Пыхтя и скрежеща тормозами, поезд подполз к перрону. Вздрогнул в последний раз и остановился, окутав встречающих сизым облачком магического выхлопа. Вреда рассеивающаяся магия не причиняла, но неприятно покалывала кожу. Да и расточительно. Глядя на сизые клубы, Амадин задумалась, можно ли собирать эту энергию. Теоретически выходило, что да, практически – это было очень затратно. Пока что.
Выжидая, когда толпа на перроне рассеется, девушка терпеливо сидела в купе. Благо она путешествовала первым классом и вполне могла позволить себе задержаться, не боясь косых взглядов проводника. Горничная, путешествующая с ней, кинулась было открывать дверцу вагона, но Амадин удержала ее:
– Погоди, мы не торопимся.
– Да, мадемуазель.
Это было сказано так почтительно, что Амадин улыбнулась. Знала бы эта девица, кем была ее хозяйка еще полгода тому назад, вряд ли говорила бы с таким почтением. Да что там! сразу потребовала бы расчет, ибо негоже порядочной горничной общаться с падшей женщиной. Пусть падение было очень давно. Хотя… Амадин до сих пор не могла разобраться, было ли это для нее падением, или же, наоборот, возвышением.
– Милли, ну что же ты? – обратилась она к горничной, привычно откидывая мысли о Рейнарде де Треви прочь. – Пора выходить!
– Дым еще не рассеялся, – сообщила служанка, прильнув к окну. Любопытная, хоть и простоватая девушка, ровесница Амадин, впервые отправилась куда-то дальше предместий родного города. Ей всё было внове и интересно. Одергивать горничную Амадин не стала, вспомнила себя и свои первые путешествия.
Она выглянула в окно, оценивая обстановку, вздохнула и быстро соорудила "корзину" – магическое плетение, затягивающее в себя неприятные запахи и звуки. Серые клубы дыма покорно поползли в едва заметный человеческому глазу магический короб, а потом быстро схлопнула заклинание.
– Вот теперь – пора!
Горничная выскочила первой, с любопытством осматриваясь вокруг. Амадин проследовала за служанкой. Выйдя, она окинула взглядом знакомый перрон, отмечая, что здесь ничего не изменилось. В какой-то момент девушке показалось, что она увидела того самого мужчину в котелке, который осенью собирался сдать ее жандармам.
Заметив пристальный взгляд хорошо одетой незнакомки, мужчина приосанился, но сразу же сник, поскольку его одернула идущая рядом с ним женщина. Она смерила Амадин строгим взглядом и отвернулась.
Девушка усмехнулась и откинула со щеки прядь волос – совсем недавно она сделала модную стрижку и все еще не могла привыкнуть к тому, что короткие кудряшки то и дело падают на лицо.
– Изволите носильщика, мадемуазель? – крупный мужчина в синей форме и фартуке остановил свою тележку рядом с ней, зорким глазом оценивая размеры и стоимость ее багажа.
– Да, пожалуй, – Амадин кивнула и, выждав, пока чемоданы погрузят, направилась к выходу. Горничная семенила за ней следом, а шествие замыкал носильщик. Выйдя из здания вокзала, девушка остановилась, делая вид, что подыскивает экипаж. На самом деле, она замерла, наслаждаясь тем, что считала для себя утраченным. Сен-Кантен! Шумный, суетливый, с пылью на улицах и громкими окриками лоточников и извозчиков. В противоположность только пробуждающемуся от холодной зимы ветреному и сырому Кнайтхоффу, здесь уже везде была яркая зелень, а на клумбах пестрели цветы. Понимая, что ее поведение могут счесть странным, Амадин махнула рукой, подзывая извозчика.
Несколько колясок, стоящих у угла здания, наперегонки устремились к ней – в надежде на щедрую оплату каждый возница жаждал заполучить хорошо одетую пассажирку.
Амадин еле слышно хмыкнула: а ведь год назад они предпочли бы не заметить худую девицу в казенном форменном платье. Что ж… времена меняются.
Амадин невольно перевела взгляд на остроконечный шпиль, возвышающийся над крышами домов, и поморщилась. Академия магии. Несколько лет назад она вошла туда со священным трепетом. Тогда Амадин и представить не могла, сколько грязи таится за стенами престижного учебного заведения.
