Этот день настал. Никаких уведомлений для меня, никакого предупреждения, но я знаю, что мои соседи уже в курсе. Символ красного черепа появился у них на периферии зрения. Каждый желающий может принять приглашение и получить мои координаты, чтобы начать свою охоту. Я представляю как они сейчас собираются и выбирают подходящее оружие. Как они идут по улицам к моему дому, сжимая в руках ножи и ружья.
Я уже готов их встречать. На столе перед окнами лежит мое ружье и коробки с патронами для быстрого доступа. Тяжесть винтовки в руках придает надежды на то, что я проживу еще несколько часов, если не день.
На углу улицы, проходящей мимо моего дома, стоит черный автомобиль с тонированными стеклами. Редкое зрелище в наших местах, я не помню, когда видел такой раньше. Начищенные хромированные бампер и радиаторная решетка отражают свет ламп. Паттерсон занял свое место в ряду зрителей. Видимо он заметил, что я смотрю на его транспорт. Окно пассажирского сидения сзади медленно опускается вниз. Он салютует мне бокалом виски в руке. Ну что, дружище, наслаждайся зрелищем.
Улицу напротив дома начинают заполнять люди. Разреженный поток с каждой минутой становится все плотнее и вот уже толпа становится больше. Лохмотья, рабочие комбинезоны, военная форма, рубашки, костюмы – вне зависимости от статуса, сейчас они объединены одной целью. Ножи, дубинки, кастеты, пистолеты, ружья. Все они в предвкушении. Все жаждут заполучить мою голову, получить еще одну галочку в свой список жертв, получить мое имущество. Каждый в этой толпе готов перегрызть глотку ближнему, лишь бы добраться до меня. Мне это только на руку. Я бы не справился с организованной толпой.
Вот уже накопилось несколько десятков. Стоят, переминаются с ноги на ногу. Видят, что я подготовился и не решаются. Разглядывают заколоченные металлическими щитами окна и колючую проволоку во дворе и поверх невысокого забора. Ищут оптимальный путь для штурма. Ждут, что кто-то сделает первый шаг. Знают, что если я настороже, то первый, кто выдвинется, чтобы меня достать, не достигнет своей цели.
Гай – мой сосед, немногим моложе меня, грузный и лысый, с щетиной на лице с обвисшими щеками, вышел вперед, ближе к калитке дома. Я даже издалека вижу, как трясутся его руки, которые держат старую, потертую двустволку. Боится получить от меня пулю, или может даже пулю в спину.
– Фрэнсис! – он кричит дрожащим голосом. – Выходи и прими свою смерть по-хорошему. Ты знаешь правила, не надо усложнять.
Я поднимаю винтовку и целюсь ему в голову. Оружие, сделанное Демиургом придает мне уверенности, дает мне сил, придает ощущение того, что их жизнь в моей власти. В душе проснулось ощущение азарта, которого я не испытывал уже много лет. Только раньше я был в числе тех, кто нападает. Сегодня я примерил на себя другую роль. Импланты переведены в боевой режим, руки ни капли не дрожат, и прицел четко застывает у него над левым глазом.
– Ты ничего не изменишь, – продолжает Гай, – это твой долг перед обществом. Не сопротивляйся.
Он ждет моих действий. Как будто я покорно выйду на растерзание. Сдамся, так и не дав отпор. Подчинюсь правилам машины, которую они именуют Богом. Истинный Бог, даже если он и был, погиб в бомбежках Армагеддона много лет назад. Он оставил нас в этом жутком месте, чтобы мы страдали за грехи наших прадедов. Осталась только борьба за жизнь и жизнь других теряет цену, когда на кону твоя. Пора что-то менять, и я здесь, для того, чтобы другие это поняли. А те, кто не поймут – умрут. Незачем тянуть время. Если они сами не хотят действовать, я их подтолкну.
