Я вжалась в кресло. Мы выбрали столик у окна. Отсюда открывался вид на улицу. Снег сошел, трава еще жухлая. Вот-вот все станет ярко-зеленым и жизнерадостным. Обычно меня это раздражало. Весну я терпеть не могла. Все становились такими веселыми, будто начиналась новая счастливая жизнь. Странно, но сейчас я словно часть этих довольных людей.
– То есть тебе снится черноглазый темноволосый парень? – задумчиво уточнила Света, мешая трубочкой молочный коктейль.
Я пожала плечами. Думала, что подруга посмеется с этих сонных фантазий. Она ведь любила романы читать, а я ей такую историю выдала.
– Ты же знаешь, я не запоминаю сны, – промямлила я.
Перечитывая последние заметки, я об этом жалела. Казалось, во сне весело и вполне мило (если считать только сны с тем странным парнем). Я хотела их помнить! Это казалось важным.
– Покажешь заметки? – Света протянулась ко мне.
Я посмотрела на нее испуганно. Слишком личное. И я не все озвучила. Если подруга прочитает их, то поймет это. В исключения, о которых я умолчала, входили заметки о жестокости и последняя, что я пыталась научить того парня с подарками говорить. Он вроде все понимал, и я решила, что будет здорово, если тот еще отвечать начал бы. По крайней мере, именно так я написала в заметках.
Света устала ждать и приподняла вопросительно бровь.
Я покачала отрицательно головой. На этом ужин и закончился. Я собиралась заплатить картой за еду, но Света вдруг попросила оплатить наличкой.
– Зачем?
Подруга указала головой на официантку. И я полезла искать наличку. Заплатила за двоих. Оставила на чай. Удивительно, но Света прибрала наличку, а когда подошла официантка, то подруга приложила к терминалу свою карту. Я покосилась на Свету. Она накинула пальто на плечи и прошептала:
– Потом объясню.
Чек она тоже забрала. Мы вышли на улицу. Моя машина стояла на углу здания. Мы медленно шли к ней.
– И что это было? – полюбопытствовала я. – Ты поругалась с отцом, и он не дает тебе денег?
Такое случалось однажды, когда Руслан сбежал из города. Наши отцы знали, что мы со Светой дружим и бюджет тогда ограничили обеим. Сергей потом спрашивал с меня чеки, говорил, что не собирается вмешиваться в воспитательные меры отца Светы и кормить ее или Руслана. Пусть мирятся с отцом.
– Коплю.
– Зачем? – вновь спросила я.
Это ничего не объясняло.
– Говорила же, самостоятельная жизнь. – Мы стояли молча почти минуту. Света упорно не рассказывала о причинах своего поведения. Она достала из кармана мою наличку. – Слушай, я бы хотела тебе их вернуть, но я отложу их на случай, если ты решишь уйти от своих.
Подруга не знала, что у меня были причины этого не делать. Хотя в последние разы все спокойно. Я просыпалась довольной. Никаких повреждений. Жизнь налаживалась. Но я не верила в чудеса. Перед бурей всегда затишье.
– Оставь себе. – Я отодвинула наличку, которую Света не особенно сильно пыталась вернуть. – Что бы ты ни планировала с ней делать, бери. Мне не жалко денег Сережи.
Света грустно улыбнулась. Шутка определенно заслуживала большего, но, очевидно, подругу что-то сильно тревожило.
– Было бы здорово пожить вместе где-нибудь, где нас никто не знает.
Я осмотрелась картинно:
– Мы и здесь не знаменитости.
Света поправила очки на переносице и помахала. Она так ничего на прощанье и не сказала. Ощущение, что я ее обидела, но непонятно чем именно. Подруга скрылась за углом здания, метрах в пятнадцати припаркована ее машина. Я сомневалась, стоит ли догонять Свету, чтобы извиниться. Во-первых, мы не то чтобы поругались. Прямого конфликта не было. Во-вторых, она, казалось, не намерена говорить.
Я не знала, что делать. Общение с людьми – слишком сложная наука, мне неподвластная. Впрочем, как и все другие науки. Пока я раздумывала о собственной никчемности, ко мне подошли.