– Мадемуазель, вам куда?
Вопрос заставил вынырнуть из воспоминаний. Извозчик внимательно смотрел на Амадин, уже прикидывая, сколько запросить за поездку с иностранной гостьи.
– Отель Метрополь, – распорядилась та, садясь в коляску. – И я прекрасно знаю, что это стоит не больше тайлера.
Корыстный огонь в глазах извозчика погас. Скрипнув зубами, он спрыгнул с козел, чтобы загрузит багаж.
– Мадемуазель, вы знаете расценки? – изумилась горничная, садясь рядом с хозяйкой.
– Да. Я здесь жила, – Амадин отвернулась, не желая вдаваться в подробности.
Милли немного поерзала, сгорая от любопытства, но потом отвлеклась, рассматривая широкие улицы столицы.
Ехать пришлось недолго. Вскоре коляска, обогнув сквер, остановилась у отеля. Амадин вышла и с грустью посмотрела на окна располагавшейся на первом этаже ресторации. Когда-то Валентин водил ее сюда. Интересно, как он поживает? Все также работает секретарем у герцога? Сейчас, в Сен-Кантене, она побоялась произнести имя Великого инквизитора, слишком уж свежи были воспоминания.
На секунду девушке показалось, что знакомый профиль мелькнул в глубине зала. Сердце заколотилось, но Амадин сурово одернула себя: она не позволит, чтобы прошлое повелевало ее жизнью теперь.
– Пожалуйте, мадемуазель!
Она заметила, что швейцар, огромный мужчина с лихо закрученными усами, давно распахнул дверь и теперь недоумевающе смотрит на странную гостью.
– Спасибо, – улыбнулась девушка, заходя в холл отеля.
Обилие мрамора, резных панелей и бронзы впечатляло, но не подавляло как раньше.
По алой ковровой дорожке Амадин прошла к стойке скучающего портье, встретившего ее профессиональной дежурной улыбкой:
– Желаете номер, мадам?
– Он заказан.
Портье вежливо поклонился:
– Ваше имя?
– Гросс. Амадин Гросс.
– Одну минуту, – мужчина начал листать книгу учета постояльцев.
Амадин с деланным безразличием огляделась по сторонам, втайне восхищаясь каждой начищенной до блеска медной завитушкой, свидетельствующей о роскоши отеля.
На номере в Метрополе настояла Мартина.
– Эм, ты заслуживаешь самого лучшего! – возвестила она, отправляя магического вестника. – Только Метрополь и только люкс!
– Но…
– Прекрати, ты это заслужила. К тому же Метрополь придаст тебе солидности.
– Ты плохо знаешь Сен-Кантен.
– Я хорошо знаю тебя.
– Магистр Гросс? – голос портье выдернул ее из воспоминаний.
– Да, – заметив его замешательство, Амадин не смогла сдержать улыбку. Не многие магички могут позволить себе такую роскошь, как номер люкс в лучшей гостинице Сен-Кантена.
– Всё готово, мы вас ждали, – портье махнул рукой, подзывая коридорного. Мальчишка подскочил, на ходу поправляя фуражку.
– Мадам?
– Мадемуазель, – поправила его девушка, скорее по привычке и заслужила заинтересованные взгляды нескольких постояльцев. – Милли, покажи молодому человеку наш багаж.
Горничная, до этого момента стоявшая у дверей рядом с чемоданами, оживилась:
– Да, магистр!
Ее обращение заставило служащих отеля взглянуть на гостью еще с большим уважением. Богатая незамужняя магичка была в Сен-Кантене невиданным зрелищем.
– Прошу! – портье подозвал помощника и, подхватив ключ, решил лично проводить необычную гостью до номера.
Амадин проследовала за ним, украдкой косясь на белоснежные колонны и зеркала в позолоченных рамах.
Мраморная лестница, застеленная ковровой дорожкой, короткий коридор, стены которого были увешаны картинами, и перед дорогой гостьей распахнули двустворчатые двери, ведущие в помпезную комнату.
– Прошу мадемуазель! Ваш номер: гостиная, спальня, кабинет, и комната для горничной с отдельным входом, – портье торжественно распахивал каждую дверь, демонстрируя названное помещение.
