«Я задумал это произведение как своего рода апофеоз венского вальса, впечатление от кружения которого фантастично и фатально. Я поместил этот вальс в обстановку императорского дворца, приблизительно около 1855 года».
Так начинался вальс[7]. В холёной Вене
сгущались облака. Звучат фаготы.
У Габсбургов сумбурно представленье
о будущем династии. А боты,
накидки и плащи, и скрип кареты —
преддверие к несмелым звукам вальса…
И вот он начинается. В просветах —
голубизна. Особо удавался
вальсирующим парам бег по залам,
по анфиладе комнат, до балконов!
Звучала музыка, влюбляла и взывала
всё к новым реверансам и поклонам!
Но что это: затишье перед бурей
иль «танец на вулкане» войн грядущих?
Уже – камланья разъярённых гурий
и обречённость армий, в смерть идущих!
Так не похож на вальс финал и крики
в агонии всплакнувших инструментов!
Поёт обрывки вальса соло скрипки,
утраченного мира монументом…
И – замирает притча венской были,
и притча миру, павшему в руинах, —
теперь лишь вспоминать, как нежно плыли
в том вальсе пары, слившись воедино…