Саша проснулась от тошнотворного чувства пересохшего горла и жгучего тепла на коже.
Голова гудела, словно внутри кто-то запустил бетономешалку. Веки отказывались разлепляться, а тело ощущалось как деревянное бревно, скрученное крепкими цепями.
Саша поморгала, зажмурилась от яркого солнечного света и тут же поняла две вещи:
Ирины нет.
Солнце давно взошло.
– Блин… – прошептала она сиплым голосом.
Мозг пытался загрузиться, но работал медленно, как старый Windows XP после запуска какой-нибудь модной современной видеоигры.
Саша дерзнула подняться, но тело протестовало против любых движений. Кожа пылала, особенно плечи, руки и верх груди. Она вздрогнула, прикоснувшись к обожжённому бедру, и сморщилась от боли.
– Прекрасно… просто шикарно…
Накатила жажда – дикая, всеобъемлющая, как будто кто-то выкачал из её организма всю влагу и оставил засушенный труп.
Саша автоматически нащупала бутылку воды возле кровати. Пусто.
– Да твою ж…
Рядом валялось влажное полотенце и телефон. Саша даже не смогла надеть пижаму. Впрочем, нагота была сейчас самой последней из проблем.
Ближайший источник воды – раковина в душевой.
Она поднялась на шатающихся ногах, почувствовав пульсирующую боль в висках, накинула халат и побрела в санузел.
Кран заскрипел, выплюнув ледяную, хлорированную воду, пахнущую железом и бассейном в дешёвом отеле.
Саша презрительно поморщилась, но жажда оказалась сильнее брезгливости.
Она прильнула губами к струе, жадно напившись, а потом отшатнулась, закашлявшись.
– Тьфу, гадость…
Но, несмотря на мерзкий вкус, горло перестало царапать от сухости.
Уже в комнате Саша стала понемногу вспоминать. Взгляд упал на телефон. Едва взяв его в руки, она ощутила нехорошее предчувствие.
Экран включился.
Все соцсети, в которых она когда-либо регистрировалась, открыты.
– Нет…
Она замерла, пробежав глазами по экрану.
Фотографии.
Купальник. Пляж. Пиво в руке. Голливудская улыбка на фоне моря. Мокрые кудри, облепившие лицо и выставленное вперёд скромное декольте.
– Блин, блин, блин…
Она тут же залезла в комментарии.
И там, между лайками и эмодзи, горел знакомый ник.
Игорь.
Этот мудак ещё и осмелился оставить огонёк в комментариях? После всего, что натворил?
Саша покраснела, но не от смущения, а от ярости.
– Вот же козлина…
Она резко вышла из приложения, выключила экран и швырнула телефон на кровать.
Сердце било тревогу. Ведь это было ещё не всё. Саша облокотилась о колени и подпёрла ладонями голову. В голове начал складываться пазл.
Пиво. Усатый бармен Вася. Флирт Ирины. Её смех. Чья-то рука на плече. Такси.
Роман. Лужа.
Чёрт возьми, она же упала в лужу!
Саша зажмурилась.
– Нет, нет, нет, только не это…
Но сознание уже услужливо подсовывало картину этой дурацкой сцены.
– АААААА!!!
Саша с силой рухнула лицом в подушку и завопила, пытаясь заглушить экзистенциальный ужас.
Минуту она просто лежала в прострации, пытаясь выкинуть из мыслей позор, но потом до неё дошло ещё кое-что.
Солнце давно высоко, а она не на винограднике. Это значило одно: минус доход, плюс к рабочим дням.
Долбаное похмелье, солнечные ожоги, вся эта пляжная пьянка…
– АААААА!!!
Она вновь завопила, но потом резко подскочила.
Нельзя так просто лежать и страдать.
Ей срочно нужны три вещи: пантенол – потому что кожа на плечах уже начинала гореть, как адский котёл. Минералка – потому что если не напиться нормальной воды, она превратится в зловонную перегарную мумию уже к вечеру. Острая лапша – потому что желудок требовал соли и жира.
