Дело № *** о пропаже Лады Миртовой состояло пока из одного лишь тонкого листа – заявления от Вероники Владимировны Сколковой, которая должна была с минуты на минуту явиться на… нет, не на допрос, на беседу со следователем.
Из заявления было известно, что Вероника Владимировна Ладе не родственница, а соседка по площадке. Что Лада пропала вероятно дня два–три назад. Во что она была одета, соседка не знает. Но точно уверена, что Лада именно пропала, а не уехала, и что с ней случилось что-то нехорошее.
Алексей выклянчил это дело себе на особый режим, хоть Старшая и отмахнулась, что, дескать, пустышка: сама куда-нибудь та Лада уехала, а соседка панику развела. Однако Алексею почему-то было важно Ладу найти, пусть хоть и сама уехала.
И, в общем-то, не секрет почему. Он от себя того не скрывал. Ладе Миртовой двадцать лет, столько же, сколько сейчас Алёшиной младшей сестрёнке Алёнке. Когда родители погибли, Алёне было пятнадцать, ему девятнадцать. Ох и намучился он с ней. Сам ведь ещё, по сути, не успел с детством расстаться, а пришлось стать мужиком, воспитателем, отцом. Тяжко ему эта роль давалась. Алёнка смерть родителей своеобразно переживала – учёбу забросила, войну всему миру объявила, связалась с отбросами маргинальными. Откуда он её только ни вытаскивал. И сколько сам таких вот заявлений о пропаже человека писал – не счесть.
Потому-то исчезновение молодой девушки больно резануло воспоминанием, захотелось помочь, пусть даже ищут её не родственники, а соседка Вероника Владимировна.
Алёша уже сделал запрос в морги и больницы с описанием из заявления, благо приметы яркие: рыжая, полнотелая, вся в веснушках, волосы до бедра. Но таких за последние трое суток не поступало.
– Значится, ищем дальше, – пробубнил Алёша про себя, по привычке потирая мочку уха, где раньше висела серьга.
Как приняли в следственное, пришлось снять серёжку – не по уставу, видите ли. Хорошо, что в повседневной рутине можно ходить по гражданке, а не в форме. И Алёша не без удовольствия шокировал старших коллег провокационными принтами на футболках, вечно взъерошенным ёжиком коротко стриженных волос и обилием браслетов и фенечек на руках и шее. Старшая пыталась было намекнуть, что проще надо быть, не выделяться, но по большому счёту ей его внешний вид был до лампочки. Она к нему привыкла ещё со времен следствия по делу гибели Никитиных-старших.
Алёша накидывал на бумагу список вопросов к свидетелю, когда раздался внутренний звонок, и дежурный сообщил, что к нему на допрос явилась гражданка Вероника Владимировна Сколкова.
Через минуту в дверь постучали, и в кабинет вошла вовсе не старушка-соседка, коей представлял себе Веронику Владимировну Алёша, а молодая тонкая девушка в пышной зелёной юбке из воздушного фатина и сером свитере крупной вязки, спадающем с плеча так низко, что видно было выпирающую ключицу и нежную впадину подмышки.
– Эм-м… э-э-э… Вероника Владимировна? – растерялся в первую секунду Алёша. – Эм-м… э-э-э… это я вам звонил, лейтенант Алексей Никитин, можно просто Алексей, присаживайтесь. Поговорим про Ладу Миртову?
Он засуетился, перебирая бумаги на столе, раскладывая в ряд ручки-карандаши и чистый лист бумаги. А Вероника в это время прошла и села на краешек стула напротив. На коленях она держала сумочку с замком-фермуаром8. И то открывала, то закрывала его с лёгким щелчком, более ничем не выдавая волнения.
Алёша наконец взял себя в руки и уже спокойно, с интересом посмотрел на Сколкову. Да, она была красива, но какой-то странной красотой. Не милой, не правильной. Чёрные волосы в мелких завитушках, нарушая всякую логику и законы физики, создавали ореол вокруг головы, торчали вверх, вниз, в стороны, падали на высокий лоб, спускались на плечи. Чёрные же глаза, огромные до абсурда, слегка косили. Лицо было худое, а скулы, нос, подбородок – всё казалось очерченным по линейке, с точно выверенными острыми и прямыми геометрическими углами.
