Маркус Саргон
Часы на стене тикали так громко, что от этого звука болела голова. Больше в комнате не было ничего. Только три стула: один с одной стороны и два с другой – да стол между ними.
Руки, скованные наручниками с очень короткой цепью, давно уже затекли, и я как мог разминал их. Шея и спина тоже ныли после нескольких часов в этой пустой зачарованной комнате. Если бы здесь было холодно, я не смог бы даже воспользоваться магией, чтобы немного согреться, и эта беспомощность здорово бесила.
Тик. Так.
Тик. Так.
Тик. Так.
Я еле сдерживался, чтобы не попытаться швырнуть в эти часы стул, на котором сидел. Руки, конечно, скованы, но мне вполне хватило бы на это сил.
Время как будто текло еще медленнее от того, что я мог наблюдать за движением стрелок, но ничего не происходило, хоть и прошло уже около восьми часов с момента ареста.
Всерьез подумав, не вздремнуть ли, я расправил и поводил плечами, чтобы немного их размять. Подумал еще немного. Глянул на зеркальную стену, которая была окном, чтобы наблюдать за допросом из смежной комнаты, но, как ни старался, не смог определить, смотрел ли кто-то на меня в тот момент. И только я решился закинуть ноги на стол, как дверь распахнулась, и в комнату вошли два огненных дракона.
– Мистер Маркус, какое разочарование, – протянул один из них.
– Дядя Колин? – я вскинул бровь. – А разве родственникам можно вести дела друг друга?
– Сейчас я не “дядя Колин”, а “мистер Колин Саргон”. Не рекомендую забывать про субординацию, пока на тебе наручники.
Оба сели на стулья напротив и, положив руки на стол, уставились на меня. Я переводил взгляд с одного на другого. Второй дракон не был мне знаком, но сомнений не возникало: он обладал одним из высочайших чинов среди полиции Пантарэи, потому что абы кто не допрашивает драконов. Тем более чистокровных.
– Итак, мистер Маркус, – проговорил второй. – Позвольте представиться. Генерал полиции Пантарэи, Рэй Траут Саргон. Сегодня я буду заниматься вашим делом. Не желаете для начала рассказать, что именно заставило мистера Колина арестовать вас?
Да, вот такая ирония судьбы: меня арестовал родной брат матери. Я поймал взгляд дяди Колина и вопросительно дернул подбородком в его сторону:
– Тебя мама попросила следить за мной?
– Здесь мы задаем вопросы, – строго прервал меня Рэй Траут. – Если вы не хотите сами изложить свою версию, то я сделаю это за вас.
– Валяй, – я скрестил руки на груди. – А я послушаю. Мне даже интересно, с какого момента предки решили организовать за мной наблюдение.
Есть минус в том, что я родился в семье Саргонов: все наши близкие друзья и родственники относились к элите силовых структур Виригии, и скрыться от них совершенно невозможно. Именно поэтому мама и была так спокойна, когда выставила меня за дверь. Что бы со мной ни произошло, она узнала бы об этом первой.
Но я все же надеялся, что слежка будет не настолько пристальной.
– Итак, мистер Маркус, насколько нам стало известно из достоверных источников, – на этих словах я чуть не прыснул, – в течение последних трех дюжин дней вы регулярно посещали заведение под названием “Теплая Бочка”. Некий бар, внутри которого скрывался проход в подземное нелегальное заведение со специализацией на боях без правил.
Я поморщился:
– Ты не мог бы проще выражаться? Я ничего не понял из твоей витиеватой речи.
Это, конечно, была неправда. Все я прекрасно понял. Тем более, что сам прекрасно знал, где и почему меня арестовали.
– Субординация, Маркус, – резко сказал дядя Колин, и я перевел на него тяжелый взгляд.
– Плевать мне на субординацию и на обвинение. За всем этим стоят мои родители, и я буду разговаривать только с ними. Так что можете впаять мне по полной, если хотите.
Блеф. И, конечно, бывалые Саргоны на него не купятся. Мне кровь из носа надо было покинуть это заведение, чтобы к полуфиналу быть в составе команды полным сил.
И злости.
