Сказка казалась сном. Первой они увидели Золеньку. Хрупкая девочка лет десяти шла по улице, собирая в корзину старую грязную обувь, выставленную на порогах домов.
Из двери одного из них вышел тридцатилетний балетмейстер Лазар, юркий мужчина с пикантными усиками. Раскланиваясь и заискивающе заглядывая в дверной проём, он тараторил своим слащавым голосом, заверяя:
– На балу!.. Ваша дочь, милейший, будет самая красивая! Лазар знает своё дело! Просто так денег не берёт.
Тут же пересчитав деньги, засунул их в карман и во всеуслышание выкрикнул:
– Он лучший преподаватель танцев! Экстра-класс! Жду на балу!
Дверь захлопнулась буквально перед носом хвастуна, но это не омрачило его радости. Лицо его сияло. Деньги радовали и грели душу. Он по инерции сделал учтивое па.
Послышалось отдалённое ворчание хозяина дома:
– Дорогое удовольствие!.. Танцы скоро меня разорят!..
Чертыхаясь, он задыхался от ярости:
– Напои, накорми, ещё и па оплати!
И добавил зло:
– Я не банкир!
Его слова оборвались смачным плевком.
Почесав затылок, Лазар, пятясь, поспешил отойти. Он был в хорошем настроении; потирая руки, самодовольно усмехнулся. Ощутив неописуемый восторг и осознав, что за свои услуги дерёт втридорога, стал выписывать поистине парящие па, в конце концов сбив с ног Золеньку. Та, кажется, не вовремя оказалась в метре от порога столь негостеприимного дома.
Девочка с корзиной в руках упала в лужу. Секунда – и собранная ею обувь валялась на земле. Однако это не расстроило Золеньку. Ей было смешно видеть почтенного человека в таком виде. Тот, радуясь, словно мальчишка, выписывал заправские кренделя, что было явно ему не по статусу.
Девочка прыснула от смеха, но тут же прикрыла рот ладошкой.
Лазар, глянув в её сторону, скорчил брезгливую гримасу и, кривляясь, констатировал:
– Фи! Замарашка!.. – стряхивая с пол сюртука невидимую пыль, сторонясь её, исчез.
Девочка, поднявшись, перестала улыбаться. Поджимая губы от обиды, она тыльной стороной ладони стала вытирать набежавшую слезу, но тут же ей опять стало смешно. Она собрала обувь.
Ей было так весело, что, не сдержавшись и пританцовывая на ходу, Золенька поспешила повторить па Лазара. Выходило неуклюже. Но, не обращая на это внимания и напевая весёлую песенку, она двинулась дальше.
Друзья из XXI века появились словно ниоткуда. Провожая взглядом удаляющуюся Золеньку, они осторожно осмотрелись по сторонам. Спустя минуту направились изучать городок. Друзья брели по одной из улиц, не имея возможности определиться – в каком направлении идти.
Неожиданно для всех прогремел гром. Друзья поспешили укрыться под навесами соседних домов, рассредоточившись. Матрёшка на бегу выронила книгу сказок «Золенька». Ветер неистово трепал потерю, с громким шелестом перелистывая страницы.
Друзья из XXI века, найдя убежище и кое-как устроившись, дрожа от холода, прижавшись друг к другу, заснули.
В окнах одного из домов горел свет. Там ещё не спали. Местный сапожник работал над очередным заказом, и ему было не до сна.
В небольшой каморке при чадящей керосиновой лампе мужчина лет сорока сосредоточенно трудился – чинил обувь, монотонно постукивая молоточком. Это был отец Золеньки.
Его постукивания кому-то не понравились: раздался сильный стук по потолку, за которым последовал строгий женский окрик:
– Не стучи! Спать мешаешь!
Женщина явно была раздражена и вновь воскликнула:
– Не жги керосин, не миллионер!
С испуга мужчина стукнул молотком себя по пальцу, от боли прикрыл рот, но тут же приглушил свет керосиновой лампы.
Этажом выше жила Аманда – женщина бальзаковского возраста, жена сапожника. Она нежилась в постели, периодически с заботой поглядывая на сопящих и храпящих дочерей. Сердце матери хранило их покой. Дочери спали вдвоём на одной постели.
Вдруг она резко, казалось бы, без особых причин, впала в истерику, стуча кулаками в подушку, с содроганием думая о своём и плача, прошептала:
– За что мне всё это? Разве я мечтала о таком женском счастье?.. – шмыгая носом и размазывая по щекам слёзы, шептала она, – об этом?..
