Двадцать один год назад
Мне восемь. Мы с отцом гуляем в городском парке. День только начался и народу пока не слишком много. Но заветный киоск уже открыт и вот я весело шагаю по кленовой аллее с шоколадным мороженым в руках. Рядом идёт отец, у него пломбир. Вдруг кое-кто впереди привлекает моё внимание. Нам навстречу идёт высокая длинноволосая брюнетка в длинном кроваво-красном платье. Штука в том, что нижняя часть платья как будто порезана на полосы и при каждом шаге то правая, то левая нога женщины обнажается до самого бедра. Я не могу отвести взгляда от этих длинных загорелых ног, мелькающих в алых лентах. Мой шаг замедляется. Я уже забыл про мороженое. Я просто смотрю на приближающуюся женщину. Наконец она проплывает мимо. Цоканье каблуков, сладковатый запах духов и внезапно – понимающий взгляд искрящихся чёрных глаз и тонкая улыбка, адресованная то ли мне, то ли папе. Я оглядываюсь вслед красной королеве…
– Папа, а почему у тётеньки на ноге…
Я хочу спросить про чёрную штуку, которую иногда обнажают алые ленты. Такую же носит папа под пиджаком и некоторые его друзья. Ещё полицейские, только у них она на поясе. Ко-бу-ра.
– Малыш, в своё время, когда подрастёшь – ещё и не такое увидишь, – перебивает папа. Останавливается, треплет меня по волосам. Смотрит вслед этой в красном. Прищурившись, кивает одобрительно.
– Отличный вкус, мой мальчик! – смеётся, – Пошли…
Папа идёт дальше, а я продолжаю стоять на месте.
Я не понимаю, чего тут смешного. Мне кажется, папа бы не смеялся, если бы сейчас посмотрел на женщину в красном. Потому что она остановилась. Смотрит на него. Уже без улыбки. Чёрные глаза – чёрные, страшные! На аллее никого, кроме нас троих. У неё в руках револьвер. Выстрелы. Белое пятно пломбира в луже красного. Как платье той, которая…
Моя рука сжимает шоколадный рожок. Какие-то люди сбегаются к лежащему на земле папе, кричат. Я оглядываюсь, но женщины в красном уже нет. Мир вокруг расплывается, в глазах пляшут серые мошки. Что со мной? Я чувствую, что сейчас меня не станет, наверное, я умираю. Как папа. Чтобы как-то удержаться в здесь, чтобы не исчезнуть, я откусываю огромный кусок мороженого. Но лучше не становится. Когда я проглатываю холодящий нёбо комок, он почти сразу возвращается назад с отвратительной сладковатой горечью. Меня тошнит. Я хочу к папе. Где он? Делаю несколько шагов. Туда, где лежит мой мёртвый отец. А вокруг всё начинает вертеться, как на карусели. Быстрее и быстрее. И я падаю. Где-то рядом с красно-белым пятном на асфальте.
Сейчас
– Салют, Микки! – Оборачиваюсь в сторону выплывающей из полумрака стройной фигуры. Сегодня суббота и Крис «выходная», так что вместо строгого делового костюма – неубиваемая чёрная косуха поверх белой блузки и джинсы синие, как небо над пустыней. Тёмные волосы, как обычно, зачёсаны назад и собраны в толстую косу. Крис приобнимает меня, целуя в щёку, и усаживается рядом. Этим вечером мы договорились словиться в «Кис-кис». Обсудить текущие дела и всё такое.
– Вообще-то… – недовольным тоном начинаю я, но Крис меня перебивает:
– Знаю, знаю, я опять опоздала, прости. Рита, понимаешь, приболела: пришлось херачить в больницу, ну и пока очередь, то да сё – замоталась, блин, жуть просто! – она повышает голос, окрикивая бармена, – Тони! Будь добр, бутылку холодненького светлого мне и бокальчик вкусного стаута для моего самого терпеливого друга на свете!
Поворачивается ко мне, ухмыляясь, и указывает кивком головы на возвышение в центре зала. Сейчас там извивается несколько несильно одетых девиц. Одна из них Барбара, с которой мы иногда… М-м-м… Проводим время, в общем.
