Ванесса умела расположить к себе людей. Жизнерадостная и общительная, она за несколько часов нашла подход к Ханне, завоевала симпатии одногруппников и создала у всех стойкое ощущение, что Тина – ее лучшая подруга. Словно познакомились они очень давно, а не этим утром.
Это тревожило Тину. Ее опыт в качестве второстепенной героини был печальным, и она не хотела его повторять, но Нессу было уже не остановить. Она напросилась составить компанию на обеде, планируя и дальше улучшать отношения.
Мона и Наоми ушли первыми. Обедать они предпочитали в вегетарианском кафе, находившемся недалеко от университета. Новенькая их не заинтересовала, и менять свои планы ради нее они не стали.
Это можно было бы счесть добрым знаком. Если такая сложная личность, как Мона, оказалась равнодушна к Ванессе, значит, и другим конфликтным особам с обнадеживающей вероятностью новенькая будет безразлична.
– Я тут еще совсем ничего не знаю, – Несса обезоруживающе улыбалась, быстро собирая сумку после лекции по этике деловых отношений. – И могу снова заблудиться. Вы же меня не бросите?
– Конечно! – Ханна ответила на ее улыбку. Она успела уже заметить, что Эйдан новенькую не заинтересовал, и успокоилась. – С Тиной никто не пропадет. Еще в самом начале обучения она перерисовала себе в блокнот схему университета. И с тех пор почти никогда не терялась. Кроме того раза зимой, когда всё вокруг завалило снегом, а управляющая организация вычистила не все дороги. И карта завела ее в дальнюю часть университета, в заброшенный парк. Объявилась она тогда только ко второй паре, совсем замерзшая и нервная. Мне кажется, она даже поплакать успела, пока искала дорогу к корпусу.
– Я бы на тебя посмотрела, – проворчала Тина, – если бы ты шла на занятия, а оказалась в каком-то дремучем лесу. Там даже сеть не ловит. Я не могла никому позвонить.
Она помнила то холодное зимнее утро отчетливо, будто это случилось вчера. И помнила, как сильно испугалась. Но не потому, что заблудилась, как думала Ханна. Тина всерьез решила, что снова куда-то переместилась. В какой-нибудь очередной ненормальный мир.
После всего, что случилось, она готова была поверить во что угодно.
– А я тоже пугаюсь в такие моменты, – призналась Ванесса. – В первый же вечер, как переехала, я решила выйти вечером в магазин. Есть хотелось очень. И когда возвращалась, не могла вспомнить, в каком доме я живу. В темноте они все были такими одинаковыми…
Она передернула плечами.
– И как ты нашла дорогу домой? – спросила Тина, испытывая благодарность за такую тактичную поддержку.
– Совершенно случайно. Я стояла на перекрестке, из последних сил крепилась, чтобы не разреветься, и тут ко мне какая-то бабушка подошла. Она там котов бездомных по вечерам подкармливает, и меня заметила, когда возвращалась. А я, правда, уже почти плакала, вот она и спросила, что у меня случилось. Думала, наверное, что меня обокрали или еще что… Она меня и провела до моего дома. Поняла, где я живу, просто, когда я описала ей здание.
Ханна накинула на плечи свою пеструю шаль и первой пошла к дверям.
Тина спускалась следом.
Ванесса шагала рядом с ней. Спокойная, позитивная, достаточно уверенная в себе, чтобы без стеснения рассказать о своей неудаче. Она не была похожа на жертвенную героиню, созданную лишь для того, чтобы превозмогать трудности, терпеть издевательства и страдать, позволяя герою демонстрировать свою заботливость и верность.
Это успокаивало Тину. После случая с Зои она старалась избегать слабых девушек, чтобы не чувствовать себя виноватой в их страданиях.
– На обед хочу мяса. – решила Ханна и нырнула в коридор.
Лекции по этике деловых отношений проходили в корпусе экономического факультета, находившегося ближе всего к административному корпусу. А в административном корпусе была лучшая столовая, где подавали самое вкусное мясное рагу.
