Как и предполагал, ночью я глаз не сомкнул. Уже перебрал все варианты, как можно было решить вопрос и найти деньги, и заглянул в лицо отчаянию, дойдя до того, что подумывал превратить Денби-холл в бордель, как Том Круз в «Рискованном бизнесе».
В пять утра я сдался и окончательно встал.
Включаю телефон и вижу сообщение от Дерека.
Там, на экране, – ответ на мои молитвы.
«Ты сказал мне разобраться с долгами твоего отца. Кажется, я нашел выход. Поговорим завтра за ужином в «Бернерс» в восемь».
Если придется вернуться в Лондон, так тому и быть. Это большая жертва, но в этот раз я ее принесу с радостью.
И сразу будто все напряженные мышцы разом расслабляются: я падаю в кровать и на сей раз глубоко засыпаю.
Будит меня Ланс – по настоянию моей матери.
Уже за полдень, а по ее мнению, просто недопустимо валяться в кровати, когда с минуты на минуту может нагрянуть с визитом королевская семья.
Когда-нибудь я наберусь смелости и признаюсь ей, что никакая королевская семья к нам не едет. Но не сегодня.
Встаю, и сейчас во мне бурлит энергия, которой я не ощущал со дня финала по поло в прошлом году.
Надеваю кашемировый свитер, рваные джинсы и подхватываю теннисную ракетку.
Да, сегодня на улице градусов десять, но внутри меня будто ядерный реактор, поэтому я выхожу немного размяться на корт.
Что мне больше всего нравится в Денби-холле, так это открытые пространства: вид с любого места уникален, и, откуда бы ты ни смотрел, кажется, что он постоянно меняется. Снаружи земли поместья обрамляет что-то вроде лабиринта, ведущего гостей по разным садам, разделенным по темам и зонам.
Денби-холл – поместье с особняком девятнадцатого века, который перестраивался и расширялся на протяжении многих лет различными герцогами Берлингемами без какого-либо общего плана. Именно это придает ему характер и уникальность по сравнению с классическими английскими особняками, выстроенными сперва на чертежных досках. Теннисный корт занимает один из внутренних двориков и с трех сторон закрыт каменными стенами, увитыми красным плющом. Четвертая сторона, открытая, выходит на озеро. А на первом этаже усадьбы есть галерея, которая служит трибуной.
Признаюсь, соблазн попасть мячиком в мать, когда она появляется в галерее, всегда велик. Рано или поздно я ему поддамся.
Мама как боль в животе: прекрасна, когда уходит.
Мой отец был великим человеком и сдерживал ее, как мог, целых сорок лет, после чего решил переложить задачу на меня. А я сейчас, в свои тридцать с небольшим, думаю, не податься ли в бега.
Мама помешана на контроле, и стоит ли говорить, что сперва она контролировала отца, теперь сосредоточила всю энергию на мне.
Да, ей ведь не хватило быть герцогиней половину своей жизни, теперь она всеми возможными способами играет роль герцогини-матери.
И пока я не женюсь, главной женщиной рода Берлингемов будет она.
Так что передо мной стоит выбор: либо на всю жизнь оставить все обязанности матери, либо заменить ее женой, которая и станет новой герцогиней.
А мама, в свою очередь, может одобрить только два типа женщин в качестве подобной кандидатуры.
Тип первый: робкая, покорная и бесхарактерная, еще лучше – немая, которая не будет мешать ей и дальше все контролировать.
Тип второй: сообщница. Кто-то, настолько похожий на нее, чтобы они могли взять меня в клещи, одна слева, другая справа, и заставить выполнять их желания. По сути, осада.
Вот уже почти десять лет, как я выскальзываю из рук дебютанток, точно кусок мыла, и уворачиваюсь от баронесс и графинь, которые, включая меня в свои семейные планы, даже не особенно это скрывают. Поскольку за все время мне еще не сумели надеть петлю на шею, я могу собой гордиться.
Вы бы видели, что происходит на каждом мероприятии: бесконечная вереница дочерей, племянниц, кузин, сестер, с которыми, по мнению матери, я не могу не познакомиться.
Конечно, если бы я действительно остался без гроша, как сутки назад пророчил мне Дерек, ни один отец не отдал бы мне свою дочь в жены.