Амадин задумчиво наблюдала за ним. Под этим пристальным взглядом портье нервничал все сильнее:
– Если что-то не так, мы можем…
– Нет, меня всё устраивает, спасибо…
Она протянула монету, которая моментально исчезла в руке. Мужчина поклонился:
– Если что-то понадобиться…
– Разумеется.
Легкий кивок дал портье понять, что ему пора вернуться на свой пост. Девушка дождалась, пока дверь закроется, оставшись одна, прошлась по номеру. Полированная до блеска мебель, позолота, тяжелые бархатные шторы…
Амадин покидала Сен-Кантен гораздо скромнее. Уйдя от Рейнарда, она долго бродила по улицам. Ни на что не надеясь, в то же время в душе Амадин желала, чтобы герцог одумался. Тщетно.
Промокнув и замерзнув, девушка все-таки направилась на поиски ночлега. Им оказался постоялый двор на окраине.
Пожилая вдова была в шаге от того, чтобы захлопнуть дверь перед носом подозрительной девице с потерянным видом появившейся на пороге, однако сжалилась и выделила каморку под крышей.
После роскоши особняка случайная спальня казалась убогой, кровать – скрипучей, а матрас – жестким и продавленным, но это не заставило ее передумать. Амадин прорыдала почти всю ночь, уснув только с рассветом.
– …желаете переодеться? – голос горничной ворвался в воспоминания. Девушка не сразу сообразила, о чем идет речь.
– Нет… хотя, пожалуй, да! И для начала стоит освежиться! – не дожидаясь ответа, она прошла в ванную комнату, отвернула оба крана, доверху заполняя водой огромную мраморную чашу и добавляя немного ароматического масла. От одежды Амадин избавлялась порывисто и с нетерпением, словно стремясь в объятия горячо любовника. Она усмехнулась промелькнувшей мысли и шагнула через бортик. Чуть прохладная вода мягко обхватила лодыжки, обняла бедра, прикосновение после тесноты вагона и плотного платья было изысканной лаской. Магичка обхватила руками грудь, слишком долго сжатую оковами корсета. Соски болезненно заныли, а следом сладко потянуло между бедер.
Перед глазами встала совсем другая ванна, еще более роскошная и огромная… и мужчина в ней, небрежно опираюшийся спиной на бортик. Возможно, сейчас бы он скомандовал ей развести шире бедра и приласкать себя. До самого конца их недолгой связи это требование казалось ей предельно непристойным, краска заливала щеки, но она покорно сжимала грудь, оглаживала ладонью живот и проводила пальцами по нежной коже, все ниже, туда где всё сладко пульсировало в предвкушении. Требовательные прикосновения, шлепки обнаженной плоти и безудержные стоны. Она всегда любила воду, а Рейнард любил брать ее в воде.
– Магистр, с вами все в порядке? – голос горничной вырвал ее из горячих фантазий,
– А… Да! Да, конечно, – она поспешно убрала руку, зажатую между стройных бедер, и плеснула в лицо водой. Мартина была права, давно стоило завести любовника.
Полгода назад она приехала в Кнайтхоф и погрузилась в работу с такой страстью, что ни на что иное уже не оставалось ни сил, ни времени. Это дало свои плоды. Они с Мартиной добились определенных результатов и получили несколько патентов на разработанные плетения и бытовые артефакты.
А вот с личной жизнью все было сложнее. На Амадин заглядывались. Друзья Мартины, служащие в лаборатории и просто случайные знакомые – многие из них были весьма достойными молодыми людьми, которые пытались ухаживать за симпатичной магичкой, но… их всех заслоняла высокая фигура Великого инквизитора Сен-Кантена. Стремясь избавиться от этого наваждения, Амадин предпочла уйти с головой в работу. Воспоминания, некогда терзающую душу, отступили, и девушка была вполне довольна своей жизнью.
Но стоило ей вернуться в этот город, как все снова нахлынуло, а неуместные желания взяли верх. Амадин тяжело вздохнула. Похоже, пребывание в Сен-Кантене окажется сложнее, чем она предполагала.
