«Добро по миру не рекой течёт, а семьёй живёт.» В. И. Даль Пословицы русского народа.
Утро прошло, как обычно. За общим столом вчерашний незнакомец упорно прятал глаза и делал вид, что не замечает меня. Мысленно поблагодарив его, я привычно помогала хлопочущим у стола женщинам. Забрав из рук Тонкой Лоры самого младшего из Лорилов, сегодня особенно громко капризничавшего, сунула ему в тонкие пальчики забавный узелок из тряпиц, чем-то похожий на зайца, и уговорила мальчишку поесть.
У многочисленных детей рода Лоренсов всего было в избытке: резных деревянных игрушек, тёплой добротной одежды и ласковых рук явно любящих родственников. Ели все жители дома Лоренсов досыта, и судя по разнообразию блюд в повседневном меню, авитаминозы здесь никому не грозили. Не хватало лишь солнца… Серый дневной полумрак не мог его заменить. С каждой новой луной вечной ночи дети выглядели все бледнее и тоньше. Глядя на них, Старая Лора печально поджимала губы и тихо шептала молитвы каким-то богам.
Которым нет дела до Лоренсов.
Сразу же после завтрака ко мне неожиданно подошла супруга старшего Лоренса – Главная Лора. Молча взяв за меня руку, повела в сторону выхода из дома. Наспех накинув тяжёлые шубы, мы с ней вышли в зловещую снежную темноту позднего утра и двинулись в сторону по самую крышу засыпанного снегом круглого низкого здания, стоявшего во дворе неподалёку. Раньше я не замечала его.
Туда не вела ни одна плотно утрамбованная или расчищенная тропинка. Выдав мне короткую лёгкую лопату, больше похожую на весло, Лора кивнула куда-то. Проследив за её взглядом, я увидела верхний край узкой двери, едва выступающий из-под белого снежного полога. К ней нам пришлось пробираться буквально по шею в сугробах. Кутаясь в шубы и меховые капоры, мы упорно барахтались в рыхлом снегу, пока не упёрлись в обледенелую стену.
Здесь Лора меня отодвинула в сторону, и ещё битые четверть часа она выкапывала больше похожую на бойницу чёрную дверь. Я ей не мешала, лишь отгребала с тропинки промёрзшие твёрдые снежные комья.
С немалым трудом, отодвинув обитый кованой медью запор, женщина отворила проход. Громко скрипнули петли, и из тёмного чрева промёрзшего дома мне в лицо хлынул холод.
С неимоверным трудом удержавшись на подкосившихся вдруг ногах, я судорожно вцепилась в плечо своей рослой спутницы. Она молча поставила у порога лопату и шагнула вперёд, увлекая меня. Нащупав правой рукой на невидимой полке стеклянный светильник, Лора чем-то щёлкнула, и оранжево-красное пламя подпрыгнуло в её пальцах, осторожно нащупывая обгоревший фитиль толстой белой свечи.
Тьма не исчезла. Жуткая, так пугающе ощутимая, вязкая. Она лишь на шаг отступила, щерясь чёрными иглами страха из тёмных углов. Я испуганно замерла на пороге, не в силах сделать и шага вперёд.
Лора громко вздохнула, и, крепко подхватив меня под локоть, буквально втолкнула в зияющую темноту. Отрезая путь к бегству, пронзительно скрипнула дверь за спиной. По доскам промёрзшего пола прогрохотали наши с Лорой шаги. Внутри дома царил густой мрак. Покрытые инеем стены едва освещал тусклый свет нашей робкой свечи. Уже мне знакомый запах ритуальных курений витал в спёртом воздухе.
Всё ещё цепко держа меня под руку, Лора смело шагала вперёд, и я молча следовала за ней, стараясь не сбиться с шага. Миновав узкий коридор, мы вошли в просторную круглую комнату. В тускло мерцающем свете несмелого пламени отчётливо проступили пейзажи длинных настенных гобеленов. Запах курений усилился.
В центре странного помещения стоял массивный и свежеструганный деревянный стол, что само по себе теперь было редкостью: со времён начала вечной зимы леса на стремительно вымирающем континенте остались лишь на побережье.
В пронзительной тишине каждый шорох отдавался трепещущим эхом. Звук моего собственного дыхания становилось всё тяжелее. Почему мне вдруг стало так страшно?
Я подняла взгляд присматриваясь внимательно. На гобеленах, украшавших стены комнаты, были изображены сцены охоты на дивных зверей и роскошная зелень лесов. Наконец, отпустив мою руку, Лора медленно подошла ближе к столу, поднимая светильник над ним. Стол оказался затянут толстым войлочным покрывалом, богато украшенным белым орнаментом инея.
В его центре же лежал человек. Женщина. Молодая, довольно красивая и удивительным образом похожая на… меня? Только мёртвая.
Лицо незнакомки казалось фарфоровым. Кукольным и совершенно безжизненным. Неровно брезанные волосы светло-пепельного оттенка покрыты иголками инея. Плечи и грудь плотно обтягивала тонкая белая рубашка, больше похожая на саван. Ноги прикрыты пушистыми шкурами. Глаза крепко закрыты. Бледные губы поджаты в подобие скорбной улыбки.