Да, единственный плюс банкротства в том, что оно очень эффективно бы сдерживало этих охотниц за мужьями.
Одно можно сказать наверняка: как только Дерек расскажет, как планирует вернуть мое состояние, я отправлю маму в Бат и не хочу ее ни видеть, ни слышать ближайшие полгода.
Не поймите меня неправильно, я ее люблю, но кто же это все выдержит – уж точно не я, никакого терпения не хватит.
Я не привык жить с семьей.
Вокруг всегда были няни и гувернантки, и стоило только вырасти первому зубу, как меня отправили в интернат, а вышел я оттуда уже совершеннолетним.
Дома я бывал на Рождество, приезжал на весенние и летние каникулы, и обычно, кроме меня и родителей, там собиралось еще много людей.
Можете представить, как странно я себя чувствую, просыпаясь каждый день и постоянно натыкаясь на свою мать. Я не со зла – просто не привык.
Кроме того, она вбила себе в голову, что должна превратить меня в идеального герцога Берлингема, поэтому ее вмешательство в мою жизнь переходит всякие границы.
И сейчас она тоже стоит там, под арочными сводами галереи, наблюдает за мной и на глаз снимает мерки. Должно быть, прикидывает, позировать мне для официального портрета сидя или стоя.
Когда начинают падать первые капли дождя, ударом ракетки я собираю раскатившиеся теннисные мячики и направляюсь в свои покои.
Я чувствую себя в отличной форме и готовлюсь к вечеру так, словно меня будут награждать.
Когда я приезжаю в «Бернерс», Дерек уже сидит за столом и ждет.
– Эшфорд, с приездом! Ты точен как часы.
– Иначе и быть не могло. Знаешь, после твоих новостей вчера я глаз ночью не сомкнул. Поспешить сюда со всех ног – самое меньшее, что я мог сделать, хотя и…
– Хотя и… – хмурится Дерек.
– Хотя и нахожу твой выбор несколько необычным. Одним словом, я бы приехал в твой офис на встречу, ну или ладно, на обед. Но чтобы на ужин?
– Да, ты прав. За ужином для деловых разговоров встречаются нечасто, но так и дело у нас необычное.
– Я понял, понял, – перебиваю его я. – Ты узнал, что у моего отца был счет в офшорной зоне, – добавляю шепотом.
– Офшорной зоне? Что? Нет! То есть в смысле, а он у него был? – изумленно спрашивает Дерек.
– Черт побери, откуда мне знать! Адвокат же ты!
– Нет, никаких офшорных счетов нет, во всяком случае, мне о них неизвестно.
Я пожимаю плечами:
– Ну, я думал… ты же сказал о необычном деле!
Дерек кивает:
– Да, дело, скажем так, нетипичное, и обсудить его я хотел вот так, в неформальной обстановке.
Подходит официантка, и Дерек замолкает.
– Вот и я. Немного опоздала, но все же добралась, – извиняется она, запыхавшись.
Я решаю не терять времени и сразу сделать заказ:
– Да, мы уже заждались. В любом случае я возьму шатобриан, спаржу на гриле и пюре с трюфелем.
Она растерянно смотрит на меня, приподняв бровь.
– Что тебе непонятно? – спрашиваю я.
Дерек напротив меня тихонько кашляет.
– Все, – сухо отвечает она.
Я окидываю ее недоверчивым взглядом: кеды с блестками, обтягивающие легинсы из искусственной кожи, обтягивающий леопардовый свитер и яркий макияж. К обстановке не подходит никак, но кто знает, может, это ее первый рабочий день.
– Что ж, ничего сложного тут нет. Шатобриан – это бифштекс из говяжьей вырезки. Со спаржей, думаю, проблем не будет, а пюре с трюфелем – это просто пюре с трюфельным маслом.
Ее реакция повергает меня в шок. Она закрывает один глаз, вытягивает руку, остановившись в паре сантиметров от моего лица, и загибает все пальцы, кроме среднего.
– Оставлю так – вид явно лучше.
Дерек поднимается и берет официантку за плечи.
– Джемма, успокойся. Не хочешь присесть? Не делай так, мы же не на стадионе.
