Я старалась не спать, растекшись по столешнице на последнем ряду. Пара вот-вот начнется. А спать в общественных местах я себе запрещала. Однажды это закончилось не очень. Повторять болезненный опыт я не планировала.
С моего места просматривалась вся аудитория. Та наполнялась людьми. Я сидела в отдалении, чтобы ни с кем по возможности не контактировать. Большинство одногруппников считали меня странной, хотя к последнему курсу они привыкли и перестали обращать на меня внимание. Первые же два года были адом. Еще в первый семестр я пришла на учебу с изодранными до локтей руками.
Все тогда считали, что я сама себя порезала. А я не могла объяснить, что произошло. Сама не знала. Проснулась с ранами, будто за руки цеплялся кто-то когтистый. Я была в этом уверена, хотя ничего и не помнила. У матери тогда случился нервный срыв. После, выбора, ходить ли мне к психологу, не осталось.
Единственный, кто верил в мою адекватность, – Света. Она влетела в аудиторию вместе со звонком. Споткнулась. Очки слетели с носа-кнопки. Светлые кудри упали ей на лицо. Я только поднялась, чтобы ей помочь, как дверь в аудиторию открылась. Преподаватель подал упавшей руку. Старик чуть не сломался от потуг, хотя Света была крошечной.
Она его поблагодарила и пробежалась взглядом по аудитории. Увидев меня, помахала. Преподаватель ее поймал и указал на сумку, валяющуюся на полу. Света что-то пробормотала и принялась подбирать вещи. Я улыбнулась ее рассеянности. Все как всегда. Удивительно, что Света умудрялась учиться на отлично. Она наконец упала на сиденье рядом со мной:
– Ну и утречко.
Я хихикнула, глядя на пушистый свитер с высоким горлом. Тот надет задом наперед. Ярлычок игриво торчал.
– Что? – возмутилась подруга, доставая тетрадь из сумки.
– Просто ты отлично выглядишь, – сообщила я, положив руку на сердце.
Чистейшая правда. Света нахмурилась:
– Что-то случилось?
Меня пробрало холодом. Наверное, синяки под глазами выдали. Я нервно переставила ноги, старалась не ставить ступни ровно на пол, чтобы не чувствовать дискомфорта, связанного с ранами. Жутко хотелось разуться и дать ногам отдохнуть.
– Все в порядке, – ответила я.
Подруге я о кошмарах пыталась рассказать всего один раз. Нас тогда прервали. Это к лучшему. Я в это верила. Если бы я ее потеряла, то точно бы свихнулась. Спасибо, но нет. Риски слишком высоки. Нельзя раскидываться близкими людьми вот так просто, даже если ты сумасшедший. Чем бы я ни страдала, – гуляла по ночам и мне отшибало память, лунатила или наносила себе травмы, – это не повод отказаться от солнышка в виде Светы.
– Но…
К счастью, ее перебил препод, сделавший нам замечание. По мнению людей постарше, образование важнее всего. Ментального состояния, тем более. Подумаешь какие-то проблемы с башкой, стать журналистом – главное. Я – журналист. Я! Да уж. Немного прокосячила в выборе будущей профессии. Ничего страшного. Вся моя остальная жизнь тоже отстой. Бесполезный диплом не так уж и испортит ее.
Но, как говорил мой отчим: «Не тебе жаловаться на жизнь». Он частично прав. Я жила в хороших условиях. Выше среднего, даже по меркам моих не самых бедных однокурсников. Однако легче от этого не становилось. Нет от денег пользы, если они достаются сумасшедшим.
Пара тянулась мучительно долго. Возможно, потому что я, как и всегда, не знала, зачем нахожусь в универе. Вообще-то, профессию я не выбирала. Света выбрала направление. А я побежала за ней после выпуска из школы. Чего не сделаешь, чтобы не чувствовать себя одинокой. Уверена, есть люди, которые идут и на большие глупости. А я всего лишь окончу универ. Не так уж и плохо. Только вот…
Последний курс. Последняя весна в университете. Я не представляла, что делать дальше. Что потом, когда учеба закончится? Света планировала найти работу. Я же не могу преследовать подругу до конца жизни?! Неопределенность раздражала.
Из мыслей вывел урчащий живот. Преподаватель, как назло, затих, поэтому звуки умирающего кита слышала вся аудитория. На меня уставилось несколько пар глаз. Больше, чем я способна вынести. Я стекла пониже на стуле. Спряталась как смогла.
Света грозно выдала:
– Почему опять не позавтракала?
Одногруппники уже про меня забыли. Я пожала плечами:
– Сережа с утра был общительным, пришлось бежать.
«Сережа» я произнесла пренебрежительно. Чтобы выразить всю степень тошнотворности от его заботы и присутствия в моей жизни. Света пригрозила звонить каждое утро, чтобы проверять, не умерла ли я от голода. В итоге договорились после пары дойти до столовой. Вот это мне нравилось. Просто и понятно. Почти план на жизнь. Дольше, чем на два часа, планы строить и не стоит. Девиз отличный. Жаль, не рабочий.
Пара закончилась. Свету задержал преподаватель. Они обсуждали магистратуру. Света хотела поступать на заочку, чтобы совмещать с работой. Меня это смешило. Ей нет смысла работать. Она обеспечена с головы до пят. Я уважала ее стремление к самостоятельности, но не понимала его. Родители Свету любили. Вроде бы. По крайней мере, за те десять лет, что мы общались, я ни разу не видела от них плохого отношения к дочери.
Мне бы Света сказала, если бы что-то было не так.
Я свела брови от мысли, что она, наверное, думала так же обо мне. А я ей не рассказывала о своих проблемах. Света же никогда не давила. Поэтому мы и подружились. Она не лезла в душу. Вопросы задавала, но если не получала ответа, то оставляла в покое. Идеальный друг.
Я мялась на выходе из аудитории. В коридоре послышались ахи. Я выглянула посмотреть, что случилось. Какие-то девушки отделились от толпы и пошли в мою сторону, перешептываясь.
– Думаешь, найдут? – спросила одна из них у подруги.
Вторая заметила, что я за ними наблюдаю, и толкнула подругу в бок, чтобы оказаться подальше.
– Чего эта сумасшедшая пялиться? – спросила она тихо.
Вторая девушка послала мне недобрый взгляд и сказала достаточно громко, так, чтобы я услышала:
– Кто поймет этих чокнутых, у них же мозги набекрень?
Вот так один раз приди с изрезанными руками и невнятной историей, так сразу получаешь клеймо на все оставшиеся годы. Будто мне дома этих взглядов не хватало. Сплетники в универе еще и приукрасили мою историю. Добавили, что я кидаюсь на людей. Проблема подобных обвинений в том, что их нельзя опровергнуть. Не кидаться же на них, доказывая, что это не так?!
Я отвернулась. Света как раз отделалась от препода. В ее глазах читалось четкое: «Этот дед невыносим. Пусть отстанет уже от меня со своей магистратурой!» Я согласна, но втайне мечтала, чтобы тот уговорил подругу продолжить учиться очно. Иначе мой мир рухнет. Так он тоже рухнет, но на два года позже.