Профессор Барбюс Гавкинс никогда не отличался особой практичностью. Его изобретения обычно приводили к катастрофам локального масштаба, вроде самовзрывающейся зубной щетки или тапочек с автопилотом, которые увели половину жителей города на болота. Но в этот раз он был уверен – его новое изобретение перевернет мир с лап на голову.
– Эврика! – воскликнул профессор, вскидывая руки к потолку своей захламленной лаборатории. – Я создал устройство для перевода собачьего лая!
Его верный пес Шарик, дремавший в углу на куче старых чертежей, приоткрыл один глаз и скептически тявкнул.
– Гав!
– Что значит "опять за старое"? – возмутился Гавкинс, глядя на экран своего новоиспеченного переводчика. – Это революционное изобретение! Теперь мы наконец-то узнаем, о чем думают наши четвероногие друзья!
Шарик закатил глаза и снова уронил голову на лапы. Он-то знал, что ничего хорошего из этой затеи не выйдет. Как и из всех предыдущих.
На следующий день профессор Гавкинс, сияя от гордости, вышел на прогулку со своим изобретением. Переводчик, похожий на помесь рации с мясорубкой, неуклюже болтался на шее изобретателя.
– Доброе утро, господин Бульдогов! – радостно поприветствовал он соседа, выгуливающего своего мопса Пончика. – Как поживаете?
– Да вот, вышли на утреннюю прогулку, – ответил сосед, с подозрением косясь на странное устройство. – А это у вас что за штуковина?
– О, это мое новейшее изобретение! – с гордостью провозгласил Гавкинс. – Переводчик собачьего лая! Сейчас вы сами все увидите.
Он наклонился к Пончику и включил прибор.
– Ну что, песик, как дела? О чем думаешь?
Мопс лениво почесал за ухом и гавкнул. Устройство затрещало, и из динамика раздался монотонный голос:
– Размышляю о природе бытия и гносеологических аспектах квантовой механики. В частности, меня интересует такой вопрос: если кот Шрёдингера одновременно жив и мертв, то что будет, если я его все-таки поймаю?
Челюсть господина Бульдогова медленно поползла вниз.
– Это какая-то шутка? – пробормотал он.
– Никакая не шутка! – возбужденно воскликнул Гавкинс. – Это настоящий перевод! Давайте еще раз!
Он снова обратился к Пончику:
– Эй, дружок, а что ты думаешь о современной литературе?
Мопс лениво зевнул, и переводчик выдал:
– Постмодернизм изжил себя. Настало время нового большого стиля. Я вижу будущее литературы в синтезе неоромантизма и квантового реализма. Кстати, не найдется ли у вас экземпляра "Улисса" Джойса? Я как раз собирался перечитать его в оригинале.
Господин Бульдогов нервно рассмеялся и попятился.
– Очень забавно, профессор. Но нам пора. Пончик, домой!
Мопс недовольно заворчал, а переводчик выдал:
– Сколько раз я просил называть меня Жан-Поль? Я же говорил, что выбрал себе имя в честь Сартра!
Сосед развернулся и поспешно зашагал прочь, таща упирающегося Пончика за собой.
Гавкинс в недоумении почесал затылок.
– Странно, – пробормотал он. – Может, калибровка сбилась?
Он повернулся к своему Шарику:
– Ну-ка, дружище, скажи что-нибудь!
Пес тяжело вздохнул и гавкнул. Переводчик затрещал:
– Я предупреждал, что добром это не кончится. Теперь тебя точно упекут в дурку. И кто, спрашивается, будет меня кормить? Я на диете, между прочим.
Профессор в шоке уставился на своего пса.
– Шарик, ты… ты действительно так думаешь?
– Гав! – отозвался пес.
– "Нет, я думаю о квантовой физике и Камю, просто решил поддержать образ", – перевело устройство.
Ошеломленный Гавкинс побрел дальше по парку, пытаясь осмыслить происходящее. Внезапно его внимание привлекла группа собак, собравшихся у фонтана. Он подкрался поближе и включил переводчик на полную громкость.
– …и тогда я ему говорю, – вещал важный сенбернар, – что теория струн не выдерживает критики с точки зрения бритвы Оккама!
– Уотсон, ты зануда, – фыркнула болонка в розовом бантике. – Давайте лучше обсудим последние тенденции в современном искусстве. Что вы думаете о перформансах Марины Абрамович?
– Банальщина, – отмахнулась лапой такса в деловом галстуке. – Вот додекафония Шёнберга – это да, это революция в музыке. Кстати, кто-нибудь решил вчерашнюю задачку по топологии? Я застрял на третьем пункте.
– А может, обсудим политику? – предложил чихуахуа в кожаной куртке. – Я тут набросал проект всемирной собачьей конституции. Основная идея – создание единого государства от Клондайка до Огненной Земли с равными правами для всех пород.
Профессор Гавкинс стоял, разинув рот. Он никогда не думал, что обычная собачья сходка может быть такой… интеллектуальной.
– Это невероятно! – пробормотал он. – Нужно срочно сообщить об этом миру
Но не успел он сделать и шага, как его схватили за плечо. Обернувшись, Гавкинс увидел двух суровых мужчин в белых халатах.
– Профессор Гавкинс? – спросил один из них. – Нам поступил сигнал о странном поведении. Придется проехать с нами.
– Но вы не понимаете! – воскликнул изобретатель. – Я сделал величайшее открытие! Собаки… они…
– Да-да, конечно, – успокаивающе произнес второй санитар, доставая шприц. – Собаки, кошки, говорящие табуретки – мы все это уже слышали. Поехали, голубчик, в больнице вам станет лучше.
– Нет, вы не понимаете! – кричал Гавкинс, пытаясь вырваться. – Это правда! Вот, послушайте сами!
Он схватил проходящего мимо пуделя и поднес к нему переводчик.
– Ну же, скажи им! Расскажи о своих умных мыслях!
Пудель удивленно посмотрел на профессора и тявкнул. Переводчик выдал:
– Гав-гав! Хочу косточку!
Санитары многозначительно переглянулись.
– Ну все, хватит цирка, – сказал один из них, доставая смирительную рубашку.
– Нет, подождите! – в отчаянии воскликнул Гавкинс. – Это какая-то ошибка! Шарик, помоги мне! Скажи им правду!
Шарик, наблюдавший за этой сценой со стороны, тяжело вздохнул и гавкнул.
– "Говорил же я тебе – добром это не кончится", – перевел прибор. – "Ладно, увидимся через пару недель. И не забудь оставить ключи от холодильника соседке, а то я с голоду помру".
Пока санитары увозили упирающегося профессора, приговаривая "Ну-ну, собачки у нас философы, а холодильник, значит, на замке", Шарик повернулся к остальным собакам:
– Ну что, коллеги, кризис миновал. Предлагаю вернуться к обсуждению нашего плана по тайному управлению миром. Итак, на чем мы остановились? Ах да, внедрение наших агентов в правительства и корпорации…
Стая согласно загавкала и принялась увлеченно обсуждать стратегию.
А где-то вдалеке раздавался затихающий крик профессора Гавкинса:
– Но это же правда! Собаки на самом деле умные! Они… Ай! Осторожнее со шприцом!
Вечером того же дня Шарик удобно устроился в кресле профессора, надел очки и открыл ноутбук. На экране появилось окно видеоконференции, где уже собрались собаки разных пород со всего мира.
– Итак, коллеги, – начал Шарик, – как вы знаете, сегодня произошел неприятный инцидент. Мой, с позволения сказать, хозяин едва не раскрыл наш секрет…