Поднимаясь на локтях, Аманда принюхалась, брезгливо передёрнула плечами. Ей стало жутко, и, кривясь, она зло пробормотала:
– Вакса, макса, гуталин!
Подняв подушку, разорвала наперник. Разбрасывая вокруг себя, пух, она неистово повторяла:
– Уйду! Надоело! Хочу быть королевой! Я задыхаюсь здесь. Хватаясь за горло, она закашлялась, выдавливая:
– Аллергия!.. Я терпеть не могу моего противного муженька и его гуталиновое дитя. Эту Зольку!.. – упав плашмя на постель, тупо глядя вверх, стала вспоминать последние события.
Память перенесла в прошлое, туда, где жила её бабка. Аманда воочию увидела её, сидящую на бревне возле неказистой хижины. Бабка курила трубку, отгоняя рукой кота. Тот орал как ненормальный, путаясь в ногах.
В это время появилась она – Аманда, миловидная молодая женщина с чемоданом в руке. Рядом с ней две девочки, близнецы. Совсем крохи, около четырёх лет.
Бабка, недружелюбно встречая гостей, с сарказмом вскричала:
– Явилась, не запылилась! Неужто вспомнила?! Чего надо?
Аманда стояла перед ней, виновато потупив взгляд. Бабка, не обращая внимания на женщину, глянула на девочек. Трогая то одну, то другую за щёку, тяжело вздохнув, недовольно бросила:
– Худышки! Не в тебя! Ты была кровь с молоком! Исподлобья испепеляя внучку суровым взглядом, с неподдельным интересом и не скрывая язвительной ухмылки поинтересовалась:
– Отец-то кто?
Аманда, не поднимая глаз, пробормотала:
– Американский матрос.
Бабка, раскуривая трубку и затягиваясь дымом, с сарказмом процедила:
– Поматросил и бросил.
Аманда, кивнув, уронила скупую слезу. Бабка безразлично выдавила:
– Ну, а я на кой ляд тебе сдалась?!
Аманда, вскинув глаза на бабку, осмелилась признаться:
– Скоро здесь будет танцевальный турнир!.. – тихо пробормотала она, – можно я у тебя поживу?
Бабка отрицательно покачала головой:
– Я слишком старая! Мне не до гостей!
Аманда, упав на колени, стала умолять:
– Бабуль, разреши остаться! Нам некуда идти! Устали с дороги.
Незаметно дёргая девочек за косы и пуская слезу, она продолжала молить бабку о милости.
Девочки, реагируя на боль, тут же заплакали, одна громче другой.
Бабка, выбитая из колеи, вытряхнув трубку, вскользь бросила:
– Ладно, посмотрим. Идите в дом! Утро вечера мудренее! Помогу чем смогу! Не чужая!
Тут же поднявшись и искоса взглянув на гостей, она, зло сплюнув, пробормотала:
– Незваный гость хуже татарина!..
Все молча вошли в дом.
Летели дни. Казалось, обитатели хижины привыкли друг к другу. Бабка терпимо относилась к гостям. Всё шло своим чередом. Сегодня, как и вчера.
Аманда, напрягая память, возвращала себя в недавнее прошлое. Воспоминания проплывали перед глазами кадр за кадром. Один заставил всмотреться чуть пристальнее.
Две девочки, Мэри и Кэти, сидят с бабкой за столом, перебирают гречку. Бабка делает зелье, запаривая в кружке какую-то траву.
Аманда включает патефон, играет любимая мелодия. Она поёт, танцует. Устав, подходит к столу. Берёт кружку, пьёт и быстро говорит:
– Всё равно! Я лучшая! Выиграю турнир! И тогда на мне женится любой!
Бабка, ёрничая, вставляет:
– Как же, разбежался… – чертыхаясь, – любой?! Это нелюбый!.. Тебе это надо?
Аманда срывается с места, бежит к двери, неожиданно оборачивается, кричит:
– Это надо и мне, и им!.. – показывает пальцем в сторону девочек.
Зло добавляет:
– Я! САМАЯ ЛУЧШАЯ!.. – бежит к выходу.
Бабка, сплёвывая в сторону, бурчит:
– Характер-то проявляется! Знать, не пропало колдовское мастерство! Зелье-то действует.