– Ты точно хочешь только мяса? – с подозрением уточнила Тина. Эйдан довольно часто ходил обедать в столовую административного корпуса, и у Тины были основания подозревать, что Ханна надеется там его увидеть. Если повезет. Если же ей повезет еще сильнее, она даже сможет пообедать за одним столом со своим кумиром.
За последние две пары Ханна успела заметить, что кузены дружелюбно настроены к Ванессе. Возможно, достаточно дружелюбно, чтобы пригласить ее, а с ней и все ее сопровождение, пообедать вместе.
– Не понимаю, о чем ты. – пропела Ханна, подозрительно честными глазами глянув на Тину. – Мы пережили этику, я определенно заслужила награду.
– Знаю я, о какой награде ты мечтаешь. – весело отозвалась Тина.
Ханна немного покраснела.
Просторное помещение столовой, облицованное разноцветной плиткой, было заполнено студентами. Солнце заглядывало внутрь сквозь большое окно, заменявшее одну из стен, путалось лучами в ограненных украшениях низкой люстры и радужными брызгами оседало на потолке, стенах и шумных посетителях.
В толпе сложно было заметить кого-нибудь конкретного, но у Ханны был особый талант, позволявший ей находить человека, которого она хотела видеть.
В столовую она ворвалась в радостном предвкушении, но, увязнув в очереди к раздаточному столу, погрустнела.
– Нет его здесь? – с сочувствием спросила Тина, морщась от особенно упрямого солнечного блика, так и норовившего резануть по глазам.
– Не понимаю, о чем ты. – уныло отозвалась Ханна.
Ванесса, ничего еще не понимавшая, переводила удивленный взгляд с одной девушки на другую. Никто не спешил ее просвещать, поэтому она решила сменить тему разговора, чтобы не чувствовать себя лишней:
– Итак, что посоветуете взять?
Ханна оживилась. Долго унывать у нее никогда не получалось.
– Сейчас я тебе всё расскажу. Благодаря мне ты познаешь всю прелесть местной кухни!
Тина против воли улыбнулась. Ханна одним своим существованием усмиряла ее беспокойство… Хотя сегодня одной только Ханны было недостаточно. То, что зародилось в Тине ранним утром как легкая тревога, набирало силу, крепло и росло. Множество мелочей, которые она не планировала и над которыми не имела власти, насильно подталкивали ее к чему-то.
За год Тина успела усвоить, что случайностей в этом мире не бывает. А то, что можно было бы посчитать непредвиденным обстоятельством, на самом деле являлось частью сюжета.
– Но самое лучшее, что можно попробовать только в этой столовой, – мясо с пряностями в остром соусе. Такого ты не найдешь даже в самом дорогом ресторане! – воодушевленно вещала Ханна. Она могла говорить на разные темы, но больше всего удовольствия ей приносили обсуждения еды, недавно просмотренных фильмов, разнообразных творческих хобби и астрологии.
Ханна верила в гороскопы, недурно умела гадать, держала в сумке колоду карт Таро и мешочек с разноцветными камешками… вместе с буклетом из любимого кафе и забытыми прошлогодними чеками из магазинов рукоделия.
– Неужели? – весело удивилась Ванесса. Она быстро попала под обаяние Ханны и улыбалась, не переставая. – Она ведь не подшучивает надо мной?
Тина не сразу поняла, что вопрос был адресован ей.
– Ну…
Ханна фыркнула.
Не спрашивай ее. Крис-Крис не ест острое. Она снисходительно похлопала Тину по плечу. Такая невероятная нежность. Но я все равно ее люблю.
– Крис-Крис? – переспросила Ванесса.
– Ей кажется это смешным. – мгновенно сдала Ханну Тина в отместку за то, что та назвала ее нежной. Потому что напоминает кис-кис. Она утверждает, что я похожа на ее кота.