Словно в жутком отражении я увидела в ней себя. Мне ведь тоже обрезали волосы. Я всё думала, – чтобы не мыть лишний раз. И цвет они поменяли. После того злополучного поединка я изменилась. Глаза словно бы выцвели, потеряв свою яркую зелень. Вся я стала в чём-то похожа на старую, выгоревшую фотографию со стены.
Прикосновение тёплой и жёсткой руки отрезвило. Лора заглядывала мне в лицо с выражением самого полного и искреннего сочувствия.
– Это Эвин*, молодая жена младшего брата моего Лоренса, – прошептала она, – Зима выпила её душу за луну до того, как мой муж нашёл тебя.
– Эвин… – прошептала я, с огромным трудом разлепив пересохшие губы.
– Да, ты приняла её имя. Он любил её. Тёмному Лоренсу больно видеть тебя среди нас.
Эвин… Что заставило меня сделать шаг к телу несчастной? Чувство острой необходимости. Отстранённо подумав о том, как чудовищно трудно бедному Тёмному Лоренсу видеть меня в доме своих родителей, я приблизилась к ней и дрожащими пальцами прикоснулась к холодной руке.
И увидела нить человеческой жизни. Едва ощутимую, тонкую, словно лучик дальней звезды в чёрном небе Форстмора.
– Она… жива? – мой голос дрогнул.
– Да, – Лора громко вздохнула, поправив прядь светлых волос на высоком лбу девушки. – Пока ещё. Иногда души ушедших возвращаются. Это случается очень редко, раз в тысячу лун, даже реже. Но если солнце однажды взойдёт, души жертв зимы уйдут вместе со снегом. Эвин уже далеко ушла от нас по зимней тропе. Её след заметает позёмкой.
Поэтично и страшно. Ярко представив себе этот след на заснеженной целине и мужчину, смотрящего в спину ушедшей возлюбленной, я содрогнулась от ужаса.
– Вы подумали, что я…? – договорить я не смогла, слова словно к небу примёрзли.
– Нет, детка! – Лора поправила мех на ногах несчастной и водрузила светильник на стол. – Мы не настолько наивны. Ты ведь та самая ведьма, которую ищет вся стража нашего королевства?
Я подняла ошарашенный взгляд на неё и молча кивнула. Лгать смысла не было. Лоре не нужен был мой ответ.
– Мы так и решили. Можешь не волноваться: твоё платье мы сразу сожгли, драгоценности выбросили в море.
Я нервно вздохнула. Бесценные артефакты Элен вернутся к владелице, а мои… Очень жалко колечка Ильи. Хотя что-то мне тихо подсказывало: море вернёт их. Оно не обидит русалку. Или кто там теперь я?
– И вы меня спрятали? – пытаясь осознать всё услышанное, я гулко сглотнула, стараясь всмотреться в круглое лицо своей спасительницы. – Но… зачем? Ведь если меня здесь найдут…
– Не найдут, – тоном, не терпящим возражения, прервала меня Лора. – Надежды на возвращение Эвин у нас почти нет. Мы решили дать тебе этот шанс, однажды заметив, как вы с ней похожи, сделали вид, что наша невестка проснулась. Вечной зимой люди особенно охотно верят в чудеса. А то, что ты стала странной и многое позабыла… Встреча со смертью ни для кого не проходит даром.
– Спасибо… Я ваш вечный должник.
– Боги щедро всегда отдают за добро.
Я в ответ лишь усмехнулась. В королевстве вечной зимы людям нужна вера в щедрость богов.
– А как же… она? – не могла не спросить.
Не проронив ни слова в ответ, Лора неспешно направилась к стене, увешанной гобеленами, и раздвинула их тяжёлый полог. Ярчайший свет ударил в глаза, заставляя их слезиться. В первые мгновения мне почудилось, что за покрытыми инеем плотными шторами спрятано небольшое окно, за квадратным проёмом которого сияет яркое, летнее, жаркое солнце, ударом горячих лучей разогнавшее мрак этого склепа.
Но это была лишь иллюзия. В неглубокой нише стоял крупный зеленоватый магический кристалл, заключённый в серебряную оправу. Судя по моим ощущениям – простейший из концентраторов, который когда-то собрал последние лучи зимнего солнца и превращал их в подобие летнего дня. Его сияние озарило комнату, превратив покрытые инеем стены в сверкающие хрустальные колонны, а тусклый свет свечи – в жаркое полуденное сияние. Полезная штука.
В его свете лицо Лоры казалось почти молодым.
– Это семейный защитник, – произнесла она, разворачиваясь ко мне. – В каждом родовом доме Форстмора есть подобный артефакт, защищающий членов семьи от цепких когтей злой зимы. Её уберечь он не смог… Бедная девочка, она не успела войти в наш род и принять своё новое имя. Тёмный Лоренс корит себя и за это.
– Не успела? – я тихо за ней повторила, щурясь на свет артефакта.
