитаты, которые он подчеркнул. Перелистывая страницы, я увидела, что он сохранил цитату: «Из чего бы ни были сотворены наши души, его душа и моя – едины».
Я улыбнулась, не знаю почему, а дальше нашла продолжение этой «цитаты».
Читая, я даже не поняла, как прозвенел звонок, а учитель уже покидал класс. Закончив чтение книги и убрав свои вещи, я направилась к выходу из аудитории. На пути столкнулась с какой-то девушкой, и ее учебники и тетради разлетелись по полу. Девушка вздохнула и принялась собирать разбросанные вещи.
– Извини, я не заметила…
– Можешь помочь мне, а не предлагать свои идиотские извинения?
Я сдержала гневный вздох и подняла только две тетради. Я не хотела ей помогать, но ведь это была моя вина. А как родители всегда говорят: «Нужно признавать свои ошибки и учиться на них. Ведь никто не идеален». Но это не касается Лендена.
Она встала и забрала у меня свои тетради, а затем, благодарно кивнув, ушла в противоположном направлении. Я продолжила свой путь радостная, потому что не ответила ей грубостью. Я не знаю почему, но это меня радовало.
Найдя Николаса, я стояла и смотрела на него, держась за лямки рюкзака. Он встал и, приблизившись на достаточное расстояние, не слишком близкое и не слишком далекое, сказал:
– Сегодня не будет занятия.
Он хотел сказать это? Я пришла сюда из-за этого? Скажите, что это шутка…
Видимо, нет, потому что он выглядит так, словно что-то недоговаривает.
Я стояла напротив него, с его высоким ростом я казалась рядом с ним как какой-то первоклассник, который пришел на разборки весь уверенный в себе. Стояла я так же, словно готова была на драку, Валлагьи я была готова, потому что в детстве Али научил бить меня прямо в челюсть.
Я даже попрактиковалась на соседском мальчике, который часто дергал меня за косички, когда мне было восемь лет. Однажды, когда он подошел ко мне слишком близко, я спросила его, что он собирается делать, и получила от него простой ответ: «Поцеловать тебя». Услышав это, я ударила кулаком ему в челюсть, как учил Али, и у бедного мальчика выпал молочный зуб.
Но передо мной стоял не маленький соседский парень, а Николас, у которого выпирали мышцы под черной футболкой, обтягивающей его грудь. Нет, я не специально обращала на это внимание, просто бросалось в глаза, как и его татуировки.
Конечно, он такой красавчик, потому что является разыгрывающим нападающим в школьной баскетбольной команде. С Николасом команда «Golden eagles» выиграла у команды «Icy hawks» из государственной школы Брюсселя, заслужив звание лучшего игрока во всем городе. А вернее, во всей Бельгии.
– Хорошо, но у меня вопрос. – Он молчал, поэтому я продолжила. – Почему ты согласился заниматься биологией со мной?
Мы разговаривали, стоя друг напротив друга, как будто были заклятыми врагами, которые в любую минуту могли вытащить из-за спины пистолет и застрелить друг друга. Я бы не возражала против оружия.
– Это не твое дело, – ответил он так равнодушно, что мне стало завидно. Я так не могу, а хотелось бы.
Я внимательно смотрела на него, но молчала. Затем он отвернулся и прошел мимо меня, пока я стояла в недоумении.
Но почему? Можно просто сказать, а не мучить человека. Хотя, наверное, ему это нравится, как и Лендену. Им нравится мучить меня.
Затем он остановился и спросил:
– Ты идешь?
Находясь в замешательстве, я повернулась к нему и спросила:
– Куда?
– У тебя рисование.
– Да, кружок по рисованию. Но идти вместе с тобой? – спросила я, изобразив отвращение на лице, на которое он равнодушно посмотрел, но ничего не ответил.
– Через 3 минуты здесь будет Ленден и его близнец в кружке фитодизайна.
Я удивилась и огляделась вокруг. Но затем, взяв себя в руки и подняв голову, сказала:
– Хорошо, я иду.
Он кивнул и, развернувшись, продолжил путь по двору, направляясь в здание школы. Я последовала за ним, все еще пытаясь понять, почему он так себя ведет. Я не могла поверить, что он втайне влюбился в меня. Конечно, я не удивлена, что в меня кто-то влюбился, потому что я красивая, умная, я не имею ввиду успеваемость в школе, веселая, отзывчивая и добрая. Но я удивлена, что это Николас – второй исламофоб в школе.