– Но ведь так и есть! – Ханна тут же зашарила руками по юбке, разыскивая телефон. Юбку эту она сшила сама, как и лоскутную сумку. В душе Ханна была дизайнером, и Тина никак не могла понять, что она делает на факультете издательского дела. Сейчас я покажу тебе фотографию моего Сахарка, и ты сама все увидишь.
Шуршала ткань, звякнули нанизанные на нити стеклянные бусины, спрятанные в складках длинной разноцветной юбки.
Ханна нашла телефон и, недолго поискав в нем фотографию, с гордостью показала ее Нессе.
На снимке был запечатлен черный кот с большими зелеными глазами. Он смотрел в объектив с откровенным выражением презрения и скуки на круглой морде.
Несколько секунд Ванесса сравнивала фотографию с Тиной, успевшей уже пожалеть, что подняла эту тему.
– И вправду есть что-то общее, – с заминкой согласилась она. – Его так и зовут? Сахарок?
Довольная Ханна кивнула.
– Кот у меня появился раньше, чем я познакомилась с Крис-Крис, иначе назвала бы в ее честь.
На счастье Тины, подошла их очередь, и смущающий разговор о Сахарке и их невероятной похожести затих сам собой.
Через несколько минут они уже сидели за столом, очень удачно опустевшем при их приближении. Тина была уверена, что это случилось благодаря тому, что с ними была Ванесса. Этот мир не мог позволить главной героине топтаться с подносом, не зная, куда себя деть.
Стол был рассчитан на четверых, но свободное место в переполненной столовой так и не было занято. Мнительная Тина видела в этом дурной знак. Точно так же рядом с ней пустовало место перед лекцией по общей экономике. В конечном счете место заняла Ванесса, а Тина оказалась втянута в какой-то сюжет. Поэтому, когда Ханна замахала рукой, подзывая худенькую растерянную девушку занять свободное место, Тина лишь обреченно вздохнула.
– Познакомьтесь, – велела Ханна, которая знала, если и не всех студентов университета, то уж точно большую их часть, – это Джоан. Она учится на факультете изобразительных искусств.
Джоан робко улыбнулась.
– Мы с Кристиной уже знакомы.
– Правда? – удивилась Ханна.
– На первом курсе мы сидели рядом на истории искусств.
Тина почувствовала себя ужасным человеком, только теперь вспомнив, что когда-то и правда видела эту девушку. Светлые волосы и глаза, фарфоровая кожа… Джоан сама была похожа на произведение искусства. И, кажется, она даже пыталась подружиться с Тиной, но той было не до новых знакомств. Зои всё больше мучилась из-за сюжета и выплескивала свои страдания приступами истерик на Тину. Это выматывало.
Ханна удивленно приподняла брови, она и не подозревала, что Тину могла интересовать история искусств. Для специальности, на которую она поступила, этот курс был не нужен.
А Тина не могла рассказать при Джоан, что выбрала историю искусств только потому, что не успела записаться на те дополнительные курсы, которые ей были интересны, но должна была добрать часы занятий до необходимого минимума. Поэтому она выбрала в качестве дополнительного предмет, который состоял исключительно из лекций и мог считаться зачтенным, если посещаемость превышала восемьдесят процентов.
– Давно тебя не видела на обедах. – Ханна чувствовала, что Джоан неуютно, и попыталась отвлечь ее разговором. Но сделала только хуже.
– Да. Эдгар предпочитает есть дома. Поэтому мы не обедали в университете.
Ванесса, услышав это, перестала копаться в острой свинине и замерла. Она не смотрела на Джоан, но Тина не сомневалась, что именно произнесенные только что слова насторожили ее.
– Эдгар – это твой парень? – Ханна наморщила лоб, пытаясь вспомнить, знает ли она какого-нибудь Эдгара. – Это тот, с дурацкой челочкой? Он еще на первом курсе преподу врезал, и его за это чуть не исключили?
Джоан потупилась. И не стала отвечать.
– А почему ты сегодня здесь обедаешь? – спросила Тина, чтобы как-то заполнить повисшую над столом неловкую тишину.
