На всех парах я неслась в столовую. Принимая во внимание высоченные шпильки, скорость моя была гораздо ниже той, на которую рассчитывал Эдриан.
– Ана, постой! – окликнул меня приставучий знакомый голос.
«Ни за что», – подумала я и ответила на бегу:
– Отстань, Брендон, я тороплюсь.
– Мне кажется, я знаю, куда ты спешишь.
Я резко затормозила, чудом не растянувшись на полу, и повернулась. Брендон настиг меня через несколько шагов. На его раскрытой ладони лежал видавший виды, с затёртыми кнопками, но всё равно любимый телефон.
– За ним торопилась?
– Ага.
– Сбежал?
– Ещё как. Последнее время это вошло у него в дурную привычку. Спасибо большое, Брендон. Ты меня очень выручил. Не представляю, что делала, если бы телефон не нашёлся.
– Пожалуйста. Ты же знаешь, для тебя я готов на многое.
На последнем слове я смутилась, но не стала укорять парня, который только что спас мою задницу от порки злого босса. Если один раз промолчать, это ведь ничего не значит? Я же не дам ему надежду на что-то большее?
– Спасибо ещё раз и я пойду, а то работы много. Пока.
– До встречи, Ана, – вежливо попрощался со мной Брендон, и я заторопилась назад.
Влетела в кабинет я на всех парах и похвасталась:
– Нашла!
– Сделай одолжение, повесь его на шнурок и на шею, что ли. Раз уж ты не в состоянии уследить за такой мелочью.
«Ну знаете, – разочарованно думала я, – мистер гадский босс, ваше поведение никуда не годится. Любой может посеять телефон; иной раз некоторые косорукие, забывчивые личности теряют и разбивают их десятками в год». Высказаться я не успела.
– Джек, зайди, – босс вызвал ассистента.
– Слушаю, мистер Сторм.
– Что случилось у младших юристов? Где договора и сводные финансовые таблицы?
– Техника у них сдохла. Вызвали айтишников, они сначала чинили, но не вышло, тогда решили заменить новой. Поэтому долго провозились.
– Когда?
– Через полчаса принесут, мистер Сторм.
– Через полчаса вызывай начальника юридического.
– Сделаю.
– И принеси мне кофе. Лилиан, ты будешь?
Что? Неужели о моём существовании кто-то вспомнил?
– Спасибо, Джек, ничего не нужно.
На имени Джек я отчётливо расслышала начальственный скрип зубов, и мне стало приятно. Заулыбалась я невольно. Просто по кайфу, когда бесился Эдриан, а не я. Улыбаться долго мне никто не дал. Как только ассистент покинул кабинет, гадский босс уже стоял за моей спиной и сжимал плечи стальными тисками его рук. Жаркий шёпот опалил чувствительную кожу и погнал мурашки от шеи вниз по телу:
– Не играй со мной, Лили. – Он провёл носом вдоль моего уха. – Я держу себя в руках, но мы оба знаем, когда сниму с тебя трусики… – Приласкал мочку губами, на что мой низ живота тоскливо сжался. – Ты окажешься мокрой и ко всему готовой… – Поцелуи спустились на шею, и я откинула голову в другую сторону, раскрываясь, подставляясь под ласку и предвкушая. – И мне не составит труда разложить тебя на твоём или своём столе… – Горячие поцелуи бродили вдоль шеи, между ног увлажнилось, и в мечтах я уже видела себя обнажённой на столе главного босса. – И отодрать так, что на следующий день ходить для тебя станет невыполнимой задачей.
Я уповала, чтобы он перешёл от слов к делу.
– Но, если тебе хочется именно этого, – голос Эдриана из соблазнительного и томного превратился в стылый и насмешливый, – стоит только попросить, Сладкая, я обслужу тебя по высшему разряду.
Последняя фраза окунула меня в жидкий азот. Разомлевшая и разгорячённая его порочными словами, за секунду я почувствовала себя униженной и оскорблённой, хотя мгновение назад была готова умолять о большем. Будто это не он предлагал свои услуги, а я находилась здесь на верхнем этаже для небожителей с высочайшего дозволения и с единственной целью – ублажать прихоти высокомерного богатого сноба.
