6 глава
Первым чувством была боль. Казалось, что его тело – разбитый хрусталь или надломленная чаша. Он открыл глаза, пытаясь понять, почему ощущает себя так, будто умирает. Привыкать к свету не пришлось: он находился в полутьме, лишь редкие лучи солнца пробивались через щели забитых окон, которые он разглядел первыми. Вокруг стояла грязь, пыль и разруха.
Недоумение сменилось воспоминаниями – на него напали и избили, а после он вспомнил еще кое-что. Лайт. Парень, которого он так отчаянно прогонял, пришел на помощь и в итоге тоже был избит.
Мин оглядел помещение, которое смахивало на заброшенный склад или недостроенную фабрику. Когда он попытался полностью развернуться, прозвучал металлический лязг, и запястье что-то сдавило. Он опустил глаза на руки и понял, что одну из них приковали наручником к трубе, и дальше, чем на несколько шагов, ему не сдвинуться.
Оправившись от очередного потрясения, он таки заметил Лайта. Тот лежал без сознания неподалеку от него самого. Парень был прикован таким же образом к другой трубе. Вокруг больше не было ни души, и он осмелился шепотом окликнуть Лайта. Тот никак не среагировал. Физически парень был меньше и щуплее его, да и к тому же Мин вспомнил, что его чем-то усыпили, когда Лайта продолжали бить. Он не знал, как долго это продолжалось и что с Лайтом сделали. Ему виднелась лишь чужая спина, поэтому было сложно понять, в каком состоянии пребывал розововолосый парень, хотя теперь волосы казались скорее грязно-серыми. Но если судить по себе – поскольку болело все, что могло болеть – Мин предполагал худшее.
Он втянул в легкие побольше воздуха и решил не впадать в панику раньше времени. Прежде всего нужно убедиться, что Лайт в порядке, и тогда уже вместе подумать. Он мог недолюбливать парня, однако понимал, что тот умен, раз уж отец взял Лайта под свое крыло, и тогда вдвоем у них больше шансов найти решение. В любой ситуации есть решение! А две головы лучше, чем одна – банально, но факт.
Мин попытался дотянуться до Лайта, но между ними все еще оставалось небольшое расстояние.
– Сука, – прорычал он громче, чем следовало. Мин был одновременно напуган, зол и растерян. Он понятия не имел, по каким причинам его похитили, что планировали делать дальше, а теперь еще и Лайт был похож на труп.
Подумав секунду, он лег на спину и попытался достать до Лайта ногами вместо свободной руки. Поменяв положение и тактику движений, получилось дотянуться туфлями до чужой спины, и он несколько раз несильно пнул парня, окликнув того по имени. Спустя несколько попыток раздался еле уловимый стон, а глаз уловил движение.
Находиться в таком положении долго было невозможно, и он отполз обратно, наблюдая за тем, как Лайт приходит в себя. Когда тот перевернулся, и стало видно чужое лицо, Мин еще раз выругался. Значит, и он выглядит не лучше.
– Ты как?
Лайт повернулся на его голос и попытался сесть.
– Ч-что… где мы?
– Я бы тоже хотел это знать, – ответил он, скривившись, и прислонился головой к трубе, к которой был прикован.
– Нас избили и… усыпили.
– Если бы тебе повезло больше, ты бы сейчас мог единолично проживать в особняке. Говорил же, не следует тебе преследовать меня, а ты снова поехал по одному пути со мной, – в нем говорил страх, который, вопреки всем стараниям держать его под замком, вырывался наружу. Мин не знал, чего ожидать, и все же был рад, что не один, однако показать этого прямо не мог.
– Это тебе повезло бы больше, если бы я сразу же позвонил в полицию или остановил какую-нибудь машину в помощь, а не как последний идиот сразу подбежал без какого-либо плана.
Мин внимательно смотрел на Лайта. Он сомневался, что остановился бы, узнав, что какого-то ненавистного ему человека избивают, и уж тем более, рискуя собственной жизнью, вот так без ничего ринулся бы навстречу реальной угрозе. Он привык совершать обдуманные и нацеленные на успех шаги, а такое бездумное геройство казалось скорее глупостью, чем храбростью.
