Через три часа Катарина уже тряслась в автобусе на пути к маминому дому, придерживая коробку с тортом, чтобы не слетела на ухабах. Выговор, штраф и столь сильное разочарование на лице комиссара, что стоило бы самоубиться на той лестнице, но не отдать бандитам оружие. И все этот Пабло, для друзей Рик. Что за друзья такие, раз простое и понятное имя “Пабло” сократили до “Рик”? В этом же нет логики.
Другое дело Леонард – Лео, красиво и понятно! Правда, жена всегда звала комиссара Дэвисом или стариком. Как у нее поворачивался и не немел язык – загадка, но на старика высокий, подтянутый и всегда ослепительный Лео не тянул.
Мимо проносились разноцветные дома с граффити на стенах, но Катарина не видела их. Она любила смотреть в окно транспорта и фантазировать. Всегда на разные темы, но неизменно с одним героем – потрясающим и великолепным комиссаром. Вот она героиня сериала “Танцующая мама” встречает мужа с работы. Дети накормлены и ухожены, они сидят за столиком и рисуют карандашами семейный портрет. Самый младший гулит на руках Катарины. Сама она одета в потрясающее платье в горошек, волосы идеально лежат в причёске, а цвету помады позавидует даже самое лучшее из вин. На идеальном столе идеального дома накрыт ужин из пяти блюд, всё, как любит комиссар. Вот он входит, целует Катарину и поочередно всех детей, моет руки, затем все садятся за стол и ужинают. А Лео улыбается и светится счастьем.
Сладкие мечты разбились о реальность рядом с домом родителей. Катарина вздохнула, подхватила торт и выскочила на улицу. Младший брат уже поджидал ее рядом с остановкой, не иначе как снова будет упрашивать вернуть ему права. Хотя здесь виноват сам. Ездил слишком быстро, семь раз попадал в аварию, а в последний – так и вовсе врезался в полицейский автомобиль. Комиссар сказал, что это не иначе как традиция в семье Ортега и отобрал права у Хуана на год.
– Сестра, прекрас…
– Нет! Нет! И не проси! – Катарина обошла его по широкой дуге и поспешила домой. Отец с мамой были против воссоединения Хуана и его мотоцикла, они защитят.
– Катарина, ну прошу! Я больше не могу толкаться в автобусе!
– Есть ещё самокат и велосипед!
Хуан выругался, но на время замолчал, изображая обиженную невинность. Катарина вполне могла попросить комиссара о небольшой услуге, но брат ни разу не дал ей мотоцикл, сколько бы ни просила, только напоминал о самокате и велосипеде. И не подвез, даже когда она опаздывала на экзамен в академию. И вообще, ему полезно немного побыть пешеходом. И всему Сан-Игнасио полезно.
В доме на нее прыгнул Дьябло, облизал руки и теперь крутил хвостом, напрашиваясь на ласку. Катарина поставила торт на стол и с удовольствием потискала пса. За время, пока они не виделись, тот вымахал ещё больше, и уже раза в три превосходил все стандарты своей якобы породы, определенной членами сообщества “Хвосты, лапы и щупальца”. Отличный компаньон, бдительный сторож и свирепый телохранитель пока что подходил только под характеристику “мохнатый обнимастер” и “ненасытная прорва”, которую ему дала мама.
– Катарина, что ты сделала со своими волосами! И похудела так! Снова забываешь обедать?
Вот опять, каждая встреча начинается с претензий. И это мама ещё не видела беспорядка в квартире Катарины.
– Это омбре, ма. Модное окрашивание.
“Ты ничего не понимаешь” не прозвучало, но подразумевалось. В мамином ответном молчании – тоже.
– Я знаю, но тебе не идет, прости. Ты не думала вернуть свой родной цвет? Или осветлить волосы, буквально на пару тонов?
Катарина закатила глаза, обняла папу и села за стол. Семейные ужины она не любила, точнее – обязательные нравоучения мамы, которые шли с ними комплектом. Сейчас начнется. И раз…
– Ты не думала сменить работу? Когда слушаю новости – не нахожу себе места! Стрельба, убийства, разборки с нелегалами…
– Отчеты, разбирательства, кто украл сломанный велосипед из чьего-то сарая, кофе и планерки у начальства – вот моя работа. Брось, ма, Сан-Игнасио самый тихий из городов во всей обитаемой вселенной. И мне нравится работать в полиции.
