Старший сержант Ахмед Буабид и аджюдан Эмма Леруа сели в служебную машину и отправились в бригаду, куда попала Виктория после автомобильной аварии. Здесь она дала первые показания младшему лейтенанту Робье, и в результате Жеральд Дюплесси, согласившийся ее подвезти и подавший на девушку жалобу, был задержан.
Эмма предложила Ахмеду сесть за руль (он счел это приказом), а сама уткнулась в экран смартфона.
– Все еще торчишь в «Тиндере»? – дружески поинтересовался сержант, и его голос перекрыл звук радио.
Она улыбнулась, не отводя взгляда от экрана:
– Не угадал! Я разгадываю кроссворд.
– Не надоело? Занимаешься этим, как только выдаются пять свободных минут. Мы вот действительно отдыхаем, выходим проветриться. А ты остаешься в офисе, сидишь на стуле как приклеенная.
– Ладно, извини, ты прав, – сказала она, убрала телефон в бардачок, как будто он вдруг обжег ей ладонь, повернула голову к напарнику, взмахнула густыми ресницами и жеманно попросила:
– Расскажи мне о себе, Ахмед.
От его веселого хохота вся машина содрогнулась. Они пока не достигли такого взаимопонимания, как с Максимом, однако после прихода Бориса и смены напарников, проведенной Ларше, Эмма постаралась лучше узнать Ахмеда и начала его ценить. Этот добросердечный, сдержанный, даже робкий любитель английского бокса рос с четырьмя сестрами, что частично объясняло, почему ему комфортнее с Эммой, чем с дуэтом Тома де Алмейдой и Патриком Гора. Последние вдвоем составляли больше двухсот кило мускулистой плоти.
Внезапно Ахмед насторожился, как охотничий пес, прислушался, выключил радио и понял, что́ его встревожило. В бардачке тихо вибрировал телефон Эммы.
– Кажется, тебе звонят.
Она поспешила ответить.
– Попрошу без секс-намеков, Максим, ты на громкой связи, Ахмед рядом, – сказала она, кладя гаджет на приборную панель.
Раздавшийся в ответ звук напоминал то ли вздох, то ли смех.
– Вы едете к Робье?
– Так точно.
– Окажите мне услугу.
Эмма нахмурилась. Подобные просьбы от Максима часто подразумевали нарушение процедуры.
– Слушаем тебя, – ответила она.
– Мы беседуем с Викторией, она не идет на контакт, все время касается пальцами шеи. Попросишь ее вспомнить что-нибудь неприятное, сложное – и жест повторяется. Что-то вроде тика. Я подумал, может, она носила цепочку или медальон.
Он сделал паузу, и Ахмед вопросительно вздернул брови.
– Поинтересуйтесь у тамошних жандармов, не находили ли они чего-нибудь такого. Лучше всего было бы обыскать машину, но…
– Не беспокойся, все сделаем, – пообещала Эмма.
– Было бы здорово, спасибо, держите меня в курсе.
Ахмед убедился, что Максим дал отбой, и спросил с некоторой опаской:
– Что еще придумал наш менталист?
– Буабид, перестань! – осадила его Эмма.
– Да ладно, я знаю, он твой протеже, но, между прочим, он уже совершеннолетний. Пусть хотя бы нос сам утирает.
Она похлопала его по плечу, а он недовольно отпихнул ее руку и глянул то ли с иронией, то ли с хитрецой. Напарница улыбнулась в ответ, села поудобнее и, глядя в окно, задумалась о чем-то своем.
Через несколько секунд она вдруг схватила телефон, нашла что-то в контактах и заговорила:
– Добрый день, это аджюдан Леруа, жандармерия Анси. Я направляюсь к вам, чтобы задать вопрос одному из ваших задержанных. А как вы поступили с машиной, попавшей в аварию?
Выслушав короткий ответ, она поблагодарила, вывела на экран навигатор и скомандовала:
– Первый поворот налево, да, здесь!
– Ты рехнулась? – возмутился Ахмед, обругал водителя, который вознамерился обогнать их, не включив поворотника, а когда с недовольным ворчаньем выполнил указание Эммы, сам заслужил бурное неодобрение других водителей.
– Заедем на спецстоянку, взглянем на эту тачку.
– Это не наше дело, Эмма! Сама знаешь, нельзя…
– Делай, что говорю, – отрезала она тоном, не подразумевающим дальнейшего обсуждения, и ее лицо омрачилось.
Эмма смотрела не на Ахмеда, а в окно, и ему показалось, что температура в салоне внезапно резко упала, но он все-таки рискнул спросить:
– Ты расстроилась?
Она ответила не сразу. Ахмед не знал, что делать дальше, сбросил скорость и решил было остановиться на обочине, но напарница встрепенулась и велела ехать прямо.
– Прости… Тяжелые воспоминания… – Ее голос готов был сорваться.
Она пальцем подхватила крошечную слезинку, не позволив ей выкатиться из уголка глаза.