Выстрел! Практически моментально глаз Гая превращается в окровавленное отверстие. Облако из крови и мозга вылетает у него из затылка, капли на несколько метров разлетаются, падая на асфальт и одежду людей в первом ряду. Его рот немного приоткрывается, словно в удивлении, и он валится на землю. Толпа дергается назад, но, спустя мгновение, срывается вперед словно неконтролируемый поток.
Тишина сменяется звуками неумолимо и быстро надвигающегося шторма. Выстрелы раскатами грома разрывают воздух улицы и пули стучат по стене дома возле окна, напротив которого я нахожусь. Топот ног и крики накатывают волной. Стрелки бегут в укрытия, в то время, как остальные рвутся к калитке. Меня волнуют в первую очередь люди с огнестрельным оружием, для других у меня припасены другие сюрпризы.
Выстрел. Гильза отлетает в сторону, выброшенная из затвора. Один из стрелков падает, не добежав до укрытия за остовом давно сгоревшей машины. Его колено прострелено, он пытается встать, но второй выстрел попадает ему в висок.
Над ухом прожужжала пуля, влетевшая в окно. Я нахожу стрелка, так метко попавшего в оконный проем, но он успевает спрятаться за мусорным баком. Отверстие в кирпичной стене отметило то место, где он был мгновение назад.
В это время толпа добралась до забора. Перелезть они его не могут из-за колючей проволоки, натянутой поверх. Один из смельчаков выбивает калитку и группу штурмующих разбрасывает по частям в стороны взрывом. Облако дыма закрывает улицу грязно-серым покровом, воздух наполняется запахом гари, взрывчатки, крови и паленого мяса. Контуженные и раненые ползут по асфальту, слепо нащупывая дорогу, уцелевшие разбегаются в стороны как тараканы. Стрельба не прекращается.
Взрыв на заднем дворе оповестил меня о том, что нежданные гости идут и оттуда. Меткий стрелок падает, держась за горло. Один из штурмующих решил поднять винтовку мертвеца, не добежавшего до укрытия, но ничего с ней не успел сделать, получив пулю в спину.
Из рассеивающегося дыма от первого взрыва в стену возле окна влетела дробь. Смельчак, покрытый кровью из многочисленных порезов от осколков, дрожащими руками ищет новые патроны на теле Гайя, но не успевает перезарядть ружье. В это время остальные меняют тактику. Стрелки продолжают обстрел дома, в то время, когда остальные сидят по укрытиям и ждут, когда освободится их оружие.
Новая обойма заходит в винтовку и я снова готов сеять смерть. Темп штурма начал спадать. Они теперь боятся еще сильнее, но пока недостаточно, чтобы остановиться. Улица, усеянная трупами и стонущими ранеными, с оторванными конечностями, из которых течет кровь. Я уже успел забрать достаточно много, чтобы со мной можно было считаться. Не так ли, Урхкгол?
***
Для исполнения Его воли и порядка Он назначил Демиургов – самых верных и непоколебимых своих сторонников. Урхкгол наделил их силой, превосходящей силы обычных жителей, и Он дал им власть. Они наделены правом судить и карать от Его имени, решать судьбы смертных жителей Города и управлять жизнью.
Шесть имен, шесть верных вместе со своими слугами начали править Городом. К сожалению, сейчас осталось только четверо, но есть надежда, что скоро это измениться. Они отказались от своих имен в тот день, когда перешли на новый уровень, но я помню их.
Тревор Фишер стал Мясником – судьей и палачом Города, твердой рукой карающим отступников и врагов, Красная речка стала его домом и вотчиной.
Алиса Шейх приняла имя Змеи. Она стала глазами и ушами Города. До своего предательства и падения Шейх наблюдала за жителями и выявляла недовольных и преступников. Дарованную ей силу и доступ к сети слежения она попыталась использовать для того, чтобы найти последний сервер Урхкгола и уничтожить его. Ей практически удалось найти то, что скрыто от меня и других уже множество лет, но Мясник не допустил свершится святотатству и убил ее.