Саша открыла шкаф и бездумно схватила первое, что попалось под руку. Это оказался ультра обтягивающий топ и экстремально короткие шорты.
Наряд, который она брала с собой в надежде затусить на крымских вечеринках, а не ходить за похмельными покупками. Но, чёрт возьми, сейчас было абсолютно плевать. К тому же, минимум одежды – минимум боли от ожогов. Так ей казалось.
Да и жажда была сильнее приличия, основная масса народу сейчас или на виноградниках, или на производстве.
Она натянула топ через голову, кое-как влезла в шорты (они сели ужасно из-за отёков, но кому до этого есть дело?).
Завершила свой шикарный образ грязноватой бледно-розовой кепкой, в которой работала на полях, и огромными солнцезащитными очками в леопардовой оправе.
В зеркало лучше не смотреться, но казалось, что такой наряд делает её невидимой.
Вахтёрша встретила её косым взглядом.
– Доброе утро. – сухо поздоровалась она.
Саша натянула козырёк на лоб посильнее и вежливо поздоровалась в ответ, торопясь наружу.
Горячий воздух обжёг кожу, беспощадные солнечные лучи коснулись тела, и пульсирующая боль усилилась.
Саша сцепила зубы. Главное – магазин. Минералка. Лапша. Пантенол.
Она сделала три шага.
И, разумеется, судьба решила её добить.
Он стоял к ней спиной, одетый как всегда: светлая футболка, рабочие штаны. А в руках…
Самое желанное сокровище.
Полтора литра ледяной, покрытой испариной "Боржоми".
Саша невольно облизнулась. Горло пересохло ещё сильнее. Она сглотнула, пытаясь бороться с желанием выхватить воду и бежать.
И в этот самый момент Роман обернулся.
Саша встрепенулась, будто её облили ледяной водой (было бы неплохо, если честно), ойкнула и практически бегом зашла за угол общежития, надеясь, что Роман её не заметил.
Прижав ладони к груди, она почувствовала, как бешено колотится сердце. Паника. Чистая, первобытная паника.
Но нет, не из-за него, конечно. Это тахикардия от похмелья. И жуткий стыд за вчерашнее. Да. Именно.
Она закрыла глаза, глубоко вдохнула, пытаясь успокоить рваное дыхание и уговорить психику, что это всего лишь раздражающий выскочка, а не гепард на охоте.
Надо идти в магазин. Невозмутимо, будто ничего не произошло.
Набрав полные лёгкие воздуха, Саша выглянула из-за угла.
И чуть не вскрикнула.
Роман стоял прямо перед ней.
Он спокойно прислонился плечом к стене, держа в руке всё ту "Боржоми", и смотрел на неё с откровенным весельем в глазах.
А потом рассмеялся.
– От меня что ли прячешься, Баранова?
Саша замерла.
Надо было срочно придумать правдоподобную ложь. И вести себя естественно.
Она неуклюже отстранилась от стены, гордо расправила плечи и попыталась сделать вид, что её ничуть не смутило его появление.
– С чего мне прятаться? – её голос прозвучал хрипло, будто она минимум полжизни курила приму без фильтра.
Роман поджал губы, опустил взгляд и покрутил бутылку в руке, отчего капли холодного конденсата предательски сверкнули на солнце.
Саша глотнула воздух, ощущая, как ладони стали липкими от пота.
– Не знаю, но ты так резко юркнула за угол… – он поднял голову, рассматривая Сашу поверх бутылки и едва сдерживал очередной смешок
Сашино сердце колотилось не на шутку. Так, будто хочет выбить себе выход сквозь рёбра. Она повторила мысленную мантру.
Это не из-за него. Это похмелье. Только оно. И немножечко стыда.
– Выглядишь специфически, – Роман коснулся свободной ладонью подбородка, – далеко собралась? Уж не мужиков местных ли соблазнять?
– Не ваше дело, Роман Витальевич, – выплюнула она зло и сделала шаг в сторону, как бы намекая, что разговор окончен. – А если про местных мужиков – это намёк на вас, то спешу разочаровать. Вы мне ни капли не интересы.