– Что-то мне подсказывает, что ты не сильно скучал эти… та-а-ак… – Крис демонстративно пару секунд глядит на свои часы, – долгие семнадцать минуть сорок пять секунд без меня! – задорно подмигивает блестящим карим глазом и, всполошившись, выхватывает из рук бармена бутылку лагера, которую тот уже успел открыть и хотел было перелить в бокал, – Блин, сколько раз тебе говорить, пупсик? Я люблю пить из бутылки!
– Сорян, Крис, – Тони наливает мне бокал стаута, а затем кладёт перед Крис пакетик солёного арахиса, – За счёт заведения!
– Хмм… А ты небезнадёжен! – Крис усмехается одобрительно, – Ступай, мой милый пупсозаврик, мы позовём тебя, когда ты понадобишься снова! – и отправляет угорающего Тони величественным взмахом руки. Поднимает запотевшую бутылку:
– Ваше здоровье, босс!
Ну вот что мне с ней поделать, скажите, пожалуйста?
– Ладно, ладно… – беззлобно ворчу в ответ, – Что там с дочкой, говоришь? Болеет?
– Ничего страшного, – машет рукой, – Сезонная простуда, типа того. Выписали противовирусного, витаминки – через три-четыре дня всё будет тип-топ! Считай, бонусные каникулы!
– Ну и хорошо, – я делаю глоток стаута, – Передавай малышке привет. На днях заскочу с гостинцами.
– Заходи, конечно. Рита обрадуется! – отставив наполовину пустую бутылку, Крис достаёт пачку сигарет, закуривает. С явным наслаждением делает первую затяжку:
– Твою мать, знал бы ты как я об этом мечтала! Пиво и сигарета!
– Ты ж хотела бросить?
– Ой, всё! Хотела-хотела и перехотела. Бросишь тут с тобой – стресс за стрессом, нахрен! Эта новая работка, которую мне кое-кто подогнал – прямо скажем, ни разу спокойствия не прибавляет.
– Рассказывай уже, – мне не терпится услышать новости, но моё внимание привлекает какая-то возня возле сцены с танцовщицами. Здоровенный мужик с опухшей красной рожей, которого я приметил сидящим за столиком возле сцены ещё когда только вошёл в клуб, видимо, серьёзно перебрал и теперь пытался стащить со сцены одну из девочек, ухватив её за ногу. Это была не Барбара, так что я остался на месте, предоставив охране клуба возможность делать свою работу. Несколько секунд спустя подскочили парни в чёрных костюмах, профессионально скрутили выкрикивающего ругательства ужравшегося кабана и вывели из зала.
– Ну? – я снова переключаю внимание на Крис.
– В общем, так… – Крис делает затяжку и выпускает к потолку струю дыма, – первая неделя – полёт нормальный. Осматриваюсь, знакомлюсь с коллективом. Вхожу, так сказать, в курс…
***
Я знаю Крис с детства, а вот работать вместе мы начали совсем недавно. До этого тринадцать лет Кристина Росс верой и правдой служила нашему городу. Прошла путь от патрульного до лейтенанта полиции. Неплохо, скажете вы. И я с вами категорически соглашусь. Однако тринадцать лет – это много. Слишком много для того, чтобы продолжать питать иллюзии насчёт того, как устроен наш мир. Розовые очки треснули уже в первый месяц службы, когда она увидела, как коп-ветеран, к которому её определили в напарники, берёт на лапу у уличного наркоторговца. Сама Крис оставалась верна своим принципам, всё это время исправно делая свою работу. Лавировать между долгом и прогнившей системой было непросто, но ей это удавалось. В участке её многие недолюбливали, считали белой вороной, но уважали. Крис была хорошим детективом. Да, она закрывала глаза на грязные делишки коллег. Да, ей приходилось покрывать «своих» в щекотливых ситуациях и идти на неприятные компромиссы, но это было меньшее зло, так она считала. В целом, Крис оставалась честным копом, за всю службу не взяв ни цента у отребья, с которым боролась, но… не зря говорят: вода камень точит.
– Я облажалась, – Крис дрожащей рукой прикурила сигарету.
Этот разговор случился около месяца назад. Она позвонила мне поздно вечером.
– Алло, Микки, это Крис. Можно подъехать к тебе?
Голос у неё был… нехороший.
– Что случилось?
– Не по телефону.
Я посмотрел на сопящую в кровати Барбару. Вряд ли она с пониманием отнесётся к позднему визиту подруги детства.
