– Мы друг друга не поняли, я не собираюсь встречаться с мужчинами! – нервно заявила Амадин, как только переступила порог кабинета Николь Эш. Девица, провожавшая разгневанную клиентку, поспешила исчезнуть из поля видимости. Модистка только приподняла уголки губ, обозначая улыбку:
– Неужели вам не нужны инвесторы для ваших исследований? Насколько мне известно, магические опыты весьма затратны.
– Да, это так, – вынуждена была согласиться Амадин. – Полноценные исследования требуют значительных средств.
– И вряд ли они у вас есть, а если есть, им можно найти другое применение, – пожала плечами Николь Эш. – Поэтому я свела вас с бароном.
– Который потащил меня в постель! Он даже не соизволил выслушать! – возмущению девушки не было предела.
– С мужчинами такое часто случается, – покивала Николь, спокойно разливая чай по чашкам. – Кровь устремляется не в тот орган, а барон еще сдавливает тело корсетом, вызывая застои.
– И что мне прикажете с этим делать? – возмутилась Амадин.
– В прошлом у вас прекрасно все получалось и без моих подсказок, – модистка лукаво улыбнулась, вызвав очередную волну недовольства гостьи.
– Если вы о Рейнарде де Треви… – звенящим голосом начала Амадин.
– И о нем тоже, – Николь выставила руку, останавливая очередную тираду, готовую сорваться с языка собеседницы. – Послушайте, мадемуазель Гросс, в вас есть что-то такое, что притягивает мужчин. Хрупкость, беспомощность, наивность и в то же время огонь внутри… Они желают вас…
– О да! – горько усмехнулась девушка, быстро перебрав в памяти все свои злоключения. – Желают, как желают как… как…
– Кусок мяса? – понимающе протянула Николь.
Амадин передернуло. Она заставила себя вспомнить поведение барона вчера вечером. Непристойное. Слишком непристойное.
– Скорее как новые сапоги или диковинную игрушку!
– Так пользуйтесь тем, что они в вас заинтересованы, – модистка пожала плечами и отпила ароматного чая. – Вы можете сколотить капитал на этом.
– Но никому из них не нужен мой ум! – возмутилась Амадин.
– Если бы он у вас был, вы бы не ушли от герцога де Треви! – резко оборвала ее собеседница, которой порядком надоел весь этот разговор. – Или, по крайней мере, остались бы друзьями, и сейчас занимались бы своими исследованиями при покровительстве его светлости.
Как Амадин не старалась оставаться спокойной, последнее замечание задело. Она вдруг вспомнила встречу с Рейнардом в отеле, его пренебрежительный тон, слова, что она сама ни на что не способна…
Гнев в душе всколыхнулся с такой силой, что чашки на столе звякнули. Позабыв, что она в перчатках, Амадин попыталась впиться ногтями в ладонь. Не удалось, зато она смогла мыслить здраво. Устроив скандал, она ничего не добьется, только разозлит Николь Эш, с которой станется вставлять палки в колеса. Или натравить на нее всю мужскую часть Сен-Кантена. При мысли об этом Амадин содрогнулась.
– Вряд ли его светлость принял бы меня, – сухо произнесла девушка.
– Принимает же он Дезире, – хмыкнула модистка, вызывая очередной всплеск гнева. Тут же в памяти всплыла подсмотренная Амадин встреча у здания инквизиции и почему-то давний разговор с ненавистной актрисой. Непостижимым образом Дезире тогда поведала Амадин почти то же самое, что сейчас повторяла Николь. Это неимоверно злило.
– К сожалению, я не одарена столь щедро артистическими талантами, – держать себя в руках становилось все сложнее.
– В этом ваш минус. Да и Дезире старше.
– Вы говорите так, словно мой возраст – это недостаток.
Николь улыбнулась, поставила чашку и развела руками:
– Увы. Опыт – вот что делает женщину опасным противником мужчины. Опыт и здравый смысл, мадемуазель, ах, простите, магистр Гросс.
Последние слова прозвучали, как насмешка.
– Я не собираюсь сражаться с мужчинами или же принимать их покровительство! – окончательно разозлилась девушка. – Я всего лишь хочу заниматься магическими исследованиями!
– К сожалению, моя дорогая, пока мир принадлежит мужчинам, второе невозможно без первого, – вздохнула Николь. – Особенно в Сен-Кантене. Я понимаю, что в Кнайтхоффе другие нравы, там правит женщина, но, уверяю, и ей приходится лавировать между амбициями советников.