Девочки глядят на неё, не понимая смысла слов. Бабка поит их зельем, приговаривая:
– Пейте, пейте! Злее будете! Значит, никто не обидит!.. Аманда, не видя происходящего, опрометью выбегает во двор. Ей хочется бежать как можно дальше.
Воспоминания закончились. Опустошённая, Аманда, закрыв глаза, попыталась уснуть.
…Сапожнику тоже было не до сна. Он занимался латкой дыр; качая головой и тяжело вздыхая, вспоминал, как он впервые попал во дворец…
Дворец покорил его – грандиозностью, значимостью, красотой. Всё вокруг заставляло содрогаться, онеметь от восторга. Впечатления накрыли его с головой.
Играла музыка, в ложе сидели король, королева и маленький принц. Мальчику на вид было годика три-четыре.
Из толпы молодых людей, что ждали выхода на танцплощадку, торопливо выступили трое, направились к толпе девушек.
Аманда, стоя возле окна, была натянута, как струна. Она мило улыбалась в ожидании, что кто-то из кавалеров обязательно к ней подойдёт. Девушка была абсолютно уверена в том, что её пригласит Лазар, выделяющийся среди других. Однако он прошёл мимо и пригласил другую девушку. Он танцевал с ней, не замечая никого и ничего в целом мире.
На танец вышли ещё три пары. Аманда стояла в смятенье, переминаясь с ноги на ногу. Такого поворота событий она явно не ожидала.
Вдруг из толпы резко выступил другой кавалер – это был сапожник – и спас положение. Он пригласил её на танец. Это не было жалостью. Глаза его горели влюблённостью. Аманда неохотно согласилась.
Она старалась вести молодого человека так, чтобы выглядеть в глазах других не столь смешной. Из сапожника танцор был никакой. Он постоянно наступал ей на ноги, чем невероятно злил свою партнёршу по танцу. Она чувствовала себя не в своей тарелке. Ведь рядом – Лазар, танцующий с преобладающим превосходством, раздражающий её своим поведением.
Лазар, видя неуклюжесть сапожника, ехидно улыбался, сияя белизной красивых ровных зубов.
Аманда сгорала со стыда. Её умение танцевать было абсолютно незаметно для окружающих. Партнёр портил картинку восприятия. Со всех сторон раздавались смешки.
Наконец музыка закончилась. Танцоры, остановившись, внимательно и тревожно смотрели на королевскую ложу.
Король встал. Хлопая в ладоши, он что-то прошептал королеве. Та в ответ кивнула.
Король торжественно объявил:
– Наше Высочество! Объявляет Своё Высочайшее решение! Балетмейстером принца назначается Лазар! А его партнёрша объявляется первой фрейлиной королевы.
Зал загудел. Послышался шёпот. Все взгляды были направлены в сторону королевы. Та молча кивала, одобряя слова короля.
Аманда была в бешенстве. Она без промедления с высоко поднятой головой поспешила к выходу.
Король растерянно посмотрел ей вслед и, не найдя иного выхода из неловкого положения, хлопнул в ладоши. Охрана остановила строптивую беглянку. За всё время правления короля такого ещё не было. Чтобы вот так кто-то взял и вышел из зала раньше, нежели королевская чета?! Возмутительно.
Один из охранников тут же подошёл к Аманде:
– Милое дитя, вы не учтивы с вашим королём. В нашем королевстве так не поступают.
Девушка, с вызовом посмотрев на него, с гордостью произнесла:
– Я не ваша подданная. Я иностранка!
Король подошёл к ней. Все напряжённо и с интересом глядели на них.
Король, посмотрев ей в глаза, вкрадчиво и тихо сказал:
– Так будьте моей подданной! Нам нужны такие дерзкие и красивые прелестницы!
Аманда, сделав реверанс, мигом поцеловала руку, милостиво поданную королём.
Лазар, застыв на месте, смотрел на них во все глаза, не понимая, что такого особенного в иностранке; ёрничая, шепнул партнёрше:
– Ни кожи, ни рожи!
Аманда, кокетничая, неотрывно глядела в глаза королю. Это выглядело игриво, нарочито притворно. По залу пополз шепоток, за ним послышался едва сдерживаемый смех.
Король поспешил обратно в ложу.
Аманда, сияя, подбежала к сапожнику. Она радовалась, как малое дитя.
Сапожник не замедлил похвалить:
– Ты самая лучшая!..
