Рефрижератор выехал из Якутска ровно в полдень. Геннадий Сыроежкин привычно крутил баранку, рядом сидела Мария Борисовна. Дороги за городом замело, но мощный грузовик запросто справлялся с непогодой. «И не такое видали!» – говорил Геннадий, рассекая прикреплённым к бамперу ковшом кучи из снега.
– Как же мне повезло! – восхищалась бывшая учительница. – Я и представить себе не могла, что буду ехать в одной машине с самим императором Варакиным!
– Обстоятельства, – резонно заметил Геннадий. – Импульсивные обстоятельства меняют представление о социуме. Я не исключаю сакральной миссии, возложенной на нас, дорогая Мария Борисовна. Вот, например, в том го́де ехал я в Алдан. Половина пути уже за спиной; а лето было жаркое, и кондиционер сломался. У меня с собой маринованная свежатина в ведёрке и поллитровка «Княжеской» в бардачке. Я остановился в тихом месте. Вечерело уже. Разжёг костёр. Сижу – жарю шашлык. Запах стоит сумасшедший! Посмотрел я на небо, а та-ам… вот говорю как есть, Борисовна: звёздочки махонькие в ряд выстроились, ну, штук десять, а потом резко разбежались и в треугольник перестроились. Какое-то время звёздочки померцали, а затем в квадрат встали. Долго я любовался чудом природы и еле успел на загрузку. И казалось бы, что в том полезного? А оказывается, что в то время пока я огоньки разглядывал, в лесу пожар случился. В том месте, где я должен был проехать, огонь прошёл широкой полосой. Всё выгорело. Ничего живого не осталось. И выходит так, что звёздочки жизнь мне спасли. Вот так, милая моя.
Экспедитор Пяточенко задумалась.
– А в октябре пожары бывают? – спросила она.
– Очень редко, – махнул рукой Геннадий. – Тайга очищается только летом. Сейчас смотреть надо в оба, чтобы не замело… Не бойся, Борисовна, прорвёмся.
***
Горело три лампы, было светло. Внутри рефрижератора прохладно и заманчиво пахло мясом. Пришлось утепляться, а к запаху привыкать.
Поверх красных пиджаков чёрные волки накинули армейские ватники. Елисей Одноглазов, Яков Караваев и Роберт Варакин – запахнулись в солдатские тулупы, на ноги натянули унты. Молодой лейтенант Сашка и Шалайя тоже подпоясались тулупчиками. Свиноматка опустила голову на Сашкино плечо. Иногда она вздыхала и негромко причмокивала, будто посасывала конфетку.
– Классная у тебя баба! – не упустил момент подзадорить лейтенанта чёрный волк по имени Лепец. – Я бы тоже за такую красотку здоровьем рискнул.
Сашка устал объяснять, что это не его женщина. Он уже десять раз повторил, что встретился с ней случайно и ещё вчера не знал Шалайю. Но Лепец не отставал. Подшучивал, подтрунивал. Другие волки сидели особняком. Играли в карты, немного выпивали для согрева и часто курили.
– Мы в Алдан направляемся? – спросил Яша у Одноглазова.
– Как и обещал, – ответил Елисей.
– Понятно, – кивнул Караваев. – А вот скажи, как ты шифровки наши разгадал? Ведь это совсем непросто. Или ты подглядывал за нами?
– Не без этого, – улыбнулся Одноглазов. – Работа такая. Всё шпионю и шпионю.
– Извините, а на кого работаете, Елисей? – поинтересовался Роберт Варакин.
– На Москву, на кого ещё? – просто ответил разведчик.
Московский шпион просочился в Сибирь ещё одиннадцать лет назад. Легенда была прозаична. Сам он из Омска, родители погибли, остался сиротой. Затем три курса в Тындинском военном училище, а по окончании – распределение в Якутск… Проявив себя при дворе князя, Елисей быстро продвигался по карьерной лестнице. Так дослужился до главы охраны. Когда пришло время, то есть поступил приказ – он организовал бунт, чтобы выкрасть императора Варакина. Никакой отсебятины. Ничего он не выдумывал, лишь чётко выполнял команды из центра, то есть из Москвы.