– Почему ты помогаешь мне? – снова спросила я, поравнявшись с ним.
Его шаги были широкими, я не успевала за ним, к тому же он был таким высоким, что мне нужно было запрокинуть голову, чтобы просто посмотреть на него.
– Мне нужна информация от тебя, – ответил он, даже не взглянув на меня.
– Какая?
Затем он развернулся и, постучав, зашел в класс, где проводился кружок по рисованию. Я последовала за ним и прошла на предпоследнюю парту. Мне не очень нравится рисовать, потому что, если у меня не получается, я начинаю злиться и паниковать. После этого поняла, что рисование – это не мое. Но Лендена здесь нет, и большинство исламофобов тоже. На книжном кружке находится Марк, я называю его «номер 4», то есть исламофобская задница «номер 4».
Во время кружка в телефон позвонили, и, отпросившись, я вышла в коридор. Звонил Али, сообщил, что вечером мы с родителями пойдем к дяде Мехмету – отцу Мерта, потому что у его племянника в Турции было обрезание.
Я согласилась и собиралась вернуться в класс, но кто-то внезапно захлопнул дверь прямо перед носом, пока я проверяла телефон. Я не успела защититься руками, когда получила сильный удар в нос, а точнее, в лицо.
Чертовы исламофобы, ненавижу их.
Я держалась за нос, склонившись, потому что в глазах потемнело, пока в классе все смеялись, кто-то хохотал, но самое главное, что никто не собирался помогать мне.
Но среди всего этого я слышу голос, вернее, извинения:
– Прости, прости, я случайно. – девушка вручила мне салфетку. – Может, в медпункт?
– Да не, нос же не сломан, – ответила я, прикладывая салфетку к носу.
Когда наконец темнота отступила, я заметила, кто была эта девушка. Та самая, с которой мы недавно столкнулись.
Не стоило вести себя с ней вежливо, лучше было бы послать ее подальше.
– Ты решила отомстить, да? – спросила я и бросила на нее гневный взгляд.
– Ты о чем вообще?
Она и правда выглядела так, словно не понимала, и в ее глазах я заметила искреннее беспокойство.
– Так вы заходите? – равнодушно спросила худенькая учительница, которая ведет кружок.
Она даже не убедилась, в порядке ли я. Не люблю ее, потому что она входит в число исламофобских людей в этой школе.
Та девушка, одетая во всё чёрное, осторожно взяла меня под локоть и вывела в коридор, пока я раскачивалась, потому что голова невыносимо кружилась. А потом она неосторожно закрыла дверь, точнее, захлопнула ее, заставив подумать, что произошло землетрясение.
Затем она, взяв меня под руку, вывела на свежий воздух, пока я прикладывала салфетку к носу, чтобы кровь не стекала по подбородку.
Она помогла мне остановить кровотечение, вставив два кусочка бумаги в ноздри. И я стала дышать ртом.
Когда мы дошли до скамейки во дворе школы, осмотревшись, я увидела Лендена в его кружке, но он меня не видел. И на этом спасибо, мы были в той скамейке, которая немного отдалена от школы, хотя находится на ее территории.
Солнечные лучи светили, проникая под листву большого грушевого дерева, под которым и находится школьная скамейка. И поэтому Ленден не может видеть нас. Даже если я покажу средний палец. Но не суть. Главное, чтобы нос на утро не опух.
Снова взглянув на девушку, я заметила, что, как и ранее, когда мы столкнулись, она была одета во всё черное. Ее макияж также был выполнен в черных тонах: черные тени и идеально прорисованные огромные стрелки.
Она была высокой, возможно, ростом с Али, как мне известно у него целые сто восемьдесят один сантиметр. Думаю, ее рост около ста семидесяти семи сантиметров, в то время как мой – сто шестьдесят шесть.
– Ты в порядке? – с беспокойством спросила она, пока я пыталась понять, почему ее лицо кажется таким знакомым.
– Да, всё хорошо, – ответила я, вынимая две салфетки из ноздрей, потому что кровотечение уже остановилось.
– Ладно, я поняла твой вопрос только сейчас, – сказала она, посмотрев на меня. И, опустив взгляд, добавляет: – Прости, это было грубо, и я не хотела тебе мстить. Я даже забыла об этом.
– Да ладно, забей, – сказала я, притронувшись к носу, и почувствовала, как острая боль пронзила всё лицо. Конечно, я немного драматизирую…
– Я принесу тебе чего-нибудь прохладного, чтобы нос не опух еще сильнее.