– Женщина входит в семью кэль, принимая под сердце дитя, – с тихим вздохом поведала неожиданно-многословная Лора. – Её муж – самый младший из братьев. Он родился весьма одарённым, и старик Лоренс возлагал на него большие надежды. Сильный колдун в семье – крупная удача, настоящий божественный дар. Он долго учился и не собирался так быстро жениться. Но боги рассудили иначе. Эта девочка – сирота, одарённая. Умная, добрая, светлая. Они познакомились в ученичестве и… – Тут Лора красноречиво пожала плечами и замолчала. Я не решилась её прерывать, только кивнула, давая понять, что внимательно слушаю.
– Почти сразу же после их свадьбы младший уплыл к Островам, в давно запланированную экспедицию. Он надеялся призвать свою сущность. Эвин хотела последовать с ним, но…
Но редкая одарённая женщина проходит тяжёлое испытание зова и становится ведьмой. Это я уже где-то слышала.
– Его не было слишком долго. А когда младший Лоренс вернулся…
– Вчера? – я зачем-то спросила.
– Нет, – грустно мне улыбнувшись, Лора нервно потеребила косу и продолжила: – За пару седмиц до твоего появления. Мы тогда не узнали его. Младший Лоренс стал Тёмным. Он провёл здесь, рядом с ней целый день и всю ночь. Ранним утром запряг тройку псов и уехал. Сказал: – на границу, служить королю.
– А теперь-то вернулся зачем? – рукой пробежавшись по хрупкому плечу спящей, я осторожно потрогала место между мочкой уха и подбородком. Артерия плавно толкнулась мне в пальцы едва различимым теплом. Точно жива. Летаргический сон? Или… мне смутно знакомая тёмная магия.
– Он действительно думал, что Эвин вернулась, – Лора вдруг всхлипнула и поспешно отвернулась, дрожащей рукой задвигая увесистый гобелен. – Соседи ему сообщили.
Пламя кристалла, укрытое тканью, погасло, погрузив нас в кромешную темноту. Я только тихо вздохнула. Страшно даже подумать, что испытывал любящий муж.
Всё становится намного сложнее. Тёмный Лоренс, потерявший жену, его вполне справедливая ярость, его горькая ненависть… Возможно, он видел во мне не просто незнакомку, принявшую имя его покойной жены, так похожую на неё, но и вполне очевидную причину всех своих бед.
Лора, словно прочитав мои мысли, тихо произнесла, сделав шаг ко мне:
– Не сердись на него. Мой муж не открыл ему твою тайну, мудро решив, что не вправе. Захочешь – расскажешь сама. Колдун здесь останется до окончания зимы. Мы его попросили об этом. Семья переживает не самые лучшие времена, его помощь окажется очень кстати.
Вот как… Старший брат позаботился о несчастной жене Тёмного, а в ответ тот поможет своей же семье колдовством? Воистину очень практично и мудро.
Я вновь посмотрела на девушку. Мы действительно страшно похожи, но… Я совершенно другая. Нет во мне ни смирения с неизбежностью, ни покоя.
В этот момент я почувствовала, как что-то холодное коснулось моей руки. Это была всего лишь капля растаявшего инея с покрывала, но она заставила меня вздрогнуть. А может быть, это была слеза – моя или той, что лежала передо мной?
– Теперь ты знаешь правду, – произнесла Лора, глядя на меня с сочувствием. – Что будешь делать?
– Жить? – спросила я хрипло. – Раз уж вы дали мне шанс.
Лора кивнула, словно понимая мои мысли.
– Мы поможем тебе, – сказала она. – Но будь осторожна. Сама знаешь, кто очень злится на ту, что лишила его и наследника, и королевы, и ведьмы.
Вот как? И ведьмы… Выходит, я всё же убила её. В это очень хотелось бы верить. А Елен? Исчезновение королевы давало надежду. Она точно не бросит Илюшу. Слова Лоры гулким эхом отозвались в моей голове, всколыхнув вязкую взвесь самых болезненных воспоминаний. Чёрный хвост колоссальной змеи, хлёстким ударом разрушивший стену дворца. Её толстое тело, плотными кольцами обвивающее окровавленного Илью. Блеск острых кинжалов змеиных зубов. Треск разрываемой ткани одежды, снова короткий пронзительный стон. Моё сокрушительное падение с высоты и мучительный холод.
– Я могу с ним поговорить? – неожиданно я спросила.
– Не сегодня, – твёрдо ответила Лора, подхватив свой светильник и решительно подтолкнув меня к выходу. – Сейчас ты идёшь отдыхать.
Её слова эхом отразились от покрытых инеем стен, а я, обернувшись, последний раз взглянула на спящую Эвин. В её безмятежном лице я увидела отражение собственных страхов, и это виде́ние заставило моё сердце сжаться от боли.
Настала пора просыпаться.
✥✥✥
*Эвин – “жизнь”, “дыхание”, имя имеет викингское происхождение и прямую связь с библейской Евой, – матерью человечества.
✥✥✥