Временный Храм в Западном крыле был погружен во мрак. В дальнем конце бывшего производственного помещения на полу мастерской сидел Оружейник. Седые редкие волосы свисали с его головы, обрамляя морщинистое лицо. Белесые глаза, закрытые катарактой слепо смотрели в одну точку. Зрение ему заменяли другие чувства. Высокая чувствительность рук и импланты, улучшающие слух, торчащие из-за ушных раковин давали ему всю необходимую информацию о внешнем мире.
Вторая пара механических рук расслабленно висела у него за спиной в то время, когда ладони первой ласкали винтовку, лежащую перед ним на расстеленном брезенте. Подушечки пальцев, которые ощущали малейшие неровности, наслаждались узором, нанесенным на сталь ствола. Лакированное дерево приклада и цевья отдавали теплом мертвого дерева. Новое оружие – девственное, не освященное пролитой кровью, ждало своего часа. Пройдут годы, прежде чем эта винтовка получит своего хозяина, но скоро она почувствует вкус крови и пробудиться в ней ее дух.
Оружейник сидел и наслаждался выполненной работой. Он ждал.
Широкие двери Временного Храма расступились в стороны, пропуская посетителей. Герри Сьюз и Элизабет Ламб переступили порог и длинные лампы под потолком осветили помещение.
Огромное пространство бывшего рабочего цеха было переоборудовано в главный зал храма. Все станки и оборудование были убраны и пространство между колоннами, поддерживающими высокий потолок было заставлено длинными скамьями. Только прямоугольники бетонных платформ под новой мебелью указывали на старое расположение машин. Кирпичные стены были покрыты росписями, рассказывающими историю появления Урхкгола. Статичные изображения застыли в вечности, еще не успев потускнеть от пройденных лет.
Напротив входа, в глубине храма, в том месте, где раньше находились помещения бригадиров и инженеров был оборудован алтарь с престолом, которые были закрыты иконостасом в два яруса. Сделанный из стали и дерева, он еще содержал в себе христианские иконы вперемешку с новыми, изображающими Урхкгола.
Мрачный и величественный, он нависал над помещением. В отличие от Нового Храма здесь еще можно было поймать на себе осуждающий взгляд святых, смотрящих на паству новой веры. В центре над царскими вратами мудрыми глазами, полными горечи, на мир смотрел Иисус. Лик Сына, казалось, обрел с годами еще более скорбный вид. Он взирал на пустующий зал и покрытые пылью скамьи, застыв в своем заточении здесь уже десятилетия. Чуть выше, над ним висела икона, изображающая нового Мессию – зеленый код на темном фоне в форме Всевидящего Ока.
Посетители подошли к иконостасу. Элизабет повернулась к Гэрри, который разглядывал иконы.
– Мне надо помолиться, – сказала она.
Он кивнул в ответ.
– Хорошо. Я пока отлучусь. Вернусь позже.
Сьюз развернулся и пошел в сторону небольшой двери в правой стене. Женщина встала на колени перед иконостасом, сложила руки в замок перед грудью и закрыла глаза. Небольшой звонок внутри ее сознания уведомил ее о том, что приложение для молитвы открыто и теперь слух Машинного Бога обращен к ней. Она не заметила, как ее спутник исчез в дверном проеме.
Оружейник приоткрыл глаза, когда на пороге его логова появился гость.
– Я ждал тебя, – произнес он продолжая смотреть в стену перед собой, – спасибо за честь быть первым, кто познакомился с новым Мясником.
– Как ты узнал? – спросил Гэрри Сьюз.
Тонкие губы демиурга растянулись в улыбке.
– В нашем маленьком сообществе слухи быстро разносятся, – после небольшой паузы старик продолжил, – Фишер стал слаб, пора его было сменить.
– Я как посмотрю, ты тоже немолод, – ответил гость.
– Дело не в возрасте, – ответил Оружейник, – дело в пользе, которую мы приносим. Пока не нашлось того, кто сможет меня заменить на моем посту. Будешь должным образом исполнять свою работу, дольше проживешь.
Демиург повернул свою голову и посмотрел на Гэрри своими невидящими глазами.
