Третий день встретился со мной только в обед и я была в ужасном состоянии на этом свидании. Во-первых, я осознала, что пью несколько дней подряд. Это смахивало на запой. Во-вторых, мои посиделки на «балконе Шерон Стоун» не прошли бесследно: я сгорела на солнце. Не сильно, но ощутимо. Кожа покраснела и источала тепло. В-третьих, мне было очень плохо. Каждый день, проведенный в этом раю, я проживала наизнанку. Изнанкой рая, как известно, является ад. Глаза видели яркие краски, ступни ощущали белый прохладный песок, пальцы скользили по нежным бутонам белых цветов, уши слышали шум прибоя, а внутри меня горел адский огонь, сжигающий мою волю к жизни.
Я прогулялась до ресторана, но есть мне не хотелось. Оглядевшись вокруг, я заметила небольшое бунгало возле ресепшена с надписью «SPA» и направилась туда. Внутри меня встретил улыбающийся индус в яркой рубашке и белых шортах. Он приветственно сложил руки ладонями вместе и поклонился. Я сделала то же самое. Он приложил руку к груди и, снова с поклоном, произнес:
– Фету.
Я поняла, что он представился и, повторив его жест, ответила:
– Вика.
Фету указал рукой на кушетку из мягкой зеленой ткани, приглашая меня присесть. Я села, вытянула вперед руку и поводила ладонью по покрасневшей коже, силясь вытащить из памяти английские слова.
– Ай нид хэлп, – произнесла я и поняла, что мой английский находился примерно там же, где мои сапоги и пальто.
Фету кивнул, скрылся за занавесками из прозрачной органзы и вернулся через полминуты с большой пиалой, наполненной водой. Протянув мне чашу, он продемонстрировал свой уровень русского:
– Пить. Много пить. Кожа хорошо. Тело хорошо. Когда гореть, надо много пить.
«А я то, грешным делом, на сметану надеялась» хихикнула я внутри, но поднесла чашу к губам и стала жадно пить. Вода была с каким-то странным, но приятным привкусом. Когда я закончила пить, Фету указал мне на занавес и пригласил пройти за ним.