Джеймс Коннери – Оружейник, ответственный за восстановление и поддержку промышленности в Городе. Благодаря ему жители не имеют перебоев с поставками имплантов. Знаменит он стал благодаря своим шедеврам оружия, сделанным в первую очередь для своих собратьев. После того, как он наладил производство, Коннери стал отшельником, предпочитая уделять время созданию новых произведений своего искусства.
Дэниел Людендорф – названный Стражем, также известный как Модификатор. Демиург охраняющий тайну серверов Урхкгола. После уничтожения здания администрации он убил всех, кто мог знать о местонахождении последнего сервера. Доподлинно неизвестно, но некоторые считают, что он был одним из основателей УРСГГол. Только ему известно где находится последний физический оплот нашего Бога.
В своем стремлении обрести бессмертие Страж обезумел и долгое время он путешествовал по Городу, убивая жителей. Он заменял свои части тела добытыми из них имплантами. Мне сложно представить в какие гротескные формы превратилось его тело, но очевидцы утверждают, что один лишь вид его внушает страх. Последнее время он обосновался в промышленном районе Западного Крыла, вылавливая там своих жертв и продолжая свои безумные эксперименты.
Алексей Родионов – бывший номинальный мэр города, коронованный Урхкголом на правление. Получив титул Короля, он занялся контролем проведения в исполнение Законов и регулированием взаимодействия между между кастами общества. Его Хранители Порядка первая линия обороны Города против внутренних врагов, осмелившихся открыто выйти против его жителей. Алексей утвердил закрепление жителей за их ролями и ужесточил переходы, ибо каждый должен выполнять свой долг на месте, предназначенном ему и не смотреть в сторону других путей. Он обосновался в Центральном районе, устраивая большие пиры и приемы. Время от времени вместе со своей свитой Король отправлялся в пригороды для Королевской Охоты – развлечения и крестового похода против неверных.
Эллиот Вейн – Первосвященник, следящий за духовной жизнью Города и направляющий его жителей. С недавнего времени Первосвященнику пришлось взять на себя функции Змеи. Его вотчина – весь Город и его обязанность следить за всеми, в том числе и за Демиургами. Мне необходимо контролировать соблюдение крепости веры своей паствой и пресекать отступничество. Я уже четвертый на этом посту – остальные Демиурги не сменялись так часто, но это практически никому неизвестно.
Для обычных жителей мы единые личности, бессмертные и вечные. Лица, скрытые под масками позволяют скрыть смену наследников. Мое лицо тоже не исключение, я просто ношу более сложную версию такой маски. Остальные, когда снимают их становятся обычными жителями, ничем не примечательными,такими же как и все, живущими обычной жизнью, пока Урхкгол не призовет к службе. Никто не должен узнать истинное лицо Демиурга, поэтому тот, кто узнал его тайну должен умереть. Таков закон и все обязаны следовать ему, иначе самому Демиургу придется принять смерть и передать свой титул другому.
Убивший Демиурга сам становится им. Ибо, чтобы победить его необходима большая внутренняя и физическая сила, а также острый ум. Победивший доказывает, что он достоин занять место проигравшего и превзойти его на своем посту. Жизнь в Городе сурова и только сильнейшие достойны вести его жителей к свету.
***
Дрон с громким жужжанием, схожим на звук летящего роя, летел через заставленный хламом двор. Сферическое “брюшко” камеры вращалось изучая пространство, лежащее под ним. В серых тонах ночного видения машина “видела” вздувшиеся от сырости фанерные щиты, закрывающие бреши в стенах. Двор между домами был заставлен хламом. Между собранными из тонких металлических листов, покосившимися сараями и самодельными теплицами огородов, светящихся как большие ночники, стояли ржавые остовы машин. Ближе к центру двора, на расчищенном участке стояла самодельная детская площадка. Качели сделанные из старой покрышки еле заметно покачивались, свисая на канатах, привязанных к перекладине с облупившейся краской. В небольшой песочнице с утрамбованным слоем песка, лежащем на дне, валялись забытые детские игрушки.