– Я оскорбил тебя и подозревал в воровстве, а ты все равно вмешался, – когда он произнес это вслух, до него в полной мере дошел смысл пережитого. – Черт, ты и правда либо идиот, либо смельчак.
– А третий вариант имеется? – вытирая кровь с губы, сострил Лайт. Мин понимал, что это говорит такая же нервная реакция, как и у него самого.
– Есть. Смелый идиот, – обоим стало смешно, но как только их губы растянулись в улыбке, лицо обожгло от неприятных ощущений. И все же смех прорвался наружу – как подобие истерики.
– Ты знаешь, что этим людям нужно от тебя?
Мин покачал головой. Единственное, что приходило на ум – ценность фамилии Вонграт. Отец кому-то насолил? Они хотели покарать его сына или избавиться от единственного наследника «VN Medicine»?
– Может быть, из-за отца или его денег, – озвучил собственные мысли.
Они не успели продолжить разговор, поскольку что-то услышали за дверью – к ним приближались шаги. Вскоре большая металлическая дверь распахнулась, и оттуда показался один из трех мужчин, которые напали на них.
– Очнулись, значит.
Мин в смешанном порыве ярости и бесконтрольного страха оглядел похитителя с ног до головы.
– Что вам нужно?
– Закрой рот, иначе я помогу ему закрыться навсегда.
Подавляя гнев, он вынудил себя прикусить язык. Он не собирался так глупо кончать со своей жизнью. Тем более рядом был еще и этот парень, который также мог поплатиться за это. Как выяснилось, он не настолько бездушен, чтобы хотеть реальной расправы над Лайтом.
Мужчина вытащил телефон и позвонил кому-то.
– Он очнулся, да, – пауза и ответ по ту сторону. – Только нас заметил какой-то парень и прибежал на помощь. Он знал его. Мы схватили обоих. Нет, опасности не представляет, – следующая пауза затянулась. – Хорошо, понял. Жду, – связь прервалась, и взгляд мужчины снова упал на них. – Советую помалкивать, если жизнь дорога. Скоро узнаешь ответы на свои вопросы, – похититель ухмыльнулся с ноткой безумного азарта в глазах.
Мин сдержал позыв сглотнуть, пытаясь не потерять лицо и не показывать ужаса, что охватил тело и разум. Нельзя позволить заклеймить себя в жертвы, таким образом, даря этим людям возможность вкушать вкус власти. Не терять контроль даже в такой ситуации, попытаться показать собственную силу – вот что следовало сделать.
– Я не знаю, кто вас троих нанял, но отпусти нас и получишь вдвое больше. И оставшиеся двое тоже, если помогут. Мой отец заплатит… – прежде чем Мин закончил, его с ноги ударили в нос, и он ощутил, как кровь хлестнула вниз по подбородку.
– Я сказал заткнуться. – Похититель плюнул на пол рядом с тем местом, куда он упал лицом в пол, а после вышел за пределы помещения, шаркая ботинками.
Ни слова не было произнесено до тех пор, пока звуки передвижения не исчезли, и не воцарилась абсолютная тишина, указывая, что похититель ушел достаточно далеко.
– Ты как? – послышался шепот Лайта.
Мин, поднимаясь обратно на колени, открыл глаза и стер свободной рукой кровь, но почувствовал, что лишь размазал ее еще сильнее. Он просчитался: его стратегия с психами сработала в обратную сторону.
– Лучше не бывает. Всегда мечтал встретить утро подобным образом. Как думаешь, он сломал мне нос? – он боялся потерять последние капли достоинства и проиграть унизительному тошнотворному страху, который пах металлом, мускусом и пóтом.
– С виду просто вывих. Я смогу вправить, если мы избавимся от этого, – Лайт поднял руку в наручниках и потряс ею.
– Судя по настроению этой гниды, отпускать нас пока не собираются, – злобно шикнул Мин, злясь на весь гребанный мир.
– Он говорил с тем, кто это подстроил. Если это как-то связано с твоим отцом, он разберется с этим. Уверен, Кхун Равит уже ищет нас, – заверил Лайт в надежде. Было даже трогательно, что этот парниша был так уверен в его отце. Может, Лайт и мудр, как считал великий доктор Вонграт, но наивен.