– Дерек, ты что творишь? – оторопело спрашиваю я.
– Джемма не официантка. Произошло недопонимание.
Я чувствую себя сбитым с толку.
– Прости, если она не официантка, то что она здесь делает?
– Что я тут делаю? – нахально вмешивается она. – Он же меня сюда и пригласил! Но могу спросить то же самое про тебя.
– Да, Эшфорд. Джемма – моя клиентка. Точнее, ее бабушка была моей клиенткой, но технически эта роль перешла к ней.
– И она будет ужинать с нами? – спрашиваю я.
– Да, и если мы хотим что-то заказать, вот идет официант. Настоящий.
– Хорошо бы, – отрезаю я. – Я возьму…
– Он возьмет шатобриан со спаржей на гриле и пюре с трюфелем. Это говяжья вырезка, спаржа просто спаржа, а пюре приправлено трюфельным маслом, – зло передразнивает меня Джемма.
– А ты далеко пойдешь, – рассерженно шиплю я.
– Мне морского окуня на гриле, – смущенно бормочет Дерек.
– У вас есть жареные крылышки? – спрашивает новая гостья, листая меню.
– Если синьора желает курицу, у нас есть великолепный coq au vin [11].
Она морщит лоб, а я едва сдерживаю смех. Я более чем уверен, что в подобном месте она в жизни не была.
– Можно узнать, что здесь смешного? – моргнув, спрашивает Джемма.
Я только пожимаю плечами.
Она решает не обращать на меня внимания и снова поворачивается к официанту:
– То, что вы назвали, коко-что-то-там, отлично подойдет. С картофелем фри.
Когда официант уходит, за столом воцаряется тишина, пока Дерек не решается разбить лед:
– Джемма работает гримершей в театре. В мюзикле.
– Очаровательно, – ровным тоном замечаю я.
– Она была лучшей подругой моей бывшей девушки, помнишь, той, которая переехала в Нью-Йорк?
– Не очень, – кратко отвечаю я.
– А ты прямо душа компании, Эшфорд! – саркастично замечает Джемма.
– А ты – образец воспитания. Ноги обычно ставят на пол, а не на сиденье, – неодобрительно покосившись на нее, возражаю я.
– Не ноги, а ногу. Мне так удобно.
– Пожалуйста, перестаньте ребячиться, – укоряет нас Дерек.
Я начинаю терять терпение:
– Дерек, не хочешь объяснить, почему мы собрались за ужином поговорить о моих делах, а я оказываюсь за одним столом с Тарзаном?
Но Джемма уступать не собирается:
– Нет, Дерек, о моих делах. И почему я оказываюсь за столом с Адольфом Гитлером?
Мы все сидим, напряженно опираясь о стол, и отодвигаемся, только когда официанты приносят и расставляют блюда.
Дерек медленно кромсает своего окуня на кусочки.
– Я сейчас вам все расскажу, но сначала дослушайте, не перебивайте.
Мы с Джеммой замолкаем, обратившись в слух.
– Как я упоминал, Джемма – внучка одной моей покойной клиентки. А Эшфорд – не только мой старый друг, но и сын покойного Генри Паркера, тоже клиента моего отца. У вас обоих ситуации крайне сложные, и, боюсь, если только не случится чуда – а чудеса в юридической сфере случаются крайне редко, – решения у них нет.
В голове звучит тревожный звоночек: какого черта тогда он написал в сообщении, что нашел решение, если это не так?
– Джемма теоретически может получить весьма значительное наследство: семья ее бабушки занималась производством оружия и играла не последнюю роль в военной промышленности, однако для получения наследства есть условие. У Эшфорда же ситуация обратная: он законный наследник своего отца, который сделал несколько неосторожных вложений, потерял основную часть капитала, а теперь Эшфорд должен выплачивать долги. Ситуация такая: если Джемма не выйдет замуж, то никогда не получит наследство; а если Эшфорд не поправит свое финансовое положение, на его имущество наложат арест, что определенно не пойдет на пользу его титулу. Мое предложение, как я вас и предупредил, нестандартное: Джемма должна выйти замуж за человека с дворянским титулом, чтобы получить наследство. Джемма, у тебя есть жених?