– У меня не вариант. Бар «Биг фиш», он в паре кварталов от моего дома.
– Да, я как раз недалеко.
– Буду через пятнадцать минут.
– До встречи, – Крис повесила трубку.
Когда я подъехал, она уже сидела за столиком в дальнем углу заведения. На столе стояла початая бутылка виски.
– Хороший темп! – усмехнулся я, кивнув на бутылку, опустошённую примерно на четверть.
– Угощайся. – Крис подвинула мне чистый стакан.
– Предусмотрительно. – Я уселся напротив, – Но, пожалуй, откажусь.
– А я хочу нажраться. Чтоб вхлам! – Крис плеснула себе полстакана и залпом выпила, не поморщившись.
– Вижу, – буркнул я, – Что случилось, родное сердце? Голос у тебя по телефону был, будто умер кто.
– Ага, – Крис криво усмехнулась, – Моё самоуважение.
– Загадками говоришь, дорогуша. Давай уже рассказывай, что…
Договорить не успел. Крис всхлипнула и уткнулась лицом в ладони. Вздрагивала, сдерживая рыдания, которые всё же вырвались тихим плачем. Я дал ей пару минут, а потом протянул через стол носовой платок:
– Держи.
Крис оторвала от лица ладони. Смахнула слёзы, шмыгнув носом.
– Вот же дерьмо! – хрипло ругнулась с досадой, забирая платок. – Надеялась, обойдётся без этого… Расплакалась, как сопливая девчонка!
Она приложила платок к лицу, собирая остатки слёз. Глубоко вздохнула.
– Спасибо! – отложила платок в сторону, достала из пачки сигарету и щёлкнула зажигалкой.
– Я облажалась, – она глубоко затянулась. Её рука дрожала. – И сейчас чувствую себя так, будто меня в дерьме искупали! А поговорить мне о таких вещах… Сам понимаешь…
Я понимал. Друзей за последние годы у Крис особо не прибавилось. Вся её жизнь – это работа, дочь Рита и старенькая мать.
– Я слушаю, Крис.
– В общем, в последний год дела, сам знаешь, были у всех не очень – у меня накопились кое-какие долги, но не критично. А тут – бац! – инфаркт у матери. Её прооперировали – шунтирование и всё такое, выкарабкалась, короче. Ну а потом пошла реабилитация: физиотерапия, мать её, и дорогущие лекарства… Я ломала голову, что делать. Думала позвонить тебе, попросить помощи, но дурацкая гордость не позволяла. Верила до последнего, что справлюсь сама, понимаешь? Как всегда, блин.
Я кивнул. Эта идиотская упёртость была одновременно силой и слабостью Крис, сколько я её помнил.
– В итоге пришлось заложить дом. Я знала, что будет тяжело, но не настолько, чтобы я не вывезла. Маме становилось лучше, я видела, что всё не зря и мне становилось легче… Пока не появился он.
Крис замолчала и налила себе виски. В бутылке оставалось уже меньше половины. Бросила на меня вопросительный взгляд. Я чуть качнул головой, снова отказываясь. Она пожала плечами и заговорила дальше.
– Рита играла на детской площадке возле торгового центра, а я сидела рядом на скамейке, попивала холодную колу и грелась на солнышке, когда он подсел ко мне. «Не уделите мне минутку вашего драгоценного внимания, мисс Росс?» – сказал он. Хорошо одетый высокий худой мужчина с бледным лицом и жуткими желтоватыми глазами. От левого уголка его рта шёл вверх шрам – короткий, не больше дюйма – от чего казалось, что он постоянно ухмыляется. У меня тогда, веришь, кола резко обратно попросилась, так мне не по себе стало. На моё вежливое, кто он такой и какого хрена ему от меня надо, он назвался мистером Фростом, открыл свой «дипломат» и достал оттуда стопку бумаг, из которых следовало, как попутно любезно пояснил мистер Фрост, что компания «Блэкхоук Файнанс Холдинг» выкупила все мои долговые обязательства и отныне является моим единственным кредитором. Также компания в лице мистера Фроста уведомляет, что намерена потребовать полного погашения всех задолженностей в течении двух недель согласно каким-то там грёбаным подпунктам грёбаного договора, напечатанных мелким грёбаным шрифтом, которые я, естественно, ни хрена не читала. Я сидела и обтекала, не зная, что сказать. «Но этого можно избежать, мисс Росс» – ласково заметил мистер Фрост. Я уже начала понимать, к чему клонит этот урод. «Крис, тебе только что вставили по самое не хочу и сейчас начнут иметь в самой неудобной позе!» – так я подумала в тот момент. Предчувствие меня не обмануло.