– Эдгар уехал на несколько дней. По семейным обстоятельствам. – Джоан пожала плечами. – Поэтому я решила пообедать в столовой.
Ханна с энтузиазмом одобрила ее решение, хотя и раскритиковала выбор блюд.
– Пустой рис и вареную курицу можно и дома поесть. А вот пробовала ли ты местную острую свинину?
Тина закатила глаза.
– Оставь ее в покое. Не всем нравится острое. Вареная курица тоже очень вкусная.
– Эта преснятина?!
– Я должна есть простую еду. Эдгар говорит, что от жареного и острого я становлюсь страшной, потому что сильно оплываю. И еще болячки появляются, – призналась Джоан. Она начинала чувствовать себя комфортнее и становилась смелее. Но с каждой новой ее фразой Ванесса все больше мрачнела, а Тина ощущала еще неясное, но мучительное чувство. Казалось, Джоан находится в опасности, и ее надо спасать. Но как и от чего?
– Видела я твоего Эдгара, – проворчала Ханна. – Не имеет он права с такой-то рожей тебя критиковать.
– Хочешь пообедать с нами и завтра? – неожиданно спросила Ванесса.
Джоан опешила от такого внезапного предложения. Но быстро за него ухватилась. И с радостью обменялась с Ванессой номерами телефонов.
Чуть помедлив, Джоан осторожно посмотрела на Тину, набралась смелости и попросила ее номер.
После обеда было еще два занятия, которые прошли спокойно. Будто в группе не появилась привлекающая внимание новенькая.
День завершился тихо, и это радовало Тину. Она даже позволила себе робкую надежду, что сюжет Ванессы окажется безопасной, уютной любовной историей, в которой никто не пострадает… Разве что нервы главных героев, но и те самую малость.
Никаких дел после занятий в этот день у Тины не было. Она собиралась ехать домой, чем невольно дважды обрадовала Ванессу.
Сначала тем, что им оказалось в одну сторону, а после и тем, что сели они на один трамвай.
– Ты всегда ездишь на нем? – спросила Несса будто невзначай, слишком внимательно рассматривая пейзаж за окном.
Трамвай оказался заполнен. В просторном салоне не было ни одного свободного места, поэтому девушки забились в угол задней площадки.
– Как правило, – кивнула Тина. По будням она старалась как можно быстрее оказаться под защитой стен факультета, поэтому предпочитала поездку на трамвае пешей прогулке. В выходные дни было спокойнее. Ни разу еще сюжет не начинался в субботу или воскресенье, что позволяло Тине перевести дыхание.
Хотя к телефону она все так же упрямо не притрагивалась до самого обеда. А еще не заглядывала в ноутбук, не включала телевизор и даже дверь на всякий случай не открывала, если кто-то вдруг звонил.
– Ты найдешь дорогу сама? – спросила Тина, вспомнив, как Ванесса жаловалась, что постоянно теряется. – Или тебя проводить?
Несса поджала губы в задумчивости. Соблазн попросить помощи и провести еще немного времени с человеком, которому она симпатизировала, был велик. Но она искренне хотела подружиться с Тиной.
– Я справлюсь, – решила Ванесса. – Всё будет хорошо. Уж дорогу домой я теперь точно смогу найти.
Проехав еще три остановки, Тина выбралась из трамвая вместе с людским потоком. Ванесса махнула ей на прощание рукой.
Уже встав на тротуар, Тина вновь обернулась и заметила высокого, худого парня в окне вагончика. Он неотрывно смотрел на Ванессу, успевшую вытащить телефон.
Сложно было понять, почему эта картина взволновала Тину. Виной ли всему был взгляд парня или его неопрятный внешний вид, но у нее появилось навязчивое желание вернуться в трамвай и все же проводить Ванессу до дома. Исключительно ради своего спокойствия.
Но раньше, чем она успела сделать хоть что-то, дверцы закрылись, и трамвай тронулся.