– Нет, со вчерашнего дня уже нет, – бормочет она.
После такого вступления Дерека у меня по спине пробежали мурашки.
– А вчера, Джемма, – продолжает Дерек, – ты была помолвлена с мужчиной с дворянским титулом?
– Он танцор сальсы.
– Отлично. Джемма не получит и пенни из наследства, потому что у нее нет супруга-аристократа. А ты, Эшфорд, официально после смерти отца стал герцогом Берлингемом. Вместе с тем, как мы выяснили вчера после финансового анализа, значительная часть твоего имущества находится под угрозой. Подтверждаешь?
Голова становится тяжелой.
– Подтверждаю.
– И ты подтверждаешь также, что за последние двадцать четыре часа не нашел денег, чтобы возместить долг банку?
– Не нашел, – раздраженно отвечаю я.
– И даже не думал о том, чтобы продать одно из твоих владений?
– Определенно нет. Маму тут же хватит удар, если она узнает.
– И ты также подтверждаешь, что, кроме тебя, никто не знает о твоем финансовом положении?
– Да, еще десять минут назад никто не знал, пока ты, Дерек, не выболтал все ей, – замечаю я, раздраженно кивнув на Джемму.
– Если так хочется попридираться, то и мое положение теперь не секрет! – возмущается она.
– Сейчас это второстепенный вопрос. В свете того, о чем я вам сказал, если Джемма выйдет замуж за тебя, Эшфорд, то получит наследство, а ты благодаря какой-то его части сможешь вернуть долги банку и восстановить свое положение. Ты останешься герцогом, сохранишь всю свою собственность, и никто ничего не узнает. А ты, Джемма, получишь то, что полагается тебе по завещанию, и сможешь больше никогда в жизни не работать.
И, хотя я считаю Джемму настоящей сумасшедшей, она выглядит столь же потрясенной, как и я, и мы одновременно разражаемся протестами:
– Погоди-ка! Вчера я просила тебя найти решение, а не мужа!
– Одно другому не мешает, Джемма, – кратко отзывается Дерек.
– Ты же не можешь считать, что единственный способ выплатить долги – это жениться на незнакомке ради денег!
– Конечно, Эшфорд, ты можешь попробовать сыграть в лотерею, если в самом деле считаешь, что там тебе больше повезет. – Друг и со мной миндальничать не собирается.
– Я верю в любовь, настоящую, с первого взгляда, верю в биение сердца, в бабочек в животе, в прекрасного принца, наконец! Ты не можешь положить передо мной чек, завещание и сказать: выйди замуж и станешь миллионершей!
– Миллиардершей, – поправляет ее Дерек.
– Я чувствую себя выставленной на продажу, на аукцион, – бормочет она.
Дерек пожимает плечами:
– Не я поставил тебя в такое положение, а твоя бабушка.
– Какая милая у тебя семья, – не могу сдержаться я.
– Кто бы говорил! – взрывается в ответ Джемма. – Человек, которого отец оставил без штанов!
– Туше.
Ситуация выглядит такой парадоксальной, что можно только посмеяться. Но Дерек сохраняет все то же бесстрастное выражение лица.
– Я считаю, вам нужно все обдумать.
– Дерек, представим самый абсурдный вариант, допустим, я соглашусь: ты ее видел? Ты представляешь ее в роли герцогини?
– А почему нет? – пожимает плечами Дерек.
Джемме обдумывать тоже ничего не хочется.
– Нет, Дерек, представим самый абсурдный вариант, допустим, это я соглашусь: ты хоть раз видел, чтобы принцесса спасала прекрасного принца и платила за него долги? Нет! И потом, прости, но кто от этого выигрывает? Я выйду за него замуж, получу свои – свои! – деньги, которые потом уйдут в оплату его долгов?
– Джемма, как-нибудь, когда захочешь, я сделаю тебе полную опись твоего наследства. Долги Эшфорда – капля в море того, что ты получишь!
За столом снова воцаряется тишина. Каждый погружен в свои мысли, и только Дерек поглядывает на нас в ожидании ответа.
– Это просто смешно, – бормочу я.
– Абсурд, – вторит мне Джемма.
– Не нужно было мне приезжать, – говорю я и поднимаюсь из-за стола.