Он прислонился спиной к стене, преграждая путь, снова крутанул бутылку в руке и кивнул:
– Ну конечно. Ты просто… – он скользнул взглядом по её топу, едва закрывающему живот, и коротким шортам, – случайно в таком виде вышла.
Саша почувствовала, как кожа разгорелась сильнее. Это от ожогов, похмелья и жары. Но точно не от наглого взгляда.
– Всё, до свидания. Мне пора в магазин.
– Вот как.
Она попыталась пройти мимо, но Роман вдруг вытянул руку в сторону и взял её кончиками пальцев за локоть.
Не сильно. Не удерживая. Обычное касание. И этого было достаточно, чтобы Саша застыла на месте.
Роман несколько секунд просто смотрел, а потом непринуждённо протянул "Боржоми". Саша замерла, уставившись на бутылку, но потом фыркнула.
– Ты думаешь, я буду пить после тебя?
– Ого, какая привередливая, – он усмехнулся, но не убрал руку, – и снова на «ты». Определись уже.
– Я слишком брезглива для такого.
– Да брось, Баранова, – он качнул бутылкой, и ледяная вода внутри аппетитно плеснулась. – Ты сейчас готова хлебнуть даже из лужи.
Саша почувствовала, как пересохшее горло предательски сжалось. Да как он смеет издеваться?
– Всё.
Она выдернула руку, насупилась и направилась к воротам. Позади послышались быстрые шаги.
– Ладно-ладно! Она ещё даже не открыта. Забирай, мне не жалко.
Саша шумно выдохнула, не сбавляя шаг. Очередной выбор между гордостью или… Почему все эти выборы были связаны именно с этим напыщенным павлином?
Он перегнал её и остановился, улыбаясь и протягивая минералку.
Она помедлила несколько мгновений, потом с вызовом посмотрела ему в глаза и вырвала бутылку из рук.
– Ладно.
Отпила, и ледяная вода обожгла сухое горло, пробежала по пищеводу, принося блаженное облегчение.
Саша отняла горлышко от губ и сердито посмотрела на него:
– Доволен? Опять унизил девушку и торжествуешь?
– Вполне, – он пожал плечами. – Теперь можешь не хорохориться и просто сказать «спасибо».
Саша насупила брови, буркнула что-то невнятное и быстрым шагом направилась к дороге, крепче сжимая бутылку в руке.
Чёрт возьми, он просто невыносим. Ещё и смеет играть с ней!
Саша уже почти вышла за ворота, пытаясь выкинуть дурацкий эпизод из головы, когда сзади раздался знакомый рокот двигателя.
Она продолжила идти, стиснув зубы.
Звук становился ближе, и через несколько секунд Роман уже подъехал на своём УАЗике, опустил окно и продолжил движение ровно с той скоростью, с которой шла Саша.
Прекрасно.
Она даже не стала смотреть в его сторону, но чувствовала, как он упивается своим превосходством.
– Вот ведь совпадение, Баранова, – лениво произнёс он.
Саша плотнее сжала губы, сделав вид, что не слышит.
– Так уж вышло, что у меня сегодня тоже вынужденный выходной. Ну не чудо ли?
Она резко прибавила шагу и процедила:
– Поздравляю. Желаю провести его где-нибудь подальше от меня.
Роман вместо ответа сбавил скорость, оказался позади. Саша была уверена, что он бесстыдно рассматривал её бёдра и ягодицы в проклятых секси-шортах.
– Ты, кстати, в курсе, что у тебя вся задница красная? И под коленками тоже сгорело.
Саша скривилась, чувствуя, как очередной прилив стыда отражается на лице.
– Проваливай.
Роман снова оказался рядом.
– Я боюсь, что если ты пройдёшься под палящим солнцем в таком виде, то завтра тебе прямая дорога в больницу.
Саша неуверенно шевельнула плечами. Да, болело. Но не настолько, чтобы признавать его правоту.
– Просто отвали от меня.
– Как скажешь.
