Каждый вечер ты спрашиваешь его «когда», и всякий раз он отказывается сообщать. «Скоро узнаешь. Куда спешить? Или тебя где-то ждут?»
Говорит, они еще не закончили сборы. Сколько у них вещей? Он не миллионер. Одевается опрятно, но одежда не новая. Он упоминал работу по дому, мытье полов, белье, которое нужно развешать. На его плечах весь мир, и некому (за неимением платной прислуги) облегчить ношу. Они прожили в этом доме много лет, и теперь им предстоит выгрести содержимое семейной истории, каждый клочок бумаги, каждую забытую безделушку. Они собираются уехать и обосноваться в другом месте, и необходимо решить, что оставить, а что взять с собой.
Затем, однажды вечером, он говорит: «Идем».
Осознание приходит через секунду, ты застываешь. Он резко поднимает тебя на ноги и начинает возиться с цепью. Поворот ключа – ключ все-таки есть, – пара рывков, и цепь со стуком падает на пол. Ты чувствуешь невероятную легкость.
Без цепи сложно сохранять равновесие, ты держишься за стену. Он тянет тебя за руку, торопясь вытащить наружу.
– Давай, – говорит он. – Шевелись.
Через несколько секунд под твоими ногами будет трава и никаких стен вокруг.
– Подожди.
Ты пятишься к задней стене, едва не выскользнув из его хватки. Цепкие пальцы вновь настигают тебя: он не из тех, кто так легко отпустит. Левое плечо с силой выкручивается, от неожиданности темнеет в глазах. Он нависает над тобой сзади.
– Какого хрена? Ты издеваешься?
Задыхаясь, ты свободной рукой указываешь на книги. Давным-давно он принес полиэтиленовый пакет, чтобы защитить их от влаги. Смотри, мол, я умею заботиться о своем имуществе. На ящике – безделушки, которые он забрал у других и отдал тебе.
– Я только хотела взять вещи, – говоришь ты, стиснув зубы. – Клянусь. Прости.
– Твою мать.
С прижатой к бедру рукой он подводит тебя к стопке книг. Ты спотыкаешься о его ногу и едва не падаешь. Он ловит тебя, ставит прямо.
– Давай.
Вы приседаете вместе, ты берешь пластиковый пакет, кладешь в ящик с остальными вещами.
– Ну, готова?
Ты киваешь. Он ведет тебя к двери. На прощания нет времени. Ты выхватываешь из памяти случайные моменты, похожие друг на друга дни, пять лет, слившиеся в сплошное месиво. Один непрерывный сарай. Место отчаяния и потерь. Но в конце концов ты к нему привыкла.
Здесь ты научилась выживать. Новый дом, куда вы едете, полон неопределенности, в каждом углу таится вероятность ошибки.
Он останавливает тебя у двери. На запястье ложится что-то холодное и твердое. Блестящий металл наручников. Один браслет защелкивается на твоей руке, второй – на его.
– Пора.
Он протягивает свободную руку к задвижке, его лицо в паре дюймов от твоего.
– Не вздумай ничего выкинуть. Я серьезно. Просто шагай к машине. Если побежишь, закричишь или сделаешь хоть что-нибудь – пеняй на себя.
Он отпирает замок и кладет ладонь тебе на затылок, вынуждая посмотреть вниз. Кобура на бедре. Пистолет.
– Я поняла.
Он отпускает твою голову. Затем – щелчок, рывок и (вот так сразу, без подготовки) чудесное дуновение ветра на лице.
– Шевелись.
Он тянет тебя следом. Ты делаешь один шаг, второй. Ты снаружи. Стоишь в полный рост и вдыхаешь свежий воздух. Пряди волос щекочут лицо. Происходит уйма всего, природа требует, чтобы ты ее услышала, почувствовала. Шелест листьев на ветру. Жужжание насекомых и скрип ветвей. Влага от росы на лодыжках и почва под босыми ногами.
Очередной толчок. Ты идешь к припаркованной машине. Второй раз видишь сарай снаружи: серые вертикальные доски, белая окантовка вокруг двери. Ухоженный и аккуратный. Он не из тех, кто потерпит сорняки на своем участке, не из тех, кто любит выделяться. Никто никогда не заподозрил бы.
Вдалеке слева, если прищуриться, можно разглядеть очертания дома. Высокого, просторного, пустого. Дома, где, по твоим представлениям, когда-то жила счастливая семья: на потолке сияли светильники, по коридорам эхом разносился смех, отражаясь от блестящих электроприборов. Теперь окна темные, дверь заперта. Воспоминания его покинули. Выжженная земля, лишенные жизни стены.
Вы идете дальше. Беспокойный, нетерпеливый мужчина торопится к месту назначения. Сегодняшний вечер не для тебя.
Над тобой – небо. Возможно, звезды. И даже луна.
Ты обязана посмотреть.
Если разогнешь шею, это может тебе дорого стоить. Ему не понравится. Но прошло пять лет, и если не сейчас, то когда?
Он шагает впереди, глядя под ноги. Не хочет споткнуться. Не хватало ему только упасть.
Ты шагаешь в такт, пытаясь не отстать, и медленно, словно ступая по шаткому подвесному мосту, запрокидываешь голову.
