В одном из частных салонов отеля «Империал Палас», где обосновалась группа журналистов-расследователей Smartmedia, три женщины и один мужчина молча сидели перед своими ноутбуками. Айя дорабатывала статью, покусывая ручку, Камилла грызла ногти на левой руке, а правой листала интернет-страницы, Илена беззвучно повторяла слова песни, звучавшей в наушниках, а Тома, то и дело поддергивая рукава любимой джинсовой рубашки, просматривал заметки о захвате заложников, случившемся несколько часов назад.
Инес Зиглер, в расстегнутом бежевом плаще, ворвалась в комнату как яростный смерч. Под мышкой она держала картонную папку и планшет, в руке – стаканчик кофе. Айя вздрогнула – только что не подскочила, Илена сдернула наушники и захлопнула ноутбук, а Камилла и Тома замерли на стульях, выпрямившись, как примерные первоклашки при виде главной наставницы.
– Итак, – нарушила тишину Зиглер, – не стану скрывать, что хочу побыстрее закрыть историю с захватом заложников.
– Значит, забудем о статье, которую собрались печатать в нескольких номерах? – с досадливым недоумением спросила Айя.
– Именно так. Даем ее в сегодняшний вечерний выпуск и переходим к другим делам! – ответила высокая брюнетка, присев на краешек стола. – Я по горло сыта этими террористическими заморочками. Чтобы не сказать грубее.
– Но на этот раз у нас совсем другой сюжет. Беспрецедентный, – вмешался Тома.
Идеально очерченные брови Инес взлетели, подчеркнув красоту фиалковых глаз.
– Ну давай расскажи, что в нем такого необычного?
Тома откашлялся и заговорил:
– Преступник сделал все, чтобы выставить себя исламистом, которым ни в коем случае не являлся. Мой информатор в службе общей безопасности подтвердил, что у них ничего на него нет. Жалкий тип, давно без работы, вот и слетел с катушек.
– Теперь она называется не так, Тома.
Он пожал плечами.
– Зачем он тогда заявил о «верности делу ИГИЛ»? – спросила Айя, упредив следующий наскок шефини.
– Камилла записала обрывки его разговора с одной из заложниц, какой-то преподавательницей, – ответил Тома, повернулся к коллеге и продолжил: – Поправь меня, если ошибусь, Кам, но в общих чертах так: мужик просто хотел как можно быстрее привлечь к себе внимание, вот и пустил в ход пресловутый «Аллах акбар!», понимая, что журналисты сбегутся со всей Франции.
– Ну и болван! – воскликнула Илена, взмахнув золотистыми косами. – Чтобы привлечь внимание, вполне хватило бы заложников в школе.
Тома воздел руки к потолку:
– Ко мне не апеллируй, я спорить не стану. У того, кто берет в заложники детей, точно мозгов маловато.
– Если вообще имеются! – вмешалась Зиглер.
Раздались смешки, потом заговорила Камилла:
– Преступник безработный, жена от него ушла, забрав ребенка, он много месяцев не платит за жилье. Этой учительнице он признался, что завидует тюремной жизни «всех этих террористов, воров и насильников», а еще сказал, что хочет, чтобы весь мир запомнил его лицо, хоть бы и по такому поводу.
Наступила тишина. День был хмурый, но в высокие окна проникал ослепительный свет, зеленый газон тянулся до берега озера, с поверхности которого только что тяжело взмыли вверх два лебедя.
– Лишняя причина разделаться со статьей сегодня. В свете сказанного, Тома… У нас будет эксклюзив, это пойдет в плюс Smartmedia. Айя, Камилла, будет просто отлично, если вы пришлете мне первый вариант текста до семнадцати ноль-ноль.
– Первый вариант в…
– Первый вариант в понимании Зиглер, – отрезала Инес. – Чтобы осталось поправить лишь пару запятых.
Тома резко закрыл ноутбук и сухо хлопнул в ладоши.
– Освобождаем номера и по домам? – спросил он с широкой улыбкой.
– Черта с два! – рявкнула Инес, подняв вверх палец с идеальным маникюром (предмет зависти Камиллы). – Здесь нас ждет другое дело, гораздо интереснее.
Журналисты обменялись удивленными взглядами. Илена и Айя выглядели озадаченными, а вот Тома был явно обеспокоен, прикидывая, под каким соусом их сожрет эта хищница. Ему нравился комфортабельный отель и сногсшибательный вид с балкона номера, но он слишком хорошо знал Зиглер, понимал, что от этой акулы может достаться и чужим и своим, и жалел, что пообещал новой подружке, что они поужинают вечером в Париже.
– Виктория Савиньи, – объявила Инес. – В две тысячи девятом бесследно исчезла, расследование много лет топталось на месте, жизнь шла своим чередом, фактов много, а толку ноль. Рассматривались все гипотезы, но никто не мог сказать, почему и каким образом пятнадцатилетняя девочка бесследно испарилась средь бела дня. И вот, не далее как сегодня утром, после одиннадцати лет неизвестности, она появилась из ниоткуда.
Инес расхаживала вокруг стола, стуча шпильками, и слушателям казалось, что она рассчитала количество слов, чтобы конец фразы точно совпал с возвращением в исходную точку, к стулу. Она не торопясь села и оглядела свою команду, уделив каждому несколько секунд.
– Остаемся, все отсматриваем, переворачиваем каждый камень, вытаскиваем все бумажки из всех мусорных баков. Я хочу знать все! Мы на пороге крупного дела а-ля Наташа Кампуш. По счастливой случайности мы оказались здесь в нужный момент, хотя я, как вам известно, в случайности не верю. Камилла, с тебя все, чем можно соблазнить эту Викторию Савиньи, чтобы она пошла на контакт. Мне нужен договор со Smartmedia на публикацию, я хочу права на эксклюзивные интервью, а если понадобится – и права на фильм!
– Ее держали взаперти одиннадцать лет? Она сбежала? – спросил Тома тоном, в котором восторг смешивался с недоумением.
– Именно так, – подтвердила Инес.
– Это сильно! Если похититель на свободе, значит открыто дело? Откуда ты все узнаёшь?
Инес протянула руку к его чашке и сделала глоток кофе. Тот успел остыть, но она не разозлилась, выпятила роскошный бюст и сказала, одарив Тома ослепительной улыбкой:
– У меня свои источники.