Роман откинулся в кресле, и изо всех сил дал газу, оставляя за собой облако пыли. Саша закашлялась, почувствовала мимолётное облегчение, которое очень быстро растворилось. В глубине души ей очень хотелось сесть грёбанный УАЗик. И чтобы этот идиот молча довёз до магазина. И обратно, желательно.
Она победила в перепалке? Судя по всему, нет. Потому что солнце сводило с ума. Жгло кожу и плавило мозг. Воздух был густым, тяжёлым, даже вдыхать его становилось тяжело.
Ледяная "Боржоми" оказалась бессильна. Саша осушала её мелкими глотками, но всё равно горло оставалось пересохшим, язык лип к нёбу, голова кружилась от жары.
На полпути до магазина бутылка опустела.
Она свернула с дороги в тенёк небольшой дикой абрикосы, чтобы перевести дух. Хотела просто постоять минуту. Но почти легла прямо там, под палящим солнцем, в жесте трагической капитуляции.
Жуткая боль от ожогов выбивала слёзы, похмелье давило виски, ноги дрожали от усталости.
Но нет.
Она не сдастся.
Стиснув зубы, Саша выпрямилась, снова заставила себя идти. Шаг. Ещё шаг. Наконец – магазин.
Небольшая лавка с грязными окнами, единственным медленно крутящимся вентилятором, стойким запахом дрожжей и несвежего картофеля.
За прилавком сидела грузная продавщица в домашнем засаленном халате, задумчиво щёлкая семечки.
По телику шла какая-то муть: прилизанный мужчина в роскошных апартаментах громко кричал на женщину с идеальной укладкой и макияжем, а та натужно ревела.
Саша подошла к кассе и хрипло спросила:
– Пантенол есть? Продавщица лениво перевела на неё мутные глаза, потом закатила их так, что стало видно белки.
– Ты чего, девка? Это ж в деревню надо ехать.
Саша выдохнула сквозь зубы.
– Конечно…
Она задумалась, можно ли в таком состоянии сесть за руль? Нет.
Голова кружится, руки дрожат, а если её остановят гаишники – за штраф платить нечем.
– Тогда… две минералки и самую острую лапшу, – тихо попросила она.
Продавщица громко выдохнула, явно раздражённая тем, что приходится отрываться от любимого сериала, но всё же неохотно поднялась с табуретки.
Через минуту перед Сашей уже стояли две запотевшие бутылки и ярко-красная упаковка с лапшой.
Саша развернула шопер, который до сих пор был слегка влажным после моря, достала кошелёк, открыла его и…
Остолбенела.
Пусто.
Вообще ничего.
– Что за чёрт… – она пробормотала, судорожно выворачивая шопер, встряхивая кошелёк, словно деньги могли там материализоваться.
Продавщица щурилась на неё, медленно пережёвывая семечку.
– Эээ… случилась какая-то ошибка, у меня тут… – Саша ещё раз судорожно перерыла сумку, но безрезультатно.
И вдруг резко вспомнила.
Такси.
Саша сунула проклятому водиле все заработанные деньги.
– Блин…
Она замерла, чувствуя, как кровь отхлынула от лица.
– Может, я… эээ… могу взять в долг?
Продавщица рассмеялась, сухо, громко, с явной насмешкой.
– Да ты чё, девка? В долг?! Совсем уже охамели.
– Но я завтра…
– Вон, давай-давай, не задерживай очередь, – она даже не дослушала, махнув рукой на дверь.
Очереди, к слову, не было.
Саша медленно сунула кошелёк обратно в шопер, развернулась и вышла.
Жара встретила её новым ударом в лицо. Саша прошла за угол, в тень большого платана, и опустилась прямо на землю, в своих секси-шортах, не обращая внимания на то, что к коже липнет пыль и грязь.
Она откинула голову назад, прикрыв глаза, чувствуя жгучее унижение.
Такой жалкой, такой поверженной она не была никогда.
Как можно быть такой недотёпой?
Внутри вдруг стало накатывать что-то тяжёлое, комом застывая в груди.
Она сжала кулаки, вгрызаясь ногтями в ладони.
