Я вошла в кабинет. Он был таким маленьким, что едва вмещал два стола и компьютерное кресло. Словари я хранила на полках, которые висели на стене. Бумаги и черновики переводов лежали на подоконнике. Я привыкла к тесноте и ощущала себя комфортно. Каждая вещь на расстоянии вытянутой руки. Даже вставать не надо.
Я включила компьютер, и какое-то время честно старалась сосредоточиться на переводах. Но ничего не вышло. Я могла думать только о сообщении. Наверное, скоро я получу второе. И узнаю правду. Наконец-то!
Потом я неожиданно вспомнила, как мы с Кириллом два года назад, 1 мая, ездили на пикник.
Интересно, когда я узнаю, что случилось?
Я смотрела в окно на яркую весеннюю улицу, по которой ходили беззаботные люди, когда ко мне заглянула Кира:
– Пойдем чего-нибудь перекусим!
Предложение оказалось очень кстати. Хоть какой-то предлог, чтобы не работать. Все равно переводить я не могла. Сосредоточиться тоже.
Кофейня нашего отдела находится в закутке, который приспособлен под все одновременно – кухню, столовую или комнату отдыха, в зависимости от необходимости.
– Голодная? – спросила Кира, закрывая дверь в коридор.
Я подумала о чашке кофе на балконе ночью, моей единственной еде за прошедшие сутки, и кивнула.
– Ну, понятно, я так и знала.
Она полезла в сумку:
– Вот тебе бутерброд.
Кира – уникальная подруга, предусмотрительная и заботливая!
Пока я жевала бутерброд с сыром, Кира заправляла кофеварку и молчала. Закончив, она повернулась ко мне и спросила:
– Яна, ты давно на себя в зеркало смотрела?
Я вздрогнула. Больной вопрос. Очень.
– С этим надо что-то делать, – продолжала Кира, будто не замечая моей реакции. – Твое отношение к себе немыслимо! Так нельзя.
Я молчала. Кира права. Что тут скажешь?
Она тоже помолчала, потом добавила:
– А макияж у тебя сегодня чудесный. Правый глаз накрашен, левый – нет. Новый тренд? Ну, да ладно. Хоть один глаз, уже лучше. И платье посветлело. Огромный прогресс.
Я вспомнила, как убегала из дома от мрачных мыслей. Так срочно, что забыла накрасить левый глаз.
– Если ты не решишься сейчас, это не произойдет в ближайшие пять лет, а точнее, никогда, – настойчиво продолжала Кира. – Ты хочешь выглядеть рано постаревшей и неухоженной? Интересно, что сказал бы Кирилл?
– Нет, – сказала я.
Откуда Кире знать, что зеркала в моей жизни больше не существуют?
– Вот и я о том же.
Кира уселась напротив.
– Платье болтается.
– Ну, это может и неплохо, – попыталась отшутиться я.
– Может. Но оно слишком болтается. Некрасиво. Лопатки торчат, – констатировала Кира, будто о моем главном недостатке.
Она вздохнула.
– Лицо осунулось. Вокруг глаз морщинки. В волосах седина. Где твоя роскошная шевелюра? Где каштановый цвет?
– А какой сейчас? – глупо спросила я.
– Ты что, Дивинова?
Кира встала, поставила на стол кофейные чашки с блюдцами и продолжала:
– Нос кажется огромным. Удивительно для такого маленького носа. На лице только нос и глаза. Больше ничего.
– Ты переводишь текст с описанием внешности? – пошутила я. – Вспоминаешь лексику?
Кира никогда раньше меня не критиковала. Даже в тот день, когда я пришла в офис в старых рваных джинсах Кирилла, потому что они были черного цвета.
Она отмахнулась:
– Вид болезненный и усталый. – Кира будто диктовала текст. Она точно подготовилась к нашему разговору.
– Я тебя убедила? – закончила она речь.
Я кивнула. Я ощущала себя забитой и затравленной. Я знала. Кира права. Она хочет, как лучше. Но мне было неприятно то, что она говорит.
Интересно, что сказал бы Кирилл? Хотя нет. Я знала. Кирилл отругал бы за то, что так себя запустила. Он всегда хотел для меня самого лучшего. Часто дарил цветы, духи и косметику. Я никогда не спорила. Если нравилось ему, значит, и мне. Наши вкусы почти всегда совпадали. Мы были созданы друг для друга… Я поняла, что меня опять уносит в сторону.
– Я вот думаю, – сказала я. – Надо было все время жаловаться на жизнь и на мужа.
– Ты о чем? – удивилась Кира.
– Некоторые всегда жалуются и причитают, даже если у них все хорошо. – То, что я произнесла, было неожиданным для меня самой. Я никогда так не думала. Что это? Отражение тайных мыслей? Поток подсознания?
Кира смотрела на кофеварку и молчала. В ее глазах я видела непонимание и разозлилась:
– Надо все время ныть и жаловаться. И тогда сейчас все было бы хорошо!
Я повысила голос:
– Как у других, которые врут, чтобы их не сглазили. Кирилл был бы со мной сейчас!