Катарина положила себе на лепешку мясо, овощи и полила соусом. Отец вытащил из шкафа свою любимую бутыль домашнего вина и разлил его по бокалам, едва окрасив их донышко. Как говаривала бабуля: будто решил пить из этой бутыли до конца своих дней, после чего она всегда доливала бокал до верха, скороговоркой читал молитву и осушала его за лёгкое посмертие деда.
А сейчас они читали молитву за ее счастливую загробную жизнь. Бабушка оставила их ровно три месяца назад, настрого приказав не рыдать на ее похоронах и оставить внучку, то есть Катарину, в покое. На всю семью должен быть хоть один мужчина, так говорила ба.
– Да и чем мне заниматься? – продолжила Катарина, во второй раз отпив из бокала. Отец недовольно скосился, но вслух не отругал. Зачем только предлагает вино, если каждый глоток для него – признак надвигающегося алкоголизма дочери или сына? – Продавать цветы или продукты? А может быть на папин завод?
– Преподавать в колледж или школу, – не сдавалась мама. – Отличная работа для женщины.
– В участке у меня есть шокер, дубинка и наручники для разговора с бандитами, а ты предлагаешь выходить на них с пачкой тетрадей? К тому же я веду курсы самообороны для девочек средней школы, это почти учительница.
– Многие работают там, и в порядке, только ты хочешь бегать по городу в железках, Катарина!
– Мама!
– Катарина!
Они обе встали и упёрлись руками в стол. Папа же втянул голову в плечи и на всякий случай спрятал свою бутыль. Ну и славно. А то от нервов хотелось отпить из нее побольше, но после домашнего вина начинал немилосердно болеть желудок, как и голова. Впрочем, расстройство от маминых слов било по самочувствию сильнее. Что за жуткая упертость? Послушать маму, так лучше бы Катарина по ночам прохожих грабила, а то и вовсе торговала своим телом, чем устроилась в полицию.
К счастью, в этот момент зарябило огромное окно транслирующего экрана, как бывало, когда одна из банд прорывалась к вещанию, и появился Ржавый Квен. Высоченный и широкоплечий киборг тыкал в глазок камеры плазмометом и, кажется, был не в себе.
– Сегодня…, – он сглотнул и перевел дыхание, затем вытер слезу механической рукой из дополнительной пары и продолжил: – не стало моей любимой Нэнси.
Квен вытащил из кармана замусоленный снимок девушки с розово-фиолетовыми волосами и тоннами пирсинга. Катарина посмотрела на маму с выражением "даже бандиты могут оценить омбре", но наткнулась на ответное: "только бандиты такое оценить и могут. Смотри, Катарина, до чего доводят эти модные окрашивания!".
– И я намерен мстить! – выкрикнул Квен, прерывая их безмолвный спор. – Леонард Антонио Дэвис, твой выстрел отобрал у меня жену, а мой заберёт твою супругу!
Катарина не стала дослушивать, выскочила из-за стола и понеслась к отцовскому гаражу, где рядом с семейной малолитражкой стоял мотоцикл Хуана. Надо спешить в участок, к комиссару! Ржавый Квен не должен добраться до Джессики и оставить пятерых детей сиротами.
– Катарина, стой! – брат побежал следом, но его на ходу перехватил отец, бросивший ключи.
Катарина поймала их и поблагодарила. Хуан же не унимался:
– Святой Бенедикт, покровитель служивых людей, покарает тебя! Не дадут повышения, будешь знать!
– А тебя – святая Элена, покровительница всех женщин. И они тоже тебе не дадут!
После Катарина совсем по-детски показала беснующемуся брату язык, надела на голову шлем и лихо стартанула с места, пока Хуан не обрушил на нее весь гнев святых Лусии, собравшихся на небесах только за тем, чтобы следить за дележкой старого мотоцикла.