Ева, обняв худые коленки, сидела на взъерошенной кровати и покачивалась, глядя в одну точку сквозь запотевший иллюминатор. Капитан, так и не одевшись, откинулся на диване, пытаясь унять дрожь в руках и свернуть самокрутку. Несмотря на недостаточное отопление, в каюте было жарко, и на щеках обоих играл яркий румянец.
– Черт! – Капитан всплеснул руками, никак не позволяющими ему завернуть табак. – Ев, поможешь? Чертовы руки!
– Да, конечно. – Она с легкостью спорхнула босиком на пол и подлетела к капитану, проведя рукой по его смуглой, несмотря на отсутствие солнца, коже.
Взяв его руки в свои, забрала неудавшуюся сигарету, кое-как впервые в жизни завернула табак, подожгла и крепко затянулась, тут же зайдясь в кашле.
– Глупышка, – улыбнулся капитан и поцеловал Еву в нос, – это табак для моряков, тебе такой и пробовать не стоит.
– А я когда-то курила… – мечтательно произнесла она.
– Что-то тонкое с ментолом?
– Как ты узнал?
– Нашел как-то раз такие у дочери. Ух, и устроил я ей! – На лицо капитана опустилась тень, и он поторопился отвернуться.
На рабочем столе из цельного массива дерева, притаившемся в углу каюты и так отличающемся от всей остальной мебели на Ковчеге, царил настоящий творческий беспорядок. Повсюду были раскиданы карты, атласы, исчирканные красным карандашом, и приборы, о назначении которых Ева могла только догадываться. Капитан упорно тащил работу с ходового мостика в свой временный дом. И только в глубине рабочего хаоса, под миниатюрной настольной лампой, освещавшей ночные труды капитана, сохранялась идеальная чистота. Именно там, в резной деревянной рамке, пряталась часть его души – совсем юный парень с открытой улыбкой до ушей и каштановыми, без намека на седину, густыми волосами обнимал миниатюрную ярко накрашенную девушку, а две маленькие девчушки с белыми бантами пристроились на руках родителей. Капитан и его семья. Семья, которую никто никогда не заменит. Даже Ева.
– Ты никогда не рассказывал про свою семью. Это ведь они на фотографии? – Ева мягкой кошачьей поступью прошлась по каюте и хотела уже взять фотографию в руки, но поймав на себе взгляд капитана, одернулась.
– Они. – Капитан подошел к девушке и обнял за плечи, обволакивая ее облаком едкого дыма.
– Расскажешь?
– Не в этот раз. – Он тяжело плюхнулся обратно на диван, изо всех сил затягиваясь, будто пытаясь подавить что-то вылезающее наружу из самых глубин сердца. – Иди лучше сюда. Не будем портить момент.
Ева послушно опустилась рядом и утонула в сильных мужских объятьях. Уверенных, свободных и одновременно нуждающихся в тепле и защите.
– Давай лучше о тебе, – шепнул ей на ухо капитан своим низким бархатистым голосом. – Давно хотел узнать: почему Ева? Слишком редкое имя.
– Ну… – протянула девушка. – Мама придумала. Считала, что я – божественный дар.
– И она права. – Капитан крепче прижал Еву к себе и зарылся носом в ее соломенную шевелюру. – Есть в тебе что-то божественное. И все же – почему дар?
– Я – поздний и очень долгожданный ребенок. Родители уже отчаялись и даже хотели развестись на почве бездетности, и тогда мама начала изучать Библию, слишком фанатично, надо сказать. Она молилась, по монастырям всяким ездила. И в какой-то момент, по ее словам, она услышала ответ свыше, что ее дочь станет новой первой женщиной на Земле и даст жизнь другим людям, а потому назвать ее надо Евой. И на следующий день она переехала на пээмжэ к унитазу – токсикоз был жуткий. В итоге появилась я.
– Хм… – задумчиво произнес капитан. – А что-то в этом есть. Существование человечества в будущем действительно во многом зависит от нас. Может, на нее тогда сошло озарение.
– Не знаю, я не верю во всякие предзнаменования. К тому же, через четыре года мама родила мою сестру, а значит, никакой я не дар, просто всему свое время. – Ева всегда раздражалась, рассказывая эту историю, слишком уж ей не хотелось играть роль нового мессии и уж тем более воспроизводить заново род человеческий. И чем реальнее становилась эта перспектива, тем настойчивее она отрицала эту теорию.
– Конечно, – капитан с ухмылкой посмотрел на девушку, – а корабль наш Ковчегом назвала. Это, между прочим, тоже из Библии.
– Я его так назвала из-за бегущих на борт животных, спасающихся от стихии. Ведь и правда, как Ноев ковчег, – каждой твари по паре.
– Да-да, я помню, ты же рассказывала. Только у нас ковчег Евы.
– Ладно тебе, капитан. – Ева чмокнула его в щетинистую щеку. – Не стоит приписывать мне миссию по спасению мира. В конце концов, если бы не ты, мы бы остались погибать в порту Мурманска.
– Ев, ну сколько можно?
– Что? – удивилась девушка.
– Капитан? Вот так, без имени?
– Ты сам при знакомстве просил соблюдать субординацию и называть тебя капитаном. – Ева изобразила невинное лицо.
– Мне кажется или мы только что очень сильно нарушили любую субординацию? Причем пару раз, – захохотал капитан. – Так что хватит этих фамильярностей, теперь только по имени. Ты хоть знаешь, как меня зовут?
– Знаю, Ваня, знаю, – ответила Ева и, услышав свой голос, залилась звонким смехом.