– Я не удивлюсь, если он даже не заметит. Ты плохо его знаешь: он может быть прекрасным наставником и примером врача в твоих глазах, однако он дерьмовый отец. Поверь, я знаю, о чем говорю. У нас с ним паршивые отношения, а вот из-за пропажи талантливого студента он и правда может поднять тревогу, – на него нашло резкое безразличие, что самые болезненные раны открылись и выставлялись перед чужаком. Они прикованы и избиты, не в состоянии защитить себя. Все, что было важно раньше, утратило смысл.
– Черт! Я же сообщил Кхун Нун о ночном дежурстве, когда позвонил и спросил о том, куда ты мог поехать после занятий. Но ты – другое дело. Когда она не сможет связаться с тобой, она сообщит твоему отцу, даже если его не будет дома, – Лайт говорил взволнованно и обнадеживающе. Мин хотел обматерить и накричать на него, ведь парень попросту ничего не понимал, но, заглянув Лайту в лицо, увидел в глазах надежду, которая помогала тому держаться. Докторишка старался зацепиться за нее руками, ногами, да чем угодно, ведь иначе их ожидает поражение.
– Я… надеюсь, – поддавшись чужому настроению, сказал он.
Правильно, нечего сдаваться. Докторишка прав. Даже если Вонграт-старший – не отец года, но не до такой степени, чтобы пройти мимо пропажи сына. Они выберутся из этого дурдома. И тогда он хоть каждый день будет подвозить Лайта в университет и обратно, лишь бы вернуться домой.
Дом… А ведь он так давно привык бежать от этого места и ненавидеть его, а теперь, находясь в ситуации, угрожающей жизни по-настоящему, мечтал туда вернуться. Даже с нежеланным ранее соседом, даже невзирая на терзающие воспоминания.
Он наконец взял себя в руки и еще раз более внимательно осматривать помещение.
– Интересно, где мы.
– Судя по тому, что рты нам ничем не заткнули, они не боятся, что нас могут услышать. Скорее всего, мы где-то в глуши на каком-то заброшенном складе, – высказал предположения Лайт, которые и ему приходили в голову.
– А на медицинском не учат, что делать, если тебя приковали наручниками? Как, к примеру, открыть замок без ключа?
– Когда выберемся отсюда, непременно предложу курсы по вскрытию замков и искусству побега в случае похищения как обязательную часть программы для всех специальностей.
Не будь они в подобном положении, Мин пришел бы в негодование от несправедливости, что именно навязанный отцом парень так легко улавливал его иронию и мог без труда поддерживать этот тон. Да и вообще, не кричать и не сходить с ума, а наоборот, каким-то образом помогать ему справляться с критической ситуацией. Мысль, что он не один, держала на плаву. Это то, за что удавалось цепляться, чтобы не рухнуть. Всегда нужен якорь, чтобы не потеряться. И почему-то для него якорем стало присутствие докторишки рядом.
– Мин… – снова заговорил Лайт спустя небольшую паузу. Все это время тот что-то упорно рассматривал и пыхтел, но он подумал, что парню просто неудобно или больно. – Мне кажется, если я постараюсь, то смогу выскользнуть из наручников, правда придется сломать сустав большого пальца. Я читал об этом в учебниках и видел в нескольких фильмах.
– Ты, конечно, сейчас живешь дома у опытного доктора, и даже если тебе отрежут палец, отец поможет пришить новый, но давай без экспериментов. Ты и так плохо выглядишь. Я постараюсь вытащить нас тем образом, которым привык: переговорю с организатором. Скорее всего, им нужны деньги. Тебя же тут вообще быть не должно.
– Тебя тоже! Даже если кто-то решил тебя похитить, неважно по каким причинам, это не твоя вина, что так сложилось.
Было тяжело слышать эти слова, ведь сейчас Лайт не имел причин лгать, и это пробуждало ужасное чувство, которого Мин всегда избегал – раскаяние. В таком положении речь уже не шла о притворстве, корысти или обмане. Он понял, что парень изначально был не таким, каким он его себе нарисовал. С первой секунды, увидев Лайта в кабинете отца, Мин сам сделал из него врага, сам породил эту ненависть и все ситуации, вытекающие после. Он никогда не отрицал очевидное и в этот раз решил, что, выпустив на свет слова, выпустит и смелость, которая сейчас очень даже пригодилась бы им обоим.
