Мы вышли из бара и Колесников держал меня под руку всю дорогу обратно до офиса. Снег, падавший уже несколько дней, и не думал таять, зима предъявила свои права на этот город. Я снова словно оказалась в другом мире. В мире, где все живут какой-то другой жизнью, не той, которая у всех на виду. Мужчина в строгом костюме с приятным голосом и улыбкой за пять минут залез ко мне в трусы и в голову, разобрал за запчасти мою душу, поковырялся в каждой детали и объяснил мне самой, как я устроена.
«Тебе понравилось, когда он трахал тебя, пока ты не могла сопротивляться?». Этот вопрос оказался невидимым барьером, за которым находились все ответы. Мое «Да» стало ключом к шифру. Я приподняла воротник пальто и уткнулась в него губами.
У входа в здание Колесников стал со мной прощаться. Взял за руку, мягко пожал, но не отпустил сразу.
– Если я снова захочу поговорить, какое слово мне нужно произнести? – спросила я, пока он согревал мою ладонь своей.
Он улыбнулся и посмотрел в сторону. Потом снова приклеился ко мне взглядом и ответил:
– Даже и не знаю, Виктория Андреевна. Вы так не похожи на моих подопечных и наши привычные слова для вас не подходят. Попробуем придумать для вас что-то такое, что еще до того, как мы начнем, подготовит вас для подобного общения, – он мечтательно прищурился. – Давайте так: вам нужно будет произнести «Мне нужна ваша протекция, господин Колесников». Это будет означать для меня, что вы временно передаете мне все права на себя. Для вас это будет значить, что на время нашего разговора вашим хозяином буду я. Вы должны будете отвечать на все мои вопросы, и врать вам будет запрещено. И это будет просто разговор. Тактильного контакта не последует.
Я кивнула.
– До свидания, господин Колесников.
– До свидания, Виктория Андреевна.
Я поднялась к себе, уселась на диване, сняв сапоги, и задумалась. Все было просто. Мирон держал меня на коротком поводке, контролировал, преследовал, ограничивал, учил, воспитывал и наказывал. Любил? Я не знала ответа на этот вопрос. Я вообще сейчас очень сильно сомневалась в своей адекватности. Как могло быть, что я прожила всю жизнь одним человеком и тут вдруг за три месяца превратилась в совершенно другого, причем практически добровольно. Нет, не добровольно. Мирон все это проделал со мной незаметно, но умышленно. Еще один фокусник. Он хотел, чтобы я влюбилась в него. Я влюбилась. Он хотел привязать меня к себе. Я привязалась. Он хотел, чтобы я принадлежала только ему. Я сделала татуировку. «Если ты поняла, чего я от тебя хочу, то все получится. Если ты не поняла, то тебе будет больно, но ты все равно будешь со мной. У тебя нет выбора, маленькая моя. Я тебя не отпущу. Я хочу, чтобы это ты усвоила». Я усвоила.
Но в одном он промахнулся: он меня отпустил. Я не знала причины, но чувствовала, что немного отпустил, ослабил этот невидимый поводок. «Иди, куда хочешь. Далеко не уйдешь все равно…» А вот это мы еще посмотрим.
Я взяла чистый лист бумаги, ручку и за пару минут написала заявление на отпуск. С завтрашнего дня. Чтобы никто ничего не узнал, я не стала передавать заявление секретарше, а понесла его в отдел кадров сама. Естественно, наткнулась на, мягко говоря, «стену непонимания». Да, знаю я, сука, ваш трудовой кодекс! Я юрист!
– Подпишите мне заявление, Кристина, – сквозь зубы потребовала я у девушки с розовым бейджем. – Я работаю здесь два года и ни разу не была в отпуске. Вы нарушаете свой долбанный трудовой кодекс уже как пару месяцев! Подпишите мне заявление и я спокойно уйду отсюда. В противном случае я тоже уйду, но сюда придет трудовая инспекция и прокуратура!
– Я не… – попыталась возразить мне Кристина.
– Ты «не», ты «не» что?! Давай, детка, шокируй меня: скажи что-нибудь умное! – я швырнула перед ней заявление и ударила по нему ладонью так сильно, что вся канцелярка у нее на столе дружно подпрыгнула. – Подписывай!
Кристина испуганно поставила визу на моем заявлении. Я вырвала его у нее из рук, направилась в соседний кабинет и оставила его на столе у кадровички, в компьютере которой я недавно раздобыла адрес Влады.
