В небольшое кафе, расположенное в одном из уютных двориков старой Праги, утром вошли два человека. Высокий парень в темном пальто и хрупкая девушка в легкой, яркой ветровке. Они вошли молча и сразу же направились к прилавку, за которым в тот день находился хозяин кафе, худощавый мужчина с тонкими усиками и веселым, чуть прищуренным взглядом, и его дочь, озорная девчушка лет одиннадцати, которая отложила книгу со сказками в сторону и с любопытством посмотрела на посетителей.
– Доброе утро, – любезно сказал хозяин кафе и улыбнулся гостям. Те робко улыбнулись в ответ и не проронили ни слова. – Желаете сделать заказ? У нас есть вареный кофе, а моя жена с минуты на минуту вытащит булочки из печи. Присаживайтесь на любое место. Утром мало посетителей.
Парень промолчал и поднял на уровень груди руки, после чего резко показал мужчине несколько жестов.
– Понимаю. Не беспокойтесь, – понимающе улыбнулся он и указал рукой в сторону окна, выходящего на дворик. – Присаживайтесь там. Нет ничего прекраснее, чем греться в лучах утреннего солнца и неспешно наслаждаться хорошим кофе.
Девушка слабо кивнула и тоже что-то показала мужчине пальцами, иногда забавно открывая рот. Дочь хозяина, увидев это, не могла сдержать тихий смешок, заставив девушку покраснеть и прижаться к плечу своего спутника. Но отец поднял бровь и девочка сконфуженно потупилась.
– Извините, – ответил хозяин. – Она еще многое не понимает.
Парень улыбнулся и кивнул, после чего слабо сжал руку своей девушки и повел её к окну, оставив хозяина кафе наедине с дочерью.
– Тебе это показалось смешным, Эмма? – тихо спросил мужчина, подходя к кофемашине и ставя под изогнутый краник пузатую белую чашку.
– Немножко, пап, – честно ответила девочка, поднимая на отца глаза. – Они… странные какие-то.
– Они такие же, как и мы с тобой, – ответил он и, дождавшись, когда чашка наполнится, заменил её пустой. – Только чуть-чуть отличаются. Вот и все.
– Они молчали, – заговорщицким шепотом ответила дочь, заставив мужчину тихо рассмеяться.
– Пап, а как ты понял, что они хотели? Это тайные знаки? Как в книжках про пиратов?
– Эмма, задавай вопросы по порядку.
– Прости, пап. Но ты ответь на эти, а потом я буду по порядку. Хорошо?
– Хорошо, – улыбнулся он. – Они просто не могут говорить.
– Как это не могут? – растерялась Эмма. – А как же они тогда разговаривают или что-то себе покупают?
– С помощью жестов, которые так развеселили тебя, – ответил отец, ставя на поднос две чашки кофе, корзину со свежими булочками и блюдце с вареньем. – Я сейчас вернусь. Не уходи никуда.
– Хорошо, пап, – шмыгнула она носом, продолжая украдкой смотреть на странную парочку, которые улыбались друг другу и продолжали показывать странные знаки. Эмма удивилась еще раз, когда увидела, что отец, поставив на столик поднос, ответил странным людям что-то на их языке, заставив гостей беззвучно улыбнуться. Новые вопросы тут же застыли на её губах, и когда отец вернулся, она без промедления задала их.
– А что ты им сказал? А почему они улыбались? А как ты понял, что они хотят? – выпалила она и покраснела, когда отец ласково на неё посмотрел. – Прости, пап. По порядку. Я помню.
– Молодец, что помнишь, – ответил он, присаживаясь на высокий стул за кассой. – Только не всегда слушаешься.
– Просто мне интересно. Я не видела таких людей, но мне кажется, что им трудно жить.
– Да, трудно. Но они живут. И тоже умеют улыбаться, смеяться, грустить и плакать, как мы. Только молча, – улыбнулся мужчина, протирая чистой тряпкой одну из чашек. – Тот паренек сказал мне, что он немой.
– Знаками?
– Жестами, – поправил её отец. – А когда я сказал, что понимаю, девушка заказала два кофе и булочки, как я и советовал. Видишь, все просто.
– Нет, не просто. Откуда ты знаешь их язык? – Были учителя, – туманно ответил мужчина. – Я выучил их язык, когда служил в армии. Так мне было легче общаться с одним человеком.
– Он был таким же?
– Да. Не тыкай пальцами, Эмма. Это невежливо, – девочка покраснела еще раз и положила руки на колени.
– И смеяться над ними тоже?
