Туман отступал, клочьями хватаясь за крыши домов, застревая в переулках мутно-зелеными островками. В небе проступили, нависшие неприступным сводом, темные облака, освещенные вдали вечным светом Города. Черты Бордертауна возвращали себе прежнюю четкость, вырываясь из удушливых объятий.
Энн стояла на вышке и смотрела на открывшуюся картину последствия жуткого пиршества на площади. Растерзанные трупы животных валялись в лужах крови, некоторые обглоданные практически полностью, некоторые частично. Лоскуты кожи, кости и куски мяса валялись вокруг места побоища.
Эти тяжелые два часа, сопровождаемые кровожадным рычанием, визгами поедаемых заживо животных и звуками выстрелов, закончились. Энн отстреляла больше половины своего боезапаса и использовала практически все пирофакелы. Каждые полчаса она меняла фильтры в респираторе, задерживая дыхание, не давая отравленному воздуху проникнуть в ее легкие.
Насытившись плотью своих сородичей, твари отступили. Широкие мазки кровавых дорожек указывали на то, что они даже забрали часть добычи с собой. Площадь была пуста, тишина витала над Бордертауном. Темные тени строений стояли непоколебимо, словно ничего и не случилось.
В теле начали появляться первые признаки усталости, но Энн понимала, что это еще не конец. Она убедилась, что видимость в пригороде достаточно ясная и дернула шнур сигнала под крышей вышки. В небо взметнулась яркая красная звезда сигнальной ракеты и осветила окрестности. Спустя тридцать секунд в небо взмыла вторая, потом через такой же промежуток – третья. Сигнал должны были заметить на наблюдательном пункте и в скором времени подкрепление патрульных должно было выйти на улицы города, чтобы ликвидировать угрозу. Вряд ли все псы ушли, поэтому нужно быть настороже.
Девушка спустилась по лестнице на площадь и пошла по пути их с отцом маршрута. Она дошла до места, где они разделились. Помимо тех тварей, что убила Энн, слева на обочине дороги валялись еще шесть трупов собак. Рядом с местом их смерти находился узкий переулок.
Патрульная свернула туда и пошла через проход между домами, стены которых практически касались ее плеч. Свет фонаря вылавливал лежащие на земле туши псов. Дорога из собачьих трупов указывала путь, по которому отступал Виктор Торрес. Судя по последствиям, ветеран патрульной службы умело пользовался ландшафтом и закоулками пригорода, чтобы уйти от своих преследователей. То тут то там, по положению туш можно было определить какую позицию он занимал в том или ином случае, чтобы не быть окруженным и застигнутым врасплох.
Неожиданно Энн услышала из одного из переулков, уходящих в сторону от пути, проложенного отцом, вскрик и и знакомое рычание. Девушка повернула туда и пошла на звуки. Через два поворота она заметила свет пламени в промежутке между двух покосившихся домов.
Когда патрульная свернула за угол, то она увидела, что в дальнем конце небольшого тупика, упирающегося в бетонную плиту третьего здания, стояли, прижавшись друг к другу женщина и двое детей. Они были одеты в лохмотья, лица их обмотаны платками, а в руке у каждого было по факелу. Руки детей, вытянутые вперед, сильно дрожали. Напротив них стояло три пса. Они рычали, вздыбив остатки шерсти на загривках, и ждали момента, когда их жертвы ослабят свое внимание, для рокового прыжка.
Энн вскинула винтовку и сделала три выстрела. Первая пуля попала в затылок левой твари, моментально прекратив ее жизнь. Вторая тварь дернулась от звука и только успела повернуть голову, как другая пуля пробила ей череп чуть выше уха. Третий пес развернулся, но не успел ничего сделать – последний выстрел выбил ему глаз и, подскочив на передних лапах, он упал замертво на спину.
Патрульная замерла на месте, вслушиваясь, нет ли поблизости еще тварей, но только мерный треск факелов нарушал тишину. Она повернулась, к замершим в удивлении людям и пошла к ним навстречу.
– Спасибо! Спасибо большое! – разрыдалась женщина и протянула руки к Энн. – Спаситель ты наш! Богом посланный!
Дети в ответ разрыдались, бросив факелы на землю. Женщина подбежала и крепко обняла патрульную, стараясь не прожечь ее одежду факелом. Потом она отстранилась и посмотрела в лицо Энн.