Я даже не успела ничего сказать, как она развернулась и побежала в сторону школы.
Глубоко вздохнув, я достала телефон.
Не было никакого сообщения, но уже настало время молитвы, а точнее, Аср*. Но из-за красных дней я не буду делать молитву, поэтому выключила телефон и только сейчас заметила Николаса, который приближался сюда.
Он молча подошел ко мне и сел рядом на скамейку. Я смотрела на него, не понимая, чего он хочет, но когда я уже собиралась спросить, он протянул мне баночку сока. Я нахмурилась, но взяла его. Вскоре я поняла, вернее почувствовала, что он ледяной, то есть для моего опухшего носа.
– Зачем? – спросила я, глядя на сок в своей руке, словно он заговорит и ответит на все вопросы.
Он не смотрел на меня, а был сосредоточен на школе, которая находилась немного в отдалении от нас.
Прищурив глаза, я начала пристально смотреть на него, но он, казалось, не замечал этого. И затем я спросила то, что хотела спросить уже давно.
– Ты что влюблен в меня?
Он резко повернул голову в мою сторону, и на его лице отразилось отвращение, которое он даже не пытался скрыть. Я ожидала такой реакции, и меня это нисколько не задело. Если бы я спросила Лендена так же, то уверена, что он заблевал бы всё вокруг.
«Простите, что стала причиной такой неприятной сцены в вашей голове».
– Ты издеваешься?
– Нет, я вполне серьезна.
– Ты всегда такая самоуверенная до чертиков?
– Папа говорит мне, что я ничем не отличаюсь от других. То есть у меня должны быть те же права, что и у всех, без каких-либо ограничений из-за моей религии. Поэтому я и задала этот вопрос, потому что влюбиться в меня – это не удивительно. Хотя нет, ты ведь друг Лендена, и поэтому меня это немного удивило.
– Ответ категорически отрицателен, – безэмоционально ответил он.
Я кивнула, и наступила тишина, но Николас снова заговорил:
– Мне нужно узнать про ислам больше.
– В смысле?
– То есть от тех людей, которые исповедуют эту религию, особенно от девушек, потому что в интернете информация о том, что это женоненавистническая религия. Я хочу знать правду.
– Просто так?
– Нет, моя сестра собирается выйти замуж за мусульманина, и хочу убедить ее, что это ошибка. Но я должен быть уверен, что информация, которую нашел, верна, потому что в инете можно встретить всякую дичь, которая далека от правды.
Но затем, увидев, как к нам приближается та девушка, чье имя я вспомнила только сейчас, он встал и так же молча, как пришел, начал удаляться от меня, оставив меня удивленной от его слов.
Я наблюдала за удаляющейся спиной Николаса, он прошел мимо той девушки, заслужив от нее вопросительный взгляд, который он проигнорировал.
Когда Белинда подошла ко мне, она протянула сок, но, заметив в моей руке тот, который передал мне Николас, она нахмурилась и спросила:
– Прости, задержалась, здесь был Ник?
Я кивнула и сказала, что у меня уже есть прохлада для носа. Она всё равно отдала мне сок, на что я, пожав плечами, забрала.
Раньше она выглядела иначе, поэтому я не сразу ее узнала. Прежде у нее были русые волосы, и она не одевалась в стиле «тотал блэк», а сейчас ее волосы стали полностью черными, как в самую темную ночь.
Она была бывшей девушкой Лендена, с которой он расстался не очень приятно, в результате чего она получила статус главной «стервы» в школе, которую никто не уважал.
Она села рядом со мной и, вытащив телефон, начала что-то печатать. Я спросила ее:
– Ты не пойдешь на кружок?
Не переставая печатать, она ответила:
– Не хочу, а в оправдание скажу, что помогала тебе, потому что ты чуть не потеряла сознание.
Прикладывая холодный металл к носу, хоть это было неудобно и больно, ответила:
– Почти правда.
– Но мне всё равно неудобно… Твой нос всё опухает, – ответила она и скривила лицо, осмотрев мой нос.
Но в этот момент на мой телефон пришло уведомление, и я достала его из кармана. Глянув на экран, я увидела сообщение от Мерта.
И тут я вспомнила о нашем уговоре – сыграть в футбол.
––
* Альхамдулиллягь – Восхваление Господа на арабском, которые используют мусульмане всего мира.
* Молитва Аср – это послеполуденная молитва, читаемая мусульманами.