– Ты оказался здесь из-за меня. И если бы всего этого не случилось, вряд ли бы это когда-нибудь слетело с моего языка, но… прости, – он сглотнул от тяжести произнесенного слова. Он не помнил, когда в последний раз извинялся вот так открыто и по собственному желанию. – Знаю, что вел себя отвратительно. Ты ничего не сделал мне, но я подозревал тебя во многом. Даже думал, что ты можешь оказаться внебрачным сыном отца, – отчего-то сейчас это казалось до смешного нелепым. Лайт продолжал смотреть на него, ничего не говоря, и Мин решил выговориться, пока мужество не иссякло. – Все, к чему прикасается мой отец, становится для меня невыносимым. Я увидел, что он смотрит на тебя так, как на меня никогда не смотрел, и возненавидел тебя за это, – он покачал головой и спрятал ее между коленями.
– Мне жаль, что я вмешался в ваши отношения, и понимаю, почему ты так себя вел. Знаешь, что самое лучшее в новом дне? – Мин не поднимал головы, но внимательно слушал. – Он дает тебе возможность стать лучше. Мне тоже знакомы гнев и ревность. Мы всего лишь люди и делаем ошибки. Никто не идеален.
Он до боли сжал глаза, прогоняя подступившие следы своей слабости. Запуская руку в волосы, он старался говорить привычным голосом.
– После таких душевных разговоров и наставлений, ты, наверное, ждешь, что я буду называть тебя Пи', – сказал он только потому, что нужно было сказать хоть что-нибудь.
– Это необязательно, я ненамного старше. Однако ты мог бы прекратить называть меня «докторишкой». Да, как-то услышал, что ты назвал меня так в разговоре с Кхун Нун.
– Не могу ничего обещать.
Охватившее его ощущение умиротворения, несмотря на их положение, поразило. Он представил, что сейчас Лайта могло не оказаться рядом. Если бы парень не решил отдать ему потерянный бумажник, если бы не поехал за ним… Он мог бы сломаться. Он бы просто не выдержал, и этот похититель пришиб бы его раньше, чем отец вообще осознал бы его пропажу.
Их первый нормальный диалог, который зародился в совсем ненормальных условиях, был прерван. Дверь открылась, и вместо похитителя Мин смотрел на…
Нану? Какого?..
– Хеллоу, любимый.
Он был уверен, что ничто не шокирует его больше положения, в котором они оказались. Тем не менее Нана, переступающая хлам на шпильках, лишила последней уверенности в том, что он в своем уме.
– Ч-что… ты здесь делаешь?
Хотя, конечно же, он уже понял. Какой же он идиот! Отец никогда бы не позволил себе соприкоснуться с опасными делами. Разве он его не знает? Вонграт-старший был холоден и равнодушен к семье, но добропорядочен и законопослушен до мозга костей. Он бы ни за что не оказался втянутым в нечто такое, для чего понадобилось бы похищение людей. Только один в их семье мог навлечь беду.
Каким же опрометчивым он был… Мин играл с людьми, так почему же не учел, что однажды кто-то потребует расплаты? Значит, он сам виноват в произошедшем. Он представил отца, который с презрением добавил бы, что другого и не ждал от него.
– Ты принимаешь меня за идиотку, да? Не думал, что я узнаю правду о том, что ты врешь? Прикинулся бедным студентом-медиком, в то время как твой отец владеет огромной сетью больниц по всей стране. Разве такое можно скрывать вечно? – ее красивое лицо исказилось от ярости, которую он уже видел ранее на парковке университета. Однако Мин и подумать не мог, что она способна на такое безумство.
– Нана, ты зла на меня, я понял. Но что ты делаешь? Наняла каких-то психов, чтобы они похитили меня? Тем более ты узнала, кто я. Думаешь, последствий не будет? – воцарившееся недавно умиротворение было быстро загублено. Он не мог поверить, что считал себя и Нану похожими. Она оказалась не просто истеричкой, а угрожающей жизням других психопаткой.