Но если бы я поддался, показал свою слабость, то они бы начали на меня давить, чтобы я пошел на их условия.
Пошли в Бездну. Я не буду принимать условия, которые мне диктуют, не считаясь с моими интересами и не желая идти ни на какие уступки. У меня тоже есть гордость огненного дракона. Я тоже упрямый.
– Вы понимаете, что совершили несколько серьезных преступлений? – Рэй Траут склонился ко мне, и я прямо заметил, как он нарочно делает это, изображая участие и сочувствие. – Это не только участие в запрещенных мероприятиях, но также статья по покушению на убийство человека.
– Пошел в Бездну, – процедил я, выпустив струю дыма, отчего по комнате разнесся запах гари.
– Вам известно, мистер Маркус, – спокойно продолжал Рэй Траут, – что при столкновении между человеком и драконом наш брат несет большую ответственность?
– Что, нашла коса на камень? – хмыкнул я. – С собственной силой справиться не можем?
– Вы избивали людей, – выразительно проговорил полицейский. – Калечили людей. Ваша сила, свойственная тренированному дракону, не идет ни в какое сравнение даже с самым сильным человеком. Вы знали об этом – и вышли на ринг.
– Эти люди сами захотели, чтобы их избили, – хмыкнул я, криво улыбнувшись. – Им за это платили деньги.
– Эти люди не были поставлены в известность, что выступают против чистокровного дракона. Это равносильно вооруженному нападению и расценивается как покушение на убийство.
– И что, вы теперь отлучите меня от клана? – сощурился я. – Если хотите знать, я уже несколько месяцев живу как отлученный. Хуже мне от этого уже не будет.
Дядя Колин разочарованно покачал головой.
– Это бесполезно, Рэй. Я его всю жизнь знаю, он упрямый, как горгул.
Второй перевел взгляд с дяди Колина на меня и медленно проговорил:
– Три года принудительных общественных работ, денежная компенсация и отлучение от клана. Рецидив – лишение крыльев.
Мне не нужно было оставаться в клане, чтобы продолжать играть. В спортивном комитете Виригии меня уже знали, и в случае чего было с кем договориться, чтобы меня допустили хотя бы до внутренних чемпионатов. А вот если бы меня лишили крыльев, то со спортом пришлось бы распрощаться.
– Пишите обвинение. Я подпишу.
Рэй Траут шумно выдохнул, а я продолжал твердо смотреть прямо на него. Полицейский обернулся к зеркалу:
– Разбирайтесь сами. Я не стану выдвигать обвинение, пока он не напишет чистосердечное и не подтвердит все на артефакте истины. Но если он сделает это вам назло, то я в этом не участвую.
Щелкнул замок на двери и с той стороны повернулась ручка. В комнату вошли мои родители, а дядя Колин со своим товарищем по званию молча покинули кабинет.
Что ж, вот и истинные виновники торжества. Они сели на стулья вместо ребят в форме и некоторое время молча смотрели на меня: отец – бесстрастно, а мама – обеспокоенно.
– Добился, чего хотел? – тихо спросила она, положив на колени какой-то объемный сверток. – Если дать делу ход, тебя все равно допросят на артефакте истины и подтвердят нападение на представителей человеческой расы.
– Встречный вопрос: добились, чего хотели? – я поочередно переводил взгляд то на маму, то на папу. – Если бы вы все это не затеяли, я бы спокойно закончил академию в этом году и пошел бы в сборную Виригии. Защищать ее честь не на поле боя, как вы всегда мечтали, а на спортивном.
Мама уже вдохнула, чтобы что-то сказать, но отец положил ладонь на ее сложенные на коленях руки и сказал вместо нее:
– Я понимаю, ты выживал, как мог. Ты не прав в том, что выбрал незаконный путь. Но, тем не менее, нашел способ встать на ноги. Сколько скопил?
– Около полутора сотен золотых, – неохотно ответил я.
– Этого вполне достаточно, чтобы жить достойной жизнью целый год.
– Я собирался их отдать… другу.
Мне стало некомфортно от этого признания, и я, скрестив руки, отвернулся к глухой серой стене.
– Большая сумма. Заем? С процентами?
– Бескорыстно.
– Зачем? – удивилась мама.