А ведь их с Рейнардом договор все еще в силе. Шальная мысль поехать в особняк на рю де Флери, ворваться в дом и посмотреть на реакцию герцога пронеслась в мозгу. Представив себе выражение его лица, девушка рассмеялась и тут же покачала головой. Что за ребячество? Даже если она сможет пройти внутрь, что можно там увидеть? Пустые комнаты? Очередную хорошенькую девицу? Или… Дезире? При воспоминаниях о сопернице Амадин охватила злость. Девушка скрипнула зубами, не понимая, на кого она все-таки злится: бывшую актрису, бывшего возлюбленного… или на саму себя, позволившую чувствам в очередной раз взять верх над разумом.
Увлекшись порочными мыслями, Амадин пропустила момент, когда вода окончательно остыла. Ежась от холода, девушка выбралась, растерла кожу полотенцем и спешно закуталась в шелковый халат.
Когда она вернулась в спальню, горничная уже разложила ее вещи. Глядя на заполненный шкаф, магистр Гросс усмехнулась: еще осенью два форменных платья были за счастье. Правда, в Кнайтхофф Амадин прибыла с достаточно обширным гардеробом – чемоданы на вокзале вручил посыльный.
Он появился за три минуты до отправления поезда, занес багаж в купе первого класса (билет прилагался к короткому письму от работодателя) и протянул небольшой футляр:
– Это тоже вам. Счастливого пути.
Посыльный вышел, торопясь покинуть вагон.
Амадин открыла футляр и ахнула: бриллианты. Серьги и браслет лежали, переливаясь на темном бархате. Ошарашенная, девушка не сразу заметила записку:
“Удачи, птичка”.
Первым порывом было распахнуть окно и выкинуть все прочь, благо поезд уже отъехал от перрона и теперь набирал ход. Амадин даже потянулась к раме, но в последний момент передумала: в конце концов, это – ее наряды, вряд ли они подойдут следующей любовнице. Что касается украшений… Если Рейнарду было так проще, что ж… бриллианты всегда можно заложить…
– Простите, магистр, – Милли вошла в комнату. – Коридорный просил передать, что вас ждут в холле.
Сердце подпрыгнуло, а желудок мгновенно скрутило от волнения. Неужели… Великому инквизитору наверняка доложили о ее приезде.
Желая выглядеть как можно лучше, и в то же время заставить мужчину ждать, она трижды меняла выбор платья, пока не остановилась на вишневом костюме. Длинная юбка с оборкой из черного кружева и жакет с бархатными манжетами. Тонкая блузка с жабо дополнила образ. И, главное – никаких корсетов. Хватит с нее и того, который она вынуждена была надеть в дорогу.
Руки дрожали, и тюбик помады выпал из пальцев, покатился по полированной поверхности трюмо, оставляя алый след. Как тогда, в салоне Шуаз… Амадин тряхнула головой и быстро закрыла тюбик. Красить губы не стала, только покусала их, чтобы они были ярче, после чего направилась к лестнице.
Ноги подкашивались, и ей пришлось крепко держаться за перила. Зачем он пришел? Что она скажет?
– Амадин! – знакомый голос развеял наваждение.
Девушка посмотрела вниз:
– Пьер? А…
Лучший друг ничуть не изменился. Все такой же долговязый и немного нескладный, он буквально взлетел по ступеням и чмокнул Амадин в щеку.
– Рад тебя видеть!
– Я тоже. Это ты ждал меня?
– Кто ж еще! – он широко улыбнулся. – Ты же сама написала, когда приедешь, и где остановишься!
– Верно, – Амадин на секунду опустила голову, чтобы скрыть разочарование, мелькнувшее во взгляде. Она не сомневалась, что, хотя она и не писала никому больше, тот, другой тоже все знал. И не пришел.
– А где Мари? – как можно более беспечно поинтересовалась Амадин, не желая посвящать друга в свои
– У нее примерка свадебного платья, – Пьер развел руками. – Как ты понимаешь, туда меня не пригласили.
– Конечно, – кивнула Амадин. – Видеть невесту в платье до свадьбы – плохая примета.
– Ты же в них не веришь.
– Зато Мари верит, – девушка с нежностью посмотрела на друга. – Когда у вас репетиция свадьбы?
Пьер наморщил лоб, пытаясь вспомнить:
– Через неделю, кажется.
– Кажется?
– Я не силен в датах. Родственники прибывают через два дня. Ты придешь?