Нет, уж, плакать нельзя. Но… Чёрт возьми, как же хотелось. От стыда жгло сильнее, чем от ожогов. От нестерпимого зноя кружилась голова. От осознания собственной неумелости хотелось просто провалиться сквозь землю.
Она закрыла глаза и выдохнула сквозь сжатые зубы.
И в этот момент к ней кто-то подошёл. Она чуть приоткрыла один глаз и тут же встретилась с пристальным взглядом Романа. Он нависал, смотрел с откровенным удовлетворением, будто наблюдал за жалким, взъерошенным воробьём.
Но хуже всего было не это.
Хуже всего был его трофей.
В правой руке – прозрачный пакет.
Саша с подозрением прищурилась.
Роман медленно опустил добычу рядом с ней, затем сунул руки в карманы и спокойно выдал:
– Твоё спасение, Баранова.
Она с сомнением заглянула внутрь. Банка солёных огурцов, две упаковки пантенола, обезболивающие таблетки и две пачки острой лапши.
– В машине ещё ящик минералки, – торжествующе подвёл итог Роман.
Саша подняла голову, смотря на него с нескрываемым подозрением:
– Зачем ты это делаешь?
Роман ухмыльнулся, качнув головой, и присел на корточки.
– Не ищи подвох, Баранова. На тебя просто жалко смотреть. Это называется помощь.
Саша почувствовала, как внутри всё сжалось. Как же это… Унизительно.
– Я сама справлюсь, – буркнула она, стараясь не смотреть на него.
– Вижу. Справляешься на все сто.
Роман встал, с ухмылкой наблюдая, как она колеблется.
– Ну что, гордость или выживание?
Саша сжала кулаки. В эту секунду её предал даже собственный желудок, издав звук умирающего кита.
– Да чтоб тебя…
И, не говоря больше ни слова, резко поднялась и отряхнула грязь с ягодиц (это было больновато).
Роман улыбнулся и протянул ей руку.
– Могу провести даму к карете с особым почётом.
Саша притворилась, что не расслышала. Осмотрелась, увидела УАЗик в пятнадцати метрах и бодро двинулась к нему.
Роман сел за руль, не торопясь, без обычных ухмылок, но прежде чем завести двигатель, скользнул по ней взглядом. Она устало уставилась в окно.
Мотор загудел, и УАЗ медленно тронулся с места, подбрасывая их на ухабах.
Саша плотнее прижалась к сиденью, чувствуя, как вибрация машины отдаётся в натруженных мышцах. Голова всё ещё гудела, но по крайней мере, вода и тень в машине немного спасали.
Роман не включил музыку, не попытался снова её подколоть – просто вёл, поглядывая вперёд, сосредоточенно и спокойно.
Это было странно. Неужели он решил оставить её в покое? Саша чуть повернула голову, покосилась на него украдкой. Спокойный. Сосредоточенный. Совсем другой.
Почему-то от этого становилось не по себе ещё больше, чем от подколов.
Она хотела что-то сказать, хотя бы просто ради того, чтобы нарушить неловкую тишину, но Роман её опередил.
– Я открою дегустационный зал. Там поедим лапши.
Его голос был ровным, без сарказма, и Саша даже вздрогнула от неожиданности.
Она повернулась к нему, прищурилась, пытаясь понять, не шутит ли он.
– Это очередной подвох?
Он фыркнул, не сводя взгляда с дороги.
– Жест доброй воли.
– Какой ты добрый.
– Я всегда такой. Просто ты не замечаешь.
Саша пожала плечами, но спорить не стала.
Роман припарковался у входа и, выйдя из машины, поднял ящик с минералкой, затем взял пакет и, не оглядываясь, направился внутрь.
Саша всё ещё немного колебалась, но потом взяла себя в руки и последовала за ним. Когда она вошла в прохладный дегустационный зал, на мгновение показалось, что попала в рай.
Воздух пах вином, деревом и лёгкой сыростью. Темнота помещения даже слегка кружила голову после ослепляющего солнца снаружи.
Роман не сказал ни слова.
Он прошёл мимо длинного массивного стола, поставил минералку на пол, затем молча достал старый металлический чайник, налил в него воды и воткнул штекер в розетку.