Дрон пролетел над прицепом грузовика накрытого брезентом, у которого уже много десятилетий как не было колес, и свернул в проем между двумя двухэтажными сараями. Виктор осторожно отогнул порог брезента и огляделся. Вокруг было чисто. Только блуждающее во мраке жужжание говорило о том, что поиски не прекращаются. Торрес коснулся предплечья Энн и они выбрались из своего укрытия. Знаком отец указал дочери следовать за ней.
Пригнувшись, с оружием наготове, они добрались до прохода между домами на соседнюю улицу. Патрульные присели возле стены ближайшего дома и Виктор выглянул за угол. Прямо напротив выхода из квартала расположился один из всадников в черном. Положив винтовку на сгиб плеча, охотник вглядывался в глубину двора. За его спиной находился точно такой же проход между домов в соседний двор.
– По моей команде, – Виктор повернулся к дочери, – беги и не останавливайся. Нам надо пересечь двор так быстро, как мы сможем.
Получив в ответ утвердительный кивок от Энн, патрульный открыл подсумок у себя на поясе и достал сигнальную ракету. Он снова выглянул за угол и начал откручивать крышку с пускового кольца, продолжая вслушиваться в приближающееся жужжание дронов. После того, как Виктор снял крышку, он крепко сжал тубус в левой руке и продел указательный палец правой в кольцо.
– Три, – тихо произнес Торрес, не отводя взгляда от всадника, – два.
Жужжание приближалось. Казалось, что несколько дронов приближаются в их сторону. Энн огляделась, но в поле зрения было чисто.
– Один… Пошли!
Виктор рывком вылетел за угол и побежал навстречу всаднику. Энн побежала за отцом следом. Охотник заметил патрульных, выкрикнул, предупреждая своих сообщников и вскинул винтовку, целясь в бегущих на него людей.
– Закрой глаза! – крикнул старший Торрес.
Он на бегу поднял тубус сигнальной ракеты, прицелился во всадника и дернул кольцо. Зеленая вспышка осветила улицу, ослепляя всадника, использующего ночной режим видения. Ракета, извиваясь летела впереди патрульных, словно указывая путь. Когда они выбежали из укрытия домов, до слуха Энн долетели крики всадника. Видимо ракета попала в него и теперь она прожигала плоть охотника, который неожиданно для себя стал жертвой.
Помимо криков агонии улица наполнилась возгласами и командами. Раздались первые звуки выстрелов. Энн не знала, сколько еще на улице охотников и не смотрела по сторонам. Крики команд, стук копыт и выстрелы доносились слева и справа. Ее внимание было сосредоточено на спине отца, бегущего впереди да на спасительной полутьме проема. Все, что сейчас ее занимало – это как можно быстрее достигнуть укрытия. Она слышала как жужжат пролетающие мимо пули, как они с глухим щелчком врезаются в землю вокруг нее.
Патрульные забежали во двор и, не останавливаясь, скрылись в лабиринте между домами. Двое всадников, которые быстрее всех добрались до прохода, по неслышной команде их предводителя спешились и побежали следом. Четыре дрона взметнулись над домами и полетели прочесывать квартал, в котором скрылись жертвы.
После нескольких поворотов Виктор указал на большой мусорный бак, который стоял у торца дома.
– Подожди!
Они укрылись за ним. Торрес прицелился в летящий между домов дрон, упершись локтем в крышку бака, и выстрелил. Выпустив сноп искр, сфера камеры раскололась и накренившись, машина скрылась между домов.
– Пошли! – бросил Торрес.
Они забежали за угол дома и наткнулись на другого дрона. Этот отличался от своего предшественника тем, что по бокам от камеры у него на двух пилонах висели по три трубки с каждой стороны. Патрульные затормозили и рванули в противоположную от машины сторону. В это время дрон навелся на них и выпустил из трубок шесть острых игл. Торресы успели скрыться за домом и и тонкие снаряды бесполезно отскочили от стены.