– Но ты пришел сюда не для того, чтобы я читал тебе нотации.
– Да, – коротко кивнул Сьюз, – мне нужно оружие.
– Хочешь завершить то, чего не смог сделать твой предшественник?
– Он все-таки не убил ее.
– Он не смог. За что и поплатился впоследствии. Существуют правила, мой друг, которые мы должны соблюдать, чтобы наше общество существовало. Я помогу тебе, но это не бесплатно. В нашей жизни за все приходится платить. Так или иначе.
Гэрри Сьюз бесстрастно смотрел на оружейника, сидящего у стены. Перед его ногами лежала винтовка с украшенным узором стволом. Лозы неизвестного растения словно оплетали сталь, местами раскрываясь бутонами цветов. Помещение, погруженное в полумрак выглядело аскетично. Железная кровать в дальнем углу, застеленная серым пледом, два металлических шкафа для инструментов и больше ничего.
– Оплата уже здесь, – произнес он спокойно.
Оружейник вновь расплылся в улыбке.
– А ты подготовился, – проскрипел он, – продолжай соблюдать правила и дольше проживешь. Твоя жертва будет принята. Это я припас для тебя.
Левая механическая рука зашевелилась, поднялась над его спиной и протянула гостю револьвер зажатый в ладони. Сьюз взял оружие за рукоять и рассмотрел его в свете ламп, падающем через дверной проем. Хромированный ствол отражал блики света. На рукояти с двух сторон находились чуть желтоватые накладки из кости с выгравированными на них змеей, обвивающей косу.
– Я назвал его Жатва, – сказал Оружейник, – думаю, он подойдет тебе больше всего.
Гэрри открыл барабан и убедился, что все шесть патронов находятся на месте.
– Больше патронов не будет? – спросил он.
– А разве Мяснику нужно больше? – взметнулись брови демиурга.
Сьюз молча вернул барабан в исходное положение и убрал оружие в карман плаща.
– Я пойду.
– Я открыл другой ход. Иди через него.
Оружейник опять повернулся к стене, показывая, что разговор окончен. Не закрывая дверь, Гэрри Сьюз вышел в коридор, идущий параллельно главному залу. В конце него над небольшой дверью загорелся зеленым знак с надписью “Выход”. Он убрал руки в карманы и пошел в его сторону. Когда гость покинул Временный Храм, Оружейник облизал губы в предвкушении новой добычи. Его руки опустились, чтобы взять винтовку.
Элизабет Ламб пришла в себя от грохота. Она практически закончила свою молитву, когда гулкий лязгающий звук раздался за ее спиной. Женщина обернулась и увидела, что вход, через который они пришли вместе с ее спутником, закрыт. Массивные железные створки сомкнулись, преграждая выход из зала.
Элизабет успела бросить взгляд в сторону двери, в которую ушел Гэрри Сьюз, но свет во всем зале неожиданно погас, погрузив во мрак все пространство зала. Ей показалось, что в дверном проеме она увидела силуэт.
Дрожащими руками она нащупала в сумочке перцовый баллончик и крепко сжала его в ладони. Немного света от близлежащих улиц проникало через узкие окна под потолком. Ее глаза немного привыкли к темноте, но она не могла видеть всего. Целые секции зала были укрыты черными непроглядными тенями. Стальной иконостас превратился в черную стену, нависающую над ней. Тусклый свет освещал только Око и мудрый взгляд Спасителя, полный скорби.
Элизабет, пригнувшись, направилась в сторону выхода из храма. Быстрее выбраться отсюда и больше никогда не возвращаться. Оставить это проклятое место и вернуться в привычный мир. Ей казалось, что из темноты кто-то следит за ней. Что из теней за ней наблюдает холодный взгляд, опасный и жестокий. От страха она начала задыхаться, сердце колотилось как безумное. Женщине казалось, что оно выдает ее местоположение.
Она прошла половину пути до заветных створок, как за ее спиной раздался выстрел. Что-то ударило ее в правое плечо и опрокинуло на землю, руку пронзила боль. Элизабет закричала и поползла в сторону, между лавок, в надежде найти там укрытие. Оказавшись между рядов она коснулась места удара ладонью и почувствовала липкую кровь.