– Да, теперь я знаю, кто ты. Но кто я – это ты плохо уяснил. Ты неделями водил меня за нос. Думаешь, со мной можно поиграть и выбросить? – Нана шагнула к нему, однако почти сразу, будто опомнившись, в смятении отскочила, понимая, что он рассиживается на грязном полу, будучи прикованным к трубе, и она не может встать перед ним, тыкая пальцем или выцарапывая глаза.
– Давайте успокоимся. Уверен, никто из нас не хочет, чтобы все закончилось плохо. Просто подумай еще раз, это неправильно, – подал голос Лайт.
Нана наконец соизволила посмотреть в сторону второго похищенного.
– Опять ты? – она с леденящим отторжением стрельнула в Лайта взглядом, а потом оглянулась на похитителя, который заходил к ним раньше, а теперь ждал у двери. – Зачем вы вообще притащили его сюда? You’re such idiots!18
– Госпожа, могу убрать мальчишку, только скажите.
Мин увидел, как мужчина начал вытаскивать что-то из ремня штанов и истерично воскликнул:
– Стойте! Не делайте глупостей. Тебе нужен я. Давай разберемся между собой, не вмешивай посторонних. Позволь мне исправить свою оплошность, – он переводил взгляд с Наны на похитителя, который остановился в полудвижении, ожидая реакции «госпожи».
Девушка скривила губы, окидывая его сомневающимся взглядом, но после небольшой паузы повернулась к похитителю.
– Оставь нас, а этого забери. И не делай ничего лишнего без моего приказа.
Мин хотел возразить. Стало неспокойно от того, что их с Лайтом разделяют, но решил, что наедине у него больше шансов образумить Нану. Он вернул на лицо маску уверенности и кивнул Лайту, надеясь, что тот поймет тайное послание: «Я все улажу».
Мужчина вытащил ключи из кармана джинсов и, приблизившись, открыл наручники, и сразу же после этого сковал обе руки Лайта за спиной и, не обращая внимания на состояние пленника, быстро вывел его из помещения.
Мин пытался не думать о возможности того, что это могла быть их последняя встреча. Этого не случится. Не случится! Никто не погибнет по его вине… И сам он не умрет. Нана просто обиженная злопамятная девчонка, а не убийца. Хотя на счет ее головорезов он был не так уж убежден.
– Итак, вот мы и одни, – сказала Нана уже более сладким тоном, однако слова были пропитаны жестокостью. Интересно, она все это время притворялась и прятала истинную натуру или же просто потеряла разум?
– Ты делаешь это, чтобы отомстить?
– Чтобы преподать урок.
Избалованность и тщеславность проскакивали в ее характере с самого начала, но подобные черты свойственны многим богатым деткам. И все же у всего должна быть грань. А у Наны, как оказалось, она отсутствовала. Такие люди представляли настоящую опасность, ведь нет черты, которую они не смогли бы не перейти. И, по-видимому, девушка считала, что имеет право подобным образом расплатиться за обман.
Но нельзя было говорить, что он думает на самом деле. Нужно говорить только то, что она хочет услышать. Отчасти, многие девушки хотят слышать лишь то, что звучит в их фантазиях. Мин уже просчитался один раз, а теперь, видя настоящую Нану, осознал, почему все это время что-то отталкивало в ней, несмотря на их схожесть. Зато теперь он знал, что следует делать.
– Я усвоил урок. Не знаю, как ты связалась с этими людьми, но они отлично выполнили свою работу. Думаю, это заметно по моему состоянию, – вряд ли сейчас его можно было отличить от бродяг. Вот и сбылось желание упасть с «пьедестала». Правда, он не хотел слететь оттуда таким образом. Следует бояться собственных желаний.
– Они немного перестарались. Но… sorry not sorry.19 До работы с отцом они состояли в какой-то мафии, – легкость, с которой она произносила эти слова, пугала. – Я просила просто доставить тебя ко мне, хотя дала право импровизировать. Пришлось следить за тобой и придумать целую легенду о том, для чего мне нужны люди отца и повод задержаться в Бангкоке. Все для тебя, – Мин сглотнул. Он знал об отце Наны лишь то, что тот был американцем и воротил крупным бизнесом, но, вероятно, не совсем «чистым», учитывая, что творила его дочь, и какие люди на него работали. Он мысленно проклял Мару, из-за которой оказался в этой заднице.
