«…был голос, явившийся нам воплощением чистоты, силы и смертельной торжественной горечи. Мы услышали его во всей неискаженной ясности его: был подобен парению раненой птицы, был снежного сверкающего цвета, пел голос бел, бел голос был, плыл голос, голос плыл и таял, был голос тал. Он пробивался сквозь все, все презирая, он возрастал и падал, дабы возрасти. Был голос гол, упрям и наполнен пульсирующей громкой кровью поющей девушки».
Пел голос – белый, чистый, неистраченный,
когда счета несмелы, неоплачены,
вставал на цыпочки, робея взрослой тайною,
аккумулируя влюблённости случайные…
Пел, модулируя непрожитыми датами,
когда Голгофою встают мечты распятые,
и непрерывный пот стекает в ночь усталую…
Пел голос, пел, журча в ручьях водою талою!
И силой мышц, как силой мысли пламенной,
катал по нёбу звуки плазмою расплавленной!
В верхах витал и опускался в стынь глубокую,
пел голос тал в свою весну далёкую…
На акведуки Леты чистые, без устали,
мой голос шёл однажды, жизнь предчувствуя!