Тяжел гнев богов-олимпийцев, но и любовь их бывает тяжела, и даже дары богов опасны смертным. Некогда одна из греческих жриц стала возлюбленной солнечного бога Аполлона и в награду за это получила пророческий дар. Не довольствуясь этим, однажды стала она просить своего небесного друга подарить ей бессмертие, и тот пообещал, что проживет жрица до тех пор, пока не увидит родную землю.
Обрадованная женщина мгновенно собрала вещи и, переплыв море, поселилась в Италии. Здесь, вдали от родной Греции, думала она найти счастье, но выпросив себе жизнь, она забыла попросить о вечной молодости, а всегда юный Аполлон о такой мелочи просто не подумал.
Быстро пролетели веселые молодые годы, минула зрелость, и превратилась жрица в старуху. Густые черные косы обратились в редкие седые пряди, согнулась спина, поредели и пожелтели зубы, а тело усохло, став похожим на мумию. Лишь глаза, видевшие как десятилетия складывались в века, оставались по-юношески зоркими, ведь видела она сразу оба мира – человеческий и божественный. Забылось со временем ее имя, и люди звали ее просто Сивилла, что значит прорицательница.
Нашла она приют в пещере у храма Аполлона рядом с городом Кумы, и потянулись туда желающие узнать будущее. Разные люди приходили: бывали тут хитрые купцы, интересующиеся, будет ли удачной торговля, приезжали цари, выбиравшие на кого обрушить свои войска. Побывал в пещере богоравный Эней, искавший место для поселения немногих уцелевших троянцев. Сама же Сивилла крайне редко покидала свое мрачное жилище.
Знал это римский царь Тарквиний, оттого и удивился, когда на пороге его дворца возникла сгорбленная фигура. Опираясь на посох. Сивилла доковыляла до правителя и произнесла:
– Редко стал являться ко мне золотоволосый олимпиец. Не так было в былые годы. Не так… – горько усмехнулась она. Впрочем, не об этом говорить с тобой буду. Когда ко мне приходит бог, то в единую точку сходится прошлое, настоящее и будущее. В такие мгновения я знаю все, что было, есть и будет! Должно быть так смотрят на мир боги, созерцая цельную и истинную суть вещей и людей. Сложно словами передать это чувство, очень сложно. Когда Аполлон явился в последний раз, я смотрела на твой народ. На тысячу лет вперед заглянула я и записала все, что разглядела за горизонтом времени. После я долго и старательно складывала боговдохновенные строки в стихи, чтобы это великое знание обрело достойную форму. Вот они!
Достав из-под плаща перевязанные золотой лентой свитки, Сивилла показала их царю:
– Девять книг с пророчествами о будущем Рима!
– Ты их даришь мне? – удивленно произнес Тарквиний.
– Нет, – рассмеялась старуха. – Знания нельзя дарить, а то кто их станет ценить? Я их продам тебе!
– И дорого ты ценишь свои книги?
– Три сотни золотых.
Царь аж поперхнулся от возмущения.
– Да за эти деньги можно новый дворец построить!
– Можно, – согласилась старуха, и подойдя к очагу бросила в огонь три свитка. Оранжевое пламя весело заплясало, пожирая подарок. Пергамент несколько мгновений словно сопротивлялся, оставаясь целым, но вот стал чернеть и, наконец, вспыхнул, обращаясь в пепел.
Сивилла повернулась к царю, взвешивая на ладони оставшиеся шесть свитков.
– А теперь не передумал?
– Меньше книг – меньше цена, сколько ты теперь хочешь? – поинтересовался Тарквиний.
– Три сотни золотых!
– Ты издеваешься? – царь в гневе сжал кулаки.
– Нет! – спокойно произнесла жрица и бросила в пламя еще три свитка.
Царь подался вперед, словно хотел выхватить из огня книги, но они уже ярко пылали. Будто зачарованный, смотрел римлянин, как гибли пророчества, которые могли изменить ход истории.
– Так ты будешь покупать, или я зря такой путь проделала? – ехидно поинтересовалась старуха и подняла руку со свитками над огнем, готовясь кинуть последние свитки в жар.
– Триста?
– А ты догадлив, – жрица тихонько засмеялась, глядя, как играют желваки на царских скулах.
Любопытство победило, и царь, скрипя зубами, отсчитал в руки жрицы нужную сумму. Спрятав мешочек с монетами под накидку, Сивилла повернулась и вышла. Миг – и растворилась она на городской улице, словно ее никогда и не было.
Тарквиний внимательно прочитал полученные свитки, а потом назначил охранять пророчество двух жрецов, которых нарек дуумвирами. Отныне Книги Сивиллы хранились в каменном ящике под сводом храма Юпитера Капитолийского, а их содержание было государственной тайной. Чтобы кто-либо мог взять свитки для чтения, требовалось специальное постановление сената, а такое случалось крайне редко. Лишь когда возникали чрезвычайные ситуации, обращались римляне к пророчествам и находили там ответы на свои вопросы. Тогда вскрывался ящик, и жрецы изучали слова жрицы, пытаясь истолковать стихотворные строки и понять, что им нужно делать. Сделано это было потому что римские правители не хотели чтобы кто-то использовал эти знания в корыстных целях, а также потому, что лишь подготовленный человек мог правильно истолковать древние стихи.
Много веков хранились Книги Сивиллы в городских храмах как настоящее сокровище. В Риме была свергнута царская власть, расцвела и увяла республика, которую сменила римская империя, сошли в Аид бесчисленные поколения римлян, а квириты все так же в трудный час искали подсказку в пророчествах жрицы Аполлона. Ну а когда в 405 году христианский полководец Стилихон сжег эти книги как языческую святыню, дрогнули сердца многих квиритов в предчувствии беды. И не ошиблись. Не прошло и пяти лет после этого, как пал вечный город, захваченный варварами.
Сама же Сивилла окончила свои дни в тот миг, когда к ней за прорицаниемпришел греческий моряк, который всегда носил с собой на счастье горсть родной земли в холщевом мешочке.