Когда подъехала к дому, уже стемнело. Из окон на первом этаже лился теплый свет. Снег еще не сошел до конца, но на улице пахло весной. Почти уютно. Если бы это место не было домом мужчины, заменившим в нашей семье отца.
Я припарковалась на подъездной дорожке. Дверь в гараж так и не открыла. Не хотелось вот так сразу смотреть на отчима или грустное лицо матери. Хотя меня порядком раздражала моя нелюбовь к отчиму. Он многое сделал, чтобы наша семья жила хорошо. А главное, я не помнила ничего плохого. Даже появлением подруги я обязана ему. Ведь отец Светы – бизнес-партнер Сергея. Именно отчим привел меня тринадцатилетнюю в дом Светы. Я не хотела идти с ним, но он настоял, что раз есть шанс познакомиться со сверстницей, то не стоит его упускать. Еще и дочерью такого человека!
Я ездила в машине, которую Сергей подарил на восемнадцатилетие, жила в его доме и буду есть ужин, оплаченный им. И все же, отчим злил. Я испытывала к нему ненависть. Даже психологу не говорила об этом. Стыдно. Нельзя же быть такой неблагодарной. Но я была. И ничего не могла с этим поделать. Мысленные уговоры быть человечнее не помогали, и я старалась просто не усложнять Сергею жизнь. Выходило не очень.
Погруженная в размышления, я зашла в дом.
Ищи везде хорошее. Сосредоточья на этом.
Я решила последовать словам психолога. Возможно, истина столь проста, что я не могу в нее поверить. Вот и все. Хорошее везде. Я прошла в столовую. Мать одарила меня коротким взглядом и сосредоточилась на Феликсе. Тот морщился на салат, брезгливо вытаскивая из него помидоры. Трудный этап во взрослении ребенка – ненависть к любой еде, кроме пиццы и макарон. У меня такого не было.
Мать вздохнула и разрешила младшенькому поесть то, что осталось с обеда. Феликс убежал на кухню.
Когда я села за стол, Сергей сделал замечание по поводу немытых после улицы рук. Пришлось дойти до раковины и только потом вернуться за стол.
«Хорошее – оно везде, – уговаривала я себя. – Это забота о моем здоровье, а не занудство». Безразличную ко всему, кроме Феликса, мать, я даже мысленно не комментировала. Как и тот факт, что она за ужином со мной не обменялась и словом. Так часто бывало, особенно после ночных происшествий. Сергей же спрашивал, как у меня дела, как учеба, потом рассказывал про работу. В марте уже отгремели основные праздники, поэтому в ивент-агентстве все относительно спокойно.
Я, в отличие от брата, который почему-то пинал меня под столом, поела салат. Мать вкусно готовила. Настоящая хозяюшка. Дом блестел. Да и она красавица.
Я искала плюсы. Стройная. Достаточно высокая. Волосы светлые, как и у Феликса. Я вот в папу пошла. Бледная и черноволосая. А у мамы, похоже, был типаж. Потому что Сергей такой же, как мой отец. Из-за этого я больше походила на его ребенка, чем Феликс. Хотя и в том, кто же отец Феликса, были сомнения. Разговор об этом никогда не заходил. Младший звал Сергея папой.
Мысли завели меня не в то русло. Я планировала искать во всем плюсы, а теперь думала, изменяла ли мать отцу, когда тот еще был жив. Если бы мы с ней разговаривали, то я наверное не выдержала и задала бы этот вопрос. Но мы не разговаривали. Зато Сергей все не останавливался:
– И эта сумасшедшая бегает теперь и достает нас.
В реальность меня вернуло слово «сумасшедшая». Пару секунд я думала, что речь обо мне. Сергей затих и уставился в тарелку, Феликс захихикал:
– Как Аля, что ли?
– С Алей все в порядке, – слабо возразил Сергей.
Мать промолчала. Я сгорбилась и напомнила себе: «Сосредоточиться на хорошем».
– Салат отличный. Я бы съела добавку.
Даже улыбку выдала. Я на коне.
– Поздно уже. Поправишься, – ответила мать, не глядя на меня.
Я согнулась еще сильнее. Семейные ужины – пытка. И зачем есть каждый день? Хорошо, что когда еда заканчивается, то ужин тоже считается завершенным. Я хотела сбежать, не задерживаясь на чай, когда отчим вновь заговорил:
– Какие планы на выходные?
– Смотреть кино, читать книги, – ответила я.
– Не хочешь съездить на работу со мной?
– Нужно готовиться к парам, много задали, – оправдывалась я неумело.
Успешной мою учебу не назвать. Все это знали.
– Ты же сказала, что будешь смотреть фильмы и читать книги. – Сергей приподнял брови выжидающе.
Я кивнула. Да уж. Лжец и импровизатор из меня никудышный. Нового ничего я не придумала, поэтому молчала. В столовой висела долгая, мучительная тишина. Неожиданно оживился Феликс:
– Аля обещала посмотреть со мной «Ходячих мертвецов».
Я впервые об этом слышала.
– Это ужасы? – спросила мать у младшенького.
– Боевик, – ответил он.
Я так и не решилась открыть рот вновь. Поэтому завтра для мамы будет сюрпризом узнать, что сериал про зомби. Я планировала говорить, что не предполагала этого. А Феликс быстро что-нибудь сообразит и выкрутится.
С беседами покончили, и я ушла к себе, готовиться ко сну. С первого этажа прихватила аптечку и кеды. Советы психолога, конечно, звучали логично, и я честно пыталась им следовать.
«Прям вгрызалась в хорошее», – уверяла я себя, расхаживая по спальне после умывания. Я оделась в спортивные штаны, футболку и кеды и завалилась на кровать с книгой. Стоило начать читать сейчас, чтобы успеть к понедельнику. Я читала гораздо медленнее Светы. Еще и Феликс, похоже, серьезно говорил, про сериал. Там сколько сезонов? Десять или больше? Смотреть будем все выходные.
Я всячески отвлекала себя от сна. Да и книга мне не нравилась. Главная героиня немного того. Самоуверенная. Бойкая. Врет не краснея и так же легко флиртует. Такие люди вообще существуют? Слишком уж далек был ее характер от моего. Но вот главный герой и вправду миленький.
Как бы я ни хотела читать дальше, но время близилось к пяти утра. Веки слипались. Спать рано или поздно все равно пришлось бы. Я положила телефон рядом, а сама свернулась калачиком прямо поверх одеяла и уставилась на балдахин, висящий на кровати. На спинке висел ловец снов. Папин подарок. Он говорил, что тот ловит кошмары.
К тем я подготовилась как могла и закрыла глаза.
Я смотрела на лес сверху. Зря надела кеды. В небе обувь не нужна.