Аманда стала пунцовой от эмоций. Лесть пришлась ей по душе.
Король, королева и принц поспешили покинуть ложу. Вслед за ними последовали все остальные.
Лазар в толпе невзначай толкнул локтем Аманду. В ответ на такую дерзость сапожник незаметно для всех сделал ему подножку. Произошло то, что произошло. Лазар, споткнувшись, распластался на полу. Вокруг сразу же образовалась толпа ротозеев. Одни смеялись. Другие ахали и охали. Третьи, представив себя на его месте, услужливо поспешили предложить руку помощи.
Напрочь отказавшись от предложенных рук, Лазар поспешно вскочил на ноги. С достоинством оправив одежду, восстановив осанку и сдерживая внутреннюю лють, он, как ни в чём не бывало, галантно раскланялся перед толпой. Найдя глазами удаляющегося обидчика, шедшего под руку с Амандой, Лазар во всеуслышание выкрикнул:
– Мы ещё посмотрим – кто кого!.. Лазар ничего не забывает!..
…Воспоминания закончились. Сапожник, усмехнувшись уголками глаз и сожалея, что всё хорошее быстро заканчивается, тяжело вздохнул…
…Аманде по-прежнему не спалось. Память навязчиво возвращала назад. Мелькали кадры из прошлого. Перед глазами всплыло то, что некогда казалось счастьем. Это было так давно, но она помнила всё до мелочей.
За столом сидели двое – сапожник и она, Аманда. Бабка, как хозяйка, тихо подавала на стол. Она старалась не нарушать любовную идиллию парочки. Таинственная тишина окутала молодых буквально с ног до головы. Те, нежась в ней, вскользь бросали пылкие взгляды. Неожиданно в дом вбежали девочки, Мэри и Кэти.
Заметив незнакомца, они, как свойственно маленьким детям, в растерянности закричали:
– Мама!..
Аманда, замешкавшись и искоса посмотрев на бабку и сапожника, решительно подозвала дочерей. Девочки подбежали, обняли мать за колени, с любопытством наблюдая за чужаком. Аманда гладила их по голове, успокаивала, объясняя, что дядя очень хороший.
Сапожник с интересом наблюдал за ними; не сдержавшись, с любопытством спросил:
– Ваши?.. Милые крошки, – добавил он.
Аманда, кивнув и изобразив счастливый вид, с гордостью произнесла:
– Мои!
Сапожник уже раскрыл рот, чтобы задать очередной вопрос, как Аманда, не дожидаясь, поспешила сказать:
– Их отец погиб. Я вдова!
Сапожник, с пониманием кивая, пробормотал:
– Такое бывает, и если присмотреться, то сплошь и рядом… – вздыхая, – сам вдовец. Жена умерла при родах. Так что и я один как перст.
Перекрестившись и что-то пробормотав про себя, с тяжёлым вздохом выдавил:
– Теперь с годовалой дочкой на руках… – украдкой смахнул набежавшую слезу.
Видя его растерянность и боль утраты, Аманда попыталась утешить сапожника.
Бабка, посматривая на них со стороны, определённо приняв решение, поспешила к гостю. Встав рядом с ним, незаметно подлила ему в еду зелье, затем предложила поесть.
Он, не ощущая вкуса еды, ел, машинально и безразлично, периодически глотая слёзы. Бабка, отметив про себя, что всё идёт как надо, вышла с девочками во двор, оставив пару наедине.
Сапожник под действием зелья встал перед Амандой на колено, в запале пробормотал:
– Аманда, будьте моей женой!
Та машинально утвердительно кивнула. Это было знаком согласия.
Сапожник, достав из-за пазухи туфли, отдал Аманде, заверив:
– Век не сносить! Это самые лучшие туфли! Пошил для самой королевы, но она их не взяла. Слуга королевы передал их назад через охранника со словами: «Они не принимают подарки от простолюдина…»
Аманда была поражена. Это был поистине королевский подарок. Туфли были необыкновенные.
Сапожник, тяжело вздохнув, с гордостью сказал:
– Зато мне разрешили открыть своё дело с правом обслуживать горожан и королевский двор.
Он с вожделением смотрел на Аманду, сознавая, что готов ради неё на всё. Та сияла, переживая мгновенья счастья. Пылкость взглядов закрепили поцелуем. Казалось, это любовь…
…Воспоминания неожиданно прервались – Аманда незаметно для себя уснула…