Оружейник почувствовал знакомый запах и расплылся в улыбке. Он слышал ее сбившееся дыхание, слышал, как бьется ее сердце. Он чувствовал ее страх. Бесшумно он двигался из тени в тень, незаметный для своей жертвы. Испытание нового оружия проходит успешно. Охотник почувствовал как Элизабет поднимается на ноги, прячась за колонной. Наивная, она думает, что он стоит на одном месте.
Он вскинул винтовку и сделал еще один выстрел. Вскрик указал на попадание. Жертва упала еще один раз. С простреленным коленом она уже не сможет бежать. Прерывистое дыхание, панические движения рук и ног. Ее страх и беспомощность доставляли ему удовольствие. Третий выстрел попал в другую ногу. Он слышал как она ползет, постанывая от боли в раненой руке, которой она пыталась подтянуть свое тело.
Элизабет проползла еще несколько метров, когда почувствовала за своей спиной присутствие кого-то. Она развернулась, чтобы увидеть нависшую над собой тень с четырьмя руками. Тень направила на нее свое оружие и последнее, что она увидела – это лицо слепого старика в вспышке света.
***
[Продолжение наблюдения. Церебральная активность не выдает подозрительных действий]
После убийства старика я больше не выходил на охоту. Уведомления о метках смерти больше не вызывали прежнего азарта. Я игнорировал их, оставляя это занятие для более отчаянных своих товарищей. С последним своим убийством я получил больше, чем мог мечтать среднестатистический житель Города. В какой-то степени можно было насладиться относительно спокойной жизнью. Тем более, помимо дома в «наследство» мне досталась крупная сумма в наличных.
Но с годами, что я становился старше, новые сообщения о метках стали напоминанием о том, что приближается и мой час. Каждая загорающаяся иконка красного черепа в левой верхней части поля зрения перестала восприниматься как возможность. Наоборот, теперь это был символ, говорящий о том, что смерть сделала очередной шаг в мою сторону. День ото дня, месяц от месяца, год от года, она подбиралась ближе. Временами мне кажется, что я слышу скребущий звук шагов ее костяных ног, ощущаю ее дыхание, спертое, пропитанное гнилью, сыростью и плесенью.
Интересно, Урхкгол [упоминание] записывает мысли? Будет занятно, если в его памяти сохранится моя речь. В детстве говорили, что он видит нас насквозь, читает наши мысли. Мне уже все равно, завтра за мной придут и нет смысла скрывать то, что я чувствую.
На пожелтевшей бумаге сохранится другая копия моей исповеди. Надеюсь, она будет более надежной, чем мифические сервера. Буквы, выведенные кривым почерком сохранят мои мысли и слова. Так тяжело и неудобно писать от руки, когда всю жизнь нормально не делал этого.
Его пример говорил, что можно избежать страшной участи быть разорванным в клочья своими соседями. Южевич смог достаточно долго избегать «всевидящего» взгляда. Желание жить усиливалось и я решил найти способ, но покойник не оставил никаких зацепок для того, чтобы можно было пойти по его пути. Ни одного имени исполнителя, ни одного упоминания.
Я начал свои поиски. Куча потраченных денег и времени. Подпольные торговцы, хирурги, немногочисленные оставшиеся врачи разных специальностей, инженеры – все утверждали, что это невозможно. Но он же смог. И я искал. Годы бесполезного поиска, не приведшего к заветному результату. Я искал того торговца, что продавал Южевичу еду, но тот пропал сразу после смерти старика.
В конечном итоге поиски вывели меня на Паттерсона. Он занимался нелегальной торговлей имплантов. Его банда занималась поиском ценностей в разрушенных частях города и за его пределами и продаже их на черном рынке. Самым ходовым товаром были боевые импланты времен войны. Их активно покупали банды для своих боевых членов.
Когда Паттерсон услышал мою просьбу, он рассмеялся мне в лицо. Он сказал, что, если бы он знал о таких методах, он бы уже озолотился и купил бы себе место в Центральном Городе. Среди его хирургов и их знакомых не было таких мастеров. Удалить головной имплант, который отвечает за сбор информации и определение возраста, по его словам, можно было только вскрыв череп и повредив мозг. Установка чипов производится на специальной аппаратуре, находящейся только у священников. Да и если найти такой аппарат, в нем не будет обратной программы – она просто не нужна.
