Проснулся Демид от того, что ощутил на себе чей-то взгляд. И вначале это казалось сном, который вот-вот должен был рассеяться. Но сознание прояснялось, а взгляд оставался припечатанным к нему. Тогда Демид очнулся окончательно и открыл глаза.
Лия в спортивном костюме и с чашкой чая в руке стояла напротив его постели и внимательно наблюдала. Демид осмотрелся. Одеяло на нем наполовину сползло, оголив грудь и живот. Остальное было скрыто. Но выступающие части тела выглядели внушительно. Именно к ним был прикован взгляд Лии.
– Любуешься? – Демид потянулся и лег поудобнее. Ноги высунул из-под одеяла. В спальне было тепло, даже очень. Ложась в постель, Демид разделся догола. Это в доме у деда, если в печку вовремя дров не подбросишь, огонь начнет угасать, а с ним – уходить тепло. Полы там были холодные, местами вздутые. Демид дал себе слово разбогатеть и вернуться помочь деду с ремонтом. Если тот доживет.
– Пора вставать, Гордеев. Все давно проснулись, – Лия отхлебнула чай.
– И дядя Паша?
– Конечно. А что тебя удивляет?
– Я думал, ему нравится понежиться в теплой постели с хорошенькой женщиной под боком.
– Перестань, – воспоминания прошедшей ночи были ей отвратительны. Прикосновения нежеланного Троцкого, его близость, вызванная ревностью к Демиду – всё это было неприятно Лии. Хотелось скорее об этом забыть, вычеркнуть из памяти навсегда. Как будто не было ничего между ними.
Бабушка, когда была жива, любила говорить: «Надо спать только с тем мужчиной, которого хочешь. Со всеми остальными это будет напоминать насилие над самой собой. А мы, девочки, себе не враги».
Мама не любила бесцеремонную прямоту своей свекрови и часто осекала её: «Ну, что вы такое говорите при ребенке?»
А Лия слушала и жадно ловила каждое слово. Она любила бабушку и, когда матери не было рядом, слушала её рассказы и мечтала, что когда вырастет, будет похожей на неё.
Нет, она всё-таки мазохистка. Самая настоящая. Ибо в постель ложится с теми, кто ей противен. И вообще живет не так, как могла бы.
Не так, как хотела бы.
Прочь эти мысли! Ещё Гордеев заметит, что она стала сомневаться, и начнет использовать это против неё. Ему только дай повод.
– Сегодня у нас много дел, – Лия вернула себе хладнокровие и вновь вошла в образ уверенной в себе хозяйки положения. – Вставай, спускайся вниз. Надо позавтракать и выезжать.
– Куда?
– По магазинам.
– Ты решила отовариться и хочешь взять меня с собой? Извини, шопинг – не самое любимое моё время препровождения, – зевнув, Демид потянулся.
– Это для тебя, дурень. Не появишься же ты перед Летовым и его приближенными в таком виде?
– А чем тебе мой вид не нравится? – и Демид нарочно медленно начал спускать вниз одеяло, обнажая дорожку из волос, тянущуюся от живота к паху. Дразнить Лию ему очень нравилось.
Чтобы скрыть смущение (да, Лия тоже могла стесняться своих эмоций) она отвернулась.
– Если ты надеешься соблазнить Летова своим голым телом, то я сожалею: тебя ждет провал. Достоверно известно: он любит женщин.
– Значит, тебе больше повезет. Может, попытаешь счастья?
– Он не в моем вкусе.
– А дядя Паша?
– Ты прекрасно знаешь, что нет.
– Какая ты привередливая. Никто тебе не может угодить. А бывший муж?
Лия начала терять терпение.
– Гордеев, заканчивай этот бессмысленный разговор. Иначе мы не найдем общий язык.
– Найдем, будь уверена. И, если ты не возражаешь, я приму душ. А потом, как ты и просишь, спущусь к завтраку.
Одним рывком Демид откинул одеяло и встал. Лия увидела всё и… не смогла на этот раз отвести взгляд. Слишком это было зрелищно.
– Я же сказал: любуешься, – позлорадствовал Демид. – Зачем только отрицаешь, будто ничего ко мне не чувствуешь?
Эти слова её протрезвили. Разозлившись на Демида, да и на себя заодно за то, что не может при нем сдерживать эмоций, Лия плеснула в его сторону чай. К счастью, не попала. Всё вылилось на пол.
– Ты мне будешь должен, Гордеев, за мои потраченные нервы.
– Непременно.