Я только крепче скрестил руки. Рассказывать им про то, в каком положении оказался Лео, у меня в планах не было. Более того, я пока даже ему не сообщал об этом решении. Все эти ночные побои я терпел только для того, чтобы купить небольшой дом и жить отдельно, вместе с Шелли. Но она сообщила, что расстается со мной – и куда-то уехала, никого не предупредив. И теперь все это просто потеряло смысл.
– Ты изменился, – тихо проговорила мама. – Не могу сказать, что мы были не правы: это время пошло тебе на пользу. Но теперь возвращайся домой.
– Я не брошу спорт.
– В этом нет необходимости, – ответил отец, и кончики его губ едва заметно приподнялись. – Ты доказал нам, что способен принимать собственные решения. И отвечать за них. Даже если они… не всегда верные. Но мы все иногда ошибаемся. Думаю, ты свои уроки уже извлек.
– И вы не будете требовать, чтобы я вошел в систему Саргон?
– Не будем, – выдохнула мама – и тоже слабо улыбнулась.
Я не хотел показывать свою радость. Свой триумф. И снова отвернулся, словно обдумывая. Хотя думать-то было и нечего, я и так загостился у Дэна, а мои деньги нужнее Лео. Потом неторопливо вздохнул и повел плечами:
– А что с академией?
– Мы продлили оплату твоего обучения. Но тебе придется нагонять программу пропущенного семестра или оставаться на второй год.
– Об этом ты поговоришь со своим куратором.
– Мы принесли тебе одежду, – сказала мама и положила на стол сверток, который лежал у нее на коленях. – Ты мог бы переодеться и успеть на третью пару.
Я развернул сверток и обнаружил внутри собственную одежду, которая осталась в родительском доме. Констатировал:
– Опять рылись в моих вещах.
– Не поедешь же ты в академию в этом, – мама выразительно окинула взглядом мою окровавленную майку. Разбитая губа уже затянулась, но так и осталась пухлой и болезненной: комната блокировала не только магию, но и регенерацию.
– Так значит, мы договорились? – уточнил отец.
– Договорились, – ответил я и впервые за долгое время улыбнулся собственным родителям.
***
– Ну что, с возвращением, что ли, – Дэн хлопнул меня по плечу и откинулся к стене.
Мы встретились в академии и теперь стояли на засыпанном снегом балконе. До пары осталось еще несколько минут, поэтому я коротко изложил события последних дней.
– Что будешь делать? – спросил он. – Восстанавливаться?
– Пока не знаю. Зависит от того, какой объем мне придется догонять. Скорее всего до конца года буду приходить на лекции слушателем, а со следующего года восстановлюсь снова на пятом курсе.
Дэн усмехнулся.
– Значит, мы с тобой полетаем еще.
– Полетаем.
Я тоже облокотился о стену, которая за моей спиной почти сразу начала нагреваться и, уперевшись в нее затылком, прикрыл глаза. В голове было пусто.
– Шелли сегодня не пришла на пары, – сказал Дэн, наконец.
Я отлепился от стены и вопросительно выгнул бровь.
– Что Робинсон говорит по этому поводу?
Из-за ареста мне пришлось пропустить единственную тренировку, которую нам поставили между играми, и не был в курсе даже, что в первый учебный день месяца наша кнопка окончательно куда-то пропала.
Мы пришли к ней сразу, как только получили сообщение, но ее уже не было дома, и чудаковатый папаня бусинки отказался говорить нам, куда она ушла. Это было более чем странно, но мы посудили, что раз отец спокоен, значит, ничего опасного с ней не происходит. Когда повторный визит окончился тем же, я заподозрил, что Шелли нас избегает, и ее намерение прервать отношения действительно серьезны.
– Ничего не говорит, – отозвался Дэн мрачнее обычного. – Я поспрашивал ребят, никто ничего не знает, даже Мира только руками разводит.
– Робинсон должна знать. Шелли ответственный менеджер, она бы не пропустила рабочий день, не предупредив.
– Робинсон молчит. Говорит, что наше дело – молча таскать свои яйца.
Я хохотнул. Новая тренерша за словом в карман не лезет.