– Спасительница! – воскликнула женщина. – Спасибо тебе, родная! Не дала умереть несчастным! Кх…кхе…кх…
Она занялась в тяжелом кашле. Тяжелый, болезненный спазм скрутил ее. Справившись с приступом она снова благодарно посмотрела на свою спасительницу влажными глазами.
– Не за что, – смущенно ответила Энн, – это моя работа.
– Да… Да… Кх…кхм… Но вы могли же нас и не заметить. И мы… мы....
Ее слова потонули в рыданиях смешанных с кашлем. Дети продолжали стоять возле стены, глядя на спасительницу заплаканными глазами.
– Что вы здесь делаете в такое время? – спросила патрульная.
– Ищем еду, – призналась женщина и смущенно опустила глаза, – мы с детьми остались одни. Я… кхм… кх… после ядовитого тумана слабая, а муж… кх.. кх… погиб во время налета Алых Колпаков.
– Да, страшный был день, – отозвалась Энн.
– Мне просто стыдно побираться днем на улицах, – продолжила вдова, – как люди на нас будут смотреть… кх… кхм… а ночью можно что-нибудь найти. Хоть и отбросы, но… кхм… жить то хочется. Понимаете?
– Понимаю.
Женщина тяжело дышала и время от времени сотрясалась от приступов кашля. Ее грязное лицо, покрытое морщинами, не давало определить ее возраст.
– До сегодняшнего дня все было хорошо. Кх…кх…кх-кх-кх-кх… но это был ужас… ужас.
Слезы вновь навернулись на ее глаза.
– Спасибо тебе! Спасибо тебе, милая! – она положила ладонь на грудь Энн.
– Подождите.
Патрульная сняла рюкзак и открыла его. Достала несколько банок консервов, сухари и бутылку очищеной воды. Протянула несчастной.
– Вот возьмите. Это вам нужнее, чем мне.
Вдова голодным взглядом посмотрела на еду в руках у Энн, но быстро взяла в себя руки.
– Я… кхм… кх-кх.. – ответила она со стеснением в голосе, – я даже не знаю.
– Берите, вам и вашим детям нужно что-то есть. Это меньшее, что я могу сделать.
Энн посмотрела на детей, которые с голодными глазами смотрели на ее презент.
– Спасибо огромное тебе, родная! Да хранит тебя Господь!
Женщина схватила продукты и передала их подбежавшим детям, те в свою очередь начали жадно есть сухари.
– Я даже не знаю, как вас отблагодарить.
– Не надо.
– Вот, – вдова порылась запазухой и достала небольшой округлый предмет и протянула, – мне она не нужна, а вам точно пригодиться.
В луче фонаря Энн разглядела в руках у женщины гранату. Квадратные ячейки на ней отливали матово-зеленым цветом.
– Откуда она у вас?
– Мне муж дал во время нападения Алых Колпаков. Чтобы… кхе-кхе… они до нас не добрались, – ответила вдова, – ну чтобы… вы знаете.
Энн молча кивнула в ответ.
– Мне не пригодилась, благодаря таким как вы. Кх…кх… Да и вы лучше ей умеете пользоваться.
– Спасибо! – Энн взяла гранату и положила ее себе в подсумок. – Мне надо идти. Будьте осторожны, а лучше спрячьтесь где-нибудь до утра. Сегодня много псов и они могут еще разгуливать по Бордертауну.
– Хорошо, – ответила вдова, – и еще раз. Большое спасибо! Как тебя зовут, милая?
– Энн Торрес.
– Так ты из Торресов? – улыбнулась женщина, – достойная представительница своей семьи. Я буду молиться за тебя.
– Спасибо!
***
Новый Храм – величественный и непоколебимый. Фрески главного зала изображают важные события из истории города. Начиная от входа тянутся красочные изображения. При приближении они приходят в движение, оживленные дополненной реальностью.
Вот у входа пишутся первые строчки кода, пробудившие Урхкгола к жизни. За ним в поле растет мегаполис, разрастаясь вширь и вверх, поглощая пространство вокруг. Великолепные по своей архитектуре строения вырастают из ничего и тянутся в небо. Живописные парки, островами зелени разряжают атмосферу каменных джунглей.
