Сегодня допоздна торчу в конторе. Впрочем, такое часто бывало последние несколько месяцев. Прошлогодний кризис всех здорово подкосил, приходилось впахивать вдвойне. Жаль, что Эмма этого так и не поняла. Но я сам виноват. С головой ушёл в работу, пытаясь удержаться на плаву и – надо сказать – мне это удалось: в отличие от многих наших знакомых мы не пошли по миру и даже полностью выплатили закладную на дом. В смысле, я выплатил…
Время летело, ситуация менялась к лучшему, экономика восстанавливалась, жизнь налаживалась. И когда я наконец-то смог выдохнуть и немного расслабиться, то обнаружил, что живу с незнакомкой, совершенно чужим человеком. Мда-а-а… Наша любовь оказалось совсем не вечной. Пока я был занят выживанием, Эмма была занята поисками себя. Всякие милые женские штучки вроде танцев, йоги и рисования были только началом. Дальше пошла мутная эзотерика и разговоры о саморазвитии – Эмма с упоением впитывала всевозможные откровения от самопровозглашённых гуру и прочих так называемых духовных учителей. Когда до меня дошло, как знатно мозги моей благоверной забили дерьмом – было уже поздно.
А мир вернулся на круги своя, пусть и не такой вменяемый, как раньше, но всё же… И вот, едва выбравшись из одной трясины, я не заметил, как увяз в другой. От брака осталась одна видимость: я жил с женщиной, которая смотрела на меня как на пустое место и которую, кажется, я начинал потихоньку ненавидеть. С этим надо было что-то делать.
Я раскрыл серую папку с документами по делу Микки. Пару часов перечитывал бумаги, приводя в порядок мысли и делая пометки в блокноте.
В шесть вечера устроил перерыв на кофе с бутербродами. Потом позвонил Эмме: «Не жди сегодня. Много работы. Останусь ночевать в офисе». В ответ холодное “Ясно.” Короткие гудки.
Через три недели у Микки суд, и я почти уверен, что приговор будет оправдательным. Самооборона. Десяток свидетелей это подтвердят. К тому же, Микки чертовски обаятелен. Присяжные будут очарованы.
Одиннадцать вечера. Закрываю офис. Охранник на входе сонно кивает, прощаясь. Я выхожу на тёмную улицу.
Урчит в животе, самое время перекусить. Тёплый ужин дома меня точно не ждёт, и я привычно шагаю туда, где мерцает неоном вывеска ресторанчика «Марио». Народу немного и официантку не приходится долго ждать.
– Здравствуйте, Ник, – улыбается она, – Что будете?
– Привет, Конни. Давай ваше фирменное блюдо и кофе. Покрепче.
Я не боюсь перебить сон. Не сегодня. Сегодня я буду спать как младенец.
Через десять минут Конни возвращается с заказом.
– Приятного аппетита, Ник!
– Спасибо.
«Красивая!» – в который раз думаю я, провожая взглядом статную фигурку. На работе Конни собирает свои длинные русые волосы в хвост, но могу представить, как шикарно они выглядят, когда распущены. Она появилась здесь совсем недавно и сразу мне понравилась. В «Марио» все официантки хорошенькие, но Конни чем-то неуловимо отличается от остальных. Есть в ней что-то особенное… И этот взгляд! Никогда не видел таких синих глаз. И – может быть, мне просто хочется в это верить – но уже в первую встречу я заметил в них интерес и симпатию. Это было… Хм-м-м, не знаю… Нечто большее, чем дежурная вежливость. Иногда, когда посетителей было немного, она задерживалась у моего столика и мы болтали о всяком. И каждый раз после этого весь оставшийся день я был в приподнятом настроение, фантазируя на тему «А что было бы, если…»
Когда между мной и Эммой всё было хорошо, я не замечал женщин вокруг. Никаких заигрываний и флирта. Завести кого-то на стороне? Даже в голову не приходило. Эмма заполняла меня – сердце и разум – целиком, и места для других просто не оставалось. А теперь… Вот где мы оказались теперь.
Бесполезно пытаться склеить чашку, разбившуюся на сотню осколков. Я и не пытался. Был, конечно, соблазн с головой уйти в душевные терзания и жалость к себе, не забыв прикупить пару ящиков виски. Но холодный рассудок не дал распускать сопли: «Тебя даже прошлый год не подкосил, а сейчас и подавно не развалишься! Поскорей разводись с этой сукой и живи дальше!»
Решение было принято. И когда я однажды вечером, усадив перед собой Эмму на диване в гостиной, озвучил его – она отреагировала на удивление спокойно. Как будто сама уже не раз задумывалась об этом. Даже открыла бутылку красного.
– Что ж, Ник, – она разлила вино по бокалам. – Выпьем за начало новой жизни!
Мы чокнулись.
– И знай, – добавила она, – Что я не держу на тебя зла!
– Что? – взвился я в кресле, чуть не пролив вино.
– Ты совсем забыл про меня со своей дурацкой работой, – пожала плечами Эмма.
– Да, милая! Уж прости, что вкалывал, как проклятый, чтобы обеспечить мою любимую жену!
– Деньги ещё не всё, Ник! Есть вещи поважнее!
– Мужчина должен зарабатывать!
– И у тебя изумительно получается, дорогой… Это умение тебе ещё очень пригодится, – она сделала глоток вина – Начинай собирать вещички!
– Чего? – не понял я.
– По условиям брачного контракта инициатор развода лишается права на долю в недвижимом имуществе, – промурлыкала Эмма, – Когда наш милый домик полностью станет моим, посторонний мужчина мне здесь будет совершенно ни к чему!
Чёрт! Этот момент я как-то упустил из виду.
– Хрен с тобой, – я допил вино, поставил пустой бокал на журнальный столик и встал с дивана, – Чем быстрее мы это закончим, тем лучше.
– Вперёд, мой благородный рыцарь! – она отсалютовала мне, подняв бокал над головой.
С тех пор прошла неделя.
Неторопливо ем. Мне некуда спешить. Пару часов назад звонил Микки. Дело сделано. Старый друг не соврал – его человек действительно оказался профи. Эмма навсегда исчезнет из моей жизни, а дом… дом останется моим.
Да здравствует новая жизнь!
– Можно ещё кофе, Конни?
Когда всё уляжется, нужно будет пригласить её на ужин.