Зал погрузился в тишину.
Саша не двигалась, только слушала, как нагревается вода, как слабым эхом по помещению отдаётся каждое движение.
Роман открыл пакет с лапшой, высыпал приправу, разорвал масляный пакетик. Всё молча, неторопливо и уверенно.
Когда вода дошла до кипения, он заварил два контейнера, поставил их на стол и сел рядом.
– Приятного аппетита.
Саша вдруг начала ощущать невыносимую неловкость. Она не была похожа на прежний стыд. Это что-то новенькое.
Она взяла вилку, откинула крышку с контейнера, и в воздух тут же поднялся пряный, густой аромат специй и масла. Тёплый пар приятно коснулся лица, и пустой желудок болезненно сжался в ожидании.
Она зачерпнула первую порцию, обожгла язык, но всё равно проглотила. Острая, горячая, насыщенная.
Это ощущалось наравне с воскрешением.
Роман также принялся есть, изредка наблюдая, но почему-то это не раздражало так сильно, как раньше.
Он вдруг отставил контейнер, поднялся, подошёл к ближайшему винному шкафу и достал оттуда бутылку белого сухого.
На её вопросительный взгляд он ответил спокойно:
– Пришло время лечить тебя, Баранова, по-настоящему.
Саша сморщилась.
– Ты издеваешься? Я вообще на алкоголь смотреть не могу.
Роман пропустил отказ мимо ушей, откупорил бутылку, достал бокал и налил ей совсем немного – прозрачное, светлое, с лёгкими золотыми отблесками.
– Пара глотков, и станет легче. Проверено.
Саша недоверчиво прищурилась.
– Кем проверено? Тобой?
– Многими поколениями умудрённых опытом виноделов. И выпивох, конечно.
Она уставилась на бокал, колеблясь. С одной стороны, желудок явно был против. С другой… Интересно всё-таки.
– Давай же. Разве не интересно, во что превращается виноград, который ты так мучительно собираешь?
Саша выдохнула, забрала бокал и с сомнением покрутила в руках.
– Ладно, будь по-твоему.
И сделала первый осторожный глоток. Терпкое, чуть кисловатое. Как будто сделанное из полевых цветов. Совсем не ужасно.
Ещё глоток.
Но спустя несколько секунд желудок сжался в тугой узел.
Саша почувствовала, как её накрывает волна неудержимой тошноты.
– Ох, твою мать…
Она вскочила со стула и выбежала на улицу, едва успев свернуть к раскидистым кустам сирени. Оперлась руками о колени, наклонилась вперёд, и несчастный организм избавился от минералки, роскошной лапши и проклятого вина.
– Ну охренеть, Баранова, это же было одно из лучших белых столовых…
Роман подошёл ближе.
Она вяло махнула рукой в его сторону, всё ещё пытаясь прийти в себя.
Глаза слезились, тело тряслось от слабости, а внутри было пусто и отвратительно.
Она тяжело выдохнула, выпрямилась, согнулась пополам, опёршись о стену, и замерла, прикрыв глаза.
– Держи, – Роман протянул ей пачку сухих салфеток, – боюсь, в этом безнадёжном случае поможет только крепкий сон.
Она слабо кивнула, доставая дрожащей ладонью салфетку и неловко утираясь.
И в этот момент до её ушей донёсся низкий, уверенный гул мотора.
Саша на автомате повернула голову в сторону ворот. И тут же замерла, побледнев сильнее, чем после рвоты. Сквозь главные ворота винодельни медленно катился сверкающий BMW, будто сошедший с конвейера.
Гладкий. Чистый. Безупречный.
В отличие от неё.
К горлу подкатил новый приступ тошноты, но уже по другой причине. Как он вообще попал внутрь? Кто разрешил?
Роман заметил её реакцию и проследил за взглядом.
– Не припомню, чтобы у нас кто-то на бэхах ездил, – спокойно сказал он
Саша сжала зубы, ощущая, как внутри всё холодеет. Она знала этот автомобиль, даже на номера не пришлось смотреть.
За рулём был Игорь. Её бывший.