Вернувшись к себе, я знала, что времени у меня было мало. Конечно, Пузан узнает о моем заявлении в лучшем случае завтра, в худшем – сегодня к вечеру. Я открыла ноутбук, загрузила браузер и быстро набрала в поисковой строке свой вопрос: «куда можно улететь в ноябре?». Экран ответил мне подборкой с зелеными пальмами, бирюзовым океаном и бессовестно синим небом. Я полистала немного разные сайты и перешла к поиску туристического агентства где-нибудь поблизости. Нашла подходящее, немного полистала, посмотрела цены. Выяснила, что умею свистеть. Быстро прикинула, что моих финансов хватит дней на десять в этом раю.
– Десять, но мои, – сказала я вслух, закрыла крышку ноутбука, взяла сумку, перекинула пальто через руку, махнула рукой секретарше и ребятам и направилась к лифту. Нажала кнопку, нервно надела пальто, запахнулась, не застегиваясь. Когда двери открылись, я уткнулась носом в огромный букет алых роз. Выругавшись, я отошла в сторону, пропустила посыльного и нырнула в лифт. На улице я поймала машину: агентство было недалеко, но идти туда пешком на каблуках по сугробам мне не улыбалось.
Минут через десять я уже сидела в мягком кресле, передо мной на столе лежали яркие проспекты, а симпатичная брюнетка с очень короткой стрижкой вещала мне о преимуществах ее турфирмы перед другими.
– Послушайте, – остановила я ее. – Мне наплевать, какое место вы занимаете на рынке. Мне наплевать, как вы заботитесь о ваших туристах. Мне насрать на все ваши экскурсионные программы. Мне нужно свалить из Москвы прямо сегодня вот на этот маленький остров!
Я ткнула пальцем в красивую картинку.
– Хорошо, – недовольно ответила брюнетка. – Приготовьте ваш загранпаспорт и я посмотрю ближайшие вылеты. Виза туда не нужна, но дождаться подтверждения из отеля все равно придется…
Заграаааааан! Твою мать!
– Заграна у меня при себе нет.
– Тогда, – брюнетка забрала у меня из рук проспекты, – я ничем не могу вам помочь.
Я со злостью откинулась в кресле и принялась грызть ноготь, лихорадочно соображая, как быть.
– Слушайте, – я дернула проспекты обратно к себе. – Начинайте оформлять тут все. Я оставлю вам свой обычный паспорт и сразу все оплачу. А пока вы все это делаете, я съезжу к себе и привезу загран, ок?
– Нет, не ок! – сучка злилась не меньше меня. – Я без данных вашего загранпаспорта не смогу ничего забронировать: ни отель, ни билет! Вы вообще в себе? Как вы хотите сегодня куда-то улететь, если у вас даже документов при себе нет? А если рейс через пять-шесть часов?
Я закрыла лицо руками.
– Мне нужно сегодня улететь, – тихо произнесла я, хлюпая носом. – Понимаете? Очень нужно. Мне нужно убежать. Мне нужно хотя бы попытаться убежать от него…
Видимо, брюнетка прониклась, потому что голос у нее уже был совсем другой:
– Ладно. Давайте сюда ваш паспорт, я забронирую вам билеты по нему, там данные не нужны. Езжайте домой и возвращайтесь побыстрее, мы работаем до семи вечера. Я нашла вам рейс на сегодня, вылет из Шереметьево почти в полночь. Пойдет?
Я кивнула, полезла в сумку за паспортом, оставила его у нее на столе и вышла на улицу. Поймала такси, приехала домой, отыскала паспорт и оглянулась: что взять с собой? Мне ничего было не нужно. Я взяла небольшую летнюю сумку из плотной ткани и бросила в нее купальник (белый, конечно, других у меня не было), белую прозрачную тунику, шлепанцы, зарядку для телефона и косметичку с расческой. Из своей обычной сумки достала кошелек и ключи. Сборы были окончены. Книги в этот раз остались дома.
Я еще раз оглянулась и вышла. К шести я вернулась в турагентство и до самого его закрытия оформляла договор и документы.
– Рейс до Мале номер 320, вылет сегодня из Шереметьево в 23:55, – брюнетка протянула мне красивый конверт с документами и билетами. – Собирайте багаж и не опаздывайте на регистрацию. Удачного отдыха, Виктория Андреевна. Надеюсь, у вас получится убежать от него.
– У меня все с собой, – показала ей свою пляжную сумку. – Спасибо.
От него то я убегу, но как убежать от себя?