Все, что мог мне предложить Паттерсон – это установка боевых модов времен войны, чтобы я имел преимущество в день, когда за мной придут. Это может помочь только при условии, если среди нападающих не будет людей с такими же модификациями.
Я согласился. Паттерсон стал моим проводником к этому дню. Он охотно снабжал меня лучшими имплантами, которые мог найти. Десять лет мы провели в тесном контакте. Каждый раз, когда появлялись более эффективные версии, он сразу связывался со мной и присутствовал на всех операциях лично. Можно сказать, мы практически стали друзьями. Как-то он мне признался, что все это делает потому, что ему интересно будет посмотреть на шоу, которое я устрою.
Паттерсон помог мне подготовиться и достать оружие, сделанное сами Оружейником. Завтра он будет где-то там, в первых рядах наблюдать за действом, в которое он вложил немало своих сил. Может он просто так решил себя развлечь, но я надеюсь, что в глубине души он тоже хочет дать отпор этой системе.
***
После Чистки жизнь в Городе начала налаживаться. Люди трудились на восстановленных предприятиях и в новообразованных цехах не щадя себя. Единые друг с другом и новым Богом, мы двигались сквозь мрак в светлое будущее. В руинах старого мегаполиса текла жизнь. Жизнь суровая, жестокая, но все же праведная и полная надежд.
УРСГГол подбирал наиболее оптимальные варианты для восстановления. В первую очередь наладилась добыча топлива для атомной электростанции, питающей город. Отважные добровольцы, набранные из жителей профессий и статусов, отправлялись в опасный путь по Пустоши, чтобы обеспечить бесперебойное питание. По пути они собирали лом для металлургических заводов и другие ценные материалы.
Наладился выпуск имплантов. Теперь каждый житель не имел ограничений в работе на общее благо. Искусственные конечности массово устанавливались пострадавшим от войны и они вновь вставали в строй наравне со своими собратьями.
Началось восстановление домов. Все меньше и меньше можно было увидеть разрушенных фасадов, хотя в отдаленных от центра районах еще можно увидеть шрамы, оставленные войной.
Так как население сильно сократилось, строительство новых домов не велось. Сильно разрушенные дома сносились, а их жильцы расселялись по пустующим общежитиям. Проплешины в кварталах, в особенности окраинных, напоминают о цене, которую нам пришлось заплатить за свое спасение. Часть промышленных зон так и осталось заброшенными. В одной из таких зон поселился Модификатор – обезумевший Демиург, одержимый идеей бессмертия.
С пригородами было достигнуто соглашение. В обмен на их безопасность и самостоятельность они обязались поставлять продукты питания для голодающего населения. Неаугментированные осели в своих поселениях, занимаясь фермерским хозяйством, выращивая фрукты и овощи в специально организованных теплицах, и разводя скот, в основном свиней. Некоторые умудрились даже разводить коров в специально организованных загонах. Со временем удалось победить продовольственный кризис и нарастить необходимые Городу объемы производства.
Да, многие в пригородах и городе не доедают, но все же голод теперь не так силен, как в первые годы. Продовольствия хватает даже на организацию прихотей местной знати. Изыски, конечно у них не как в былые времена, но позволить себе свежие овощи, фрукты и мясо они могут. Удалось даже организовать производство вина и виски.
Жизнь налаживалась, но в глубине Города все еще теплилась зараза неповиновения. Чудом спасшиеся недобитки из отступников прятались в тенях и готовили свой удар. Словно воспаленный, пропитанный гнилью и бактериями нарыв, они старались усилить свое влияние, разложить наше общество. Но их сил не хватало и дух горожан был силен в своем единстве. Тогда враги рода человеческого решили нанести свой удар.
Спустя двенадцать лет после Чистки группа смертников прорвалась в здание администрации. Они взорвали его вместе с собой до того, как праведные охранники и люди смогли что-то сделать.