Как ни странно, упоминание Кнайтхоффа помогло. Вспомнив тихое, провинциальное княжество, где она последние полгода зализывала раны, словно вывернувшийся из капкана зверь, Амадин успокоилась. Посуда на столе перестала звенеть.
– И что прикажете мне делать? – устало поинтересовалась она. Николь улыбнулась:
– Золотодобытчик, прежде чем отыскать слиток, промывает несколько тонн песка. Станьте таким золотодобытчиком, отыщите свой слиток, пустите его в дело, лавируйте, уходите от прямого ответа и торгуйтесь, чтобы получить как можно больше!
Амадин задумчиво покусала губу. В словах модистки, какими бы чудовищными они ни казались, был определенный резон. Пока мир принадлежит мужчинам, все будут воспринимать ее лишь как красивую куклу. Остается только играть по этим правилам… или попробовать изменить мир. Она не хотела ни того ни другого, но понимала, что Николь вряд ли оставит ее в покое.
– Наверное, вы правы, мадам, – произнесла Амадин, заметив, что собеседница все еще ждет ответа.
– Разумеется. И готова вам помочь.
– Спасибо, – девушка задумалась, подбирая слова так, чтобы они звучали весомо. – Но поскольку дело слишком… необычное, я настаиваю, чтобы вы сперва предоставляли мне информацию о… потенциальном инвесторе, а уж я буду решать, встречаться с ним или нет.
– Думаете, отказываясь от свиданий, вы быстрее найдете того, кто вам нужен? – улыбнулась модистка.
– Я просто сэкономлю всем время… и сберегу остатки репутации. Бывшая любовница Великого инквизитора не должна быть слишком доступна, не так ли?
– А вы быстро схватываете! – восхитилась Николь.
– Спасибо, – Амадин, которой порядком надоел этот разговор, поднялась. – Простите, мне надо идти.
– Конечно, – модистка позвонила в колокольчик, вызывая служанку, чтобы проводить гостью.
– А девочка далеко пойдет, даже дальше, чем Дезире! – пробормотала мадам Эш, как только дверь закрылась. – Интересно, что по поводу ее успеха скажет де Треви?
Этого Амадин уже не услышала. Раздираемая противоречивыми мыслями, она направилась в отель. Путь пролегал через сквер, на углу которого снова стояли ее знакомые. Те самые, которые раздавали газеты. На это раз с плакатами, на которых были написаны требования дать женщинам право голоса и самим решать свою судьбу. Это было настолько созвучно мыслям в голове, что Амадин остановилась, вчитываясь в слова.
Прохожие, напротив, стремились держаться от митингующих как можно дальше, словно опасались заразиться.
– Джейн, Джейн, что эти дамы стоят здесь? – девочка в голубом наряде и белой шляпке протянула руку в сторону плакатов.
Сопровождавшая ее девушка в темном платье, бросила испуганный взгляд на плакаты и, схватив девочку за руку, поторопилась увести за собой.
– … глупости всякие… – донеслось до Амадин. Это оказалось решающим. Девушка, напротив, подошла ближе к стоявшим на углу.
– Знаете, я… – обратилась она к одной из женщин, но в этот момент зазвучал свисток, и из-за угла здания показались жандармы.
– Вам лучше отойти, мадемуазель, – торопливо произнесла одна из женщин. Амадин заметила, что пальцы, сжимавшие плакат, побелели.
– Ни шагу назад, Долорес. Помни, мы на поле битвы! – назидательно произнесла та, кто постарше. – Мадемуазель, вам лучше не вмешиваться…
Амадин послушно отошла в сторону, здраво рассудив, что в таком случае у жандармов будет меньше претензий к плакатчицам, но девушка ошиблась. Стражи правопорядка накинулись на стоящих, словно эти женщины пили кровь детей. Плакаты полетели в сторону, а самих митингующих заковали в наручники.
– Подождите, – окликнула Амадин, возмущенная не то нарочитой грубостью жандармов, не то безропотностью арестованных.
– Мадемуазель, шли бы вы мимо, – дружелюбно предложил один из стражей порядка. – такой хорошенькой девушке не стоит видеть подобное…
Амадин вспыхнула:
– Хорошенькая девушка – магистр! – прошипела она. – И я хотела бы знать, за что вы арестовали этих несчастных? Они же ничего не нарушили!