Отец с дочерью петляли между домами, пока не выбежали к следующей улице, которую патрулировал другой всадник. Не успели они придумать, как его обойти, как раздался выстрел и пуля пробила затылок охотника. Он повалился вперед и упал с коня. Когда Торресы выбежали на улицу, Энн увидела на крыше одного из четырехэтажных домов фигурки людей. Одна из них помахала им, девушка помахала в ответ.
– Наши! – улыбнулась она и радуясь мысли о том, что кто-то все же решил дать отпор.
– Не останавливайся! Идем! – окликнул ее Виктор, не забыв отсалютовать винтовкой своим спасителям.
Вскоре на улице появились новые всадники и завязалась перестрелка. Встретив неожиданное сопротивление, охотники отступили к укрытиям, оставив преследование и переключившись на новую задачу.
– Мы должны помочь им, – сказала Энн, когда Торресы оказались в укрытии между домов.
– Нет, – отозвался Виктор, – мы должны идти дальше. У нас есть свои задачи.
– Но… – начала протестовать дочь.
– Они знают на что идут, – отец хмуро посмотрел на нее.
И без комментариев отца Энн было понятно, что у смельчаков мало шансов на победу против Королевской Охоты. Лучше оснащенные охотники, вооруженные новыми винтовками и использующие боевые импланты, были слишком грозным противником. Тем более, у Охоты было численное преимущество. Эти парни из патруля, осмелившиеся пойти против Короля и его свиты задержат их всего лишь на несколько минут. И если Виктор и Энн этим не воспользуются, то их шансы на спасение окажутся намного ниже. По взгляду старшего Торреса девушка видела, что ему тоже не нравится эта ситуация, но не воспользоваться ей было бы глупо.
– Пойдем, – произнес он и они скрылись в глубине квартала.
***
Промышленный район Западного крыла оставался памятником последней войны. Застывший во времени, он хранил образ разрушений, вызванных бомбежками и артиллерийскими обстрелами. Никто его не восстанавливал и не собирался. Урон, нанесенный войной, невозможно было исправить нынешними силами.
Под мрачным покровом облаков застыли остовы разрушенных зданий. Словно брошенные трупы, сгнившие, засушенные мумии, объеденные падальщиками, они безропотно выставляли напоказ кости свай и арматуры. Обвалившиеся стены открывали их истлевшие внутренности, пронизанные мрачными ходами и помещениями, годы назад потерявшими свет и жизнь. Пустыми глазницами разбитых окон мертвые исполины провожали случайно забредшего путника.
Улицы, усеянные обломками и изрытые воронками взрывов рассекали шрамами плоть бетонных строений. Словно кости мертвых животных по обочинам и посреди улиц стояли сгоревшие и разобранные остовы машин, в основном грузовых.
Здесь веяло смертью. Не каждый осмеливался войти сюда. Только члены банд и отчаявшиеся беглецы, получившие Метку смерти и пытающиеся спастись от преследования своих соседей осмеливались пересечь границу района.
Первые организовывали надежные хранилища для своих товаров и оружия, при это старались надолго не задерживаться. Эти омертвевшие стены, заваленные мусором и обломками ходы хранили в себе опасность. Опытные, закаленные в уличных стычках головорезы с опаской относились к этому месту, заходя исключительно хорошо вооруженными группами. Даже наличие боевых имплантов и стрелкового оружия не давало им чувства безопасности в этой колыбели смерти. Истекая потом, трясясь от страха и напряжения, дергаясь от малейшего шороха и малейшего движения в тенях проходов, они добирались до тайников, проверяли, пополняли, забирали нужное и как можно скорее возвращались обратно, постоянно ощущая на своем затылке кровожадный взгляд чудовища, таящегося в тенях.