Тина надеялась, что оказалась несправедлива к парню и готова была стыдиться своей предвзятости, но на всякий случай нашарила в сумке телефон и быстро написала, тихо радуясь, что напористая Ванесса сегодня со всеми обменялась контактами.
«Напиши, как доберешься домой», – гласило сообщение. В нем было всё: беспокойство за новую подругу, недоверие к незнакомому парню и забота о себе. Тина хотела знать наверняка, что всему виной была ее мнительность и ей просто показалось, что у незнакомого и несимпатичного парня появились какие-то плохие намерения. В конце концов, не все люди этого мира участвовали в сюжетах. Некоторые просто жили как массовка, чтобы заполнять пустое пространство. Это Тина тоже усвоила. И даже немного завидовала массовке, чья жизнь была намного безопаснее таких второстепенных персонажей, как она.
В ответ на ее сообщение Ванесса прислала растроганный смайлик, но пообещала отчитаться. И Тина немного успокоилась.
Пройдя от остановки по узкой улочке, тянувшейся между глухой стеной трехэтажного жилого дома и секционным забором, за которым стремительно желтели заросли заброшенного сада, и миновав круглосуточный магазин, Тина подошла к двухэтажному П-образному зданию.
Во дворе дома были разбиты высокие клумбы и стояли деревянные, удивительно удобные скамейки. Само здание было трехэтажное, с открытой лестницей и незастекленными галереями, тянувшимися вдоль дома. На каждом этаже располагалось по шесть квартир.
Это было старое здание, возведенное еще в те года, когда неординарные архитектурные решения были популярны и новые жилые дома поражали разнообразием планировок.
Хотя именно такие постройки оказались неудачными. В открытые галереи зимой наметало снег, а в сезон дождей на полу собирались лужи и почему-то пахло сырой штукатуркой.
Но несмотря на это, Тине нравился этот старый, неуклюжий дом и маленькая квартирка, перешедшая ей по наследству от отца.
Несмотря на то, что Тина все еще не привыкла к новой версии своих родителей и никогда не знала бабушку и дедушку со стороны отца – те умерли до ее рождения, думать о них она могла только с теплотой.
Тина жила на втором этаже, за стальной дверью, выкрашенной в темно-синий цвет с белыми небрежными брызгами по всей поверхности. По задумке Тины, это должно было походить на звездное небо. Но белая краска оказалась слишком жидкой и охотно растекалась неровными брызгами, засыхая на двери.
Ханна, изредка приходившая в гости, заметила, что в этом что-то есть.
– Но было бы неплохо добавить и другие цвета. На этом синем отлично будет смотреться еще розовый и желтый. Еще немного краски, и твою дверь можно будет даже назвать произведением современного искусства.
– Я не этого эффекта добивалась, – проворчала тогда Тина. И почувствовала себя очень глупой под потрясенным взглядом Ханны.
– Но ведь все равно получилось неплохо. Так что перестань думать о том, что у тебя не вышло, и лучше оцени по достоинству то, что получилось… – назидательно произнесла Ханна. – И купи еще розовую и желтую краску.
Тина пообещала, но до сих пор этого не сделала.
Недолго позвенев ключами, она все же попала в квартиру.
Прихожая в ней не предусматривалась. От двери в большую комнату, совмещавшую в себе кухню, столовую и гостиную, вел короткий коридор. Слева на стене висело несколько вешалок, справа – зеркало в пол, украшенное по краям на уровне глаз памятными фотографиями. Когда-то их повесила Ханна, потому что решила, что зеркало без рамы выглядело слишком грустным. Тина не стала ее останавливать, а после даже оценила старания подруги. Каждый раз, натыкаясь взглядом на какую-нибудь из фотографий, она осознавала, что жизнь в этом мире у нее была куда лучше, чем в реальности. И это даже немного пугало ее.
Сразу за зеркалом находилась неприметная, почти сливавшаяся с белыми стенами дверь в ванную. На двери висел календарь, на котором Тина отмечала всю информацию.