Одна из женщин умоляюще посмотрела на нее:
– Мадемуазель, пожалуйста, не вмешивайтесь.
– Вот! – жандарм, тот, что постарше, поднял толстый палец. – Вам дело говорят! А ну, пошли!
– Куда вы их ведете? – Амадин не могла принять происходящее.
– В участок. Хочешь с нами? – осклабился жандарм.
– Нет.
– Тогда отойди. Вперед!
Окруженные блюстителями порядка, женщины покорно направились в участок. Кипя от негодования, Амадин проводила их взглядом, а потом вернулась в отель.
– Скажите, а что это за женщины стояли там, на углу? – поинтересовалась она у портье.
– А, эти… – мужчина презрительно скривился. – да полоумные! Вечно то газетенку раздают, то вот с плакатами ходют, народ в смуту вводят.
– Чем же?
– Мыслями срамными. Вы, мадемуазель, барышня приличная, вам лучше с ними дела не иметь, – с этими словами портье направился к очередному гостю. Амадин задумчиво поднялась к себе в номер.
– Мадемуазель, вы вернулись? Простите, я не слышала! – Герда выглянула из комнаты.
– Да, на улице очень неприятно, – девушка задумчиво прикусила губу, а потом решилась: – Герда, ты слышала что-нибудь про “Голос женщин”?
– Как же не слышать? О них в последнее время все слышали, – усмехнулась служанка. – Появились аккурат после вашего отъезда.Начали рассказывать, что женщины должны иметь равные права с мужчинами.
– Вот как?
– Ага. Говорят, что это – девочки из салона Шуаз.
– Что? – охнула Амадин, вспомнив свой визит туда.
– Ну… у мадам хорошо платили, не то что нынче… вот бедолаги зарабатывают, как умеют.
– Газету они мне отдали бесплатно, – это вырвалось само.
– Так конечно, вы же – женщина, красивая. С вас знаете, сколько потом поиметь можно! – Герда на секунду смутилась и сразу продолжила. – Наверняка они не знали, что вы – магичка.
– Не думаю, что их вообще это волновало, – Амадин с сомнением отнеслась к словам горничной. Вряд ли те, кто писал статьи в газету, готовы были ублажать мужчин, как это происходило в салоне Шуаз. Впервые девушка пожалела, что плохо рассталась с инквизитором. Рейнард мог бы помочь арестованным. Хотя… герцог л’Армори был мужчиной. Вряд ли он вообще станет интересоваться подобным. Или, может, напротив, поинтересовался, и именно герцог отдал приказ об аресте бедняжек. Не просто так стражи порядка преследовали этих женщин. Значит, Рейнард в курсе.
Она поймала себя на том, что опять назвала герцога по имени, и передернула плечами.
– Возможно, ты и права, – вздохнула Амадин, заметив, что Герда все еще ждет от нее реакции.
Служанка кивнула:
– Так оно и есть, поэтому не берите в голову. Лучше отдохните.
Амадин улыбнулась и последовала совету. Нежась на прохладных простынях, она все время мысленно возвращалась к пикетчицам, арестованным в сквере.
Девушка не могла сформулировать, почему переживает за судьбу незнакомый ей женщин, но ей хотелось верить, что все обошлось. От мыслей о том, что ждет нарушительниц городского спокойствия в тюрьме, она перескочила к собственным воспоминаниям о том, как ее, закованную в кандалы, везли как особо опасную магическую преступницу. Перед глазами мелькнуло лицо следователя, росписи в здании суда. “Увеселение блудниц”. А ведь ни одного произведения искусства, показывающей наказание мужчин за подобные прегрешения не было, как и упоминаний в святой книге. Греховными всегда считались только женщины. Амадин перевернулась на живот и фыркнула: похоже, она заразилась мыслями о равноправии через газету. Хотя почему заразилась? Стоило признать, что подобные мысли посещали ее и раньше, она только не могла четко сформулировать, за нее это сделали авторы статей.
Наверное, стоило попытаться отыскать редакцию газеты и поговорить с репортерами? С этими мыслями она задремала.
Ей снился Рей. Таким, каким она увидела его во дворце Правосудия. В черной шелковой мантии с золотой лентой на шее он подходил к Амадин. Темные волосы с рыжеватым отливом падали на лоб, а губы кривила усмешка:
– Отныне ты – моя собственность, птичка. Идем!