Душ находился в смежной комнате. Демид зашел туда, но дверь оставил открытой. Лия услышала звук льющейся воды. И вроде бы ей надо было уходить. Но что-то упорно держало. Она подошла к стулу, на котором лежала одежда Демида. Взяла его куртку, поднесла к лицу, вдохнула запах. Что-то дерзкое, резкое с нотами табака, мускуса. А внутри куртка пахла его кожей. И это ощущалось очень волнительно. Хотелось надеть на себя эту куртку, впитать в себя единственно ему принадлежащий запах. Хотелось вобрать в себя его всего. А после… после разорвать его она куски. Никогда ещё Лия не испытывала таких противоречивых чувств к человеку. Чтобы и желать и ненавидеть одновременно – для этого надо было быть Демидом Гордеевым.
Она вернула куртку на прежнее место и вышла в коридор. Ей не нужно проводить с ним много времени вдвоем. И это пари дурацкое. Лия знала наверняка, что она выиграет. Второй раз не позволит Гордееву её уговорить. Да и отвечать на его вопросы в случае проигрыша не хочется. А вот разделаться с Троцким руками Гордеева она была бы не прочь. Но лишь после того, как они свалят общего врага.
Бывший муж любил говорить, что в мире, где вращаются большие деньги, ставки очень высоки. И нужно всегда быть начеку. Никому и никогда не доверять полностью. И помнить, что в любой момент могут предать. Либо ты, либо тебя.
* * *
Троцкий курил на веранде. Лия в очередной раз отчитывала Милу, неправильно расставившую приборы на столе. Девушка была напугана и не понимала, почему хозяйка уже два дня к ней придирается, хотя до этого всё было хорошо. Связать это с появлением Демида она не могла, так как не догадывалась об истинном отношении к нему Лии.
Демид бодро сбежал по ступеням. Он выспался, хотя лег поздно. И теперь был готов к бою.
– Если ты так каждый день будешь нас задерживать, придется отправить тебя ночевать к псам, – встретила его Лия. – Думаю, они обрадуются твоей компании.
Демид ничего не ответил. Взял из рук Милы пустую чашку, налил в неё чай, отхлебнул.
– Как вы это пьете? – и вернул чашку обратно. – Есть какой-нибудь настой травяной? Мята, лимонник?
– Может, тебе ещё в постель завтрак подавать? – возмутилась Лия. – Чем тебе чай не нравится?
– Я такое пойло не пью. Даже запаха нет никакого. Лучше уж вина.
– Ещё чего не хватало. Мила, налей ему воды из-под крана, пусть довольствуется тем, что есть.
Мила захлопала глазами, не понимая, шутит хозяйка или нет.
– Хорошо у вас к гостям относятся, – Демид взял с блюда пирожок, откусил. – Я и то лучше завтрак приготовлю.
– Ловлю на слове, – подхватила Лия. И повернулась к горничной. – Милка, с завтрашнего дня ты у нас не работаешь. Я беру новую горничную, а заодно и повара, – и она многозначительно указала на Демида.
– То есть как? – девушка растерялась. А Лия прыснула со смеху.
– Какая же ты глупая. Ладно, иди на кухню. Тебе слишком долго объяснять.
Проходя мимо Демида, Мила ощутила легкое прикосновение. Он ущипнул её за бедро. Она пискнула от неожиданности, чем вызвала новый приступ гнева своей хозяйки. Поэтому поспешила убежать подальше от этих разборок.
– Гордеев! – глаза Лии метали молнии. – Ещё раз тронешь мою горничную, я тебе руки оторву.
– Не удивительно, – Демид склонился к уху Лии и прошептал самым ядовитым тоном, каким мог. – Тебе бы хотелось, чтобы я трогал только тебя.
– Отвали! – она оттолкнула его.
К счастью, в это время в гостиную вошел Троцкий. Он докурил сигарету (и не одну) и был готов к отъезду. Вот только его подельники это желание не разделяли. И тогда Троцкий счел своим долгом предупредить.
– Давайте сразу договоримся. Никаких конфликтов и выяснений отношений. Действуем сообща по плану.
– А можно узнать подробности плана? – спросил Демид. – А то меня так и не посвятили.
– Тебе много знать не надо. Жуй и поехали в город. Надо привести тебя в нормальный вид.
– Это я уже слышал. Но зачем? Так ли важно Летову, чтобы я появился перед ним красавчиком?
– Не Летову, – поправил Троцкий.
– А тогда кому?
– Его дочери. Девчонке, которую ты должен влюбить в себя.
– Это… как? Зачем? – Демид опешил. Что за подстава? Они так не договаривались. Или это и есть та часть плана, в которую его не посвятили?
– Да, это наш план, мальчик мой, – подтвердил Троцкий. – Ты влюбишь в себя его дочь, и через неё мы свалим Летова.