– Сначала в Алдан, а дальше дорога до Сковородино открыта. А там, на поезд и прямо в столицу, – посвятил в перипетии будущих событий Одноглазов. – Для вас я сюрприз приготовил, господа, но шкуры куда-то пропали. Иначе поместили бы я вас Роберт и вас Яша – в костюмы тигров-снайперов. Удобная штука, доложу я вам. Но вышло как вышло. Зато боевой комплект брони сибирского спецназа при мне.
Елисей постучал по крышке деревянного ящика, в котором лежала броня и лазерный ствол. Конечно, подобное оборудованье для военного человека имелось и в Москве, но всегда приятно умыкнуть, что-то полезное из секретов соседней державы. Промышленный шпионаж никто не отменял даже в двадцать втором веке.
– Хоть бы одним глазком взглянуть на живого тигра, – вздохнул Яша.
– Не самая лучшая идея искать встречи с гибридным убийцей. Очень опасный вид, доложу я вам, – вполне серьёзно сказал Елисей и покосился на Шалайю. – Нам бы со своими проблемами разобраться. Операция «БАМ-3» оказалась на грани провала. Потому что некоторые агенты ведут себя безответственно.
Свиноматка работала на Одноглазова уже два года. Он завербовал её во дворце, когда Витольд вручал ей медаль «матери-героини» – прижучив за банальное воровство. Дама смела со стола десяток вилок, ошибочно приняв их за золотые, и высыпала в сумку целую вазу фруктов, вместе с тазиком салата «оливье». Всё добро она взвалила на богатырское плечо, решив, что никто ничего не заметит.
Звание «матери-героини» открывало немало тайных дверей. Шалайя была почётной гостьей на многих торжественных мероприятиях, проходящих во дворце. Её даже приглашали на правительственные собрания, чтобы показать по телевизору, как женщину из народа – из самых его низов. Такой агент был невероятно эффективен. К тому же Шалайя оказалась с характером и амбициями. В роли вершительницы судеб она с удовольствием выполняла кровавые приказы Одноглазова, встречаясь с отпетыми убийцами.
– Я сделала всё, как вы велели. Что смогла… – Шалайя не громко хрюкнула и потёрлась ухом о щетинистое рыло лейтенанта Сашки.
– Она тоже шпион Москвы? – удивился Роберт.
– Выражение «у Москвы длинные лапы» вполне соответствует обширной агентурной сети, внедрённой нами в Стране Сибирь. Наши возможности ограничены, но весьма действенны, чтобы продвигать свои интересы.
Доктор Варакин неоднократно бывал в бывшей столице огромного государства. Он любил бурлящий суетой мегаполис. У него в Москве было много друзей. Принять реальность, что Якутск воюет с Красноярском, Южно-Сахалинском и Москвой – невероятно сложно, но таковы правила современного мира.
Роберт с интересом разглядывал Шалайю. Во дворце он видел свиней-охранников, но не общался с ними. Гигантские кабаны, которые ходили на задних лапах, а в одежде подражали людям – едут сейчас с ним рядом в одном фургоне и разговаривают на русском языке. Да кто бы мог подумать?
Поражают кабаны, а ещё больше удивляют волки, играющие в карты, словно пацаны из подворотни. Но ведь они волки! С мехом, зубами, когтями и торчащими ушами. У зверя мокрый нос, хищный взгляд. Гибрид спорит и отстаивает своё право, точно как человек. Чтобы осознать происходящее, потребуется не одна неделя.
– Сложно быть шпионом? – спросил Роберт.
– Всё просто, когда в сердце любовь, – вспомнила Шалайя свои подвиги, и её голос стал холоден и строг. – Всего рассказать не могу, потому что секретность высшего уровня… Сначала нам мешал воевода Репо. Глупый, нерешительный импотент, а не вождь. Пришлось убрать его с помощью снайпера. Конечно, сложно было контактировать с наёмниками, но подсобил тигр – имя его не называю, оттого что тоже секрет. Потом через блатных заказали чистильщика, чтобы замести следы. Гибридный рысь Тихон убил снайпера на перекрёстке и спокойно ушёл по крышам из центра. Железный малый, скажу я вам. Кабанам бы таких бойцов… Таким образом нам достался первый комплект шкуры. Второго тигра Тихон застрелил в кабаке. Всё получилось неидеально, потому что вмешался Ахлес – это сынок генерала Щербы. Но вышло даже лучше, чем планировалось. Ахлес – теперь беглец в роли подозреваемого, а Щерба труп с дыркой во лбу. Вон тот чёрный его и убил, – свиноматка показала толстым пальцем на чёрного волка.