– Почему ты до сих пор в Бангкоке? Неужели и в самом деле из-за меня?
Он понимал, что, с одной стороны, зацикленность Наны на нем может сыграть на руку, а с другой – являлась опасным спусковым крючком. Одно неверное движение, и все кончиться плохо. Поэтому необходимо оставаться хладнокровным. Отец всегда твердил, что только чистый разум может помочь решить любую проблему и спасти пациенту жизнь. Вонграт-старший не раз произносил эти слова в благодарственных речах, когда того награждали за очередные достижения в области медицины. И впервые за долгое время Мин захотел спасти жизнь – свою и даже случайно втянутого Лайта.
– Не обольщайся. Нет никого опаснее обиженной женщины, знаешь? Это я выучила от мамочки, а отец говорит, что долги должны быть уплачены. Я лишь прислушивалась к семейным истинам. Но никто раньше не смел так вести себя со мной. Парни, с которыми я встречалась, выполняли все мои прихоти. Это было так утомительно скучно. Когда мы познакомились, я удивилась, почему чувствую себя так комфортно рядом с тобой, хотя ты оказался обычным студентом. Тем не менее от нечего делать я решила попробовать, пока нахожусь в Таиланде. Чем это хуже летних романов? К тому же ты так хорош собой. Теперь я понимаю: настоящую сущность не скрыть. И хотя ты обманул меня, вынуждена признать – игра была хороша. Я умею ценить чужую победу, но ты выиграл лишь один раунд, – продолжая говорить, она ходила вокруг него, подобно хищнику вокруг жертвы.
– Ты ошибаешься, моя игра не была так уж хороша, раз я оказался в таком положении. Ты выиграла, я проиграл – пусть будет так. Если ты отпустишь нас, я забуду обо всем, что здесь случилось. У тебя не будет никаких проблем. Я заслужил этот урок, – он был готов прогнуться, если это сделает его слабым в ее глазах. Он уже понял, что она не ставила ни во что тех, кто был «ниже» ее. Мин никогда не боялся опуститься со своего уровня, скорее жаждал этого, однако уж точно не таким образом. Но и это он мог сделать, если так выберется из этого безумства.
– You’re so weird.20 Никак не могу понять тебя. Ты соврал мне в прошлый раз специально. Ты ведь не гей, и постоянно встречаешься с разными девушками в этом баре, куда водил меня. Скажи, чья это была идея: твоя или Мары? Между вами с ней что-то есть?
– Разве это имеет значение? Не думаю, что тебя волнуют другие девушки, а с Марой мы знакомы с детства. Это просто забава, которую придумали скучающие богатые детки. Уверен, ты отлично понимаешь меня.
Никогда в жизни он не расскажет этой стерве истинных мотивов. Такая, как она, слишком бессердечна, чтобы понять его.
– Я вместе с подружками обычно покупала очередную ненужную сумочку ценой в ежегодную зарплату наших сотрудников, или мы отправлялись в безумные гуляния. Ваша идея оригинальна, признаю. Вы не опустились к отбросам, а решили играть с такими, как вы сами. Выигрывать среди равных себе. Это… – она чуть ли не театрально вздохнула. – … заслуживает уважения.
О Боги. Если бы его жизнь не зависела от этого, Мин бы закатил глаза. Она была совершенно прогнившей изнутри. Если бы человеческая душа имела запах, ее источала бы гнилое зловоние гордыни. Распространенная болезнь среди людей их круга. Вероятно, и он стал бы таким же, не заразись собственным «недугом», который уберег от прочей заразы.
– Тогда, может, меня перестанут держать прикованным? – рискнул он, сглатывая.
Нана подошла вплотную и даже присела на корточки, погладив его по голове, словно щенка.
– Они испортили твое красивое лицо, – она тяжело вздохнула. – Открою тебе один секрет: у меня бывают небольшие проблемы с гневом. Так что иногда все… выходит из-под контроля. Я даже проходила лечение, куда меня отправил отец, но мне удалось подкупить врачей, чтобы они заверили родителей, что я теперь здорова, иначе меня бы еще год продержали в клинике.