Она проснулась в холодном поту. В комнате было темно, сумерки захватили город, но Амадин не было дела до этого. Сердце тревожно билось в груди, а дыхание было прерывистым, словно она долго бежала куда-то… или от кого-то. И она даже знала, от кого пыталась ускользнуть. Рейнард де Треви! Пусть он преследовал ее только во снах, но все равно, Амадин не могла избавиться от мыслей о нем.
Это все Сен-Кантен, решила девушка, откидываясь на подушки. Огромный город снова взял ее в свой плен. Надо быстрее завершить все дела и уехать обратно, в Кнайтхофф.
– Мадемуазель, вы уже проснулись?
Герда вошла в комнату, держа в руках поднос с чашкой ароматного кофе, заранее заказанный в ресторации отеля.
– Да, – голова оставалась тяжелой, но Амадин не желала впутывать горничную в свои страхи.
– Хорошо, а то вам спрашивали.
– Кто?
– Понятия не имею. Мальчишка, что носит чемоданы, спросил, выходили ли вы из номера. Вряд ли он интересовался вами лично.
Амадин только кивнула, предчувствуя очередную ловушку от Николь.
Тем не менее скрываться было глупо. Поэтому, приведя себя в порядок, Амадин спустилась в холл. Портье за стойкой бросил на нее взгляд и кивнул невысокому господину с военной выправкой.
– А вот и она сама.
– Мадемуазель Гросс? – чеканя шаг, мужчина тотчас же устремился к девушке.
– Магистр, – поправила она.
– Простите, магистр…
– С кем имею честь?
– Морис де Грандье, – он щелкнул каблуками, окончательно подтверждая догадки относительно военного. – Я слышал, что у вас есть проект, для которого вы ищите инвестора…
Амадин сердито нахмурилась:
– Вы ошиблись.
– Разве? Мне показалось, что Николь Эш рассказывала моей жене именно о вас.
– Вашей жене? – протянула Амадин, внимательно рассматривая руки мужчины. Ни кольца, ни следа от него.
– Военным не положены кольца, – улыбнулся он, заметив пристальное внимание. Амадин слегка покраснела:
– Простите.
– Что вы, я понимаю: молодая девушка, одна… Поневоле будешь настороже.
– Да, – Амадин кивнула.
– Может, продолжим разговор в другом месте? – де Грандье демонстративно оглянулся. – Например, в ресторации? Я бы хотел послушать о ваших исследованиях.
Он согнул руку в локте, предлагая ей опереться, что Амадин и сделала:
– Конечно.
Если метрдотель и удивился, заметив вчерашнюю посетительницу с новым мужчиной, то никак не выдал свои мысли. С абсолютно невозмутимым лицом он проводил посетителей к столику у окна, пожелал хорошего вечера и удалился.
– Итак, что вы хотите? – поинтересовалась Амадин.
– Я скопил немного средств и готов инвестировать их в ваш проект … – Морис, как они – Так сразу? – хмыкнула девушка.
– Почему нет? У вас прекрасные рекомендации!
– Но проект не только мой. Это – результат кропотливой работы нескольких людей.
– Разумеется,– он наклонил голову, признавая свою ошибку. – Простите, я неверно выразился.
– Я дала вам повод так думать, поэтому не извиняйтесь! – запротестовала Амадин.
Морис де Грандье нравился ей все больше. В этот момент официант принес закуски и бутылку выдержанного рейвенского вина.
Амадин замолчала, ожидая, пока он наполнит бокалы и отойдет.
– Ну что же, за знакомство, – Морис поднял свой. Девушка кивнула и поднесла бокал к губам. Вкус показался странным. Нахмурившись, она отставила напиток и внимательно посмотрела на собеседника, он сделал несколько глотков и продолжил:
– Итак, проект…
– Да, мы пытаемся создать нефритовые стержни, которые можно было бы наполнять магией разных людей. Как вы понимаете, сейчас такое никому не под силу..
– Я ничего в этом не смыслю,– мужчина развел руками.
– Смешение магических потоков делает кристаллическую решетку нефрита нестабильной, она разогревается и происходит взрыв,– пояснила Амадин. – Идея в том,чтобы закачивать магию, не расшатывая решетку.
– Такое возможно?
– В теории – да, – Амадин не торопилась хвастаться своими успехами.
– А на практике?