«Похожа на гречанку… или цыганку», – подумал Алёша, а вслух спросил:
– Вы давно знакомы с Ладой Миртовой? В каких отношениях? Поделитесь для начала всем, что считаете нужным.
– Хорошо, – произнесла девушка и начала свой рассказ.
И вот тут Алексей пропал окончательно.
Голос её шёл словно из глубин Вселенной, такой магнетический, с лёгкой хрипотцой, даже грубоватый, но… чарующий. По телефону он звучал совсем иначе, вернее, эта загадочная хрипотца была слышна и по телефону, но там он считал её как возрастную. А наяву, в комплекте с красивой картинкой лица и тела, голос Вероники окутывал почти осязаемым облаком умиротворения. Как кролик под гипнозом удава, он разве что не качался из стороны в сторону, не сводя глаз с её тонких бледных губ и сверкающих белых зубов с заметно выпирающими клыками.
А девушка тем временем вещала:
– Мы не то чтобы подруги… ну или подруги… не знаю. Лада со всеми дружит, она такая, с ней легко. Даже мне. У нас квартиры напротив… познакомились как? Как обычно соседи знакомятся… виделись в подъезде, здоровались, она ко мне как-то за солью заскочила… так и подружились. У меня её ключи запасные всегда лежали на случай, если свои потеряет. Или, когда уезжала она, я кота кормила. А тут три дня её не видно и не слышно, и кот орёт за дверью. Я и вошла проверить. Её нет, Маффин (это кот Ладин) голодный как волк, миски пустые – ни воды, ни еды. Она бы Маффина не бросила вот так, точно нет. Потому я и испугалась, и… пришла в участок.
– Что-то в квартире было подозрительным?
– Нет, не думаю. Ну, кроме одичавшего кота, конечно. Вещи… одежда её на кровати разбросана… но Лада, когда куда-то торопится, всегда так.
– Она жила одна? С котом? Родственники, родители, молодой человек? Кто-нибудь к ней приезжал?
– Родители в Саратове живут, ей тут квартиру купили, когда Лада в универ поступила. Приезжают редко. Чаще она к ним. Молодого человека нет. – Вероника сделала паузу, задумалась, щёлкнула фермуаром. – Скажем так, есть человек, который ей очень нравится, но они даже не виделись ни разу. Он из другой страны. Они переписываются.
– Та-а-а-ак. А можете подробнее?
– Я мало что знаю. Имя – Алехандро. Аргентинец, кажется. Она спрашивала про него, но там так запутанно всё вышло, что я сама не поняла.
– Спрашивала про него у кого? У вас?
Вероника смутилась на мгновение, тряхнула кудрями, прикрыла огромные глаза, будто раздумывала, сказать или нет, и всё-таки сказала:
– У Таро. Я делаю расклады на картах. – Снова щелчок.
– А? Гадаете? – Алексей аж присвистнул от удивления, а сам подумал: «Точно цыганка».
– Ну… ну да, наверное, это так называется. Хотя в целом Таро – это несколько больше, чем гадание. Я не цыганка.
– А? – У Алёши мурашки под рубашкой побежали.
– Я не гадалка в привычном понимании. Но… это не имеет никакого отношения к Ладе. Она один раз лишь просила посмотреть про Алехандро своего, но там такая ерунда выпала, я и решила, что карты не хотят говорить. Так бывает иногда.
– Значится… окей, это проехали. – Алексей придвинул к себе список заранее приготовленных вопросов, старательно стягивая с лица недоверчивую усмешку. – Дальше… Что у нас дальше? Особые приметы, кроме тех, что вы указали в заявлении. Может, татуировки? Шрамы? Какие-то украшения особенные? Кольца…
– Подвеска!
– А?
– Подвеска у неё была в форме кубика с гравировкой буквы Тау. Можно? – Вероника ткнула острым пальцем в карандаш, хотя смотрела немного левее него.