– Тем более смеяться.
– Как над Якубом?
– А ты смеялась над старым Якубом? – вопросом на вопрос ответил мужчина и, рассмеявшись, погладил дочь по голове. – Шучу. Да, милая. Якуб плохо ходит, но он очень умный и добрый человек.
– Знаю. Он мне конфеты постоянно дает и печенье. А еще показывает свои картины. Мне нравится та, где нарисована лисичка. Якуб сказал, что однажды подарит мне её.
– Вот видишь. Эти ребята тоже хорошие. Как и Якуб.
– А о чем они говорят? – спросила она и тут же перебила отца. – Я знаю, что подслушивать и подглядывать нехорошо, но мне интересно. Правда, пап.
– О любви, – улыбнулся он, посмотрев на столик, где парень ласково «слушал» свою подругу, которая что-то показывала ему пальцами. – Разве ты не слышишь?
– Смешной ты, пап. Как я могу слышать? – фыркнула девочка, спрыгивая со стула и опираясь локтями на прилавок.
– А ты присмотрись. И обязательно услышишь, – тихо ответил мужчина, тоже наблюдая за парой. – Смотри, он прикасается к её ладони. Легонько пробегает кончиками пальцев по коже. А она улыбается. Чуть краснеет. Смеется. Видишь? У тишины тоже есть звуки.
– Немножко, – сказала Эмма. – Он ей волосы поправил. А теперь пальцами на ключицы указал. Ой, она на меня посмотрела.
– Вылези, милая, – устало сказал отец, когда Эмма спряталась под прилавком. – Они понимают твое любопытство. Как понимают и то, что ты еще маленькая. Видишь, они улыбаются?
– Ага, – протянула она и улыбнулась, после чего помахала девушке рукой и покраснела, когда та помахала ей в ответ. – Наверное, ты прав, пап. Они хорошие. Пусть не говорят, но друг друга они понимают.
– Правильно, – улыбнулся отец. – Отнесем им еще кофе?
– А можно?
– Можно. Если ты не будешь смеяться.
– Не буду.
Они вместе подошли к столику и Эмма, краснея, выдавила из себя извинения, после чего спряталась за спиной отца, который тихо вздохнул. Она осторожно выглянула и увидела, что парочка смотрит на нее с улыбкой.
– Все хорошо, милая. Не бойся.
– Извините. Я вижу, что вы хорошие и любите друг друга, – буркнула девочка, сжимая мокрой ладошкой руку отца.
– Они говорят «спасибо», – перевел он очередной набор жестов, после чего повел дочь обратно к прилавку, возле которого стояли новые посетители.
Мужчина, обслужив их, вернулся на место и удивленно посмотрел на дочь, которая внимательно рассматривала каждого, кто сидел сейчас в кафе. Люди пили кофе, негромко разговаривали друг с другом или по телефону, читали газеты и просто смотрели в окно. А Эмма за ними наблюдала, чуть покусывая нижнюю губу.
– Что ты делаешь?
– Смотрю на других. Таких, как мы, – тихо ответила она, повернувшись к отцу.
– И что ты видишь?
– Простых людей, – пожала плечами Эмма. – Людей, которые заняты собой и делами. А те, ну, которые молчат, они жмурятся, когда подносят чашку с кофе к носу, прикасаются друг к другу, и не думают ни о чем. Ой, они сюда идут.
– Ваш счет, – улыбнулся мужчина, протягивая парню чек. Тот кивнул и, покопавшись в кошельке, вытащил наличность и взмахнул рукой, после чего указал на хозяина. – Спасибо.
– Пап… – тихо сказала девочка и, дождавшись, когда отец наклонится к ней, прошептала. – А как сказать «спасибо»? На их языке.
– Поднеси ладонь к губам, а потом чуть отведи в сторону, – ответил он и тихо рассмеялся, когда дочь повторила жест, заставив парочку покраснеть. – Будем рады видеть снова. Хорошего дня.
Когда они ушли, Эмма продолжала сидеть на стуле и смотреть на других людей. Отец, заметив, что дочь необычайно молчалива, поинтересовался о причинах, но девочка лишь покачала головой и ушла в подсобку к матери, а когда вернулась, принесла с собой блокнот и карандаши.
– Научи меня, пап, – смущенно сказала она. – Научи говорить, как они.
– Зачем тебе это, милая? – спросил отец, протирая чашки.
– У тишины тоже есть звуки. И иногда эти звуки красивее, чем те, что мы слышим, – ответила Эмма, раскрывая блокнот.