– Для подобного рода исследований необходимы значительные средства.
– Они всем необходимы,– улыбнулся де Грандье, снова поднимая бокал. – За успех вашего предприятия!
– За успех,– Амадин сделала еще один глоток. Голова слегка закружилась, а перед глазами вдруг все поплыло.
– Что за…
Внезапно шею словно обожгло. Девушка охнула и невольно схватилась за разгоряченную подвеску. Во всяком случае, в мозгу прояснилось. Не спуская взгляда с собеседника, Амадин быстро набросила на бокал плетение. Магическая паутинка вспыхнула. Девушка вспомнила, что официант принес уже открытую бутылку, значит…
– Что вы подмешали в вино? – ее голос звучал резко. Досада мелькнула во взгляде де Грандье.
– О чем вы?
– Что. Вы. Подмешали. Мне? – она встала, с шумом отодвинув стул и тем самым привлекая внимание остальных посетителей.
– Дорогая, вы просто много выпили, – мужчина тоже поднялся. – Пойдемте, я провожу вас в номер.
Он хотел подхватить ее под руку, но Амадин увернулась.
– Не приближайтесь! – предупредила она, пытаясь навесить на пальцы защитное плетение, получалось с большим трудом: мысли путались и магические нити выскальзывали.
– Амадин, прошу, не устраивай сцен! – Морис смущенно улыбнулся окружающим. – Простите, она просто много выпила…
– Ложь! – взвизгнула девушка. Понимая, что находится в состоянии, когда использовать магию в ресторации небезопасно, она поспешила к выходу, но де Грандье с легкостью догнал ее.
– Не так быстро, мадемуазель,– прошипел он сквозь зубы и сразу же добавил чуть громче. – Милая, я не могу отпустить тебя одну!
– Вы меня почти не знаете!
– У нее всегда так,– он снова обратился к окружающим, вызывая взгляды, полные сочувствия. – Стоит только выпить больше одного бокала…
– Держите ее крепче, как бы не натворила чего, – посоветовал пожилой господин за столиком в углу.
– Да, да, женщины склонны к истерии,– подхватил его приятель. – Говорят, хорошая порка способствует исцелению!
Амадин затравленно огляделась, понимая, что ей никто не поможет.
– Милая, присядь и успокойся, – де Грандье попытался увлечь девушку обратно к столику. Выждав, когда он выпустит ее руку, Амадин ударила чистой силой. Немного не рассчитала: противник упал прямо на ближайший стол, раскидывая салат. Оценивать ущерб Амадин не стала, подхватив юбки, она бросилась к выходу, но метрдотель преградил ей путь:
– Вы это куда, мадемуазель?
– Пропустите! – она попыталась просочиться, но ей не дали.
– Не так быстро.
В руках мужчины она заметила плетение наподобие тех, которые использовали жандармы для ловли преступников. В памяти пронесся Блодетт, разрушенные склады и тюрьма, в которой она оказалась. Девушка побледнела, понимая, что сейчас вряд ли кто-то придет ей на помощь.
– Я…
Амадин оглянулась. Морис де Грандье уже поднялся и теперь отряхивал костюм. Он не торопился, уверенный в том, что девушка никуда не денется.
– Извините нас, – широко улыбаясь, мужчина направился к метрдотелю. – У моей кузины истерия, вы же понимаете – женщина.
Последнее слово он произнес со снисходительным презрением, вызвавшим смешки остальных.
Амадин вспыхнула и собиралась ответить, когда из угла поднялся еще один мужчина. Его костюм был явно сшит на заказ, а темные усы лихо закручивались вверх.
– Мне кажется, дама не желает вашего общества, уважаемый, – обратился он к де Грандье, слегка растягивая гласные.
– Что? Но… – тот смутился, а мужчина тем временем повернулся к Амадин.
– Мадемуазель, простите великодушно! Гастон, девушка ничего не сделала. Полагаю, для всех будет лучше отпустить ее.
– Но господин де Грандье утверждал… – промямлил метрдотель.
– Что она – его кузина? Он ошибся, – усач лениво улыбнулся
– Не правда ли?
Последние слова обращались к де Грандье.
– А? Да, – он закивал. – Я перепутал.
Метрдотель пожал плечами, но отступил. Амадин моментально выбежала из ресторации, взлетела на второй этаж, заскочила в номер и только тогда сообразила, что не спросила имя заступившегося за нее мужчины.