Я грустно улыбнулась и вышла на улицу. Снова поймала машину, села назад, утонув в обивке, и закрыла глаза. Я чувствовала себя кроликом, на которого временно перестал смотреть удав, и это давало ему шанс удрать. У меня было мало времени для побега, я боялась, что он узнает и догонит. Но все было удачно и меня больше нигде нет: ни дома, ни на работе. Он не знает, где меня искать. Я отключила телефон и стала про себя считать горящие оранжевым светом фонари вдоль дороги. Сбилась со счета. Начала заново. Опять сбилась и снова раз-два-три… Только бы не проговаривать в голове одну и ту же фразу: «Тебе понравилось, когда он трахал тебя, пока ты не могла сопротивляться?». Каждый раз у меня сбивалось дыхание, внизу поднималась волна желания, а сердце останавливалось.
В аэропорту я быстро прошла регистрацию и получила посадочный талон. Багажа у меня не было. Паспортный и визовый контроль я тоже миновала быстро. Зашла в пару бутиков. В первом купила себе солнечные очки, а во втором бутылку виски. Опуская коробку с алкоголем в сумку, я улыбнусь, осознав, как быстро я прошла путь от первого глотка красного вина, до покупки литра элитного напитка для личного употребления в одно лицо, надеясь, чтобы одной бутылки мне хватит хотя бы на пару-тройку дней.
Затем я прошла в зону вылета, зашла в туалет, сняла пальто, сапоги и колготки и сунула ноги в белые шлепанцы. Стащила с себя жакет, вытащила блузку из юбки и завязала узлом на животе. Закатала рукава до локтя и посмотрела на свои руки: на правой красовался след от наручника, а на левой – часы (за сорок пять штук баксов) и ожег от сигареты. Посмотрела на себя в зеркало и тихо прошептала:
– Ну, давай, сука, лови меня теперь.
В баре я села у стойки, заказала себе выпить и стала ждать, когда объявят посадку. Третий стакан я осушила за пять минут до закрытия дверей телетрапа. Все пассажиры были уже на борту. Я была пьяна, мои ноги заплетались, но я оказалась счастливицей: место рядом со мной было пустым. Я легла поперек двух сидений, поджав ноги, сложила ладони под головой и уснула.
Да, меня накрыли пледом. Нет, не Мирон. Стюардесса, которая убедилась в бесполезности приведения меня в чувство: я так и не заняла вертикального положения и не пристегнулась. Она принесла мне две маленьких подушечки и убрала мою сумку наверх в отделение для ручной клади. Я сказала, что пальто, сапоги и жакет я оставила в баре? Нет, не сказала? Говорю.
Я проспала восемь часов. Не видела, как мы пролетали над Арабскими Эмиратами и как красиво они горели в ночной пустоте внизу. Не попробовала завтрак, который стали раздавать ближе к семи утра. Не смотрела в иллюминатор, когда мы пролетали над атоллами и небольшими островками, которые как маленькие яркие конфетки были рассыпаны по неестественно-яркой воде, бирюзовой как будто этот был океан в где-то раю.
За полчаса до посадки стюардесса все-таки разбудила меня и на этот раз я проснулась.
– Мы снижаемся, – улыбнулась она. – Сядьте, пожалуйста, и пристегнитесь.
Я с трудом сообразила, где я нахожусь. Две странные ночи, друг за другом. Вчера я открыла глаза в чужом доме, в чужой постели и день был адом. Сегодня я проснулась в небе. Может быть, я умерла? Было бы проще, если честно. Я улетела от него за несколько тысяч километров и, глядя на безумно красивый океан под нами, я вдруг осознала это. Мгновенно почувствовала, как боль пронзила что-то внутри меня. Я ощутила ее физически, но не могла понять, что именно болело, потому что внутри ничего не было. Моя душа осталась там: в чужом доме, в чужой постели.
Я встала, потянулась вверх, сняла с полки свой багаж, достала коробку с виски, распечатала бутылку и сделала пару глотков. Да, стало теплее. Да, болеть стало чуточку меньше. Я пристегнула ремень и стала наблюдать, как самолет медленно приземлялся вдоль береговой линии настолько близко к воде, что казалось, будто мы садимся прямо на поверхность океана.
Когда я проходила паспортный контроль, в памяти всплыли пальто, сапоги и остатки разума. В помещении было невыносимо жарко, моя блузка намокла от пота и прилипла к телу, просвечивая белье. Пусть таможню я и прошла одной из последних, но вот у ленты с багажом мне задерживаться было ни к чему, и я сразу вышла на улицу. Веселого вида индус в шортах и желтой рубахе держал в руках табличку с названием моего агентства. Я сразу направилась к нему.
– Добро пожаловать на Мальдивы, – произнес он на чистейшем русском языке.
Я улыбнулась ему и надела солнечный очки.