– А что с девчонкой, которая нам уже как сестра, не наше дело, значит… – протянул я.
Сестра. Я и сам не знал, почему так выразился. Наверное, так думать было немного легче.
– Да… – выдохнул Дэн, коротко нахмурился и мотнул головой: – Пара начнется через две минуты. Надо возвращаться.
– Давай, – я поднял руку, и Дэн хлопнул по моей ладони, обхватив ее.
– Так значит, вечером тебя не ждать?
– Не ждать. За вещами зайду как-нибудь потом.
– Жаль. Я вроде как уже привык к тебе.
Я усмехнулся и толкнул дверь, ведущую на второй этаж академии.
В аудитории, где должна была проходить пара по совмещению стихий, меня встретили так, будто я был вернувшимся с войны солдатом. Вернувшийся с победой с несправедливой войны солдатом. Или, по меньшей мере, как только что завоевавшего звание всемирного чемпиона.
– Маркус! – взвизгнула Синтия, первой бросилась мне на шею и расцеловала обе щеки, после чего ткнула пальцем в одну из них: – Ты когда вообще брился последний раз? Я все губы расцарапала!
Действительно, когда? В день последнего матча. А потом сообщение от Шелли словно выбило землю из-под моих ног и все казалось слишком незначительным, чтобы уделять хоть какое-то внимание.
Девчонки висли на мне по очереди, а когда, наконец, чуть отступили, парни один за другим тянулись пожать мне руку.
– Ну ты даешь, бро. Мы уже и не ждали тебя.
– Реально что ли бои без правил? Ну ты чума!
– Как интересно, – протянула малышка Лу. – Два таких события за один день. Сначала человечка эта объявилась, а теперь Маркус вернулся…
– Какая человечка? – удивился я. В Академии Золотых не сильно много было людей, всего по одному на поток, и только Шелли среди них была девушкой.
– Да мы сами не поняли, только слухи ходят, что якобы сегодня в ректорат приходила какая-то человечка и выпросила выдать ей пропуск как вольному слушателю.
– Это как? – нахмурился я.
– Вроде как она не будет числиться адепткой, но сможет посещать все занятия, какие захочет.
– Странная какая-то, – успел пробормотать я, прежде чем услышал звонок, оповещающий о том, что пара началась. Все неохотно пошли по своим местам, продолжая комментировать мое внезапное появление, а Синтия, взяв меня за руку, потащила с собой к одной из последних парт. Чуть не силой усадив меня на стул, она прильнула к моему плечу.
– Я так по тебе скучала, – прошептала драконица.
– Мы же на днях только виделись. К тому же, я в курсе, что ты встречаешься с Гурсо.
– Ривиан… Самовлюбленный дурак. К тому же, он почти на десять лет меня младше.
– Я бы не считал, что это камень в его огород. Скорее уж наоборот.
Синтия скорчила недовольную мину и снова ткнула меня пальцем в щеку.
Я бросил на нее короткий взгляд. Мне никогда не нравилось ее слишком напористое поведение, и потому, сколько она вокруг меня ни ходила, старался ее избегать. Как и всех ее подружек. Но сейчас попытался посмотреть на нее серьезно. Выходка Шелли здорово разозлила меня, а показывать своего огорчения я не собирался. Новая девушка могла бы помочь мне поддержать имидж.
Шумно выдохнув, я отвернулся и опустил голову, уткнувшись лбом в сгиб локтя. Даже думать о том, чтобы быть с кем-то, кроме глупенькой бусинки, было так тошно, что хоть на стенку лезь.
– Синти, – тихо проговорил я, с усилием отодвигая ее от себя. – Прекращай уже это.
– Прекращать что? – она похлопала длинными ресницами, которые, как обычно, были обильно накрашены и оттого казались просто бесконечными.
– Мистер Маркус, – повысил голос вошедший в кабинет профессор Амфор. – Вы появились впервые в этом семестре, но снова всех отвлекаете.
– Простите, профессор, – повинился я и бросил на Синтию самый прожигающий взгляд, на который только был способен. – Этого больше не повторится.
– В любом случае, я рад снова вас видеть в этих стенах, – профессор улыбнулся кончиком губ и, положив на стол свой портфель, без вступления начал читать лекцию.