Небрежно стащив ботинки на коврике у двери и бросив укороченный пиджак на пристроившийся у стены под вешалками пуфик с откидным сиденьем, Тина пошла в общую комнату, по привычке скользнув взглядом по календарю и вяло отметив, что завтра снова предстоит тяжелый день. Как и каждую неделю.
Сразу после занятий ее ждали тренировка и вечерняя смена в кофейне.
Тина уныло протащила сумку по полу и застыла посреди комнаты. Справа был кухонный уголок. В раковине лежала посуда, оставшаяся со вчерашнего ужина. Голубая ручка сковороды грустно выглядывала из-под тарелок.
Кухонный гарнитур от небольшого двухместного дивана радостно-желтого и мягкого, как облако, отделяла кухонная стойка, считавшаяся столовой зоной.
С трудом поборов желание лечь на диван и укрыться пледом с нарисованными котиками, Тина собрала все силы и побрела в спальню. Нужно было подготовиться к занятиям на ближайшие два дня.
Спальня оказалась небольшой комнаткой, едва вместившей в себя шкаф, узкую кровать и письменный стол.
Рухнув на стул, Тина неохотно потянулась к стопке конспектов…
Время она не засекала, но точно знала, что прошло не меньше трех часов. Потянувшись и размяв мышцы, Тина закрыла последнюю тетрадь и потерла уставшие глаза. Отвлекалась она всего раз, только на минуту, когда пришло сообщение от Нессы.
Она добралась до дома без проблем, и Тина была рада, что ее дурное предчувствие не воплотилось в жизнь. Пусть и чувствовала себя глупо из-за чрезмерной мнительности…
Тина хотела есть, но ровно в тот момент, как она начала вставать, пытаясь вспомнить, осталось ли что-то в холодильнике и найдется ли у нее еще чистая посуда, телефон завибрировал, мелодично позвякивая колокольчиками.
Кто-то настойчиво желал увидеть Тину.
К телефону она потянулась с твердым намерением отклонить звонок, но, заметив пушистый, розовый шар с огромными глазами на аватарке, без раздумий приняла вызов.
Первым, что она увидела, была розоволосая макушка.
– Роми, – обреченно позвала Тина. Она уже поняла, что происходит. Порой на Розмари находила непреодолимая тяга поболтать, и чем бы она в тот момент ни занималась, неизменно звонила Тине. Однажды Роми позвонила во время покраски волос и так часто дергала головой, чтобы посмотреть на Тину, что вся ее бежевая ванна оказалась в розовых брызгах, которые сходили почти две недели.
Но даже такие последствия не избавили ее от этой привычки.
– Сейчас, – отозвалась розовая макушка, – мне осталось совсем чуть-чуть.
Еще секунды две ничего не происходило, потом Роми выпрямилась, показав Тине свое довольное лицо.
– Ненавижу красить мизинцы, с ними всегда столько мороки.
– Ты позвонила только чтобы сказать об этом?
– Нет. Хотела узнать, как у тебя дела. Мне сегодня странный сон приснился. В нем была ты, и тебе вроде бы было невесело.
– А поподробнее? – попросила Тина. В сны Розмари она верила. В прошлый раз, когда та говорила, что видела Тину в плохом сне, она едва не распрощалась с жизнью под колесами грузовика.
– Не знаю. Ничего толком не помню. Только твое лицо. Ты была зла и немного напугана… Кажется, еще шел дождь… – Роми нахмурила темные брови. – С тобой сегодня ведь ничего не произошло?
Тина кашлянула.
– К нам перевели новенькую… – начала она и уже не смогла остановиться, вывалила на подругу всё. А выговорившись, почувствовала облегчение.
– И которая, кажется, более проблемной? – серьезно спросила Роми, забыв о второй, еще не накрашенной руке. – Новенькая? Или эта Джоан?
– Я еще не разобралась. Но у Джоан точно проблемы. И мне кажется, Несса захочет ей помочь. Не знаю почему, но ее очень взволновала эта ситуация с Эдгаром.