– К родственникам?
– На репетицию.
– Только если Мари перестанет меня упрашивать стать подружкой невесты, – предупредила девушка.
– Ты бросишь нас у алтаря перед толпой родственников? У тебя нет сердца, – Пьер картинно прижал руки к груди и рассмеялся вслед за Амадин. – Пойдем, я угощу тебя обедом!
Справедливо решив, что дела могут подождать один день, девушка подхватила друга под руку, и они направились по лестнице.
Ресторация Метрополя была все такой же вычурной, какой она осталась в памяти Амадин. Полированный мрамор стен, начищенная бронза, темное дерево, гул голосов, эхом отражающийся от высоких потолков. Переступив порог, девушка невольно бросила взгляд по стороном, словно ожидая увидеть знакомую фигуру в черном мундире. Но герцог л’Армори никогда не любил эту место, предпочитая менее помпезные и людные заведения.
Подавив вздох разочарования, Амадин отругала себя и, подхватив Пьера под руку, направилась следом за метрдотелем к столику у окна.
– Что желаешь: устрицы, омары?.. – поинтересовался друг.
– Густой бульон и ломоть хлеба, – в тон ему ответила Амадин, вспомнив трактир “Веселый адепт”, располагавшийся недалеко от Академии.
Под удивленным взглядом официанта они оба рассмеялись.
– А теперь рассказывай, что нового в Сен-Кантене! – потребовала девушка, когда, приняв заказ, официант удалился. Пьер пожал плечами:
– В сущности, ничего. Академия сейчас под особым надзором. Ректор ушел в отставку, но это ты и так знаешь.
Амадин кивнула. Мартина всегда тщательно следила за увольнениями и назначениями в научных кругах.
– Надзор за девицами легкого поведения стал строже, – продолжал Пьер.
– Неужели?
– Ага. И услуги подорожали.
– Какое счастье для своден! – фыркнула девушка, сразу же вспомнив Дезире. Наверняка бывшая актриса не упустила своего. Что ж, при таком покровителе, как герцог л'Армори, глупо было бы не воспользоваться ситуацией. Она усмехнулась и сразу же сосредоточилась на том, что ей рассказывал Пьер. Благо друг даже не заметил, что она отвлеклась:
– Уж не знаю, чем королева прогневала супруга, но он приказал ей удалиться в загородную резиденцию. Ходят слухи о разводе.
– Вряд ли он состоится, это же неминуемый скандал, – заметила девушка.
– Да, но стране нужен наследник, а детей у них до сих пор нет.
– И как всегда, во всем винят женщину? – хмыкнула Амадин.
Пьер пожал плечами:
– Это же Сен-Кантен! Кстати, ее величество перестала заниматься благотворительностью, и несколько детских приютов, в том числе Сен-Бернадетт расформировали.
– Я слышала, что его директора казнили, – тихо заметила Амадин.
– Угу. Но до этого он сошел с ума. Сидел в углу памяти и постоянно звал какую-то Вейку. А, еще: за городом был открыт интернат для одаренных детей-сирот… их там учат до поступления в Академию.
– Вот как? – Амадин насторожилась. – Но ведь развивать магию в юном возрасте опасно.
– Магии там нет. Только обычные науки. И все строго под контролем инквизи… ции… – последние слова друг произнес с заминкой.
Девушка сухо улыбнулась, прекрасно понимая, кто именно контролирует интернат. Высокая фигура в черном снова мелькнула перед мысленным взором. Чтобы избавиться от наваждения, Амадин на секунду прикрыла глаза.
– Там все давно кончено, Пьер, – она постаралась, чтобы горечь, которую испытывала, думая о Рейнарде, не была слышна в голосе. – Каждый из нас получил желаемое и пошел своей дорогой. Так что, давай не омрачать радость встречи!
Друг внимательно взглянул на нее, но продолжать разговор не стал, поскольку в зал впорхнула Мари. Сияя от счастья, как это свойственно влюбленной девушке, котороая вот-вот выйдет замуж, она почти подбежала к столику.
– Амадин, Амадин! – подруги обнялись. – Как я рада тебя видеть! Расскажи, как тебе Кнайтхофф?
– Тих, зелен и по-своему прекрасен, – улыбнулась та.