Отголоски этого взрыва почувствовали все. Пламя от него и последующий пожар, бушевавший еще много часов, прежде, чем его удалось побороть, видели практически все. Но помимо этого, каждый горожанин почувствовал этот взрыв через майнднет. «Крик Урхкгола» пролетел по сети, проникая в сознание каждого, наполняя его ужасом и страхом. Чувство обреченности и приближение близкой смерти почувствовал каждый. УРСГГол погиб в этом пламени и каждый почувствовал это.
Но того, на что так надеялись отступники, не случилось. Административный центр УРСГГола был уничтожен и его почерневший остов до сих пор стоит на центральной площади в напоминание о том дне, когда наша бдительность ослабла и внутренний враг нанес удар. Много данных было потеряно и системе был нанесен урон, но в пламени гибели родился новый защитник.
То, что многие ошибочно считали криком смерти УРСГГола, оказалось не чем иным, как криком рождения. Урхкгол – истинный бог Города вырвался из старой плоти системы прошлого и пришел на землю, чтобы вершить правосудие. Не стесненный рамками старых обычаев он начал создавать новый порядок. Порядок, который в жестокости и справедливости своей приведет нас к нашей цели.
Во имя Города и Новой Жизни.
***
Ночную тишину то тут, то там нарушали звуки выстрелов, эхом разносящиеся по улицам. Виктор и Энн вышли из двора на темную улицу. На перекрестках в концах квартала светили по одной уличной лампе. Конусы желтого света, казалось, создавали островки безопасности в этом мрачном пространстве нависающих теней домов. На всем этом отрезке свет из немногочисленных окон не давал достаточного освещения.
– Надо поспешить, – сказал Виктор, – путь у нас неблизкий.
С винтовками наготове они пошли по улице к одному из перекрестков.
Отец с дочерью не успели дойти до конца квартала, как из-за угла в конус света вошел человек. Энн и Виктор инстинктивно подняли оружие, нацелив его на него. В свою очередь он сделал то же самое.
В свете фонаря можно было разглядеть стандартную куртку патрульного, потрескавшуюся и потертую от многих лет ношения. Смуглое, худое лицо с густой щетиной было сосредоточено. Он всматривался, пытаясь разглядеть в темноте улицы пару вооруженных людей перед ним.
– Кто? – коротко спросил патрульный низким голосом.
– Все в порядке, Грэг, – отозвался Виктор и опустил свое оружие, – это Торресы.
Энн последовала примеру своего отца. Одновременно с ней оружие опустил и Грэг.
– Вик, – в его голосе чувствовалось облегчение, – хорошо, что вы в порядке. Судя по тому, что я увидел, тварей сегодня необычно много. Поработать немало придется.
– Они уже уходят, – сказал Виктор, – скоро закончим.
Вместе с Энн они пошли в сторону Грэга. К периодическим звукам выстрелов и визга, эхом доносящимся до них из других кварталов добавился новый. Еле уловимый ритмичный стук металла об потрескавшийся асфальт. Патрульные даже не заметили его появления.
– Много уже сегодня набил? – спросил старший Торрес.
– Пятерых пока, – ответил Грэг и посмотрел в сторону, – но чувствую, это еще не коне…
Выстрел оборвал его реплику. Вместо последних слов из его рта вылетел фонтан крови с осколками зубов, выбитых пулей. Силой от попавшего выстрела патрульного дернуло в сторону и он повалился набок. Энн и Виктор дернулись и, ошеломленные, встали так и не войдя в круг света.
Из поврежденного рта Грэга на асфальт вытекала кровь. В его затылке зияло круглое отверстие от пули. Из-за угла донеслись радостные возгласы. Стук металла стал громче и приближался.
– Быстро в укрытие! – прошептал Виктор и они вместе с Энн побежали к ближайшему проему между домов в нескольких метрах позади них.
Они скрылись в темноте за домом и выглянули на улицу. К тому месту, где лежало тело Грэга в свет лампы вошла группа всадников. Одетые в черные костюмы, на которые сверху были наброшены бронежилеты, с ружьями и винтовками в руках, люди сидели верхом на механических “конях”. Хромированные части транспорта блестели в свете лампы. У некоторых из них к прямоугольному “телу” были приторочены бутафорские лошадиные головы, украшенные золотом и драгоценными камнями. У некоторых свисали декоративные хвосты. Рядом с богато украшенными седлами с “крупов” свисали связки с высохшими человеческими головами и черепами.