Лепец по-звериному оскалился, прикусив петушиной колбаски.
– Нам заплатили, мадам. Ничего личного. Или ты думаешь, что я хочу убивать кабанов? Парни, скажите, мы стреляем хряков на завтрак ради забавы? – он обратился к троице волков, режущихся в карты.
Алданские замотали чёрными мордами, отрицая свою тягу к убийствам.
– Тигры… говорящие волки, боевые кабаны – какое замечательное будущее построил Роберт Варакин. Кто бы мог себе представить, что всё так обернётся? – в который раз удивлялся Яша Караваев. – Интриги, шпионы, войны и бунты. Где найти спокойное место в этом удивительном мире?
– В Москве, – улыбнулся Елисей. – У московского князя Владимира большие виды на вас, господа. Вы не представляете, сколько у нас впереди работы… столько возможностей, сколько врагов. Голова кружится от перспектив.
Доктор Варакин поёжился, кутаясь в тулупе.
– Что-то я не пойму… почему решения принимаются помимо моей императорской воли? А если я не хочу в Москву? Что тогда? Вот возьму и не поеду!
– Правильно рассуждаешь, – рыкнул чёрный волк. – Оставайся император в Алдане. Мы построим свою страну. Пойдём войной на Якутск, китайских потом захватим, затем корейских подомнём. А там и Москва недалече. Что скажешь, император?
– Ты мне брось здесь анархию разводить! – пригрозил кулаком Одноглазов. – Тебе заплатили, работа сделана – всё давай прощаться. Живи в своём Алдане и наслаждайся помойками.
Лепец зарычал. Волки покосились на людей.
– Чихать мы хотели на твои деньги. А грязно в Алдане, потому что пойки убирать некому. Может, ты лопату в зубы и наведёшь порядок?
Елисей натужно улыбнулся. Ссориться с чёрными волками, не входило в его планы.
– Ладно, парни. У меня договор с Бучем: я ему золото, он помогает Роберта сопроводить в Алдан. Всё честно, – примирительно сказал Одноглазов.
– Вот и сиди ровно, – поправил «Стечкин» в подмышке Лепец.
Возникла пауза. Волки считали карточные очки, Шалайя испускала влюблённые флюиды, Сашка поражался открывшейся правде, а люди косились на ящик, где хранилась боевая броня и лазерное оружие.
Вдруг грузовик затормозил. Двери открылись. Рефрижератор наполнился дневным светом. Волки спрятали карты и первыми вышли из машины. Следом спрыгнули Сашка и Шалайя. Люди последними ступили на заснеженную дорогу.
Геннадий Сыроежкин с дробовиком на плече осматривал поваленное дерево. Рядом с ним стояла Мария Борисовна с громадным ППШ в руках. Ремень автомата, перекинутый через плечо, помогал женщине удерживать тяжёлое оружие кабанов.
Водитель и экспедитор разглядывали препятствие. Кто-то приволок кривую сосну, перегородив путь княжеской машине.
Чёрные волки с пистолетами в лапах рассредоточились вокруг грузовика: двое с одной стороны, двое – с другой.
– Может, тебе броню накинуть? На всякий случай, – предложил Елисею, Караваев. – Уж больно на западню всё похоже.
– Это не засада. Это касается только меня, – успокоил всех водитель рефрижератора. – Мои старые друзья пожаловали. Седьмой год мы уже знакомы.
– Кто такие? Чего хотят? – насторожился Одноглазов.
– Да дикие: оленеводы и охотники, не принявшие новую власть. Последние люди на земле, которым не привит препарат «Вар-250», – сказал Геннадий, посмотрев на доктора Варакина.
– Я слышал истории о живущих в тайге. Признаться, думал, что всё это байки. Поговаривают, что дикие племена состоят только из якутов, – опасливо оглядывался Елисей.
– Там всех хватает – и якутов, и эвенков, и русских. А дикими их называют, потому что не приближаются они к городам, где обитают антропоморфы. Им вера не позволяет. Но если зайти на их территорию, то неприятности обеспечены. А мы сейчас в лесу, это территория диких, – пояснил Сыроежкин.
– И что дальше? Они нападут на нас и убьют? Или всё-таки уберём дерево с дороги и поедем? – задал вопрос Яша Караваев.