Синтия раскрыла свою тетрадь, вырвала из нее лист и, написав короткую строчку, протянула его мне.
“Не будь букой.”
Я выдохнул струйку дыма. Написал чуть ниже:
“У меня есть девушка. Тебе ничего не светит.”
Синтия, прочитав, отвернулась и несколько мгновений смотрела в сторону. Потом дописала:
“Я готова быть второй.”
Великая Праматерь, эту ничто не проймет.
“Я в любом случае не рассматривал тебя как девушку. Смирись уже с этим.”
Она фыркнула:
“Чувства такта тебе не занимать, мистер бука. Учти, я просто так не сдамся. Чем эта человечка лучше меня?”
“Тем, что она никогда бы не назвала тебя “этой драконихой”.”
После того, как Синтия прочла последнюю фразу, лист коротко вспыхнул и остался на столе лишь прямоугольником черной золы.
***
– Мистер Маркус Саргон, – проговорила девушка за стойкой. – Вы желаете пожертвовать сумму в сто пятьдесят золотых наличными в фонд “Подари Жизнь”. Все верно?
– Верно.
Я с глухим стуком положил на стойку мешок с монетами.
– Прекрасно, тогда давайте заполним кое-какие бумаги.
Девушка положила передо мной несколько листов договора. Я быстро пробежался взглядом по строчкам и снова поднял его на девушку.
– Это не просто в ваш фонд. Я хочу, чтобы эти деньги были использованы для лечения одной конкретной женщины. Мне не важно, как вы объясните свое решение. И не важно, сколько будет стоить это лечение. Данной суммы должно хватить. Если что-то останется, можете оставить себе. Главное – нигде не упоминать моего имени.
– Это… необычная просьба, – протянула девушка. – Мне надо посовещаться с директором. Подождите минуту.
С этими словами она покинула помещение и скрылась за одной из дверей, расположившихся позади стойки.
Я взял бумаги и сел в кресло для посетителей.
Помогать деньгами тем, кто был отлучен от клана, строго запрещено. Об этом знали все. Их не лишили крыльев и не лишили возможности жить в нашем обществе, но лишили поддержки и привилегий клана. Это принципиально важный момент. Если кого поймают на помощи отлученным, можно схлопотать по шапке не меньше них.
Все понимали, почему Лео не просил ни у кого помощи. Никто и не предлагал. А если бы и предложил, он бы точно не стал принимать, понимая, что подвергает товарищей риску. Но вот если лечение будет оплачено благотворительной организацией в качестве, скажем, помощи жертвам несправедливого суда, то никаких вопросов возникать не должно. Даже если выяснится, что дракон приносил в эту организацию деньги. В самом деле, драконы постоянно жертвуют крупные суммы в благотворительные организации, никто даже не заметит!
Девушка, наконец, вернулась и кивнула.
– Мистер Маркус, ответьте на такой вопрос: нам необходимо скрывать ваше условие от представителей правопорядка в случае разбирательств?
– Вам необходимо просто его не упоминать. Я всего лишь обеспеченный дракон, который решил внести в благотворительную организацию крупную сумму. В этом же нет ничего необычного?
– В таком случае, единственное, что мы можем сделать – это заранее выписать счет в поддержку определенного лица. Договор с вами мы заключать не будем: он не будет иметь никакой юридической силы, раз мы вынуждены скрывать договоренность.
– Если вы выпишите чек прямо сейчас, меня это устроит.
– Сумма, вся или частично, возврату не подлежит. После возвращения остатка из больницы, мы их оставляем в фонде.
– Да, да, да, мне без разницы, что вы с ними будете делать.
Я хлопнул по стойке заполненными бумагами. Ничего необычного. Имя, контактные данные, номера удостоверения личности, сумма, банковский счет.
Девушка долго пересчитывала монеты, прежде чем выписать чек на имя матери Леонарда и выдать мне копию.
Я вышел на улицу. Поднял взгляд к темному небу, на котором из-за плотных облаков не было видно звезд. Выдохнул облако пара.
– Ну, вот и все, – пробормотал себе под нос и, засунув руки в карманы, впервые за долгое время пошел домой.