Господи Иисусе, ненавижу мужиков! Сколько лет, веков, тысячелетий должно пройти, чтобы говнюки с шарами, вздутыми между ног, перестали обращаться с женщинами, как со скотом. Брать – когда захотелось, вышвыривать – когда нужда отпала или «хотелка» усохла. При этом не отягощать свою жизнь заботами о внутреннем мире тех, кого употребили.
Когда использовали тело – можно отряхнуться и продолжить путь. Когда пачкали душу… вряд ли кому-то по силам остаться прежним.
«Спокойно, Ана! Пофилософствуешь потом, а сейчас тебя ждёт работа и только работа. Никакого Эдриана в твоём мире не существует, есть лишь наглый самоуверенный босс. Точка!»
– Я в состоянии справиться с желаниями мистер Сторм, и уж поверьте, приглашать вас для компании – это последнее, о чём я подумаю.
Эдриан зарычал:
– Ли-ли…
В кабинет после стука зашёл Джек с подносом и чашкой кофе. Гадский босс вернулся на своё рабочее место. Его уход дал мне передышку, но успокоиться было не так-то легко. Обуздать внутреннюю дрожь оказалось непосильной задачей. Я боролась со злыми слезами и желанием впиться ногтями в наглую холёную морду. Челюсть ныла из-за стиснутых зубов. О работоспособности с моей стороны приходилось только мечтать, поскольку о делах я не вспоминала. Мысли сосредоточились на двух диаметральных идеях, обсуждая которые, тараканы устроили голосование: заняться ли прямо сейчас гугл-поиском телефонного номера свободного психоаналитика либо дождаться окончания рабочего дня и навестить оружейную лавку, дабы прикупить Smith & Wesson и несколько пачек патронов. За первое меня похвалят и погладят по головке, за второе… Второе – это, конечно, бравада. Бессильный в своей злобе сарказм. Тюремная или газовая камеры – худший финал из возможных даже для самой никчёмной жизни. Выбор очевиден, но не так однозначен для меня, каким должен быть у нормальных людей.
Ожил селектор:
– Мистер Сторм, к вам младший юрист Мелани Дойл.
– Пусть зайдёт, – отозвался Эдриан.
Дверь открылась и в кабинет прошла молоденькая девушка, моя ровесница, должно быть, или на год-два младше, но выглядела она едва ли на семнадцать. Рыженькая, кучерявая, с конопушками по всему лицу, круглые очки придавали ей сходство с Гарри Поттером. Тёмно-синий дешёвый костюм был неряшливо измят, под пиджаком виднелась простая белая сорочка. В общем, девица – гадкий утёнок, который через несколько лет превратится в кого-то отдалённо напоминающего лебедя… При условии, если утёнку повезёт.
И я понимала, что злая. Но кто был в этом виноват? Уж точно не я несколько минут назад доводила сама себя до бешенства. В сторону босса полетел мой гневный взгляд с пожеланием непрестанной икоты, и чтобы галлон ледяной воды оказался беспомощен.
– Куда я могу положить документы, мистер Сторм? – проблеяла рыжая.
– Отнеси на стол Лилиан. – Босс кивнул в мою сторону, даже не глядя на меня саму.
Р-р, вариант с покупкой Smith & Wesson становился привлекательней и, что страшнее, более приближённым к текущим реалиям мира Аны Уорт.
Я выхватила верхнюю стопку документов из коробки, принесённой рыжей девицей, и только пробежалась взглядом по бумагам, комнату сотряс новый жуткий рык. Как ни странно, в этот раз орал не Эдриан.
– Вы, бл*дь, издеваетесь?!
Рыжая подпрыгнула, вытаращила испуганные зенки и сжала кисти рук в молитвенном жесте у груди. Эдриан лишь недоумённо вздёрнул бровь, зато удостоил меня своим вниманием.
– Какого хрена все листы перепутаны?! Я не нанималась разгребать это дерьмо! – проорала я свою позицию.