Оно здесь, будто ждало тебя. Черное небо с десятками звезд. Ты продолжаешь идти, упиваясь небом. Ты и тьма. Ты, бездонный океан и точки крошечных айсбергов, рассеянные вокруг. Ты и чернильный мрак, оживленный белыми отблесками.
Но есть кое-что еще. Тяжесть в груди, разрушительная горечь. Ты и все, кто смотрит на то же небо. Такие же женщины, такие же дети, такие же мужчины и старики, такие же младенцы, такие же домашние животные.
Вот о чем напоминает небо: раньше ты была не одна. У тебя были мать, отец и брат. Соседка по комнате. Кровная семья, избранная семья. Люди, с которыми ты ходила на концерты или пропускала по стаканчику. С которыми сидела за одним столом. Люди, которые дарили свою поддержку, открывали перед тобой мир.
Ты нашла что искала, и безмолвное единение с ними разрывает тебя на части.
Икры сводит. Что-то поднимается из глубины. Ты должна снова найти людей, у которых он тебя забрал. Однажды сбежать к ним.
– Что ты делаешь?
Он остановился и смотрит на тебя, смотрящую на небо. Ты возвращаешь шею в привычное положение.
– Ничего. Извини.
Он качает головой и вновь тянет.
Небо лишило тебя спокойствия. Тебе хочется кричать, царапать грудь и бежать, бежать, бежать, хотя ты чертовски хорошо знаешь, чем это закончится.
Идиотка. Вот что происходит, когда думаешь о людях из внешнего мира.
Первое правило выживания за пределами сарая: не убегай, если не уверена.
Он опять останавливается. Ты резко тормозишь, как раз вовремя, чтобы не налететь на него. Вы рядом с машиной. Он открывает пассажирскую дверцу, и ты ставишь ящик на заднее сиденье. Последний промельк зеленых листьев, скрытный глоток свежего воздуха. Ты проскальзываешь вперед. Он со щелчком отмыкает свой браслет, заводит твои руки за спину и сковывает наручниками.
– Не двигайся.
Он наклоняется пристегнуть ремень безопасности. Не в его стиле рисковать остановкой за малейшее правонарушение. Он избегает неприятностей, и вселенная благоволит ему.
Дважды проверив ремень, он выпрямляется. Возится с поясом джинсов, вытаскивает пистолет из кобуры. Машет им у твоего лица. Твоя кожа превращается в ничто. Перед пистолетом тело беспомощно, беззащитно – набор частей, которые легко сломать. Бесконечное обещание боли.
– Не двигайся. Иначе я не обрадуюсь.
Ты киваешь, мысленно твердя «Я тебе верю», словно клятву, словно проповедь. Я всегда тебе верю.
Он захлопывает пассажирскую дверцу и переходит на сторону водителя, целя пистолетом в лобовое стекло, не спуская с тебя глаз. Дверца открывается. Он занимает свое место. Бросает пистолет на приборную панель, пристегивает ремень безопасности. Резко выдыхает.
– Поехали, – говорит скорее себе, чем тебе.
Включает зажигание. Возвращает пистолет в кобуру. Ты ждешь, пока он нажмет на педаль газа, но вместо этого он поворачивается к тебе. Ты сжимаешь челюсти. Возможно, он передумал. В самый последний миг решил, что затея нелепа. Что будет проще и лучше, если ты исчезнешь навсегда.
– Когда доберемся… Уже поздно. Она спит. Веди себя тихо. Я не хочу, чтобы она встала посреди ночи и начала задавать вопросы. – Ты киваешь. – Хорошо. А теперь закрой глаза.
Ты невольно хмуришься.
– Я сказал, закрой глаза.
Ты делаешь, как велено. Пикап с урчанием оживает и… Ну конечно! Он не хочет, чтобы ты видела, где находишься и куда едешь. Как и пять лет назад, когда похитил тебя. Только в тот раз он вручил тебе бандану и велел завязать глаза, пока вы ехали в его владения. Сейчас все иначе. Сейчас он тебя знает. Он знает, что ты делаешь, как велено.
В других обстоятельствах ты бы рискнула. Открыла бы глаза и быстро осмотрелась. Но не сегодня. Сегодня важно остаться в живых.
Ты следишь за колебаниями и рывками пикапа. Машина подпрыгивает на подъездной дорожке (судя по всему), затем достигает ровной поверхности – предположительно, асфальта. Шоссе. У тебя кружится голова, но не от качки, а от уймы возможностей. Что, если наклониться, насколько позволит ремень безопасности, и толкнуть его? Заставить выкрутить руль? Или самой повернуть его коленом, ступней или другой частью тела? Что, если вы оба понесетесь к ограждению или оврагу? У него не будет времени схватить пистолет. Возможно. Или же он вернет машину на дорогу за считаные секунды, уедет в укромное место, вытащит пистолет и прикончит тебя.
Поэтому ты сидишь тихо. Слышно только урчание мотора да отрывистое постукивание пальцев по рулю. Трудно сказать, сколько времени вы едете. Десять минут? Двадцать пять? В конце концов пикап замедляет скорость и останавливается. Звякает ключ, вынутый из замка зажигания.
Ты не двигаешься. Не открываешь глаза. Есть вещи, которые лучше не делать без его позволения. Но ты знаешь: вы на месте.
Чувствуешь, как дом взывает к тебе. Ждет тебя.