– Поболтаем?
Я осмотрела девушку так, будто видела впервые. Вроде Лида. Или как там она представлялась? Мы виделись когда? Недели две назад? Что, интересно, ей нужно? Она схватила меня за локоть и потащила обратно в кафе, откуда мы со Светой вышли несколько минут назад. Хватка была жесткой. От удивления я не сопротивлялась, покорно семенила следом.
Лида открыла дверь в кафе и впихнула меня внутрь. Я чуть не завалилась. Она толкала меня в спину, пока мы не добрались до дальнего столика в глубине помещения. Мы только упали на диванчик, как рядом возникла официантка. Та же, что обслуживала наш со Светой столик. Та, которой не досталось чаевых, потому что их забрала Света. Я поежилась от неловкости.
– Мы не готовы сделать заказ, – буркнула Лида.
Она вся дергалась как на иголках. Официантка смерила меня взглядом и выдала нарочито вежливо:
– Без заказа сидеть нельзя.
– Мы погреться, – прошипела Лида.
– На улице плюс пятнадцать, а вы в куртках. – Официантка сложила руки на фартуке.
Ее настойчивость восхищала. Очевидно, только меня. Потому что Лида сощурилась и злобно процедила:
– У нас тут вопросы жизни и смерти решаются, а вы со своими уродскими правилами прицепились. Неужели так сложно быть нормальными людьми?! Ощущение, что все забыли, что слово человек и человечность однокоренные!
Последняя фраза обжигала. В кафе прекратились разговоры, все смотрели на нас. Официантка стушевалась. Мне стало вдвойне неловко. Многовато на нее вывалилось. Не думаю, что она понимала за что. Да и я не представляла, к чему эта эмоциональная тирада, но чувствовала веру Лиды в свои слова. Видимо, официантка испытала что-то похожее, потому что кивнула и сказала:
– Принесу воды.
– Спасибо, – устало согласилась Лида и поникла, словно всю энергию потратила на вспышку.
Мы остались одни. Другие посетители не дождались скандала и потеряли к нам интерес.
– Так и что тебе нужно от меня?
– Расскажи все, что знаешь о моем брате. – Голубые глаза Лиды округлились. В них плескалась надежда и мольба. – Обещаю не сдавать тебя.
Я нахмурилась:
– Не сдавать?
– Да, просто помоги его найти. – Лида придвинулась. Мне отодвигаться некуда. Я спиной упиралась в угол диванчика. Она продолжала: – Ты же пыталась тогда, помнишь? Когда мы встретились в первый раз.
– Лицо твоего брата показалось знакомым, – оправдывалась я искренне. – Но сейчас я понимаю, что не видела его раньше.
Лида посерьезнела:
– Ну да. Удобная позиция – закрывать глаза на царящий вокруг беспредел.
Почему-то эта фраза меня разозлила. Лида не права. Но я не могла сказать, в чем именно.
– Ты меня в чем-то обвиняешь? – уточнила я, с трудом проглотив неизвестно откуда взявшуюся обиду.
– В бездействии.
Я покосилась на собеседницу. Выглядела вроде прилично. Волосы расчесаны, голова чистая, одежда опрятная, не так чтобы сильно. Ногти не погрызены. В общем, на сумасшедшую не походила. В отличие от меня.
– Слушай, – осторожно начала я, – ты неправильно меня поняла. Я немного нервная, и ты со своими листовками и пропажей брата заставила меня еще сильнее нервничать. Не знаю, почему побежала за тобой. Наверное, просто разволновалась. Я в те дни плохо спала и с домашними не ладилось…
– Если ты не виновата, то почему оправдываешься? – давила Лида.
– Потому что ты меня в чем-то обвиняешь! – не выдержала я и повысила голос. Получилось все равно достаточно тихо, но Лиде хватило, чтобы недовольно скривиться.
– А то ты не знаешь. – Лида подалась вперед. Она сверлила меня испытующим взглядом. Но я не понимала. Не дождавшись от меня никакой реакции, она отстранилась и спокойнее добавила: – Допустим, я тебе поверю. Ты знаешь, чем занимаются родители твоей подружайки?