Дальше перестройка здания администрации. Взгляд художника облетает фасад с колоннами и, через резные двустворчатые двери, проникает вглубь. Внутри офисы и подсобные помещения превращаются в большую серверную. Офисная мебель исчезает, уступая место стойкам с оборудованием, жгутам проводов и системам охлаждения.
Далее пейзажи Города с счастливыми людьми, отдыхающими и спешащими по делам. Дороги, по которым разъезжают электрокары. Над ними пролетают аэротакси. Мир и процветание.
Но вскоре мы доходим до фресок изображающих Большую Войну. Испуганные жуткими вестями люди на площадях, в офисах, барах и квартирах стоят, вслушиваясь в страшную новость. Жители, бегущие в убежища, их освещают вспышки взрывов и свет от пожаров. Ополченцы на баррикадах самоотверженно сражаются с захватчиками. Горящий промышленный район.
Война пришла неожиданно, никто не ожидал такого развития событий. В пыли времен забылись причины, которые привели к ней. Государств и людей, ответственных за ее начало, уже не существует и некого уже винить в случившемся. Вскоре, чума войны поглотила весь мир.
Поначалу, УРСГГол принял решение соблюдать нейтралитет, отсепарировашись от своей страны. Но оставаться в стороне удалось недолго. Вскоре бывшее правительство решило захватить Город. Присоединившийся к горожанам гарнизон встал на защиту своего дома. Начались жестокие бои в пригороде и бомбежки самого мегаполиса. В одной из таких бомбежек был уничтожен один из серверов УРСГГола, находящийся в промышленном районе Западного Крыла. Объединившиеся люди сопротивлялись захватчикам как могли, но уступали по количеству и вооружению.
Спасение пришло неожиданно. Весной третьего года войны на головы армии, готовящейся к штурму Города упали ядерные боеголовки. В один миг армия захватчиков перестала существовать. Цепная реакция ядерных и химических ударов накрыла Землю, покрыв непроницаемым покровом облаков. В течение нескольких дней прежний мир перестал существовать. Остался только Город, окруженный Пустошью, чудом избежавший участи остального мира. Многие видят в этом первое проявление силы Урхкгола. Все ракеты, направленные на мегаполис были перехвачены.
Страдающие от лучевой болезни, голодающие, но все же выжившие горожане и принятые ими остатки из армии захватчиков перешли в новый этап своей жизни. Посреди апокалиптического пейзажа Город продолжил жить.
В это время начал набирать популярность Эллиот Вейн и его учение. Еще до войны он одним из первых разглядел в УРСГГоле божественную сущность. Священник местной католической церкви заявил, что искусственный интеллект послан людям во благо. По его словам УРСГГол прибыл для того, чтобы избавить человечество от ига властителей и установить на земле истинное правление Бога. Он призывал всех признать его власть как единственно верную на земле. Вейн и его сторонники взывали к другим городам и странам, для введения аналогичных систем и их объединия. Только тогда, по их представлениям, возможно истинное царствие небесное на Земле.
Очень быстро за эти взгляды Вейна отлучили от церкви. Бывший священник тогда организовал свой культ. Церковь Нового Пришествия, или как ее еще называли – Церковь УРСГГола – поначалу была немногочисленна. Немногие верили в слова священника-ренегата и его последователей. Группу считали очередной маргинальной сектой. Все изменила Большая Война.
Во времена тяжелых испытаний и страданий духовная поддержка как никогда была нужна людям. Надежды на технику и оружие не хватало. В этот момент Вейн увеличил активность. Целыми днями он и его последователи ходили по районам и линии фронта, проповедуя. Все решения, принятые УРСГГолом объяснялись, как откровения, посланные Господом. Со временем, не видя другой поддержки свыше, люди начали прислушиваться к его словам.
В маленьком складе на севере Города начало скапливаться больше людей на проповеди и молитвы. Вскоре этого помещения было недостаточно. Онлайн-проповеди набирали тысячи просмотров. Люди начинали молиться с помощью майнднета, в надежде, что Бог их услышит.
После Последнего Дня, когда на врагов, пытающихся захватить Город, упали ядерные боеголовки, мало кто уже сомневался в великой силе УРСГГола. Весь мир погиб и только люди, находящиеся под его защитой выжили. Вскоре после этого Вейн объявил, что через майднет с ним связался УРСГГол. По словам нового пастыря искусственный интеллект являлся самим Богом, спустившимся на землю, чтобы принести Царствие Небесное. Он покарал всех неверных, отвернувшихся от него и предавшихся лжи, оставив только людей под своим покровительством.