От меня требовалось всего-то слегка изменить показания на завтрашнем суде по делу об убийстве. Того ублюдка – Крэйна – я застала со стволом в руках, обыскивающем остывающее тело жертвы. Он попытался сбежать и ему это почти удалось, но всё-таки я взяла его. Гадёныш как-то избавился от волыны, когда я на несколько минут потеряла его из виду. Ствол так и не нашли. Но один хрен с моими показаниями у нас были все шансы приземлить его надолго.
«Просто скажете в суде, что не уверены, что возле тела был именно мистер Крэйн, – ласково шелестел Фрост, – Было темно, подозреваемого вы видели всего пару секунд. И то со спины. А мистер Крэйн просто прогуливался неподалёку. Вот и произошло… хм… недоразумение, так сказать.»
«А если я откажусь?» – спросила я, хотя и так всё было понятно.
«Что ж… мистер Крэйн получит, скажем, десять лет. Выйдет через три года за хорошее поведение всё ещё молодым мужчиной в самом расцвете сил. А вы… Скорее всего к тому времени вы уже начнёте серьёзно закладывать за воротник. От безнадёжности. Вашей мамы уже не будет рядом, потому что без должной медицинской помощи жить ей недолго, сами понимаете. Да и этот стресс – банкротство, потеря дома – её точно доконают. А вы будете прозябать до конца жизни в вонючей съёмной квартирке чуть больше собачьей конуры и до конца жизни выплачивать проценты. А когда сдохнете, их будет выплачивать ваша дочь.»
Ох, Микки! Как же мне хотелось пристрелить эту тварь прямо там, на детской площадке!
– И ты…
– Я согласилась. А что мне было делать? Меня загнали в угол. Но на следующий день, когда я стояла в зале суда и ушлый адвокат с ехидной улыбочкой спросил меня, уверена ли я на сто процентов, что видела на месте преступления именно Крэйна – меня перемкнуло! Я просто не смогла, Микки! В итоге Крэйна увели в наручниках прямиком в тюрячку. А я… А мне пиздец!
– Сколько ты должна им, Крис?
Она назвала сумму.
– Ни хрена себе! Пожалуй, я всё-таки выпью.
– Что мне делать, Микки?
Я плеснул себе на три пальца и сделал глоток.
– Значит так! Я помогу тебе. Деньги серьёзные, но это не конец света. Дай мне пару дней, и мы снимем тебя с крючка.
– А что потом? – тревога из глаз Крис никуда не делась, – Я ведь чуть не сделала это Микки! Ещё бы чуть-чуть и я бы уже не отмылась! Я просто боюсь, что однажды такое повториться и я уже…
Она махнула рукой и закурила новую сигарету.
– Увольняйся, – сказал я.
– Чего? – Крис в лёгком ахуе. Похоже такойвариант ей в голову не приходил.
– Серьёзно! – Я даже воодушевился, – Будешь работать на меня. Гарантирую хорошую зарплату и неприкосновенность твоих моральных принципов. Закон мы не нарушаем….
Крис хмыкнула, приподняв бровь.
– Ну как, иногда приходиться ходить по краю, не без этого… – быстренько поправился я, – Но в целом, мы хорошие ребята. Ты же меня знаешь.
***
Итак, это случилось около месяца назад. Крис приняла моё предложение и на следующий же день сдала свой жетон. А я, свою очередь, позаботился о том, чтобы всякие неприятные типы её больше не беспокоили. Вот так полиция потеряла отличного копа, а я приобрёл ценного сотрудника.
И вот сейчас, она должна была отчитаться о ходе выполнения своего первого задания. Мне нужен был свой человек в корпорации «Сарко». Её владелец был уверен, что кто-то сливает информацию конкурентам. Собственной службе безопасности он уже не доверял и обратился к нам. Задача – выявить крысу быстро и без лишнего шума, ну а дальше… дальше были варианты.