Вторые бежали сюда от безысходности. Гонимые кровожадной толпой, люди, которым повезло не умереть от руки своих соседей и бывших друзей, видели единственный шанс на спасение только в месте, куда боятся заходить другие. Они прятались в разрушенных зданиях, питались объедками, ловили везде снующих крыс, и пытались выжить в этом опустошенном, мертвом месте. Голодные, промерзшие, уставшие от борьбы за свою жизнь, они блуждали во внутренностях застывших зданий, пропахших сыростью и тленом, пока главный обитатель этого места не настигал их.
В этом месте обосновался самый страшный из Демиургов. Модификатор, жестокий слуга Урхкгола, которому, в отличие от остальных его собратьев не требовалось повода для убийства обычных жителей Города. Ведомый нескончаемым голодом и жаждой к бессмертию, он вел свою вечную охоту, добывая так необходимые ему запчасти, благодаря которым, он верил, что сможет продлить свою жизнь. Его жажда раньше выводила его за пределы Промышленного района и жители Западного крыла становились его жертвами. Сейчас, если не хватает беглецов, люди сами выбирают “добровольца”, которого оставляют на границе, разделяющей жилую зону с бывшей промышленной, чтобы задобрить Демиурга.
Взгляд Гэрри Сьюза скользнул по надписи на ближайшей стене бывшего административного здания завода на границе между зонами. Флуоресцентной зеленой краской большими мазками на четверть стены, изрубленной осколками, было криво выведено “БЕГИ!”. Дальше обычные горожане разворачивались и, часто бегом, устремлялись прочь этой надписи.
Но Сьюз был не обычным горожанином. Он проигнорировал надпись и окинул взглядом картину разрушений из прошлого. Гэрри представилось, как множество лет назад эти здания были охвачены огнем, как бежали оттуда жители и раненые рабочие. Попытался представить работу пожарных, тщетно пытающихся справиться с разрушительной стихией, грохот разрывов и крики раненных. Ему показалось, что даже он смог уловить запах гари от пожаров, который застыл в воздухе еще до его рождения.
Из задумчивости его вывело жалобное мычание, которое доносилось слева от него. Ладонь, крепко держащую связанные запястья дернуло в сторону. Гэрри усилил хватку и повернулся к пленнику. По круглому лицу юноши текли слезы, сопли крупными мутными каплями свисали с широкого носа, он отрицательно мотал головой из стороны в сторону и умоляюще смотрел на своего пленителя. Из рта, закрытого кляпом, доносилось жалобное мычание. Сьюз бесстрастно посмотрел на парня и легким движением подтолкнул его вперед. Несчастный уперся ногами, сопротивляясь импульсу, поданному его пленителем. Юноша уже понял, что его ждет и всеми силами хотел избежать своей участи.
– Пошли, – строго сказал Сьюз и толкнул пленника плечом.
Парень спотыкаясь сделал пару шагов вперед и пошатнулся, удерживаемый Гэрри. Он попытался сопротивляться вновь, но мужчина сильно сжав его плечо левой рукой, потащил его за собой не обращая внимания на жалобные всхлипы. Правую руку новый Мясник держал на рукоятке пистолета в кармане, готовясь к внезапному нападению. Он уже близко к своей цели и, вполне возможно, что впереди его ждет засада.
Так, в сопровождении всхлипов и рыданий своего спутника, Гэрри Сьюз вышел почерневшему от копоти остову здания, от которого остались только четыре полуразрушенных стены, ощетинившиеся изогнутыми от жара и взрывов балками. Когда они вошли внутрь, его спутник умолк, словно смирился со своей участью и ждал конца своего путешествия. Пара шла по тропке, проложенной между гор обломков здания. Между пластами бетона из пыли и пепла торчали покореженные остатки стоек, обгоревшие куски печатных плат и связки проводов.
Когда они вышли на небольшую площадку в центре развалин Гэрри сказал своему спутнику:
– На колени.
