В ресторанном бизнесе есть определённый mind-код.
Мохито в специальном стакане – не важно, какого качества сам мохито. Обязательно костер – не важно, чистый или залитый сиропом. Бабам – Petit Chablis, респектабельным мужикам – Martell, простым парням – «Лонг-Айленд» с недолитым алкоголем, заменённым на дешёвую водку. Не важно, зачем пришёл человек, чего он ждёт от бара – если он просит предложить ему что-то, предлагай то, что соответствует статусу. И обязательно называй гостем.
Посетители моего бара – клиенты. Не гости. Я не приглашаю этих людей ко мне. Они мне не гости. Они мои клиенты, люди, платящие деньги за выпивку.
Сверни свой mind-код в трубочку и сунь себе в очко.
Гость – это тот, кого ты зовёшь к себе домой. Если двери твоего дома открыты для всех, кто способен заплатить, ты блядь. Шлюха. Шалава.
Иногда я слышу фразу: «Клиенты – у проституток».
У проституток – проституция. У проституток ебля за деньги. И похуй, как она называет тех, кто ебёт её за деньги. И похуй, как ты называешь тех, кто ебёт тебя за деньги. Если тебя ебут за деньги, ты шлюха, как ни назови.
Там, где я работаю, принято лебезить перед богатыми и понтоваться перед бедными. Несмотря на то, что эта модель совершенно не оправдана:
Миниатюра «Простой парень»:
Как-то раз в мой бар зашёл простой парень, с походным рюкзаком, в грязноватых джинсах и мятой футболке. Сел за столик. К нему подошла одна наша стандартная официантка. Обильно обдала его презрением, принимая заказ, небрежно сообщила мне о капучино для него. Я сделал свой самый обычный капучино. А каждый мой капучино одинаково прекрасен, у меня нет ни особенных, ни обычных. Официантка отнесла капучино с лицом, преисполненным вселенской важности, поскольку одета в форменную одежду модного ресторана, работает в нём, а этот парень – совсем обыкновенный и в потёртой простой одежде. Парень подошёл к бару за сигаретами. У него в лице было что-то непривычное. Мне стало интересно, где он путешествует, что ищет. Я спросил, где он ездит и зачем. Ничего особенного. Просто стало интересно – что делает его лицо таким. Парень разговорился и рассказал мне о своём путешествии. А потом оставил такие чаевые, которые эта официантка, возможно, никогда не получала в жизни. Я не сделал ничего выдающегося, просто отнёсся к нему так, как при первом контакте отношусь ко всем – с презумпцией доброжелательности. А он оказался с лишними бабками, некоторое количество которых так же доброжелательно подогнал мне.
Это не то чтобы что-то доказывает. Это просто факт. Что кто угодно может быть кем угодно. И что человеческое отношение – это всегда главное. И плевать на ритуалы. Ты хоть хуй ему залезь сосать под стол, но если тебе насрать на человека, он почувствует, что тебе на него насрать.
Внешнее обилие никогда не окупит внутреннюю пустоту.
С другой стороны, если бы тот парень не оставил мне чая, если бы ему вообще нечем было заплатить за капучино – это ничего бы для меня не изменило. Он был по-настоящему мне интересен.
Большинство людей, с которыми я работаю в ресторане, считают иначе. И их не то что не переделать, а и переделывать не хочется. Это их выбор.
Их выбор – понтоваться перед бедными, лебезить перед богатыми и соблюдать остальной протокол, делающий их профессиональными официантами и барменами.
Да, они называют это «профессионализм». Стоя рядом с носиком для взбивания молока, покрытым молочной накипью, с гордо поднятой головой.