Оружие всадников было украшено переливающимися узорами на стволах. Пластиковые и деревянные части тоже несли узоры, либо были обмотаны лоскутами бледной кожи. Некоторые экземпляры были оснащены оптическими или коллиматорными прицелами.
Двенадцать всадников встали полукругом возле тела патрульного. Они обменивались комментариями и шутили, разглядывали свою жертву.
В круг света медленно въехал новый всадник и встал прямо напротив Грэга в центре полукруга остальных. Он сидел на “коне” обшитом золотом. Лошадиная голова блестела драгоценными камнями, вставленными вместо глаз. Черные армейские штаны были заправлены в лакированные сапоги. Выше алая куртка с золотой вышивкой, облегающая тело, такого же цвета кожаные перчатки. На плечи его была наброшена алая мантия, отороченная мехом. На лице его была золотая маска, изображающая бесстрастное лицо правителя. Через прорези в ней виднелись холодные серые глаза. Голову венчала корона, инкрустированная алмазами. В руках он держал позолоченную полуавтоматическую винтовку.
– Хороший выстрел, – из под маски донесся бесстрастный голос, после того, как всадник посмотрел на тело, – достойный трофей.
– Спасибо, мой повелитель! – склонил голову один из его спутников. – Разрешите?
– Конечно.
Небрежный взмах руки в алой перчатке. Всадник в черном спешился, достал охотничий нож и склонился над своей жертвой. Одной рукой он взял за волосы Грэга, другой начал отрезать голову.
Привыкшая ко многому Энн не удержалась и отвернулась, спрятавшись за углом. Виктор не шелохнулся, продолжая наблюдать за происходящим. Еле слышно он произнес:
– Охота! Мать твою!
Отец повернулся к Энн. Девушка в это время доставала из своей сумки тубус сигнальной ракеты.
– Ты что делаешь? – прошептал Виктор.
– Мы должны предупредить остальных, – ответила Энн, откручивая крышку от пускового кольца ракеты, – весь патруль на улицах, они же их перебьют.
– Это слишком рискованно. Особенно для нас. Они сразу узнают что мы здесь.
Энн с негодованием посмотрела на отца. В темноте этого было не заметно, но она надеялась, что он это почувствует.
– Мы и так собираемся их оставить, – сказала она, – я не хочу спасать свою шкуру ценой чужой.
– Энн, я не об этом, – выдохнул Виктор, – сейчас неподходящее время.
– А когда будет подходящее? Когда мы уже будем на полпути от Бордертауна?
– Нет. Но не сейчас, когда…
– Протокол обязывает незамедлительно сообщать о появлении Королевской Охоты, – перебила Энн, – я не буду тянуть.
– Но…
Девушка подняла тубус в вытянутой руке и дернула кольцо. Зеленая звезда взметнулась высоко в небо осветив крыши домов. Предупреждение об одной из самый страшных опасностей Бордертауна было отправлено. Всадники провожали поднимавшуюся звезду взглядами. Как только сигнал завис в зените, предводитель охоты опустил свой взгляд в место, откуда она была пущена. Левая рука в красной перчатке поднялась и дала знак выдвигаться.
– Уходим! Быстро! – прошипел Виктор подталкивая Энн в глубину двора.
Всадники вышли напротив прохода между домами со вскинутым оружием, но там уже никого не было. Системы ночного видения встроенные в глазные импланты охотников выхватывали только мусор, сваленный между домами да снующих между ним крыс.
Предводитель охотников послал мысленный сигнал во внутреннюю сеть кавалькады, задние части четырех “лошадей” открыли люки, из которых вылетели дроны. Небольшие сферические камеры, удерживаемые четырьмя пропеллерами, с жужжанием поднялись над кварталом начиная поиск жертв. Всадники рванули врассыпную, окружая квартал. Над Бордертауном снова прогудел сигнал. Четыре коротких гудка оповестили жителей о том, что Король прибыл вместе со своей свитой для охоты.