– Мой брат… – Она откашлялась. – Он погиб в автомобильной аварии… Был в любимой бейсболке, которую я ему подарила, когда… Мне хотелось во что бы то ни стало ее забрать, но мне сказали: «Невозможно, то, что осталось от машины, находится в опечатанном ангаре, должен прийти эксперт…» А на следующий день один из жандармов не побоялся нарушить протокол и вернул мне бейсболку.
Ахмед вздохнул, поджал губы и сказал:
– Командуйте, штурман.
Эмма коротко улыбнулась и опустила голову.
Сбоку от национального шоссе, за густыми зарослями и ржавой вывеской, на сколько хватало глаз, громоздились каркасы самых разных автомобилей – эдакое кладбище металла и пластика под открытым небом. Ахмед припарковался у высоких белых ворот, тоже проеденных ржавчиной, и они стали пробираться между грузовиками и прицепами эвакуаторов, занимавших площадку у входа. Их встретил высокий парень с короткой стрижкой и трехдневной щетиной, тщетно пытавшийся оттереть грязной тряпкой почерневшие от смазки руки.
– Добрый день! Жандармерия, – уронила Эмма.
Произнесенное слово как по волшебству заглушило все раздававшиеся внутри звуки.
– Вы сегодня утром забрали машину с места аварии, так? – спросила она.
– Да… и не одну… – робко произнес молодой человек.
Ахмед стоял позади Эммы, уперев руки в бока, и озирался, как робот, сканирующий гигантский гараж.
– Белый «фольксваген», – уточнила Эмма.
– А, эта… Там, сзади, – сказал парень и ткнул грязным указательным пальцем в это самое «там».
Эмма крутанулась на каблуках и зашагала.
– Эй, подождите, я не знаю…
– Ты здесь главный? – обернулась Эмма.
– Вообще-то, нет, главный – Серджо, но он на вызове. Может, стоит…
– Как тебя зовут? – перебила его Эмма.
– А… Алексис, почему вы…
– Отлично, Алексис. Я – аджюдан Леруа, он – капрал Буабид. – Она достала из внутреннего кармана куртки удостоверение и показала собеседнику. – Мы только взглянем на колымагу в интересах расследования, твой патрон в курсе, так что не нервничай.
Алексис закатил глаза и пожал плечами:
– Ладно, ладно, без проблем.
Он исчез за капотом машины, и какофония в помещении зазвучала с новой силой.
– Ух ты! Чудо, что они не погибли, – заметил Ахмед, раскрыв от изумления рот.
В искореженной груде металла с трудом можно было признать автомобиль. Крыша опасно прогнулась сантиметров на тридцать, передок так съежился, что мотор вдвинулся в кабину и оказался между двумя сиденьями, а правое переднее колесо задралось перпендикулярно.
Жандармы молча созерцали этот обломок кораблекрушения.
– По-моему, техосмотр она не пройдет, – с привычной иронией бросила Эмма.
Каждый заклинает судьбу на свой манер, подумал Ахмед, в качестве амулета носивший в бумажнике сложенную пополам фотографию сестер.
– Так, начнем с визуального осмотра, – сказала Эмма. – Ты проверяешь корму, я – нос.
– Ну, если тебе удастся хоть что-нибудь разглядеть, – откликнулся Ахмед.
Он наклонился, обводя взглядом кабину, Эмма вытянула шею, через окно с пассажирской стороны обозрела сиденье и после долгой паузы спросила напарника:
– Результат?
– Внутри все вверх тормашками, на полу бумажки, на заднем сиденье пластиковый пакет. Ветровое стекло разбито, видно плохо. Что у тебя?
Эмма не ответила, заметив среди осколков стекла на коврике под бардачком какой-то желтый блик, наклонилась через раздавленную дверь, едва не порезав живот об острые, как зубы бешеного волка, остатки стекла.
Кончиками пальцев она подцепила тонкую золотую цепочку, напоминающую уснувшую змейку. На ней висел овальный медальон с изображением Пресвятой Девы с надписью «SANCTA INFANTIA»[6] печатными буквами по ободку. Максим был прав: украшение наверняка принадлежит Виктории. Эмма торжествующим жестом вскинула руку с добычей. Ахмед отреагировал спокойнее, бросив:
– О’кей.
– Поехали допросим нашего задержанного, – скомандовала Эмма, обходя машину, чтобы присоединиться к напарнику.
В этот момент она заметила сквозь заднее окно легко узнаваемую картонную коробочку и вгляделась повнимательнее, чувствуя, как от волнения стянуло затылок. Эмма нахмурилась, отпихнула Ахмеда, засунула руку в пластиковый пакет с цветным логотипом АЗС и между пачкой печенья, продырявленной бутылкой газировки и столбиком жвачки нашла жирный липкий чек. Она просмотрела его сверху вниз, и у нее свело челюсть, а кишки завязались узлом. Задержанный соврал, и у Эммы Леруа будет с ним серьезный разговор.