Пленник покорно выполнил приказание и, опустив голову, встал на колени рядом со своим пленителем. Не ослабляя хватки на рукояти пистолета, лежащего в кармане, Сьюз осматривал останки некогда одного из самых важных строений Города. Пространство, лишенное много лет света, в режиме ночного видения представало в оттенках серого. Старое назначение здания было сложно угадать. Только по остаткам электроники, валяющейся в пыли и мешанине обвалившихся перекрытий, да по чудом сохранившейся серверной стойке за накренившимся бетонным блоком можно было понять, что они находятся в бывшей обители Урхкгола.
Усиленный слух Мясника уловил еле слышный шорох и из-за стойки на пару путников медленно, словно уверенный в себе хищник, в любой момент готовый к прыжку, вышла тень. Чем ближе она становилась, тем больше деталей проявлялось в режиме ночного видения.
Тело, собранное из частей промышленных роботов плавно двигалось, издавая легкое жужжание приводов и шипя поршнями конечностей, собранных из манипуляторов конвейерных линий. Пальцы рук заканчивались острыми выдвижными когтями, сделанными из лезвий режущих станков. Корпус представлял из себя переплетение трубок и проводов, идущих от баллонов с газами и жидкостями, насосов и блоков питания. В глубине этого месива проглядывались очертания человеческого торса, изуродованного портами подключений и нагноившимися входами катетеров и трубок.
Наверху этой двух с половиной метровой конструкции возвышалась гроздь из человеческих черепов и голов, зрительными имплантами охватывающая на триста шестьдесят градусов пространство вокруг чудовища. На груди у него, словно амулет, висело худое, изможденное тело с отрубленными ногами. Руки несчастного были прибиты к корпусу монстра, от тела которого к нему шли трубки питания и провода, подсоединенные к затылку. Лицо пригвожденного к металлическому телу, соединенного с чужим разумом, человека выражало жуткие мучения. Запахло терпким запахом мочи.
– Ты-ы-ы-ы, – вырвался хриплый голос из глотки изможденного человека, которого Демиург использовал в качестве своего голоса.
Чудовище нависло над Гэрри Сьюзом, остановившись в паре метров от него. Мясник спокойно глядел на Модификатора, выбрав одну из пар глаз в ворохе голов для зрительного контакта. Пленник Гэрри затрясся крупной дрожью, после того как услышал этот голос, звучащий словно из могилы, из загробного мира, так близко приблизившегося к нему.
– Мне надо знать где она прячется, – сказал Сьюз.
Из глотки человеческого рупора вырвался хриплый звук, который Мясник принял за смешок.
– По-о-оче-ему-у-у ко-о-о мне-е-е? – спросил Модификатор.
– Это твоя территория, – качнул головой Гэрри, – сомневаюсь, что кто-то или что-то может ускользнуть от тебя.
Застывшая громада Демиурга застыла на несколько секунд. Тишину нарушало лишь легкое шипение насосов внутри гротескного тела.
– Но-о-ови-и-чок, а-а-а зна-а-ет пра-ави-ила-а, – протянул Модификатор, – ви-и-иди-и-мо–о и-и пра-авда-а до-осто-о-и-ин.
– Хо-о-ро-ошо-о, – продолжил он после еще одной паузы, – я-я да-а-ам те-е-бе-е ко-о-орди-и-наты. Пла-а-ата за-а-а про-оход при-инята.
После этих слов пленник Мясника громко зарыдал и обмяк, потеряв всю надежду на спасение своей жизни. В правом верхнем углу зрения Гэрри появилась иконка с запросом на защищенную передачу данных. Подтвердив разрешение на получение, он почувствовал как в его хранилище памяти поступает нужная ему информация.
– Почему ты ее не тронул? – спросил Сьюз, как только получил необходимые координаты.
– Э-э-это-о-о не-е-е мо-о-я-я ра-аб-ота, – ответил Модификатор.
Молча, Мясник повернулся и пошел прочь из разрушенного здания сервера Урхкгола, оставив несчастного пленника один на один с застывшим над ним чудовищем.