Отлично, значит она и раньше творила какие-то безумства. Интересно, а человек, который заказал Нану, знал о ней настоящей? Их несомненно подставили. А еще Мара впервые просчиталась. И Мин сам убьет ее, когда выберется! Это зашло слишком далеко и перестало быть забавой для скрашивания досуга.
– Может, тебе лучше вернуться домой? У тебя могут быть проблемы. Мой отец достаточно суров и не поймет подобных игр.
Она лишь погладила его по щеке.
– Я знаю, каково это. Родители не хотят признавать, что мы сами знаем, что для нас лучше, – ну хоть в чем-то они с ней были согласны, хотя сейчас это скорее пугало. Может, родители иногда действительно знают лучше их самих? Отец Наны уж точно был прав, положив ее на лечение. – Я не хочу возвращаться в Бостон. Там меня ждет постоянный контроль и все эти глупые правила, а я хочу сама распоряжаться своей жизнью. Но если папа узнает, что я нашла достойного парня, просто скажу, что перестала быть его маленькой дочкой.
– Что ты хочешь сказать? – пульс участился. Неужели?..
– Объявим о нашей помолвке и забудем о том, что сделали друг другу больно.
Мин сглотнул. Он не думал, что какая-то перспектива ужаснет его сильнее, чем подкрадывающееся будущее в империи отца. Однако брак с психопаткой…
– Зачем тебе это?
– Потому что я так хочу. А ты разве нет?
Мин понимал, что от этого зависит дальнейшее развитие событий. Разговаривать с ней, подобно прохождению минного поля – слишком большая вероятность подорваться, если сделать неверный шаг.
– Я не могу решать такие вопросы сейчас и тем более в таком состоянии. Отпусти меня, вернемся в город и обсудим все как нормальные люди. Ты знаешь, что у таких, как мы, помимо собственных желаний, есть обязанности. За нас все распланировали, даже не учитывая наши желания.
– От каждой достойной дочки ожидают выгодный брак. Я считаю, что ты более чем подобающий претендент, учитывая сумму акций, которые будут в твоих руках в будущем. Ты наследник такого благородного дела, кто не будет рад такому союзу?
– Посмотри на меня. Я похож сейчас на наследника хотя бы жалкой лавки? И ты думаешь, после этой ситуации мы сможем нормально общаться?
– Ты прав. Я попрошу освободить тебя и, пока мы будем возвращаться в Бангкок, я смогу донести до тебя все преимущества этого решения.
Мин не сопротивлялся, когда она поцеловала его. Он впервые чувствовал отвращение от поцелуя. Теперь даже перспектива целовать парня ради дела не казалась такой уж зазорной. Однако он позволил ей это, подавляя возникшее ощущение тошноты. В этот раз он сыграет лучше. Когда она оторвалась от него, то провела по губам пальцами.
– Вот только этот парень, который имеет привычку оказываться на моем пути, знает, что здесь произошло. Что же с ним делать? – это был не риторический вопрос, Нана обдумывала варианты. И, скорее всего, не самые миролюбивые.
– Ничего не делай, он должен вернуться вместе со мной. Это протеже моего отца, его любимчик. Если ты хочешь поладить с отцом, с ним не должно ничего случиться.
– Он же ничего для тебя не значит? – Нана впилась в него вопросительным и прищуренным взглядом.
– Мы даже не были знакомы до того дня, когда ты проследила за мной. У него дела с моим отцом, не со мной. Я терплю его только по этой причине. – Каждое слово было правдиво, и все равно создавалось впечатление, что он лжет. С этими странными мыслями Мин собирался разобраться позже.
– А если он не знает как молчать?
– Не беспокойся, это моя забота. Он ничего не расскажет. Сама знаешь, деньги решают многое, а он сейчас зависит от моей семьи, – как можно более властно сказал он, цепкой хваткой сжимая ее за руку. – А теперь принеси гребанный ключ от наручников и освободи меня.
_____________________________
Мое безумие теперь на свободе и окружает тебя 21
(Kehlani – Gangsta)