– И что? Ты тоже собираешься в это ввязаться? – спросила Роми. Ее круглое лицо с острым подбородком, маленьким носом и пухлыми губами неодобрительно сморщилось. Любого другого эта гримаса сделала бы безобразным, но только не ее. Розмари обладала той удивительной внешностью, которая оставалась привлекательной в любом состоянии. – Уже забыла про Зои?
– Роми. – укоризненно протянула Тина.
– Я уже девятнадцать лет Роми. – огрызнулась она. – И если ты снова станешь такой дерганной и вспыльчивой, какой была при этой бесхребетной Зои, то не увидишь меня до каникул. Так и знай. Никаких звонков. И чат с тобой я удалю. Ты мне еще должна пять литров успокоительного, которое я потратила, пока терпела перепады твоего настроения.
Тина пристыженно молчала. Она признавала свою вину. Из-за Зои, которая срывалась на нее, Тина постоянно ходила взвинченная и в свою очередь несправедливо обижала Роми.
– На этот раз всё по-другому. – заверила ее Тина. – Я не стану эмоционально вовлекаться. Просто буду группой поддержки. Ну и защиты… Я видела этого Эдгара, он не боец. Я бы отпинала его и после трех месяцев занятий по муай-тай. А уж теперь и подавно. У меня очень сильные ноги…
– И тяжелые ботинки. Я помню. – с улыбкой сказала Роми. Первое время ее удивляло то, с какой решительностью Тина взялась за тренировки, пока не поняла, что это ее способ вернуть себе власть над своей жизнью, что была отнята медработниками в психиатрической лечебнице.
– Он уничтожает ее, Роми. Джоан почти каждую фразу начинает с упоминания Эдгара. Эдгар сказал, Эдгар считает, Эдгар любит. Будто у нее нет никаких желаний и живет она его волей. Это ужасно!
Роми о чем-то задумалась, уставившись прямо перед собой. У нее за спиной мягко переливалась теплым желтым светом гирлянда. Освещая стену, увешанную плакатами и фотографиями. Комнату в общежитии она украсила раньше, чем начался учебный год. Буквально за ночь. И всю ту ночь Тина была на связи, развлекала разговорами, высказывала свое мнение по поводу некоторых интерьерных решений и просто радостно заверяла, что у Роми отлично получается и не зря она пошла на дизайнера.
– Ты хочешь ей помочь, потому что считаешь, что эта Джоан оказалась в такой же ситуации, что и ты?
Тина вздрогнула. Воспоминания о лечебнице все еще были слишком яркими. Холодная и пустая комната, в которой вдоль стены выстроились три койки, и к каждой из них прилагался старенький шкафчик…
Люминесцентная лампа под потолком гудела, не переставая, стоило только включить свет. А ее соседка по ночам страшно храпела.
Но как бы неуютно Тина ни чувствовала себя в те времена в палате, намного хуже ей было за ее пределами.
– Это другое, – уверенно сказала она.
– Конечно, другое, – согласилась Роми. – Ты понимала, что тебя заперли. А она – нет. И уж будь уверена, открыть ей глаза будет тяжело. Скорее всего, она даже начнет сопротивляться. Да и тот парень вам спасибо не скажет.
– Уж с ним я точно справлюсь. А с Джоан разберется Несса. Мне кажется, у нее есть дар располагать к себе людей.
Роми не стала ее отговаривать, только попросила:
– Будь осторожна.
Дождавшись, когда Тина пообещает не делать глупостей и не рисковать, Розмари успокоилась и быстро, с впечатляющей легкостью, сменила тему и вернулась к своим ногтям. Она успевала управляться с кисточкой и жаловаться на тяжелую студенческую жизнь в столице.
Этот легкомысленный разговор поднял Тине настроение и помог расслабиться. Только когда живот заурчал, недвусмысленно намекая, что он возмутительно пуст, Тина вспомнила, что проголодалась.