С размаха бумаги шлёпнулись обратно в коробку. Но ведомые небрежным движением они отказались укладываться ровнёхонько и разлетелись как попало. Это обстоятельство почему-то не принесло мне должного удовлетворения, но в то же время натолкнуло на пакостную мысль. И я, ни секунды не задумываясь о последствиях, претворила в жизнь едва рождённое безумие.
Со всей силы замахнулась я на коробку и точным прицельным ударом отправила её в полёт… поближе к наглому боссу. Его работники косячили, ему и разбираться с ними. Не мне. Коробка улетела на приличное расстояние. Я откровенно не ожидала такого результата. Но по правде, мне помогла рыжая. Она зачем-то решила поймать выпущенный мной снаряд, но её неуклюжие руки сделали только хуже. В итоге коробка повторно взмыла вверх и провернула в воздухе кульбит. Все бумаги просыпались красивым веером, и через несколько секунд половина кабинета была устлана белоснежным ковром из листов формата А4.
У рыжей, судя по всему, будет удар. Она схватилась за сердце, затем бросилась на колени аккурат посреди белого ковра, содрогнулась в рыданиях, на силу их проглотила и через всхлипы забормотала:
– Я всё уберу, я всё сложу, я всё исправлю…
Что ещё она там всё-превсё сделает, я не слушала, потому что восхищённо оглядывала содеянное. Перформанс был прекрасен. Осознание собственной гениальности струилось по венам и погружало меня в блаженство.
Нирвана оборвалась вдруг. Случайный взгляд на мистера гневного босса опрокинул меня с небес на землю. Эдриан молчал, но я почти видела клубы пара из его ушей… За всё приходилось платить… м-да. Во рту пересохло, я нервно сглотнула или икнула; было сложно что-то понять в перепутанном клубке ощущений. Догадываясь, что здо́рово перегнула с бешенством, я выскочила из кабинета. Как только Эдриан исчез из видимости, дурная голова породила дурную мысль (или тараканы разжились контрабандой дихлофоса): всё-таки зачинщиком моего бешенства изначально являлась не я, а никто иной, как наглый босс собственной злющей персоной. Мысль окончательно сформировалась, и я с размаху долбанула дверью кабинета. Встретившись с косяком, дверь издала впечатляющий треск. Приятный такой, угрожающе-разрушительный, от которого сначала подпрыгнешь, затем описаешься или наоборот.
Пыхтя не меньше Эдриана раздражением, я подскочила к секретарской стойке и заговорила с мисс-убойная-грудь. Сама! По собственной воле и без какого-либо принуждения извне.
– Как ты на хрен терпишь эти чёртовы обязанности секретарши? За долбаную неделю я в шаге от чьего-нибудь убийства.
– Неужели кто-то по заслугам оценил мой труд.
– А где здесь туалет?
Возвращаться в кабинет с рыжей напуганной овцой и злым боссом я была не готова. И надо же было Джеку вставить пять центов так не вовремя:
– Ты же знаешь: в кабинете мистера Сторма отдельная уборная.
Ткнув пальцем в невоспитанного наглеца, я зашипела дикой кошкой или коброй, что подходило к моему теперешнему состоянию больше:
– Мальчик, ты не имеешь никакого права встревать в девичьи беседы до той поры, пока у тебя между ног болтается член. Сначала отрасти вагину и яичники, а потом будешь высказывать мнение вне очереди. Всё ясно?!
Оливия понимающе хмыкнула и закивала головой. На мой вопросительный взгляд она ответила, махнув рукой в противоположный конец коридора. В туалете, умывшись ледяной водой, до меня дошло, какой тупицей я себя выставила и перед Эдрианом, и перед пугливой рыжей девицей. Уперевшись руками в бортик раковины, я костерила сама себя на чём свет стоял. А толку?
М-да, Ана, профессионалом высшего класса тебе не стать никогда. С таким темпераментом в самый раз переезжать куда-нибудь в Италию и с утра до ночи горлопанить оперу: «Mamma Mia! Adriano idiota, cretino!» Пресвятая Мария, Иосиф, в кого я превратилась в этом долбаном городе?
