Жан-Батист Гренуй вошел, и я ему несказанно обрадовался!
В тот день было особенно скучно, особенно жарко и особенно от этого тоскливо!
Конечно же, друзья мои, сразу же хочу внести ясность, чтобы между нами воцарилось полное взаимопонимание, кто такой Жан-Батист Гренуй, откуда взялся, ведь, скажите вы, того, кто сразу приходит на ум (блистательный парфюмер и девственник), его же съели? Однофамилец по типу нашего Александра Блока – Александр Блок во Франции? Нет!
Жан-Батист Гренуй – это кличка немного толстоватого, безобразного, однако отчего-то чертовски привлекательного для девчонок парня. Может быть, их влечет его добрая душа, коей обычно обладают все пышные люди? Этого я сказать вам не могу, поэтому не буду. Так вот, привлекая этой самой своей неестественностью всевозможных половых партнеров, через чур сексапильный Жан-Батист Гренуй не мог найти себе постоянную любовь.
– Прости, не ты! – говорил он всем своим девушкам после любви и выгонял из жизни навсегда. Вычеркивал.
Однако, он не завоевал репутацию бабника. Он завоевал репутацию бедногомилахи, тщетно ищущей свою любовь, а вот я, который всегда находился рядом с ним, вот я, вечно одинокий и обделенный обычно лаской девчонок, назывался несправедливо бабником. «Ну и черт с ним!» – думалось иногда мне, а иногда, считая девушек и обнаруживая, что Жан-Батист Гренуй тут опережает меня во много и много раз, я понимал головой, злился на него, но все ж он был очень добродушный и привлекательный (а уж не педик ли я?!).
Кстати, забыл о главном. Эту кличку – Жан-Батист Гренуй – дал ему я. Дал за то, что он перед тем, как спутаться с девушкой, любил её немного придушить. Слегка так. Это его возбуждало. И жертв тоже, думал он. Мелкий рыжий садист. Ну, после того, как я дал ему кличку, она оказалась всем по вкусу, и все так и забыли, как его на самом деле звать. Порой даже преподаватели в институте обращались к нему так:
– Гренуй!
Вот, и вы благополучно забудьте об его сложном еврейском имени.
Жан-Батист Гренуй перед вами мог появиться в нескольких случаях. Во-первых, если он опасался кого-нибудь и прятался (вроде, я упоминал о его вечных синяках?). Во-вторых, если ему требовалось одолжить у вас некую сумму денег или стрельнуть сигарет (один раз ему случилось стрельнуть у меня пару презервативов). В-третьих, если вы являетесь красивой девушкой и готовы с ним переспать (а я думаю, любая на свете девушка готова с ним переспать), либо тем, кто стоит на пути к этому. Он мог появиться перед вами, если вы его преподаватель, чтобы слёзно пообещать еще раз, что уж на следующей неделе он пересдаст вам ваш предмет (это, в-четвертых). Ну, и пятая причина, по которой он мог перед вами появиться – случайна. Он мог просто столкнуться с вами, но он обязательно бы подобрал одну из причин выше, чтобы обратиться к вам.
Сейчас Жан-Батист Гренуй появился передо мной от скуки с третьей причиной из списка, хотя, для начала, он завязал разговор так:
– Чувак, прошу, сжалься! Дай сигарету, а!
Я пробормотал что-то о вреде курения в такую жару просто из вредности и угостил его парой сигарет.
Гренуй же был профессионалом в своем деле и сразу, получив желаемое, исчезать не стал, а болтался перед вами еще пару минут, делая вид, что это его просьба, выполненная вами, на самом деле ничего для него не стоит, и он рядом с вами ради вас.
Он оглядел таблицу, потом мой стол, сел напротив на стул, в который усаживали свои худенькие попки аппетитные абитуриентки и невзначай, почти без интереса, бросил:
– Ну как, новых девушек не появилось?
– Было парочку! – зевнул я и посмотрел на часы, ибо всегда ждал времени, когда отсюда можно было смыться.
– И как? – проснулся Гренуй и его глаза засветились. Он прямо-таки ожил! – Есть красивые?
На этот вопрос я ответа сразу дать не успел, толстяк сразу же зашвырялся у меня в бумагах.
– Эту я уже видел, эту тоже, эта страшненькая…. Блин, нет новых! Что ты лжешь?! Хотя… О! Вот классная!
Я взглянул.
– Классная же?! – загорелся он.
– Ну не знаю, нормальная, – ответил я, чтобы не обижать его вкус и, стараясь найти в ней хоть что-то отличающее её от крокодила.
– На фотках они все не очень, – добавил я в свое оправдание.
– Слушай! – вдруг взмолился на меня Гренуй и чуть ли не сел передо мной на колени, – Можно я запишу у тебя её телефон! У тебя же он есть?
Интересно, подумал я, как он себе представляет мой категорический отказ? Разве это возможно, даже если бы я этого очень-очень сильно захотел?
– Да, бери, – наплевательски сказал я, а потом быстро прибавил, – Только она подумает, что это я ей позвонил…
– Нет-нет! – тут же запротестовал Гренуй, – Я ей сразу признаюсь, что это я!
И влюбленный, нашарив в документах заветные циферки, быстро стал их переписывать в свой сотовый телефон.
– Спасибо, спасибо большое! – поблагодарил он.
Я стал приводить бардак в рабочее место, а Гренуй тут же стал ей звонить.
– Что, прямо сейчас? – полезли у меня глаза на лоб.
– А зачем откладывать на завтра? – парировал Гренуй мне так, что ведь и поспорить-то с ним никак нельзя было.