– Светины? – переспросила я, будто у меня были другие друзья.
Лида кивнула. Рядом возникла официантка. Она поставила стакан воды на стол и выпалила:
– Мне правда неловко, но администратор просил узнать, будете вы делать заказ или освободите столик.
– Пять минут, – буркнула Лида, не отрываясь от наблюдения за мной.
Официантка самоустранилась. Я все же решила, что Лида на фоне переживаний о брате поехала кукухой. Ее можно понять, если бы Феликс пропал, то я бы носилась по городу, как сумасшедшая. Как Лида.
– У Светиного отца клуб, – пробормотала я из сочувствия, а не от страха из-за угрожающего вида собеседницы.
Она кивнула, будто я подтвердила какие-то ее мысли:
– И?
– Что, и? У нас вечер шарад или что? – Я устала от недосказанности.
– Ты была там?
Я не сразу поняла, там это где, но затем кивнула. В клубе бывать доводилось. Когда мне только исполнилось восемнадцать, Сергей предложил поработать в его агентстве. Какой-то мужик заказал празднование дня рождения. Весьма раскрепощенное. Несмотря на это, я спокойно отнеслась к делу. Бегала по клубу, который Сергей арендовал у отца Светы, и выполняла поручения. В конце концов, я так умоталась, что присела передохнуть и уснула.
Все уже было готово, даже гости собрались. Проснулась я настолько искалеченной, что клуб покинула на скорой. К сожалению, заметки написать не смогла, руки не поднимались. Было интересно, что же такое снилось, раз я проснулась в таком состоянии.
Мать же решила, что в клубе мне что-то подсыпали и, пока я спала, что-то со мной сотворили. Я пила воду из-под крана, а ела на кухне вместе с персоналом. Выдуманный матерью маньяк должен был быть или невидимым, чтобы это все провернуть, или несуществующим. Я склонялась ко второму. Потому что приступы с ночными повреждениями случались и раньше, а хотеть спать после стольких часов на ногах естественно. Но матери проще верить, что весь мир вокруг наполнен сумасшедшими, чем признать, что у ребенка есть проблема.
Она запретила Сергею брать меня на работу. Они даже поругались, что на моей памяти случалось нечасто. Отчим настаивал, что пора бы уже втягиваться в бизнес, пришло время сделать его семейным. Мать же просто орала, не удосуживаясь поисками аргументов. Она так почти никогда не делала. В тот вечер разумные доводы проиграли голосистой женщине. И вот, мне двадцать один, а я до сих пор на иждивении.
Пока отлеживалась заживая, я не желала возвращаться к работе. Общение с людьми утомляло. То и дело тянуло попросить тех, чтобы отстали. На работе так делать нельзя. Поэтому я держалась. А спустя два года слова Сергея, что мне пора делать попытки работать, дошли до меня. Отчима я знала, и устраиваться к нему казалось гораздо безопаснее, чем к посторонним людям. Те меня выгнали бы после первого кровавого сна. А вот Сергей к этому привык и готов был мириться, лишь бы я взяла на себя хоть какую-то ответственность.
Зачем Лида спросила о клубе Светиного отца? Кожа покрылась мурашками. Хорошо, под толстовкой этого не видно.
– И? – не выдержала молчания Лида, она вцепилась в мою руку.
– Говори уже, что тебе нужно. Я не понимаю, – прохрипела я.
Ее напор пугал. Она выглядела недовольной. И, казалось, запаниковала. Она боялась, что я не сдамся так просто и ничего ей не расскажу или что мне ничего не известно? Или, возможно, я была последней ниточкой, ведущей к ее пропавшему брату? И та оборвалась.
– Ты мне поможешь или нет? – просипела она так, словно ее голос сел от долгого отчаянного крика.
– Не понимаю в чем.
Лида вылетела из кафе, оставив меня в полном недоумении. Через минуту рядом возникла официантка, я оставила чаевые и направилась к машине с чувством, что чем-то провинилась перед Лидой, которую видела второй раз в жизни, и ее пропавшим братом, если не изменяла память, Максимом.