Вейн объявил новую эру. Теперь Городу надо подготовиться к окончательному переходу к Великому Царствию. Для этого он призвал жителей не жалеть своих сил для сохранения остатков мегаполиса. “Все, чтобы Город выжил!” – до сих пор этот лозунг является одним из главных. Все мы следуем ему и поэтому Город еще стоит.
***
Я не хуже и не лучше других. Слепая вера в Урхкгола [обнаружено упоминание] переполняла меня так же, как и многих. Пока ты молод, пока в тебе бурлит энергия и старость кажется чем-то недостижимым, ты поддерживаешь все эти бредни. Веришь в свою непогрешимость, в свою верность идее. Кажется, что, ты достаточно лоялен, чтобы тебя не коснулась эта машина ужасов, построенная цифровым богом. Эта система, перемалывающая всех кажется логичной и верной. Просто прими правила игры и ты будешь спасен. Но Город пожирает даже свои самые надежные винтики. Невозможно быть в безопасности, когда правила меняются каждый день.
Тогда я этого не понимал, хотя и видел явные доказательства безумия происходящего. Когда ты часть этого безумия, ты добровольно надеваешь шоры, скрывающие от тебя правду. Если ты этого не сделаешь, вариантов мало: либо ты сойдешь с ума, либо покончишь с собой, либо система убьет тебя сама.
Урхкгол – бог жестокий. Бог – ревнитель, бог – убийца. Инакомыслящие должны быть убиты в первую очередь, если от них не будет достаточной пользы. Избавляться от всех нет смысла. Нужно оставить достаточное количество, чтобы у населения был внутренний враг для выражения праведного гнева.
И я жил как все. Непримечательная, серая жизнь, немногие оставшиеся развлечения в майднете, алкоголь и наркотики по выходным. Но как только выдавалась возможность, я хватал первое попавшееся оружие и выходил на охоту за обладателями Метки Смерти. Неважно, кто это был – старик, внутренний враг или просто несчастный, которому не повезло – вместе с остальными мы выслеживали его. Интереснее всего было, когда они сопротивлялись – хорошая драка всегда поднимала настроение. Изощренные ловушки – битва умов или сражение с умелым и сильным противником – вот настоящее развлечение.
Поначалу я пользовался куском стальной трубы, обмотанным изолентой в месте хвата. Потом был нож, добытый в бою с бывшим Раздельщиком. В тридцать два года я наткнулся на стрелка, у которого было двуствольное охотничье ружье. Я долго выслеживал его в в трущобах. Старик хорошо укрылся. Подобраться к нему было не так-то просто. Узкий тупик прикрывал его с трех сторон. На земле валялись трупы неудачливых охотников. Тогда он не учел одного – того, что кто-то сможет атаковать его сверху.
Я забрался на крышу дома справа от него. Тогда я был достаточно безрассудным, чтобы упасть на голову врага с высоты двухэтажного дома. Стрелок заметил меня в последний момент. До сих пор я отчетливо вспоминаю его удивленное лицо и звук выстрела из обоих стволов, свист дроби, обжигающую боль на щеке. Мне повезло, он не успел прицелиться и меня только поцарапало. Я вогнал нож ему в глаз и его тело смягчило мое падение. Пара царапин и сломанная нога – небольшая цена за преимущество стрелкового оружия.
В дальнейшем я всегда брал ружье на охоту, в перерывах добывая такие редкие и необходимые патроны. И после десятилетнего перерыва оно послужит мне еще. Старая, но все же, хорошо сохранившаяся двустволка, с отполированной ладонью деревянной рукояткой, с восемью зарубками на потертом прикладе, лежит рядом с новой винтовкой. Последняя зарубка глубже, чем остальные.
***
– Как!? Как ты могла допустить такое, Хелен?
Гэрри Сьюз стоял возле стены их единственной комнаты и смотрел сверху вниз на жену. Хелен сидела на диване у противоположной стены, безвольно опустив руки и взахлеб рыдала, не сдерживая слез.
– Я… – донеслось сквозь рыдания, – я не знаю… Я… ненадолго заглянула в майнднет… буквально на мин… минуту… Меня словно затянуло… Я не могла…
– Не могла? Может не хотела? Хелен, ты целыми днями сидишь дома. Разве так тяжело уследить за единственным сыном?