Глянув в зеркало, я испуганно вскрикнула. После умывания подводка и тушь потекли и превратили меня во свежевскопанного мертвяка. Матерь Божья! Чем стирать кошмар? Пять минут я озиралась кругом, вызывая Дэвида Копперфильда. Просто в общем туалете не предлагалось ничего, кроме жидкого мыла в дозаторе. Сложно представить, каким химическим составом оно обладало. Скорей всего вслед за умыванием этим, моя кожа облезет как после фруктового пилинга – слоёв на пять примерно. Выхода не было, фокусник застрял в подпространстве – увяз в недружелюбной ауре Эдриана. Я перекрестилась… и сплюнула с досады, когда поняла, что не знала ни одной короткой молитвы. Позор тебе, Ана! Набожным родителям Линды было бы стыдно за нерадивую подругу их дочери.
«Я обязательно выучу хотя бы одну молитву, – дала я сама себе зарок, – но прямо сейчас мне нужно умыться адовым мылом. Прости меня, Иисусе, я стараюсь не чертыхаться, и всё, что связано с адом тоже внесу в список запретов во время молитв. Так вот, пожалуйста, если вы есть на небесах, помогите глупой Ане, чтобы моё лицо не смылось в раковину. Аминь!»
Глубоко вдохнув и выдохнув, я приступила к делу. Спустя каких-то десять минут в зеркало на меня смотрел уже не мертвяк, а привычная злая мегера, оттенок лица которой напоминал малиновый джем. То ли я так сильно тёрла кожу, то ли мыло и вправду было способно растворять даже кости, но лицо скрипело чистотой и сияло алым фонарём. Я снова умылась, только уже без мыла, промокнула влагу бумажными салфетками и уставилась в зеркало. Малиновый джем побледнел до розового фламинго. Конечно, не красотка, но хоть что-то. С таким цветом кожи, по крайней мере, можно было продолжать жить.
Поправила причёску, блузку с юбкой, убедилась в отсутствии пятен на одежде. Но всё было в порядке, ибо сообразительная я вовремя вспомнила, что белые рукава блузки будет нелишним закатать, прежде чем смывать косметику. Успокоившись, с гордо поднятой головой и розовым лицом, я поплыла в кабинет нервного босса. Джек с Оливией благоразумно промолчали, здраво опасаясь, отпускать остроты по поводу моей обновлённой фламинговой окраски. Зайдя в кабинет, я увидела, что рыжая уже сидела за столом, примыкающим к начальственному, и сортировала бумаги.
Эдриан на моё появление даже бровью не повёл, он разговаривал по телефону. Я продефилировала на своё место и погрузилась в работу. И как всегда, стоило мне чем-нибудь увлечься, что я прочно теряла связь с окружающим миром. Когда гадский босс тронул меня за плечо, я подняла глаза и увидела – за окном стемнело.
– Пора домой?
– Да, Линда ждёт тебя в лимузине.
– А ты снова остаёшься за старшего и будешь исправлять косяки нерадивых сотрудников?
– Я и есть старший и самый главный, но почему-то действительно подчищаю за сотрудниками.
– Жизнь всегда несправедлива. Радует, что высшая иерархическая ступень расплачивается не меньше рабочего класса.
– Лили, складывается впечатление, что ты коммунистка. Всё народу, долой социальное неравенство. В истории уже были подобные примеры, и ничем хорошим они, к сожалению, не закончились.
– Ох, прости мистер всезнайка, но я не готова к политическому диспуту, давай отложим на другой день.
Как ни странно, разошлись мы мирно. Эдриан просто меня отпустил, а я просто ушла. Что-то странное творилось с ним или со мной, а скорее с нами обоими, но что с этим делать я не понимала.
Вечером я попросила Линду воспользоваться служебным положением и найти номер телефона рыжей девицы. Кабинет её мне был известен, поскольку сидела она со всеми «младшими» помощниками из личной маленькой армии гадского босса.
А перед сном я нанесла три слоя увлажняющего крема на лицо. Линда читала надо мной молитву и похрюкивала через каждую строчку.