Голос сорвался. Я поняла, что вот-вот расплачусь.
– Яся, что ты такое говоришь, – Кира села рядом и обняла меня. – Ерунда какая-то! Ну, при чем тут, кто и что говорит?
– А чего вы, девчонки, тут одни сидите? – послышался голос Бориса.
Как будто он стоял под дверью. А, может, и правда, стоял и подслушивал? Тогда он слышал, как ругала меня Кира. Как стыдно! Я торопливо промокнула глаза салфеткой.
Примерно через две минуты с той же фразой к нам заявился Денис. Сплошной плагиат!
Оба уселись за стол напротив, получили по чашке кофе и бутерброду и принялись на меня поглядывать. Сочувственно. Не могу сказать, что они очень раздражали, но было неуютно. Я знала, что у меня красные глаза. Я уже поняла, что сейчас случится, и пожалела, что не сбежала из офиса и согласилась на посиделки. Слишком много внимания к моей персоне.
– Яся, – печально сказала Кира. – Мы все помним, какой сегодня день. Мы очень тебе сочувствуем.
Она взяла в руки чашку.
– Иногда неизвестность – лучше, чем определенность. Мы, люди, никогда не знаем, от чего нас оберегает судьба. Не знаем, что ждет завтра. Я думаю, так лучше. К сожалению, понимаешь только с возрастом. Ну, ты сама знаешь.
– Да, Яник, – поддакнул Денис. – Ну, ты уж очень не горюй. Может, что-то еще и выяснится. Конечно, выяснится. Обязательно! Иногда все бывает так, как и не ждешь. Или не так, как кажется. И вообще, часто все очень неожиданно бывает. И непонятно.
Он запутался в словах и замолчал. Выступление Дениса мне показалось странным. Впрочем, как и слова Киры. Такое впечатление, что они договорились заранее. Отрепетировали роли.
– Я и говорю – у судьбы свои планы на каждого, – повторила Кира.
Не друзья, а пророки какие-то. Вещают, будто что-то знают. Афоризмами. Тоже мне, провидцы.
На кухню вошли Морис, Никита и Зоя. Странно, что-то они припоздали.
– Мы помним о твоем несчастье, Яна, даже если ничего не говорим, – сказал Никита. – У тебя тяжелое время.
– Да, но оно пройдет, – поддакнул Морис басом, который не подходил к его легкому и невесомому образу эльфа. – Правда выяснится. Не дрейфь! Мы рядом. Прорвемся!
– Мы с тобой, – Зоя обняла меня.
Глаза защипало. Я прикрыла их рукой и кивнула. Сердце застыло и почти не билось. Если кто-то начинал говорить о Кирилле, я не могла реагировать спокойно. Может быть, когда-нибудь я смогу.
Я поняла, что устала от сочувствия, хотя точно знала, оно искреннее. Я сходила с ума от того, что все вокруг говорят о Кирилле. Жалеют меня. Но никто не знает, что с ним случилось. Это было непереносимо. На самом деле Кирилл принадлежал только мне. Мне одной.
Лишь Борис вел себя странно. Он промолчал и не сказал ни слова поддержки. Сидел, опустив голову, так, что я не видела его глаза. Только кивал, соглашаясь с остальными.
Я хотела всех поблагодарить, но не смогла. В горле стоял противный ком, и я боялась, что, если скажу хоть слово, расплачусь.
После перерыва работа не наладилась. Время тянулось слишком долго. Обычно, когда много работы, день пролетает быстро. Я знала, у нас огромный объем переводов. Мы очень спешим. Подобных заказов в бюро раньше не поступало. Но ничего не могла с собой поделать. Мысли от переводов убегали к сообщению, которое я получила. А потом к Кириллу.
Я смотрела в текст перевода и ничего не понимала. Абракадабра на испанском языке. Слова казались незнакомыми, будто я видела их впервые. Пытаясь хоть что-нибудь сделать, я вставила первые два абзаца в электронный переводчик. Результат получился несуразным и бессмысленным. Дурацкий переводчик! Я поняла, что не смогу сейчас исправлять каждое слово.
Еще какое-то время я пыталась переводить. Потом поняла, что больше не выдержу, и сдалась. Утром я хотела быстрей на работу, теперь стремилась уйти. Я надеялась, дома станет легче.
В нашем бюро всегда можно взять переводы домой. Иногда так удобней. Я приду, успокоюсь и смогу переводить хоть до утра. Все равно почти не сплю последнее время. А теперь я буду ждать новых сообщений. Бессонница мне точно обеспечена.
– Иди, – буркнул Гурин, как только я возникла на пороге кабинета, но еще не успела открыть рот.
Наш шеф, как экстрасенс, читает чужие мысли. В кабинете все еще сильно пахло сердечными каплями.
Я выскользнула на улицу, ни с кем не попрощавшись. Лариса куда-то отлучилась. Мой уход прошел незамеченным. Если кто-то обидится, что я смылась по-тихому, пусть обижаются. Мне безразлично. Плевать.