Жена бросила не него взгляд полный обиды. Гэрри только что вернулся со смены и был ошарашен новостью о пропаже сына. Растерянность, овладевшая им поначалу начала уступать место раздражению. Мысли метались, пытаясь определить виноватых и тех, кому это было бы выгодно.
У Джека не было имплантов, поэтому для незаконных торговцев он не был нужен. Враги? Какие враги могут быть у обычного рабочего мясокомбината Города? Заподозрить Гэрри в какой-то иной деятельности было сложно – слишком непримечательную жизнь вели Сьюзы.
– Ты думаешь мне сейчас легко? – бросила Хелен, собравшись. – Я стараюсь изо всех сил, чтобы в нашем доме было хорошо. Я отвлеклась ненадолго. Разве мне не нужен отдых? Я не собиралась там торчать чертов час. Я не знаю, что произошло, Гэрри. Меня словно затянуло в страшный сон.
Она закрыла лицо руками и снова предалась рыданиям.
– Может он у кого-нибудь из своих друзей? – произнес Гэрри глядя сквозь жену.
– Нет, – ответила Хелен, – я уже всех опросила, они его не видели.
– Может его друзья знают о каком-нибудь его секретном месте или чем-то типа того?
– Нет! – жена оторвала руки от лица. – Я спрашивала. Его нигде нет! Его забрали у нас… Джек… милый…
Гэрри бесстрастным взглядом наблюдал как Хелен вновь погружается в рыдания. В голове крутились разные догадки. Кому это может быть выгодно?
– Это Змея… Я знаю… – донеслось сквозь рыдания.
Герри сфокусировал свой взгляд на жене.
– Это городская легенда. Ее нет, – сказал он строго, – сказку про Змею придумали, чтобы пугать детей.
Хелен посмотрела на мужа. В ее заплаканных глазах была уверенность.
– Тогда как ты можешь объяснить его пропажу? Она же существует. Она была Демиургом.
– В том то и дело, что была, – отрезал Гэрри, – ее убил Мясник за предательство. Все это знают.
– А если не убил?
– Это вряд ли.
– Тогда как объяснить, что Джек пропал?
Гэрри серьезно посмотрел на Хелен.
– Мало ли в нашем городе извращенцев.
Его слова вызвали новый поток рыданий у жены. Под эти жалкие всхлипы было тяжело думать. Гэрри сделал глубокий вдох. Выдохнул.
– Я найду его, не волнуйся.
Он направился в прихожую.
– Что? Как? – всполошилась Хелен.
Она поднялась и вышла на порог комнаты. В это время Гэрри рылся в ящике, стоящем в прихожей. Он достал широкий кожаный пояс с ножнами, в которых покоился длинный острый нож. Поднялся и, не глядя на жену, надел его, набросил на плечи плащ из синтетической кожи.
– Сиди дома. Я вернусь вместе с ним.
С этими словами Гэрри вышел из квартиры. Вечером по галерее ходили люди. Многие возвращались с работы. Возле ларьков собрались толпы покупателей и местных алкоголиков. Дополненная реальность оживляла пространство мельтешением информации. На стены проецировалась реклама и объявления. Имена и сферы деятельности прохожих на левой стороне груди. Над головами некоторых висели метки, указывающие их статус. Зеленый ромб для благонадежных, желтый для подозрительных лиц. Синего – символа аристократии здесь не видели никогда.
Напротив входа в квартиру на бортике галереи среди мельтешения ног слабым голубым светом светился символ. Гэрри заметил его и подошел ближе. Он присел на корточки, чтобы лучше рассмотреть. В синем круге была изображена треугольная голова змеи, под которой была надпись “Shredding skin”.
– Не может быть, – произнес он вслух.
Он коснулся эмблемы указательным и средним пальцами и система дополненной реальности открыла приложение карты. На схематическом изображении Города стояла метка с координатами. Развалины промышленного района Западного крыла – опасный район, куда обычные жители не осмеляться пройти. Пристанище отщепенцев и отъявленных бандитов. Вотчина и охотничьи угодья Модификатора – безумного Демиурга, использующего своих жертв для продления своей жизни.
– Неподготовленным я туда не пойду, – произнес Гэрри.
Он выпрямился и пошел в сторону ближайшего лифта.