– Убрать не проблема, – щурился Геннадий. – Значится так… сейчас мы организуем пикник. Надо разжечь огонь, приготовить еду и угостить лесных духов. Долго не задержимся. Час, не дольше.
– Ты шутишь? – возмутился Одноглазов; он спешил в Алдан; сидеть на обочине, в глухом лесу совсем не хотелось.
– Да какие уж шутки… – посматривая на кусты у дороги, подтянул штаны водитель Сыроежкин. – Раз в год мой священный долг передать диким посылку: патроны для ружья, сахар, соль, спички…
– Что-то я не пойму, они разбойничают, что ли? – спросил Роберт. – Похоже на рэкет и вымогательство. Видел я такое в детстве.
– Это не вымогательство. Это глумление над личностью, – грустно произнёс Геннадий и заорал на весь лес: – Я сегодня ни один! В следующий раз приводите…
Снегопад прекратился. Даже выглянуло солнышко. Все собрались вокруг костра и жарили сосиски из петушиного мяса.
Сашка и Шалайя предпочитали далеко от людей не отходить – боялись хищных гибридов и диких из леса. Трое волков подтащили к огню громадный пень. Резались на нём в карты, словно за покерным столом. Лепец персонально для себя открыл бутылку водки и хлебал прямо из горлышка.
– В Алдан дикие вообще не заходят, – рассказывал чёрный волк, – а мы к ним тоже не лезем. Но это пока. Если Палач прикажет, мы их быстро погоним с насиженных мест.
– Никакие они не дикие. Зря вы так. Люди как люди, только заблудшие, – почему-то оправдывал лесных жителей Геннадий.
– Чего им от тебя надо? Зачем бревно вытащили на дорогу? – спросил Лепец. – В карман лапы суют, грабят тебя, а ты заступаешься.
– Не понять тебе, волчок. Это только людей касается.
– А ты расскажи, вдруг пойму.
– Ладно, только Борисовна пусть уши прикроет, – улыбнулся Геннадий.
Экспедитор Пяточенко поправила чёлочку, приготовившись к рассказу водителя. Уши не закрывала.
– Встретил я диких через месяц, как первый раз в Алдан съездил. Жму на педали, наслаждаюсь лесом и вдруг вижу – бревно на дороге. Я остановился. С ружьишком вышел, огляделся. Вроде никого. Оттащил на обочину дерево и собрался уже в кабину, как вдруг смотрю, стоят трое: маленькие, коренастые, с бородёнками… ну, точно как у Шалайи. Я, конечно, струсил. Боязно мне среди необразованных людей. А один дикарь говорит, причём так вежливо: «Ружьё, говорит, давай, блять». Я ствол в снег, перекрестился. Тут второй говорит: «Патроны давай. Сахар давай, блять». Всё думаю, сейчас и машину заберут, и меня прикончат и бросят на съедение зверя. Но представляете… не убили и не оставили в лесу помирать. Забрали патроны, еду, зажигалку и ушли. Ну, что делать: ограбили и ограбили, так хоть живой. Я за руль. Дальше еду. Загрузился в Алдане свежатиной и назад. Проезжаю вот это самое место, а здесь снова бревно. Выхожу из кабины и сразу к известному кусту. Я им кричу, мол, нет у меня патронов – и ружья нет! И снова появился один из прежних. Улыбался он и так хитро противным голосом говорит: «Смотри, однако, какая красивая у нас девушка есть – хочешь её? Бери скорее, а то передумаем». Я глянул, а из куста задница женская выглядывает. Голая! Всё остальное накрыто оленьими шкурами. Лица не видно, вообще! Ну, как сказать нет? Я со страху согласился и оплодотворил – так сказать. Теперь каждый год в начале октября собираю коробку, еду в Алдан, вижу бревно и в лес ухожу к лысым кустам. Я думаю, что диким нужна свежая кровь для рождения здоровых детишек. Три машины гоняют за мясом и все водители раз в год платят долг лесным людям: кто в октябре, кто в мае. Вот такая вот история, братцы.
Мария Борисовна слушала рассказ с открытым ртом. Роберт и Яша косились по сторонам, выискивая глазами тот самый куст. Листва уже осыпалась, лежал снег; страшно представить, что ждёт Геннадия на обратном пути.