Этот дефект её зрения был очень мил и вовсе не отталкивал. Алёша даже подвис на секунду, пытаясь рассмотреть, уловить её чуть косящий взгляд. Но быстро опомнился, потупил глаза и протянул карандаш с чистым листком.
Вероника нарисовала на нём закорючку: ת.
– Это еврейская буква Тау, – снова повторила Вероника. – Такая подвеска была у неё на шее, на коротком кожаном шнурке. В последнее время Лада её не снимала.
– Она еврейка?
– Нет. Она… белоруска… кажется. Это неважно. Как бы объяснить? Буква Тау соответствует аркану Мир в Древе Жизни. Лада интересовалась каббалистическими учениями. Но не всерьёз, поверхностно. Она высчитала, что её аркан – карта Мир. Это очень популярно сейчас: матрица судьбы, нумерология… слышали? Подвеска в форме буквы Тау как символ двадцать первого аркана Мир. Ей сказали, что нужно носить символ, чтобы усилить свой архетип. Как-то так… если в общих чертах.
– Секта, – мрачно произнёс Алексей, с нехорошим чувством вспоминая, как вытаскивал сестру из круга сатанистов.
Вероника грустно вздохнула, скосив глаза ещё дальше в сторону.
– Да нет же, не секта. Каббалистика – это такой способ познания Вселенной. Хотя… в разные времена на этом учении действительно создавались мистические ордена и что-то вроде сект. Кроули9, например. Не слышали? Нет? Но, мне кажется, Лада не про это. Ей просто любопытно и хотелось волшебства. Знаете, как… как дети желания на звёзды загадывают или на часах парные цифры ловят. Такая маленькая бытовая магия, просто любопытство и жажда чуда. Лада любит фантазировать.
– Магическое мышление?
– Да. – Вероника улыбнулась.
– А у вас?
– Я гадаю на Таро. – Она многозначительно посмотрела на Алексея, точнее, на его левое ухо. – Как считаете, какое у меня мышление?
– И вы всерьёз верите вот в это вот всё? – не сдержал Алёша скепсиса в голосе. – В высшие силы? В потусторонние миры? В это… как вы там сказали… древо жизни? Что это вообще? Древний африканский баобаб?
– Для того, кто не изучал магию, весь мир полон физики, – пошутила Вероника и блеснула белыми клыками. – Про Древо Жизни я вам расскажу, если понадобится. Но для поиска Лады оно ведь вам не надо?
– А что сказали карты? Вы спросили у них, где Лада? А? Помогите мне, Вероника Владимировна. – Алёша открыто иронизировал.
Девушка вдруг посмотрела Алексею прямо в глаза, словно не было того дефекта, что так пленял и умилял его. И от взгляда того стало Алёшеньке не по себе. А Вероника произнесла тихо, почти шёпотом:
– Карты сказали, что Лада в беде. Что ей страшно сейчас. Она в башне. А рядом дьявол. Он её пугает.
– Ой всё. – Алексей откинулся на спинку стула в раздражении. – Это, пожалуй, слишком для меня. Спасибо вам, Вероника Владимировна. Если будут какие-то известия, звоните, мой номер у вас есть. Я возьму ордер на осмотр Ладиной квартиры и наберу вас. Откроете дверь, раз уж у вас есть ключи?
– Да, конечно. До встречи… Алексей.
Она улыбнулась и встала, взмахнув пышной юбкой. И тут Алёша заметил, как быстрым движением руки убирает она в сумочку карты, снова щёлкая звонким замком.
– Нда-а-а, – скорее выдохнул, чем произнёс вслух Алёша в смешанных чувствах, провожая необычную гостью взглядом.
Почертив на листке ему одному понятные схемы, он включил заснувший ноутбук и раздражённо заклацал по клавиатуре, выискивая в базе данных информацию о действующих сатанинских сектах.
К этим организациям он испытывал особую неприязнь. Не потому что сам верил в Бога и считал дьяволопоклонников своими врагами. Нет, не верил. А потому что зло и дикость, что несли религиозные фанатики, когда-то коснулись его семьи. Чуть не отняли у него сестру, единственного близкого человека, который у него остался. Колдовство, Таро и прочая магическая чепуха его не интересовали. Да и как может интересовать то, чего не существует?