Таким образом, Кристина Росс превратилась в Лору Беккер, корпоративного психолога, появление которого по легенде должно было поспособствовать улучшению общего морального духа, душевного здоровья сотрудников и всё такое прочее. Крис предстояло плотно пообщаться со всеми, кто мало-мальски имел доступ к конфиденциальной информации и, используя свой немалый опыт проведения допросов, обозначить подозреваемых. Чем она и занималась всю неделю.
Из короткого доклада следовало, что эти дни в «Сарко» не принесли особых результатов. Нужно было время, чтобы осмотреться, «влиться в коллектив», как и сказала Крис. Взяла на заметку парочку интересных персонажей. И от души развлеклась, выслушивая проблемы тех немногих служащих компании, кто поспешил воспользоваться услугами халявного мозгоправа.
– По первому впечатлению, – подытожила Крис, – Эта компашка – то ещё змеиное гнездо.
– Ясно, нужно ускорить процесс, – я задумался, – Запустим что-нибудь вроде анкетирования. Типа, чтобы оптимизировать условия работы и так далее. Плюс обязательное собеседование с тобой. Подумай, как это лучше преподнести. Особенно руководящему звену.
– Хорошо, Микки.
Стаут в моём бокале закончился, и я раздумывал: повторить или не стоит, когда откуда ни возьмись, за спиной Крис к стойке подвалил давешний любитель полапать танцовщиц – слегка растрёпанный, но всё такой же румяный и здоровый.
– Эй, чучело! Да, да, я тебе говорю, – это он бармену, – Ну-ка бегом налил мне джина! Чистого, блять!
Странно, что этого козла так и не выкинули в ближайшую подворотню. Непростой, видать, пассажир. Впрочем, чёрт с ним. Я не собирался сегодня засиживаться, так что подумал, что неплохо бы уже нам с Крис заканчивать посиделки, но тут она обернулась и громко сказала:
– Вообще-то можно и повежливее! Здесь, между прочим, дамы.
Тип повернул к ней свою красную жирную морду и глянул мутными глазами.
– Какие дамы? – заревел он, – Эти шлюхи что ли? – мотнул головой в сторону сцены. – Или, может быть, ты?
Красномордый тяжело дышал, надвигаясь на Крис, и выдохнул, брызжа слюной:
– Ёбаная шмара!
– Зря ты так, – процедила Крис, делая последний большой глоток из опустевшей бутылки.
– Мужик, тебе лучше извиниться и уйти, – предупреждаю я.
– Чего?! – вскидывается тот, – Да я вас сейчас обоих в пол вобью!
Приплыли!
Дальше всё происходит очень быстро. Краснорожий замахивается и бьёт, пытаясь достать Крис. Та успевает отклониться назад и соскакивает со стула, оказавшись к нему вплотную. В следующий миг – бац! – бутылка разлетается об его голову, Крис хватает его за затылок и впечатывает мордой в барную стойку. Дважды. Затем отпускает обмякшую тушу, позволяя ей грохнуться на пол.
– Чёрт, надо бы вызвать скорую! – слышу я голос бармена Тони, – А вам, ребята, наверное, лучше уйти, – добавляет он.
– И не поспоришь, – не раздумывая, соглашаюсь.
– Мы как раз собирались, дорогой! – подхватывает Крис, – Погнали!
– Ты куда собралась, тварь?! – тип с выпачканной кровью расквашенной мордой разворачивает её к себе. Чёрт, да он же вроде только что лежал в отрубе?! Крепкий ублюдок! Крис удивлена не меньше моего. Эта заминка всё и решает. Нож в его руке. Крис отскакивает назад. Кажется, обошлось. Она от души заряжает красномордому ногой между ног. Тот, воя и пуская кровавые пузыри из слюней и соплей катается по полу.
– Ни хрена себе! Ты в порядке? – я кладу ладонь ей на плечо.
Она поворачивает ко мне бледное лицо.
– Кажется, не очень… Микки…
Я успеваю подхватить её. Осторожно уложить на пол. Нож… Где-то очень-очень близко к сердцу. Красное пятно на белой ткани блузки.
Темнота. И я падаю в неё.
…Когда меня оттащили, целых рёбер у мужика скорее всего уже не было, а лицо превратилось в кровавое месиво. Хирургам придётся складывать его по кусочкам.
Как паззл.