Между тем экипаж с единственным пассажиром поравнялся с тем местом, откуда незаметная тропинка отделялась от большой дороги и вела к таверне. В правой руке пассажир сжимал револьвер. Он был далеко не глуп и понимал, что вид револьвера вряд ли отпугнет шайку грабителей, но так всё же было спокойней (букв.: но это всё же помогало немного унять его страхи).
Внезапно карета остановилась. Пассажир высунул голову, чтобы узнать у возницы, в чем дело, но заметил лишь темную фигуру, которая со всех ног мчалась по направлению к лесу.
Минуту спустя, за окном появилась черная тень, загородив ему вид на лес. Вместо леса пассажир увидел широкую ухмылку, агрессивно ощетинившиеся усы и черную повязку на правом глазу ужасного монстра.
Пассажир почувствовал, как его члены цепенеют от страха. Какое-то время он сидел, не в силах отвести взор от стоявшего передним ужасного монстра. Монстр, в свою очередь, изучал свою жертву единственным здоровым глазом, и еще шире ухмылялся своей сардонической самодовольной ухмылкой.
«Я должен бежать! Валить отсюда!» – пронеслось в голове у объятого паникой пассажира. (Букв.: подумал про себя охваченный паникой пассажир.)
Он попытался нащупать ручку дверцы; при этом он выронил револьвер, который держал в руке, и тот упал на пол. Раздался звук выстрела.
– Если ты пытаешься меня напугать, то забудь об этом, – промяукало чудовище, ухмыляясь во весь свой клыкастый рот (букв.: показывая свои крупные зубы). – Твой пугач тебе не поможет, приятель. Лучше подумай о спасении своей бессмертной души, ибо настал твой последний час.
– Прошу вас, пощадите! – взмолился пассажир. – Возьмите всё, что хотите. Вот, возьмите это кольцо. Оно очень дорогое.
Он стал стягивать кольцо, но то не поддавалось (букв.: но без особого успеха).
– Не суетись, – сказал монстр. – Разбойники сами снимут колечко с твоего пальца. Полагаю, они вскоре нагрянут сюда. Но тогда ты уже будешь бездыханным трупом. Меня же не интересуют всякие там финтифлюшки. Я живу ради вот таких минут. (Букв.: Именно такие моменты, как этот, придают смысл моей жизни.) Наблюдать за тем, как моя жертва трепещет от страха, – в этом я вижу высокий смысл своего бытия (букв.: вот ради чего я живу). Но, как бы мне ни хотелось продлить это мгновение, так оно прекрасно, я боюсь, что нам может помешать какое-нибудь из тех вульгарных существ, для которых разбой – лишь средство к существованию.
Пассажир перестал теребить кольцо. Он просто сидел и, как зачарованный, внимал речам чудища.
Между тем кот продолжал:
– Я обниму твое дрожащее тельце одной лапой – вот так. Потом я положу другую лапу на твою шейку. Одно резкое движение – и твой писк прекратится навсегда. Постарайся вникнуть в смысл этого последнего слова: навсегда! Это значит, что тебе уже не отведать новых сортов сыра, не приласкать (букв.: поцеловать) свою женушку-мышку.
Внезапно кот замолчал, к чему-то прислушиваясь. В следующее мгновение тишину нарушил звонкий клич: «Слушай мою команду! Мы атакуем это чудище! Шпаги наголо, парни, и за мной!»
Послышался трест ветвей, и темная фигура спрыгнула с дерева. Она приземлилась прямо на голову коту и стала яростно колоть его шпагой. Кот попытался стряхнуть нападающего, но не тут-то было!
Кровь заливала морду чудовища. Жалобно мяукая, кот со всех лап бросился в ночной лес.